Если бы я могла, я бы любила тебя сильнее. Сильнее чем всё то, ради чего я живу. Сильнее бурь и бьющихся о скалы волн.
Если бы я могла, я бы сделала для тебя всё, что в моих силах. Я бы стала любить тебя сильнее, затолкала бы глубже в сердце, чтобы окончательно закрыть ту дыру, что зияла во мне годами.
Но я не могу. Не могу быть сильнее природы, не могу дарить всё то, что лежит тяжким грузом у меня на душе. Может, я никогда не умела этого делать. А, может, я просто разучилась.
Мне больно и страшно смотреть в твои глаза и знать, что сильнее я не могу испытывать это прекрасное и такое непонятное для многих чувство, как любовь. Я уже вся твоя, но разделить с тобой его я не могу.
Я много лет горела, и вот, наконец, я потухла. Одно твоё слово зажигает во мне искру, вновь заставляет почувствовать себя живой и вполне себе смелой. Но и одно твоё слово может заставить меня вновь потухнуть, закрыться. Мне хочется спрятаться ото всего, горько плакать навзрыд, чтобы не ощущать, как во мне разжигается это странное пламя, которое может заставить меня окончательно выгореть, превратиться в пепел и труху.
Я дарю всё, что могу; и я знаю, что это никогда не было, не есть и не будет взаимным.
Почему я пишу тебе эти строки? Оттого, что сердце моё кровит, я теряюсь, веду себя как последний трус, прячущийся за спинами вековых лесов. Я, кажется, люблю так сильно, так нежно, так трепетно, что думаю, будто это всё невозможно.
Ох, если бы я могла, я бы вырезала твоё имя на каждом разбитом кусочке своего сердца. Вывела бы его чернилами по бумаге миллионный раз! Оставила бы его сладковатый привкус на своих ледяных устах, расчертила бы по всему своему телу, чтобы каждый знал, чтобы доказать даже самой себе, что я вновь что-то испытываю. Что я вновь горю, и в этот раз, кажется, будто в последний.
Если меня это окончательно сломает, а я даже не могу сомневаться, что такое точно будет, то просто помни, что когда-то тебя любили. До боли, до страха, до дрожащих коленей и опустившихся рук.
Я не ищу взаимность, да и никогда бы не думала больше о ней, не посмела бы. Ты есть моя му́ка, моя больная фантазия при температуре сорок в бреду, мой островок спокойствия, моя большая беда и обида. Но есть, конечно, и то, ради чего я держусь. Ради тебя, любовь моя. Чтобы просыпаться с мыслей, что даже твой облик сознания позволяет мне дышать.
Как приступ агонии, как кровь на руках от слабых сосудов и повышенного давления, как моя маленькая мечта.
Я бы хотела дарить это чувство тебе, и делаю это максимально, как я могу.
О, моя болезнь! Моя любовь... Позволь мне быть, позволь лишь только сделать вдох.
Пока я есть, я буду любить. Недолго, тихо, как шипящий в темноте сломанный телевизор, как умирающий пёс, сбитый на дороге и лежащий на обочине, скулящий.
Моё сердце бьётся за тебя, для тебя, ради тебя. Даже если ты не знаешь и никогда не узнаешь.
Когда меня разрушит, сломает, уничтожит, пустит пеплом по ветру, то просто помни, что была когда-то такая я. Неприметная, боязливая, с кучей, с десятком недостатков. Зажги свечу в мой день рождения, пускай горит дотла, пускай напоминает меня. Ведь я была, любила и люблю до самого своего последнего вздоха. Будь у меня хоть что-то для тебя хорошее, то помни только об этом хорошем.