"Алиса."


Алиса, Алиса! Зачем ты ушла
Гулять в ту странную рощу?
Алиса, Алиса... Пропала душа,
Исчезла той темною ночью.

Завёл тебя в ловушку кролик,
От пищи Шляпника нет сил...
В лесу раздался голос боли —
Чеширский кот тебя убил.

Убейте меня, если станет нормой
Презирать доброту, ненавидеть за так.
И пусть кличут — "Дурак!",
Но я не м..ак,
И считаю, что это — позорно.
——————————————
Мой ум не способен выдать что-то длинное, связное и, хотя бы, интересное.

Факт. Возможно интересный, но точно не весёлый.

Последней песней, исполненной Александром Башлачёвым, является "Посошок". Это было 29 января 1988 года. 17 февраля 1988 года он выпал из окна.
В песне есть слова:
"Отпевайте немых! А я уж сам отпоюсь".

Прямые линии узора строги, как смерть.
Всё дерево исписано, обвит им весь ларец.
Старый мастер смотрит на плоды (не)своего труда.
Но если это не его, то чьего тогда?

А что в ларце? Закрыт замок.

Бред. Полный, беспросветный бред. Но, как мне кажется, прикольный бред.



Сердце болит.
Ты слышишь зов?
Тяжёлый вздох.
Ты слышишь их?

Разбей его,
Тот звон оков.
И ветер стих:
Злой пёс исдох.

Конец веков,
Печальный крик.
А он стоит.
Какой в нем прок?

Безумец? Нет. Глупец.
Он слышит только пустоту.
Зачем все это? Наконец
Он поиграет в лапту.

"Памяти..."


II.     В. В.

Актёр театра и кино;
Его влияние сильно
И как певца, и как поэта,
Но он уже не видит света:

Сорок четыре лета прошло,
Сорок пятое на подходе.
Но люди до сих пор помнят его,
Подростки в школах проходят.

Его стихи, исполненья — всё это вечно́,
В них хранятся порывы души.
Пусть даже не любишь, но только услышь:
Ты не забудешь скоро того.


Пусть время идёт. Забыть всё нельзя:
Жив человек, пока жива о нём память.

"Памяти..."

I.     А. Б.

Жил один человек,
Кем он только не был.
Но запомнят навек
Плоды его сил.

Его хриплый глас,
Да звук гитарных струн
Доходил до нас,
В центр наших дум.

Его стихи – это жизнь,
Прожитая с корки до корки.
Он пел те стихи, и каждая песнь
Равнодушным оставит немногих.


Он отпел сам себя.
Две недели, пять дней –
Он ушёл навсегда.
С тех пор много людей
Вспоминают его
День ото дня.

Вот открыто окно,
За ним февральский рассвет.
Почему манит оно
В двадцать семь лет?
——————————————
Вторая часть будет. Потом.

......


Кровавые слёзы беззубой Пустыни,
Проклятой земли из сказки о бесах...
Заунывному вою ветра нет веры,
Да только, увы, все идут в это место.

Сколько их было, тех смельчаков?
Десятки иль сотни? Сотни или тысячи?
И каждый в песчаную бурю пальцем тычет.
Ради славы человек на все готов.

Но ждёт их не слава, о нет, только смерть!
И сфинкса мираж будет долго смотреть
На раздувшийся от жары остаток.
Человек - словно миг. Он так краток.

но он - не Пустыня.

"Ты."


Ты был другим, ты был не тем,
Что удобен для власти имущих.
Ты думал, ты Мыслил - что не совсем
Нравилось людям в костюмах.

И Ты заклеил свой рот изолентой,
Ты решил, что так будет лучше.
И пусть на улицах страдает бедный,
И пусть всех живых задушат...

Но ты - Человек,
И не зря тебе дан
Твой острый и едкий язык.
Так используй свой дар!

Тверди усердно: что вред, что польза,
Что устарело уж давно.
Ведь никогда ещё не поздно
Высказать мнение своё.

Таких Людей, как ты, их много,
Вас не сломать в своём пути.
Но Вы молчите зачастую - вот что плохо!
Нельзя молчать, нужно вперёд идти!


Чтоб каждый смог существовать достойно,
Чтоб не было средь общества вражды,
Живи, друг мой, живи.

Эпилог.
Караван идёт назад,
От гор, домой.
Караванщик крайне рад -
Забит кошель деньгой.

Тело на песке лежит,
А рядом с ним зияет яма.
Вроде живой ещё мужик,
Хотя и шансов крайне мало.

Осмотрел человека врач караванный.
"Живой он ещё, помирать ему рано.
Дотянет до города, а там уж посмотрим.
Не бросать же его, без сознания, в пустыне?"

Через пару часов очнулся "мертвец".
Оказалось, из ямы той вылез.
Он был болен рассудком, просил не шуметь:
Мол, "Хрупок свод небес"...

Я возвращался домой.
Нет, не будет теперь
Моей ноги под горой.
Не могу без потерь...

Черт, Гафура мне жаль.
Тот новый минерал,
Что с собой уволок,
Я назову в его честь.
Может, будет всем прок,
Если не буду я лезть
Куда не надо.
Эх, вот бы сейчас лимонада...

Плохой из меня проходчик.

"Евгений, я пойду с тобой.
Я там бывал когда-то.
Идти туда мне не в первой,
Но есть одна преграда".

"Что за преграда?" - я спросил.
Ответом было лишь: "Семья.
У них в деревне много сил,
Они не выпустят меня."

Я понимал, что мы не будем
Идти в пещеру без вещей,
Но что нам не помогут люди...
Это ужасней всех смертей.

"Идея есть." - проговорил я тихо. -
"Закупки все будут на мне.
Скажи, что нам необходимо,
И мы уйдем в завтрашнем дне."
Гафур, печалью доселе томимый,
Впервые за день в чайхане,
Приободрился, и огромный
Список продиктовал мне.

Неужели я так близок к цели?


Пятая часть.
И вот пещера перед нами,
Дошли, дошли мы наконец!
Стою с широкими глазами -
Я не могу в нее не поглазеть.

Наш план удался идеально,
Я всё купил, что надо.
И вечером, когда прохладно,
Ушли после заката...

Впрочем, не сейчас об этом.
Первый зашёл я в подземелье -
Гафур за мной, потом
Он повел меня через туннели...

Остановился во тьме попутчик,
Зажёг мой друг два факела.
И, вручив света источник,
Гафур сказал: "Евгений, нам туда."

Пошли с Гафуром мы направо -
В других проходах был завал.
Увидел я, что всё здесь ржаво,
И по пути я стены изучал.

Внезапно стены, расступившись,
Вывели нас в огромный грот.
И стены слабо, но светились,
От чего я разинул рот.
Я, переборов всё изумленье,
Достал свой фотоаппарат.
И всё-таки, от изображенья
Эффект был как-то маловат.

Я должен исследовать это место.


Шестая часть.
Мы с Гафуром шли все дальше,
Все дольше; путь был вглубь земли.
И, как ни странно, воздух чище
Становился на пути.

В одном большом туннеле мы
Остановились отдохнуть.
Но тут внезапно гул Земли
Нагнал на нас немного жуть

Гафур сказал: "Землетрясенье.",
В пещере начался обвал.
Ужасно было то мгновенье,
Я в страхе у стены стоял.

Землетрясенье прекратилось,
А вот обвал продолжил греметь.
Я отошёл по туннелю, испугавшись сильно,
Услышал Гафура, кричащего: "Это конец!

Выход за...".  С потолка рухнул камень.
Гафур, замолчав, уставился вверх.
Через мгновенье Гафур был завален.
И даже не пискнул - вот человек!...

Не может быть... Я один теперь.
Черт побери! За что судьба так с ним?
Да почему я здесь замер?
Нужно идти, пока не стал другим
Забытым в глубинах пещер.
Пойду вперёд, а дальше там решим...
Надежды мало выйти мне,
Но не сдаваться ж в западне?

Быть может, повезёт найти другой проход.


Седьмая часть.
Ну вот. Застрял тут я надолго.
Нет, тогда Гафур был прав.
А теперь он лежит, тяжесть камня познав.
Идти мне вперед, да толку...

Так. Вся наша провизия со мной.
Её мне хватит на неделю -
Расчёт был на поход затяжной.
Мне пора дальше идти по туннелю.

Вокруг меня сплошная тьма:
Все факелы остались с Гафуром...
Хотя, только еда сейчас нужна
Чтоб продолжать идти понуро.

Я продолжал свой путь подземный,
Печальных мыслей была полна голова.
Выбраться отсюда очень мал шанс мой.
А если двоим пройти мешает земля?

Что за глупость? Начитался легенд?
Так вот сейчас они во вред...
Откинь ты мысли, вдохни глубо́ко,
Да иди - долга дорога.

Глаза мои привыкли к темноте,
И я шёл спокойно быстрым шагом.
И несколько часов не вспоминал я о еде,
Завидев на стенах пещеры влагу.
Опять какой-то шум подземный,
Но не обвал. Лишь просто шум.
Может, мои попытки тщетны,
Но я ведь все ещё иду?

Надежда потихоньку тает.


Восьмая часть.
В пещерах я уже давно:
Нет уже у меня сил,
Да и дышу уже неровно...
Старый запал мой весь остыл.

Я забыл кто я есть,
И зачем пришёл сюда.
Но я знаю - двадцать шесть
Мне было раньше, но когда?

Слышу страшный гул я снова -
Машинально у стены.
"Ты, судьба моя, постой-ка!
Не останусь здесь, в глуши!"

Гул растёт, земля трясётся
С страшной силой. Я на полу.
В трещинах мелькают лица...
"Нет, не верь им, ты в бреду!"

Голос мой дрожит от страха,
Как на ямах колымага.
Чую, что-то тут не ладно:
Ведь всё ещё нет обвала!

Гул земной развился в рёв,
В стенах больше трещин.
На ногах стою я вновь.
Неужели, сон был вещим?
Чернота пробила стену,
И ушла куда-то вниз...
Шум вокруг: обвал нагрянул.
В дыре сквозняк. Вот так сюрприз...

Я схватил камня кусок. Выход нашёлся.

Пролог.
Пещерная тьма, осколки гранита -
Всё выглядит слишком знакомо.
В проходе виднеется тень силуэта.
На меня очень сильно похож он.

Бредёт он очень медленно,
На ощупь вдоль стены.
Оно понятно - где ж это видано,
Чтоб быстро шли в тени?

Земля вокруг него гудит,
Качается пространство...
Никак я не пойму на вид,
Мерещится, или же правда?

Силуэт исчезает - я вижу сквозь землю.
Теперь все внимание отдано Червю.
Гул нарастает, а Червь лезет выше...
Силуэт этот гул тоже слышит.

Чернота взвилась вверх.
Над барханами взлетел,
Да зарылся в недра Червь,
Оставляя путь в хвосте...

Я проснулся. Наконец.
Сильно устал от этих снов.
Ощущение у меня есть.
Плохое, аж нет слов...
Пора идти в новый поход,
И пусть все будет хорошо.
Истоптал я сто дорог,
Но надо мне ещё.

Всё только начинается.


Первая часть.
Обжигающий свет разлился в пустыне,
А наш караван всё идёт вперёд...
Караванщик - старый мой друг, и ныне
С его лица, наверное, стекает пот.

Я иду в середине людского скопленья.
Задумался, и, не прошло и мгновенья,
Я увидел, как, сквозь толпу напрямик,
Подбежал ко мне один местный мужик.

"Зачем ты идёшь в сердце пустыни?
Палящий свет там будто вечен.
Не похож ты на тех, кто все знает о мире,
Тебе там конец обещан."

Удивлён я был такой прямотой,
Не ожидал я такого.
Впрочем, не долго я был, как немой,
И быстро ответил достойно.

"О, незнакомец, как кратка наша жизнь!
Так зачем волноваться о пришлом?
Стоит ли вникать в мир чужих кривизн?
Признаться, сомневаюсь я в этом.

Извини ты меня, если я нагрубил -
Не помышлял я такого, поверь.
Цель моя - изученье глубин.
Я изучал много разных пещер,
Мой путь был тернист -
Был я на Севере, в горных цепях...
И перед всеми я совестью чист,
А цель моя в пустынных горах."

Наш путь лежал на Юг. А он молчал и шёл со мной рядом.


Вторая часть.
Наш караван огромен - сто человек!
И все мы идём по пустыне,
А зенитное солнце срезает наш век -
Ужасно жарко на этой чужбине!

Я жалею уже о желании своём -
Зачем же сюда я пошёл в поход?
Но к чему это я - вот и подъём...
Синевою залит небосвод.

Громкий крик чей-то резкий тормозит караван:
"К нам приближается самум!"
Охватила паника наш шумный стан,
И действуют все наобум.

Через пару минут потемнело вокруг,
А я упал лицом в песок.
Я приподнял глаза, и вдруг,
Увидел я красный дымок...

"ЗАКРОЙ ГЛАЗА!" - вскричал мой сосед,
Мой платок намотал мне на рожу.
"Кровавый песок глазам лишь во вред."
На руках воздух обжёг мою кожу.

Я в страхе лежал, дрожа, на песке,
И во мне засел старый ужас.
Мои мысли кипели о том мужике,
Что только что мое зрение спас.
Я чувствую руку его на плече,
Но в порядке ли он сейчас?
За спасенье, лежащий в рюкзаке,
Отдам я ему топаз.

Кто он такой?


Третья часть.
Я лежал и боялся того, что вокруг.
Но закончилась буря внезапно.
Осмотревшись, я завидел людей полукруг:
Все вставали на ноги обратно.

Я поднялся с песка и увидел его:
Человека, глаза мои спасшего.
Перевернулся на спину герой,
А караван скрывался за песчаной горой.

"Не передумал дальше идти?" -
Почти сразу спросил попутчик. -
"Я надеюсь, ты не свернешь с полпути,
Да ты и не выглядишь как отступник."

"Так зачем меня спас ты во время самума?"
"Но, все равно, я благодарен безумно" -
Я продолжил, не дождавшись ответа.
Розовым топазом подкрепил я все это.

Улыбнулся попутчик, но принял топаз.
"Чужеземец, тебя звать-то хоть как?
Я  - Гафур, а отец мой - Аббас"
Он смотрел мне в глаза, сжав камень в кулак.

Я ответил спокойно, с улыбкой в устах, -
"Меня звать Евгений, Гафур ибн Аббас."
Гафур, стряхиваясь, поднялся с песка.
"Мне кажется, караван не будет ждать нас.
Моя остановка - в ваших горах."
Он пошёл впереди, убирая топаз.
Наш караван продолжал путь в песках.
До меня долетали куски чужих фраз.

Но я уже не один.


Четвертая часть.
Зелёный чай. Уют. Прохлада.
Гафур сидит передо мной.
В предгорьях хороша погода -
Пустыни не доходит зной.

Ушёл вчера наш караван,
Остались здесь лишь мы с Гафуром.
Печаль я вижу на лице хмуром,
Когда я говорю про план.

Встречайте: "Пустынный проходчик"!

10 минут.

20 минут.

Падает снег на голую землю,
На траву и на здания, да на асфальт
За что заслужили снег без снега все мы?
Я сомневаюсь, что ему кто-то рад.

И вправду: где радость?
Где то самое чувство веселья?
Не успев приземлиться, начинает все таять.
Слышу: свистят порывы хмурого ветра.

Поскорей бы в тепло.
Промозгло.