Помимо заимствований в лексике, сказалось индийское влияние и на письменности различных индонезийских языков Так, свои корни от тамильской вариации брахми (самого в свою очередь вероятно возникшего из письма арамейского) ведёт абугида (слоговое письмо) кави, бывшая основной системой письменности старояванского, старомалайского, а также старобалийского языков - и даже старого тагалога (чей потомок ныне является национальным языком соседних Филиппин).

С течением веков детали написания тех или иных литер постепенно изменились, что привело к формированию 6 новых письменностей, с ещё большим (вплоть до нескольких десятков) числом их вариаций в зависимости от того или иного народа и региона. Самым распространённым из них ныне является возникшее в XVI веке письмо яванское - факт, по-большому счёту, обеспеченный прежде всего многочисленностью самих яванцев (68 миллионов человек или порядка трети населения всей страны), а также его официальным статусом в упоминавшейся раннее Джокьякарте, что выгодно отличает его ото всех остальных языков Индонезии, такой привилегии не имеющих.

Как по мне, выглядит просто прекрасно.

На иллюстрациях - обложка яванского журнала Kajawèn от 16 августа 1933 года; титульный лист книги, посвящённой коронации Вильгельмины (1890-948), изданный в 1898 году; образец яванского письма из Амстердамской словолитни (Lettergieterij Amsterdam) от 1910 года; обложка издания ''Истории земли Явы'' (Babad Tanah Jawi, ꦧꦧꦢ꧀ꦠꦤꦃꦗꦮꦶ) от 1862 года; современные товары с использованием яванского письма.

К слову об Индокитае - является Гаруда национальным символом и Таиланда. В этом плане интересным будет упомянуть что полным и формальным названием столичного Бангкока будет Крунг Тхеп Маханакхон Амон Раттанакосин Махинтараюттхая Махадилок Пхоп Ноппарат Ратчатхани Буриром Удомратчанивет Махасатан Амон Пиман Аватан Сатит Саккатхаттийя Витсанукам Прасит (обычно сокращаемое до Крунгтеп) - "Город богов, великий город, город — вечное сокровище, неприступный город Бога Индры, величественная столица мира, одарённая девятью драгоценными камнями, счастливый город, полный изобилия грандиозный Королевский Дворец, напоминающий божественную обитель, где царствует перевоплощённый бог, город, подаренный Индрой и построенный Вишвакарманом", с отсылкой на другое божество индуизма - Индру.

Помимо санскритских и не только заимствований в языке, а также балийского индуизма среди основных религий нации (пускай и на третьеи месте после ислама или христианства), южно-азиатское наследие прослеживается и в самой национальной эмблеме (аналоге герба) Индонезии - являющей собой царя птиц и одного из индуистских божеств, Гаруду, с щитом, покрытым символами 5 Обетов (официальной политической философии) и девизом "Единство в многообразии" в когтях.

Названия регионов и стран навроде Индокитая или Индонезии сегодня могут казаться забавными и даже оскорбительными, однако они не лишены глубинного смысла. Переплетение индийского и китайского влияния на страны континентальной Юго-Восточной Азии заслуживает как минимум серии длительных постов (а по-хорошему - цитирования огромного числа книг и статей), включая отдельные циклы по каждой из стран самой по себе (степень и характер, что индийского, что китайского влияния от страны к стране будут сильно отличаться, и Вьетнам будет довольно сильно обстоять от Таиланда или Камбоджи), хотя без особых нюансов можно упомянуть факт во многом сопоставимости влияний французского на английский и китайского на вьетнамский, а также именно индийский маршрут распространения буддизма для большинства стран региона (за частичным исключением всё того же Вьетнама), однако лень моя настолько велика, что сегодня будет затронут лишь один аспект - влияние санкскрита на индонезийский.

Начать стоит с того, что индийское влияние заметно уже в самом названии языка - Bahasa Indonesia, с первым словом являющимся давно усвоенным заимствованием слова bhāṣā из санскрита с тем же значением. К языку Вед в конечном счёте принадлежат и такие слова как ''человечество'' (manusia), любовь (cinta), земля (bumi), небеса (surga), жена (istri), религия (agama), идеал/цель (cita), храм (candi), обет (sila) и ещё несколько сотен других. Целиком из санскрита состоит название официальной индонезийской политической доктрины Панчасила (5 обетов), а также девизы индонезийской армии (Kartika Eka Paksi, Непровзойдённая Птица с Благородной Целью - насколько понимаю, отсылка к изображённому на её эмблеме Гаруде), ВВС (Swa Bhuwana Paksa, Крылья Родины), флота (Jalesveva Jayamahe, Победоносны на Море) и полиции (Rastra Sewakottama, Служа Стране).

И хотя строго говоря в абсолютных цифрах число индийских заимствований (примерно 677 из санскрита, 131 из тамильского и 7 из хинди) заметно уступает заимствованиям из нидерландского (3280), английского (1610) или арабского (1495), слова эти настолько глубоко укоренены в лексику индонезийского (причём как и его высокий, так и более повседневный штили), что это в каком-то смысле и не имеет особого значения.

Вообще говоря, в каком то смысле монархической республикой (или же республиканской монархией) на манер былых Соединённых Провинций можно считать и современные ОАЭ. Являющиеся федеративным союзом 7 арабских монархий, Эмираты возглавляются президентом (раисом), избираемым 7 курфюр...эмирами без формальных ограничений, но фактически всегда являющегося эмиром Абу-Даби, с премьер-министром назначаемым президентом - и фактически всегда из эмиров Дубая.

Сам же титул ''раис'' изначально обозначает ''главу'' или ''лидера'', и является дефолтным для обозначения президента в арабских странах (а также, с недавних пор, главы Татарстана в татарском или русском), однако в урду в итоге стал одним из синонимов для аристократии.

На фото - провозглашение ОАЭ в Дубаи в 1971 году.

Что касается обратных примеров, наличия республик(и) в составе монархии, то, кажется, сегодня таких случаев нет, однако ранее они вполне были. Именно так дело обстояло, например, в Германской Империи, имевшей 3 вольных города (фактически республики), Бремен, Гамбург и Любек соответственно, ну а число вольных городов в предшествующей империи Священной Римской было и того больше. Пожалуй, сюда же можно добавить и шотландские бурги, а также некоторые другие примеры - во всяком случае, когда их автономия была отдельной от автономии прилегающей провинции.

На фото - бывший бург Фолкленд, опосредованно давший название одноимённым (и куда более известным) островам рядом с Аргентиной.

Ещё одной монархией в составе Индонезии могла бы быть и двойная монархия сунаната Суракарты и княжества Мангкунагары, и подобный особый регион даже был создан (причём даже раньше Джокьякарты), однако был упразднён уже в 1950 году с включением его территории в состав Центральной Явы.

Относительная непопулярность правителя Суракарты, Пакубувоно XII, дрязги между двумя составными монархиями (князь Мангкунегара VIII был против объединения и хотел статус особого региона для неё отдельно, ссылаясь в частности на сопоставимый размер двух территорий), мешавшие наладить полноценную административную работу, а также, и, пожалуй, даже прежде всего, куда более активная деятельность коммунистов и в целом левых противников монархии, приведшая к довольно частым убийствам чиновников (что ещё сильнее затрудняло работу, и ещё сильнее роняло монарший авторитет), а также вероятно менее тесные взаимоотношения с национальными властями чем в случае правителей Джокьякарты, имевшей к тому же дополнительную защиту в силу статуса фактической столицы, привели к постепенному уменьшению роли монархов до формальной в 1946-1950 годах и, наконец, окончательному упразднению особого округа в 1950, с сохранением монархий сугубо как культурных (пусть и относительно официальных) институций.

Попытки восстановить особый статус предпринимались как и при жизни Пакубувоно XII, так и при его потомках, с последней в 2014 году, однако успехом они не увенчались - впрочем, определённое (прежде всего культурное) влияние и уважение монархам Суракарты и Пакубувоно всё же удалось сохранить.

На иллюстрациях - карта исторических монархий на территории будущих особых регионов Джокьякарты и Суракарты, сунанатский дворец (кратон) в Суракарте, герб монархии Суракарты, нидерландский форт Фастенбург в столичном городе, фотография сунана Пакубувоно XII вместе с премьер-министром Мохаммадом Хаттой и другими членами индонезийской делегации на Гаагской конференции круглого стола в 1949, фотография нынешнего сунана Пакубувона XIII с членами семьи и индонезийскими чиновниками (включая министра внутренних дел и мэра Суракарты) в 2017, мемориальный музей индонезийской прессы в Суракарте и карта бывшего особого округа.

В Мире насчитывается 43 монархии и 164 республик, 23 федерации и 179 унитарных (с разной степенью децентрализации) государств - и при всём многообразии политических режимов, довольно редкой является ситуация, когда в рамках республики существует монархия, а в рамках монархии - республика. Редкой (особенно если вычесть чисто титулярные случаи, навроде ряда стран Африки), но всё же встречающейся. Так, примером первого можно назвать Индонезию - президентскую республику, в рамках которой существует парламентская монархия: особый округ Джокьякарта на юге Явы.

Возникнув после распада Матарамского султаната в середине XVIII века, и сохранившись посредством вассального статуса в эпоху Нидерландской Ост-Индии, судьбой Джокьякарты, казалось бы, должно было стать свержение монархии и инкорпорация в состав какой-нибудь соседней провинции после провозглашения провозглашения независимости Индонезии в 1945 году - однако судьба распорядилась иначе.

С самого начала поддержав Республику, султан Джокьякарты, вместе с сунаном Суракарты, смогли добиться статуса особых регионов в составе молодой Индонезии, а сама Джокьякарта даже успела побывать двухлетней столицей после падения Джакарты в 1946 и до собственного падения в 1948 (после чего столица была перенесена уже в Букиттинги на Суматре). И хотя под давлением коммунистов и других левых особый статус Суракарты был позднее упразднён, а сам сунанат инкорпорирован в состав Центральной Явы, сохранившись лишь как культурный институт, монархия Джокьякарты существует и по сей день.

Что касается деталей функционирования особого региона, то имеет место быть интересное сочетание одновременно и республиканской и монархической сути, а также одновременно и республиканского и монархического антуража - глава региона имеет титул губернатора, и долгое время формально назначался президентом Индонезии из числа достойных представителей королевской семьи, что, в теории, допускало назначение наследного и не очень принца, однако на практике все 3 губернатора были одновременно и султанами, что в итоге привело к официальному закреплению наследности этой должности и её увязки с до того существовавшей как бы параллельно монархией в 2012 году. Что ещё более интересно - монархия в Джокьякарте является двойной, и титул вице-губернатора является точно также наследным за князем некогда независимого Пакуламана, ныне также входящего в состав особого округа.

По иронии судьбы, всё это довольно сильно напоминает устройство ещё одной монархической республики - колонизировавших Индонезию Соединённых Провинций, однако насколько это всё является совпадением, а насколько индонезийские отцы-основатели (сознательно или подсознательно) принимая решение держали в голове нидерландский случай, мне сказать тяжело.

На иллюстрациях - геральдический нашлемник султанов Джокьякарты, герб особого региона, западные ворота в банный комплекс на территории дворца (кратона) султанов в столице, официальные портреты губернатора (и султана) Хаменгкубувоно X и вице-губернатора (и князя) Паку Алама X соответственно, местоположение особого региона Джокьякарты на территории Индонезии, главный зал султанского дворца.

Ещё немного современной коптской архитектуры - уже более близкий к традициям зодчества Запада, но по-прежнему довольно самобытный кафедральный собор Ас-Самайюн (Симеона?) в Шарм эль-Шейхе, открытый в 2010 году.

Немного коптской архитектуры современности - кафедральные соборы архангела Михаила в Асуане (1-5, открыт в 2006 году), святого Марка в Каире (6, открыт в 1968 году) и святого Паисия в одноимённом монастыре под Бухейрой (7).

Немного архитектуры египетских коптов - Красный монастырь под Сохагом.

Основанный в IV веке, он в значительной степени повторяет - и даже усиливает - имевшуюся под конец Античности тенденцию к минимализму церковного экстерьера при максимальной изысканности интерьера - своего рода ''простоты снаружи, красоты внутри'', как это хорошо видно на примере византийских церквей (и не только) Равенны, внешне выглядящих как элегантные, но всё же довольно простые кирпичные базилики - на полном контрасте со всей экспрессией мозаики внутри. В случае с Красным монастырём этот контраст выражен в ещё более ярком виде - некоторые постройки ансамбля представляют интерес и вовсе разве что в археологическом смысле (хотя и обрамление окон и не только там тоже есть), решение, возможно, обусловленное в том числе нежеланием привлекать внимание господствующих после арабского завоевания Египта иноверцев, хотя, учитывая его достаточно древний возраст, возможно причина была чиста стилистической/экономической.

Сама же церковь на фото относится к примерно V-VI столетиям.

Интересным (и не особо известным) моментом из истории Мальтийского Ордена является то, что в своё время он успел побывать колониальной державой, владевшей четырьмя островами в бассейне Карибского моря.

Благо сверхпропорциональному присутствию французских аристократов, Орден госпитальеров с самого начала активно участвовал в освоении Америк - многие офицеры французского флота начинали карьеру на Мальте (продолжая её затем в том числе на тех же Карибах), многие рыцари занимали позиции в администрации Квебека или Акадии, однако непосредственным толчком к истории госпитальерской колониальной экспансии стало банкротство в 1651 году Компании Американских Островов (Compagnie des Îles de l'Amérique) и последовавшее за ним предложение генерал-губернатора Французских Антильских островов - и одновременно бейлифа Мальтийского Ордена - Филиппа де Лонгвильера де Пуанси выкупить часть её владений.

С согласием короля, и на условиях управления только французскими членами Ордена, а также верховного суверенитета французской Короны, Орден приобрёл острова Сен-Бартелеми и Санта-Крус, а также часть островов Сент-Китс и Сен-Мартен, однако особым успехом данное предприятие не увенчалось. Поначалу, препятствия в осуществлении реального контроля осуществлял сам де Пуанси, стремившийся (и бывший в этом довольно успешным) к абсолютной власти, а потому всячески мешавший управленцам, присланным непосредственно Орденом, однако даже после его смерти в 1660 году колония оставалась убыточной, что, особенно на фоне задолженности перед Францией даже за саму покупку островов, не говоря уже про инвестиции в их оборону и инфраструктуру после этого, привело к их обратной продаже Галлии в 1666, и концу небольшой госпитальерской (колониальной) империи.

Ныне Сен-Бартелеми и всё та же часть острова Сен-Мартен входят в состав Франции, остров Санта-Крус - в состав Американских Виргинских Островов, а некогда госпитальерская часть Сент-Китса - в состав федерации Сент-Китса и Невиса, а сама история ''мальтийской'' Америки практически забыта - однако, некоторые напоминания о ней, как то крест святого Иоанна на гербе Сен-Бартелеми, всё же остаются.

Немного красоты - Великая гавань Мальты на картине кисти русского архитектора (в том числе автора Ливадийского дворца) Николая Краснова, однофамильца знаменитого генерала и писателя, 1922 год.

Немного мальтийской церковной архитектуры.

Слева направо: базилика Вознесения Девы Марии в Мосте, церковь Девы Марии Милостей (Our Lady of Graces, Santwarju tal-Madonna tal-Grazzja) в Заббаре, церковь Пресвятой Девы Марии Победы в Нашшаре (Naxxara), базилика Рождества Пресвятой Богородицы в Шааре, приходская церковь (не удалось найти точного названия) в Лие (Lija), церковь святого Каэтана Тиенского в Хамруне и Вознесенская церковь в Гудье (Gudja)

Семитские корни Мальты, пожалуй, наиболее заметно отображаются в её топонимике - помимо Рабата (ср. с одноимённым городом в Марокко), Слимы (когната слов ''салам'' или ''шалом'') и органично сочетающей в своём имени семитские и итальянские элементы Тал-Пьеты (ср. первую часть с Тель-Авивом, ''пьета'' же есть ни что иное как pity), есть там и своя собственная Медина - а именно Мдина, бывшая столицей острова вплоть до его передачи госпитальерам в XVI веке, переместившим её в Биргу (ныне являющуюся как бы пригородом ещё более новой столицы, Валлетты), с последовавшей за этим стагнацией (если не упадком) самой Мдины, привёдшим к её сохранению в границах старой крепости с населением в 250 человек на день сегодняшний. Впрочем, перестав быть столицей политической, Мдина продолжила оставаться столицей духовной - так, именно в ней до сих пор располагается кафедра католической Архиепархии Мальты.

Что касается этимологии, то, как и в случае Медины аравийской, корни названия в конечном счёте восходят к арабскому слову madīnah (مدينة‎), со значением ''город'', родственного угаритскому madīnatu, 𐎎𐎄𐎐𐎚 (аналогично) или еврейскому Medīna, מדינה, со значением ''государство''.

На иллюстрациях - собор святого Павла, главные (или Вильенские, в честь гранд-мастера Мальтийского Ордена Антониу де Вильены) ворота, Вильенский дворец, вид на город с высоты птичьего полёта и музей при вышеупомянутом кафедральном соборе в Мдине.

Исчезновение упомянутого в предыдущих постах сицилийско-арабского языка может рассматриваться как нечто печальное, однако слишком грустить по нему не стоит - ведь, несмотря на угасание в самой Сицилии, он сумел распространиться на несколько соседних островов, породив язык, который мы ныне знаем как мальтийский. Возникший как результат миграции уроженцев треугольного острова (что, в частности, подтверждается практически идентичной сицилийцам генетикой), он был отрезан от взаимодействия с остальными вариантами арабского норманнским завоеванием в XI веке, что в итоге позволило ему развиться в достаточно самостоятельный - пусть и всё равно довольно понятный тем же тунисцам - язык.

Что интересно, однако, продолжившиеся (и даже усилившиеся) языковые контакты с диалектами романскими, а затем и литературным итальянским, игравшим в итоге роль языка высокой культуры, привели к тому, что свыше половины (порядка 52%) всех слов мальтийского являются по происхождению латинскими, с собственно семитскими составляющими всего лишь треть (32%, по другим данным - вплоть до 40%) - однако, как и в случае с английским, поскольку заимствованные слова зачастую относятся к вопросам науки, специфических терминов и высокой культуры, на бытовом уровне мальтийский всё равно остаётся довольно семитским языком, более-менее понятным соседям по ту сторону Средиземного моря.

Что касается населения Сицилии до греков и римлян, то представлено оно было сразу 3 группами, все из которых, скорее всего, были другими италиками, разговаривавшими на языках, довольно близких латыни, хотя скудность источников мешает сказать что-либо наверняка.

Точнее всего это можно сказать насчёт давших название остров сикулов-сикелов, данные о чьих языке дошли до нас в наиболее полном (хотя и всё равно довольно ограниченном) виде, однако, с учётом исторического отсутствия чётких границ между ними и сиканами, то же самое, хотя и с оговорками, скорее всего можно сказать и про последних. Куда сложнее сказать что-то утвердительное о живших на самом западе треугольного острова элимах, хотя академическая позиция сейчас склоняется также к индо-европейской (и конкретно италийской) их принадлежности (но, опять таки, сложно сказать что-то наверняка).

В каком-то смысле, если италийская принадлежность хотя бы части из них является верной, средневековая экспансия романских диалектов XI-XII столетий, заместившая сицило-арабский с греческим, может рассматриваться как своего рода ''италийская реконкиста''.

Карта Великой Греции Античности, с указанием диалектной принадлежности (ахейской, дорийской и т.д.) тех или иных эллинских городов и местностей региона.

Что касается греков, то Италия, наряду с Кипром или Понтом, вообще была одной из самых ранних точек элиннской экспансии - если исключить легендарные сведения навроде начала ими её освоения ещё во времена Троянской войны, то заселение будущей Magna Graecia началось ещё в VIII веке до новой эры - к началу Классической эпохи Южная Италия была уже вполне освоенной греческой землёй, причём освоение это производилось самыми разными племенами, от дорийцев и до ахейцев с ионийцами.

Без особых проблем пережив экспансию Рима, греческое население региона было заметно усилено волной беженцев, сбежавших в регион от славянского нашествия на территорию собственно самой современной Эллады в VI-VII веках, а продолжение византийской (восточно-римской) власти привело к его надёжному закреплению в крае даже некоторое время после его завоевания норманнами в XI-XII столетиях.

В Апулии, Лукании и Саленто язык эллинов был доминирующим ещё в XIII столетии, в Сицилии в это время он всё ещё оставался довольно распространённым наряду с сицило-арабским или сицило-романским, в XIV веке Петрарка рекомендовал желающим подтянуть свой греческий провести время в Калабрии, в отдельных районах которой он сохранял доминирование и в 16 веке. Однако начавшееся окатоличевание, вкупе с проживанием рядом с носителями романских диалектов/языков (и в целом большей престижности оных), постепенно привело к практически полной ассимиляции местной греческой общины, чему не смогла особо помешать даже новая волна иммиграции, пришедшаяся на османское завоевание Балкан.

Впрочем, несмотря на всю романизацию, эллины в бывшей Великой Греции всё таки сохранились - насчитывающая порядка 80 тысяч человек община Griko ныне сосредоточена вокруг Апулии (54 278 человек, практически исключительно в регионе Саленто) и Калабрии (22 636 человек), в самой же Сицилии она уже практически полностью ассимилирована - порядка 500 коренных греков ещё проживают напротив Апеннинского полуострова в Мессине, однако основными центрами общины служат более континентальные регионы. Впрочем, учитывая своего рода ренессанс и культурное возрождение, случившиеся с местными греками в XX веке - как знать, может им впредь предстоят и лучшие дни.

Арабское правление в Сицилии продержалось по историческим меркам недолго - всего два с половиной (с 831 по 1091) столетия, однако, помимо заметного влияния даже на современный сицилийский диалект/язык, а также возникший в ходе эволюции сицило-арабского язык мальтийский, довольно интересно, что его существование успело оказать влияние и на ислам - по крайней мере, на его суннитскую часть. Всё дело в том, что 2 из 4 основных источников Мухтасара Халила, главного сборника права маликитского мазхаба, являющегося основным направлением ислама для Северной (кроме Египта) и Западной Африки, а именно Ибн-Юнус Ас-Сикилли и Аль-Мазари, были родом из Сицилии.

На иллюстрации - арабский резной узор в дворце Куба под Палермо.

Заселение новопокорённой Сицилии романскими переселенцами из остальной Италии, помимо формирования собственно классического сицилийского языка/диалекта, послужило также и причиной тому, что практически в сердце знаменитого острова располагается и ареал диалектов ломбардских (северо-итальянских). Насчитывающие порядка 60 тысяч человек, галло-сицилийцы являются одним из трёх, наряду с албанцами и совсем малочисленными греками, языковых меньшинств региона - и меньшинством по древности уступающим только грекам: албанцы оказались в крае уже в результате потоков беженцев после завоеваний османского периода.

Ныне Юг Италии воспринимается как (довольно логично) вполне итальянский (пусть и со своими особенностями) регион, более того, выходцы из него ответственны за львиную долю итальянского влияния на мировую поп-культуру посредством общины итало-американцев, однако, что интересно, сама романскость данного региона явление в каком-то смысле довольно новое.

Следует сразу оговорится, что подобное обобщение довольно условно - Юг Италии довольно большой, Кампанию или Апулию, помимо прибрежных греческих колонистов, вполне населяли и местные племена италиков, органично латинизированных при Риме, и начавших говорить на романских диалектах после распада латыни, однако Сицилия и прилегающая к ней Калабрия были полноценно романизированы лишь уже в Высоком (а то и в Позднем) Средневековье, после своего отвоевания от мусульман норманнами, активно заселявших регион романскими переселенцами - местные жители, причём во многом именно христиане, говорили как и на диалектах греческого, так и на диалектах...сицилийско-арабского, просуществовавшего в регионе вплоть до XIII-XIV веков. В случае Калабрии же, заселение региона носителями романских диалектов совпало с отвоеванием края норманнами от Византии, приходящимся на примерно то же время.

На иллюстрации - церковь Сан-Джузеппе-деи-Театини в Палермо.

Немного восточно-римской эстетики византийского Итальянского экзархата: мозаика церквей Сан-Витале (СВ), Сант-Апполинаре-ин-Классе (СК), Сант-Апполинаре-Нуово (СН) а также Арианского баптистерия (АБ) в Равенне.

Слева направо по часовой стрелке: Юстиниан со свитой (СВ), Преображение Господне (СК) 3 волхва с дарами (СН), триумфальная арка с Иисусом и апостолами (СВ), неф с изображениями святых (СН), крещение (АБ), порт Классис рядом с Равенной (СН), пресвитерий (СВ) и жертвоприношение Исаака (СВ).

Наверное банальный, но всё таки ещё один интересный момент этимологии имён итальянских регионов - исторический регион Романья (ныне входящий в состав составного региона Эмилия-Романья) назван так потому, что именно он был центром византийского (собственно, восточно-римского) экзархата в Италии, на контрасте с практически всей остальной Италией (и, особенно, её северной частью), бывшей тогда под властью лангобардов, и потому носившей соответствующее имя (применение названия Лангобардии как общего для всей Северной Италии было в целом дефолтной практикой до 19 века, когда термин был значительно сужен до границ современного региона с центром в Милане).

На иллюстрации - мозаика с изображением порта Классе в базилике Сант-Апполинаре-Нуово в Равенне.

Отдельный момент, связанный с названиями итальянских регионов в честь некогда населявших их племён Античности (и отчасти Раннего Средневековья) заключается в том, что это не то чтобы какой-то ларпинг, не что-то придуманное или ''возрождённое'' в XIX веке - нет, подобная практика идёт фактически непрерывно ещё с времён самого Рима, без забвения что в Средневековье (Ducatus Tusciae лангобардов), что в Раннем Модерне (Великое Герцогство Тосканское).

На иллюстрации - карта Италии времён Октавиана Августа с разделением на 11 регионов (Regio), названия многих из которых (Этрурии, Умбрии, Кампании и т.д.) происходили от имён покорённых и инкорпорированных племён и народов.

Затронув тему с сохранением этрускской идентичности посредством её трансформации в региональную тосканскую раннее, стоит, пожалуй упомянуть, что подобный случай для Италии вовсе не уникален - скорее наоборот, данный способ образования имён регионов является для неё едва ли не дефолтным.

Так, от имени древних латинов (и прозванной в их честь области Латиум) происходит имя столичного Лацио, от имени родственного им италийского племени умбров происходит название соседней Умбрии, в честь древних и не до конца понятно какой языковой принадлежности (индоевропейцев, но каких именно? родственных итало-кельтам, или отдельной ветви?) венетов названы сразу 2 провинции - собственно Венето и Фриулия-Венеция Джулия, последняя из которых названа ещё и в честь существующего и по сей день ретороманского народа фриулов. Лигурия названа в честь возможно индо-европейских, возможно не-индо-европейских, но в любом случае в итоге заметно кельтизированных лигуров, Ломбардия называется в честь германцев-лангобардов, Сицилия - в честь ещё до-греческого племени сикелов/сикулов (siceli/siculi), Кампания - в честь италийского племени кампаниев (campani), входившего в состав более известных осков,

Что в плане числа, что в плане процента регионов, названных в честь племён и народов древности, Италия, как это не может показаться странным (это точно в своё время удивило меня) при всей известности Саксоний и Баварий, наголову превосходит Германию.

Ныне практически пригород Гааги, и несколько тихий, провинциальный, но крепкий стотысячник, Делфт когда-то был одним из крупнейших городов страны - и даже первой фактической столицей новообразованной Республики Соединённых Провинций. Так, если сегодня переявшая его Гаага превосходит его по населению почти в 9 раз (883 тысячи человек против 104), то ещё в XV веке она - в отличие от самого Делфта - не входила даже в тройку крупнейших городов Голландии, пъедестал в которой занимали Дордрехт (8000), Харлем (7000) и Делфт (6500) соответственно. В XVI веке вперёд вырвался Амстердам с его 28 тысячами жителей, однако Делфт, Лейден и Харлем уверенно занимали остальные 3 верхние позиции с примерно 14 тысячами жителей в каждом.

За счёт хорошо укреплённых городских валов, а также удобного географического положения, Делфт даже стал фактической столицей сначала нидерландских повстанцев, а затем, с Акта Отречения 1581 года, уже и новой Республики, однако перенос столицы (де-факто, в юридическом плане таковой у РСП не существовало) в соседнюю с ним Гаагу в 1588 предопределил будущую судьбу города.

Нельзя сказать что Делфт впал в мерзость запустения - именно ему было суждено стать главным портом Ост-Индской Компании, в нём же развилась нидерландская бело-синяя керамика, из него происходил Гуго Гроций и в нём жил Ян Вермеер. Однако теперь уже скорее Делфт был пригородом ещё не так давно бывшей селом Гааги (впрочем, с учётом замка графов, селом скорее на манер нашего Царского), ставшей ныне во всём кроме формальностей столицей и одним из двух (наряду с Амстердамом) главных городов страны.

На иллюстрации - картина ''Gemeenlandshuis (штаб-квартира организации заведующей реками и каналами) и Ауде Керк, Делфт, летом'' кисти Корнелиса Спрингера, 1877

Регион производства гжели, состоящий (или, по крайней мере, состоявший) из 27 деревень к востоку от Москвы, в районе Раменского и Бронниц, как правило именуется одноимённым ''кустом'', и, что интересно...это совпадает с балтской этимологией имени стиля. Всё дело в том, что название деревни Гжели (в свою очередь произошедшее от реки Гжелки) скорее всего происходит от балтского слова...''куст'', gud(i)-el, с трансформацией /d(i)/ в /ж/, возможно, случившейся уже после усвоения названия славянами. Подобное совпадение, насколько я понимаю, действительно случайно - однако менее забавным от этого быть не перестаёт.

Вообще говоря, гжель является довольно интересным примером своего рода глобализации, взаимодействия культур в прошлом - созданный в Китае фарфор стал крайне популярным изделием в западноевропейских Нидерландах, породив там собственный стиль бело-синей (и не только) фаянсовой керамики Делфта, откуда, в свою очередь, перекочевал в Россию, где дал начало появлению нового, и, пожалуй, даже ещё более самобытного русского художественного стиля - гжели.

Проследить корни не составляет труда ни на каком из этих этапов, вдохновение как русских мастеров делфтсе блау, так и нидерландских мастеров фарфором династии Мин видно налицо в обоих случаях - однако при всём при этом списать, редуцировать, соответствующие стили до банальной ксерокопии своих предшественников (за исключением случаев осознанной стилизации под Китай) не получится, в обоих примерах взаимодействие с чужой культурой породило нечто невыразимо своё, что-то, что стало неотъемлемой частью национальной культуры и, пожалуй, в каком-то смысле даже души этих двух народов - при всём при этом точно также оставаясь неотъемлемой частью культуры и души самих китайцев.

На иллюстрации - часы «Лефортово», сделанные мастером Валентином Розановым и сфотографированные Татьяной Козлитиной

К слову о фаянсовом Делфте - немного эстетики делфтской керамики.

Бывший фактически главным портом нидерландской Ост-Индской Компании, Делфт не мог не стать ещё и точкой культурного соприкосновения двух миров, породив отчётливо вдохновлённый китайским фарфором, но всё равно самостоятельный (зачастую - нередко имела место быть осознанная стилизация под Китай) стиль делфтской синей (Delfts blauw) керамики, или делфтского фаянса.

Быстро завоевав популярность как и у себя на родине, так и в других странах Европы, он, помимо прочего, стал прямым прародителем столь знакомой нам гжели - сама идея бело-синей керамики распространилась в России, вместе со многими другими западными (и в том числе нидерландскими) веяниями, в начале XVIII века (со стартом производства на заводе Гребенщикова), под конец столетия окончательно на нашей земле закрепившись, и став уже поистине частью и русского культурного наследия, дав начало столь характерному стилю одноимённого ''куста'' деревень на востоке Подмосковья.

Помимо знаменитого Рандстада есть, впрочем, в Нидерландах ещё и своеобразный ''Рандстад на минималках'' - а именно Брабантский Стеденрей (Stedenrij, Гардарика, страна городов, Городщина), полицентричный урбанизированный регион охватывающий все основные города края (Хертогенбос, Эйндховен, Бреду, Тильбург, легендарный Берген оп Зоом и т.д.).

Выглядящий словно перпендикулярный взлёт ракеты, он охватывает порядка 2,4 тысяч квадратных километров и 1,9 миллиона человек с суммарной плотностью в порядка 819 человек на квадратный километр - заметно меньше Рандстада с его 1134 ч/кв.км, но заметно выше остальных Нидерландов с плотностью в примерно 300 человек на кв.км.