Почему я 6 лет не выпускала песен.
Раньше я ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ сильно боялась провала. Я и сейчас боюсь. Но не ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ.
Со временем пришлось признать, что ошибки — это неизбежность. Даже «запрограммированные» роботы выходят из строя. Что уж говорить об обычных людях.
Однажды я остановилась, оглянулась назад и увидела, как события моей жизни сложились в красивый сценарий. И в этом сценарии «все мои успехи» померкли перед «провалами».
Провалы заставляли двигаться вперед, изучать новое, меняться. Успехи расслабляли, тормозили и создавали иллюзию «легкой жизни». Приземляться после «взлета» каждый раз было больно.
Больших усилий стоило признать, что «сценарий» своей жизни я пишу не одна. А вместе с Судьбой. В древнеримской мифологии за это отвечали три богини — Парки. Нона — тянула нить жизни и наматывала на веретено. Децима — отмеряла длину нити жизни того или иного человека. И Морта — перерезала. Интересно, что имена Нона и Децима носят еще и музыкальные интервалы.
Судьба сталкивает меня с разными людьми. А я могу только делать выборы и работать. Работать, работать, работать. Или, как в театре говорят, «служить». Чувствую, понять истинный смысл этого слова, мне еще только предстоит.
Я очень много писала на заказ. Но не выпускала и не пела своих песен. Придумывала массу «отмазок», чтобы этого не делать. Что «я не умею петь», «у меня нет денег», «нет времени», «это никому не нужно», «мне нечего сказать», «нужно какое-то особенное вдохновение», «ок хорошо, я напишу, а что дальше? как это издавать?, «опять будет мало прослушиваний», «опять будет полупустой зал», «опять меня будут с кем-то сравнивать».
Все эти «отмазки» роем мух зудели у меня в голове, не переставая. А мое воображение раздувало их до размеров огромных монстров, которые держали меня в постоянном страхе.
Когда долгое время живешь в страхе, то перестаешь его осознавать. Он становится частью тебя и потихоньку начинает вытеснять личность из тела.
После нескольких лет работы с психологом, я наконец смогла увидеть, что страх провала — мнимый, несуществующий, мною же созданный. Но на мое тело он действовал как реальный.
А что делает реальный страх? Он запускает древнюю программу «бей или беги». Но если реально бить и убегать не от кого. То ты начинаешь либо бить себя либо от себя убегать. Натурально начинает болеть тело.
Но в современном мире, когда на каждом углу есть аптека, проще купить обезболивающее без рецепта или сесть на антидепрессанты, чем разбираться в том, зачем человеку нужна боль и что ее порождает.
Одним из самых больших моих страхов был страх критики. Забавно, что я когда-то сама хотела стать критиком. Музыкальным. Поэтому пошла учиться сначала на факультет журналистики, а потом в «Проарте».
Я была юна и буквально воспринимала слово «критик». В своих рецензиях за словом в карман не лезла. Доставалось всем: и моим приятелям и приезжим звездам. Мне казалось, чем острее — тем круче. Но когда «критиковали» меня: родственники, друзья, коллеги, незнакомые люди в комментариях, я едва ли могла вытерпеть «прожарку».
Для перфекциониста — любая критика, ошибка, провал — это невыносимая боль. Проще держать произведения в столе, никогда не заканчивать, не издавать, сжечь, чем вынести на публику что-то неидеальное и присесть на «электрический стул» из чужих мнений.
Мне помог увидеть эту проблему роман Бальзака «Неведомый шедевр». Я осознала, что как бы я не старалась, я никогда не смогу достигнуть «идеала». Но смогу достигнуть мастерства, если буду ежедневно работать. И от этой постоянной работы качество неизбежно начнет расти.
Проще всего увидеть, как работает правило 10 000 часов в спорте. Ежедневно тренируешься — быстрее бегаешь.
Раньше, я с ужасом глядела на свои старые альбомы (которые я, кстати, удалила со всех стримингов). Не могла их принять, считала ошибками. Даже тот, за который получила «Премию Курехина».
Сейчас новые песни нравятся мне больше, чем старые. Но через какое-то время и в новых, я, скорее всего, начну видеть «ошибки». Это неизбежность роста. Надеюсь, что мне хватит мудрости их не удалять.