тороплюсь с текстом про м*, но быстрее не получается; сижу над заметками в «моя мать смеётся» — не могу перестать думать о нём;

когда между нами было ОК, артём говорил: заметно, как отражается в моём тексте дневника текст еганы джабаровой, после того как я прочитал «руки женщин моей семьи были не для письма»; может и не точно так сказал, но сказал, что заметно на моём тексте, что я читал — не знаю, как точно; не хочу проверять;

интересно: заметно или не заметно, что я прочитал «моя мать смеётся» шанталь акерман? артём тоже прочитал егану джабарову и даже поставил спектакль быстрее, чем я дочитал книжку, но я бы не сказал, что по нему заметно; я бы не сказал, что это отражается в его текстах или в чем-нибудь ещё; мне кажется — не отражается;

вот я видел, и уже правда можно сказать, что немало мужчин-художников вдохновлялись чем-то от действий и слов вити вилисова, потому что чувствовали, что витя правда развивается быстрее, чем они, и это не давало им покоя; это нормально, это можно понять; я тоже чувствую, что витя развивается быстрее, чем они; меня это тоже вдохновляет на многие мысли и вещи; и я думаю, какая тогда между нами разница — и нахожу себя на очень редком месте, когда мой женский опыт и моя женская пизда являются заметной привилегией на территории мужской рефлексии, куда огромным жестом мужского доверия я немножечко допущен,

потому что мужчина с хуем, как бы он ни старался, даже очень сильно — не сможет думать как я; потому что у мужчины глаза в другом месте; глаза, направленные в самих себя; и тогда я думаю: наверное, я люблю в себе свои глаза — глаза, которые у меня не на мужском месте, но доверять этому постоянно я не могу;

иногда я разрешаю себе представить, что мужчины друг перед другом привыкли вилять хвостами, как собаки перед хозяевами — как такие очень хорошие собаки, но про которых говорят (ум трёхлетнего ребёнка); и они друг для друга сразу хозяева и сразу собаки, а если подходит кто-то, кто мешает игре — то собаки защищаются и защищают своего хозяина и свою территорию,

но только не от меня! мне артём так и сказал, что не пытается со мной делить территорию; или не прям так сказал, но точно про территорию, и что не пытается делить; может он верит, что нет никакой территории, но я так не думаю — я думаю, есть, и он не знает (как пробиваться через такое)

артём сказал, что не хочет, чтобы я работал больше — вот я и работаю меньше и не проверяю как точно он сказал, и ориентируюсь на память, мы же не делим здесь территорию

и тут совершенно мои какие-то домыслы, но я вижу, представляю себе, как артём своим авторитетным существом, которого вообще кристально не видит, и не понимает, как можно такое увидеть в нём, пытается ухватиться за мысль, которую кто-то транслирует (кто-то с жгс или витя) — и берётся за книжку, написанную женщиной, которая точно хайп вау аж что-то почувствовал, но делает с этой мыслью или с этой книжкой очередной маскулинный жест — например, спектакль по тексту «руки женщин моей семьи были не для письма» — где в самом названии текста ответ на вопрос почему ему, например, следует отъебаться от моего дневника, а не ходить ко мне в личку рассказывать, что у него опускаются руки после слов, которые я своими руками написал;

или по книжке эрно «событие» — с заметками, которые оставила его бывшая, чтобы почтить светлую память о ней и похвалить за решение не портить его репутацию — мужские подарки самим себе

и я уверен, что бывшая такая: пфф;
и почти уверен, что кто-то тоже такие: пфф — и все так немножко поёжились на стульях, но это же артём, он хороший просто старой школы, ну он пытается, а вот раньше он был за искренность, а раньше он себе сам позволял дерзкие вещи — и ни у кого не опускались руки, потому что артём не женщина, и руки мужчин любой семьи были созданы для чего угодно
__