«Был у нас преподаватель-борец».

     Кирзачев Константин Александрович был заслуженным преподавателем, заведующим кафедрой физики и редкостной породы засранцем, которые на белый свет являются реже, чем четырехлистный клевер. Больше чем взятки, старик любил лишь молоденьких студенток и частенько приглашал их к себе домой «на пересдачу». Студентки были не дурами и приходили с родителями, подругами, друзьями, охранниками, а того хуже — учили материал на зубок. Неудачи не сломили старика, и после каждого провала он приглашал студенток к себе домой с двойным усердием — так говорил в нем непобудимый дух борца.
     Преподавателем Кирзачев был паршивым: хуже его лекций была только покрытая озерами ржавчины волга, на которой он передвигался по городу. В салоне на пассажирском сидении нашел себе место вечный спутник завкафа: кожаный портфель для взяток. Машина скрежетала сцеплением, гулко пыхтела, а водительская дверь открывалась через раз: порой старик так злился, дергая ручку, что рукав его старого пиджака задирался, и серый мир нашего захолустья озаряли золотые роллексы.

Читать дальше.
⠀

Неспешно готовлюсь к следующей поездке.

Если честно: просто заказываю необходимые туристические и горные вещи, чтобы хоть как-то соединиться с духом приключений — пока далеким, прозрачным, но таким желанным, родным.

Купил спортивное питание: думаю в этот раз обойтись без обычной еды — на протеине и добавках.

Купил ещё изотоник, чтобы минералы в организме не вымывались, штатив — может, что-то поснимаю, обувь и маленькую, трехлитровую бутылочку...

Как же она мне нравится!

Бутылка на ozon.

Служил у нас первым любовником некоторое время актер Белов и потребовал, чтобы Далматов разрешил ему сыграть в свой бенефис Гамлета. Далматов разрешил. Белов сыграл скверно, но сбор сорвал. Настоящая фамилия Белова была Бочарников. Он крестьянин Тамбовской губернии, малограмотный. С ним я путешествовал пешком из Моршанска в Кирсанов в труппе Григорьева.

После бенефиса вышел срок его паспорта, и он принес старый паспорт Далматову, чтобы переслать в волость с приложением трех рублей на новый «плакат», выдававшийся на год. Далматов поручил это мне. Читаю паспорт и вижу, что в рубрике «особые приметы» ничего нет. Я пишу: «Скверно играет Гамлета» — и посылаю паспорт денежным письмом в волость.

Через несколько дней паспорт возвращается. Труппа вся на сцене. Я выделываю, по обыкновению, разные штуки на трапеции. Белову подают письмо. Он распечатывает, читает, потом вскакивает и орет дико:
— Подлецы! Подлецы!
И бросается к Далматову:
— Василий Пантелеймонович! Вы посылали мой паспорт?
— Сологуб посылал.
Я чувствую, что будет дело, соскакиваю с трапеции и становлюсь в грозную позу.
Белов ко мне, но остановился… Глядит на меня, да как заплачет… Уж насилу я его успокоил, дав слово, что этого никто не узнает… Но узнали все-таки помимо меня: зачем-то понадобился паспорт в контору театра. И там прочли, а потом узнал Далматов и все: против «особых примет» надпись на новом паспорте была повторена: «Скверно играет Гамлета».

В. А. Гиляровский «Мои скитания».

Пушкинская. Сегодня тепло. Подо мной протертая, обветшавшая деревянная лавка, над головой небо — неподвижное, тихое, нежное совсем не под стать Москве.

Вокруг снуют люди: фланируют или торопятся, создают или ссорятся, в куртки одеты, кто в пальто, кто в кожанку, кто лысый, кто в шапке; молодые и пожившие, хмурые и улыбчивые. Люди.

Последние страницы «Моих скитаний» Гиляровского. Удивительной жизни человек, удивительной силы. Владимир Алексеевич понял значение слова «доверие» и «уверенность».

«Все будет хорошо и я все преодолею», — говорит в трудные минуты одним метким словом дядя Гиляй: когда его арестовывают по ошибке, когда спасает в драке актера и сам становится человеком театра, когда в степь, где он служит, приходит по случайности жандарм — тот самый, арестовавший его годами ранее.

На все Гиляровский говорит одно: «Кисмет». Судьба.

Бурлак, актер, солдат, офицер, поэт, журналист, разбойник, циркач, охотник, наездник, коневод, восходитель на горы и ещё не один десяток регалий — все это Гиляровский. Человек.

Горький кофе кончается, осталось на пару глотков; осталась и пара страниц до конца этой удивительной книги.

Что могу сказать, подводя итоги этой истории: «Хочется жить».

Постепенно появляются и время, и силы, чтобы вернуться к развитию блога.

Проснулся рано — солнышко прокралось в комнату сквозь щель в тяжелых плотных шторах, озарило теплым светом пространство.

Сварил кофе, поел риса с корейской морковью и тунцом (сомнительное оказалось сочетание, но попробовать стоило) и начал писать рекламный пост, подбирать фотографии из путешествий, странствий.

Разбирая галерею, наткнулся на видео, о котором даже и забыть-позабыл.

Уже скоро год, как я попытался взойти на Эльбрус — а на восхождении хотел только одного: уйти, уйти, скорее уйти.

Уже скоро год, как я мечтаю вновь прикоснуться к мощи этой горы и дойти до вершины, но теперь по-другому: оставив гордость и спесь внизу — в горах им не место.

Дорога не была простой — встречный ветер сбивал с пути, но сильная духом степная птичка со всем справилась

6 утра, холодный рассвет, горько-кислый кофе на заправке по дорогу в Элисту. Ючусь в весенней кожанке, порой тянет южный ветер. Рука невольно бьет по карманам, ожидая нащупать пачку сигарет.

Вокруг: степь да степь, во все десять сторон света — степь.

Вспоминаю, что уже давно не курю — то ли печально, то ли радостно вздыхаю, выливаю остатки кофе, забираюсь, кряхтя, в автобус и едем дальше.

«Зачем читать?»🤩

На этот вопрос отвечает Александр Филоненко в цикле лекций «Антропология литературы».

Казалось бы, причем тут 8-е марта и Филоненко?

Пишу этот пост в зале: скучаю на дорожке, решил дослушать Филоненко и удивился — запись первой лекции была 8-го марта.

В то же мгновение вспомнилась картина Рериха «Ведущая», в которой он обращается к своей жене, как «Водительница» или «Знающая путь».

Так а читать-то зачем❓
«Чтение — это забота о себе, практика себя», — так считали философы античности.

С праздником, с Вашим днем, Водительницы! Заботьтесь о себе, вдохновляйтесь и вдохновляйте! 🤩🌸

«Сделаю шаг — и смогу дойти»

Ночь темна, но за хребтом огни.
Сделаю шаг — и смогу дойти.

     Пусти нас, Гора! Позволь нам набраться смелости и силы на твоей вершине, позволь нам стать твоими гостями! Мы идем с благими намерениями: мы идем ради жизни, мы идем, чтобы по нашим стопам шли другие.
     Мы просим пустить нас, духи гор! Наши сердца открыты, а мысли чисты. Мы хотим, чтобы наша воля стала крепка, а дух непобедим. Пустите нас, редкие синеглазые цветы! Позвольте нам сделать ещё один шаг, могучие валуны! Разрешите пройти путникам, голосистые птицы.
     Пропусти нас, Гора — мы подарим тебе музыку. Мы полны уважения перед твоей силой. Мы здесь, чтобы освободиться от яда. Мы здесь, чтобы узнать себя и стать людьми. Мы стоим смиренно и смело перед тобой, Гора, мы здесь, чтобы научиться жить.

Читать дальше.

Каждый раз, когда мне хочется облупиться на ночь печеньем с маслом и сгущенкой, я говорю себе: 🤍Ну а как же интенсивные тренировки? Не жалко сожженные калории набирать?🤍

А потом вспоминаю, что тренируюсь, чтобы преодолевать ужас трансцендентного, а не позировать на пляже, и спокойно уписываю всю тарелку.

Дочитываю Степного волка. Чем-то отдаленно напоминает Записки из подполья. Потрясающе это — весь Степной волк, весь Гессе.

Но как-то чересчур устал от философии, уже читаю через силу, потому что «надо» — это уже плохой знак.

🤍 Следующей книгой возьму то, что хочется — то, к чему тянется душа, а тянется сейчас она к странствиям. Как и всегда, в общем-то.

«Поваренок Аркаша»

     Поваренок Аркаша поставил сковородку на сильный огонь — и тут же про нее забыл. Спустя десять минут загорелось масло, огонь перекинулся на кухню. Рахим, двухметровый повар с холодного цеха, медленно отложил в сторону кистевой эспандер на сто двадцать килограмм, равнодушно, будто режет салат, снял скучающий огнетушитель и в миг разделался с огнем.
     Аркаша выдохнул, стихла суета, но как бы не так: система пожаротушения уловила гарь — на весь фуд-корт заголосила сирена. Торопливые менеджеры помогали эвакуировать гостей, официанты бесцельно носились туда-сюда, мы — бармены, неспешно собирали вещи и по одному уходили. Я хотел было уже покинуть стойку, но внимание мое привлекала одна женщина.

Читать дальше.
⠀

Привет, меня зовут Алексей, я автор блога «Слова и дороги». Дороги — те, что ведут за горизонт, слова — те, что ведут к себе.

Иногда мне казалось, что тернии — зачастую нелепые, — сквозь которые продирается моя жизнь, созданы лишь для того, чтобы рождались сюжеты. Так я и начал писать.

В этом блоге я делюсь текстами, фотографиями и заметками из путешествий, иногда прочитанными книгами, иногда лайв-контент.

Чего я хочу, зачем веду блог? Делиться текстами, найти читателей.

Лучшая благодарность для меня, как для автора, — затронутые у читателя чувства, найденное общее среди моего и твоего частного. Не стесняйтесь писать комментарии или делиться понравившимися текстами с друзьями.

Все тексты, конечно же, выдуманы, а совпадения лишь по воле судьбы — так же случайны, как любовь или ветер.