😀 Анаксагор / Аглая ; #aglanaxa
😀 драббл; несюжетный, абстрактный текст
У всего есть своя цена, и Аглая, вкусившая плод божественности так давно, может лишь качать головой — у ней от человечности осталась только память, сухая и ломкая, как пергамент в охемских библиотеках. Она больше не чувствует времени, но чувствует, как осыпается он — Анаксагор, — по капле, как воск с горящей свечи — стекает на стол, пачкает пальцами. Он всё ещё стоит спиной к ней, будто вечность не требует прощаний, но в пустой глазнице уже шевелится что-то чужое — тень титана, проглатывающая разум.
У всего есть своя цена, и Аглая знает — её давно уплачена. За зрение, которое смотрит сквозь кости. За пальцы, что вечность натягивают золотые нити. За любовь, которая осталась с ней, но ей не принадлежит. Душа её не болит — она изношена до тишины, до предсмертного вздоха и рваной дорогой ткани. И всё же каждый вечер она берёт в руки иглу — тянет на себя нить, вышивает на ткани узор. Не ради платья. Не ради покоя. А чтобы не забыть, как шить реальность — как жить.
У всего есть своя цена, и Анаксагор, даже умирая, продолжает спорить с небом — отрицает божество, отрицает любовь, отрицает страх. Но когда думает, что один — говорит её имя — по слогам, словно пробуя, произносит как плод запретного знания. Не вслух, но достаточно ясно, чтобы воздух вокруг дрогнул.
Она видит это — видит как нити дрожат, как внемлют тихому зову; видит, как он ломается не телом, а остовом веры. Видит и не подходит ближе. Потому что любовь — это не прикосновение. Это терпение. Это то, что им не дано понять.
Она видит, но никогда не приходит — незачем.
Она уже не пытается его спасти — да и не пыталась никогда, если честно, — слишком поздно, да и разве он когда-либо просил? Он жил на вершине собственной башни из логики и презрения, где чувства — это слабость, а она сама — ошибка уравнения, алхимическая неисправная. И всё же каждый раз, когда его голос звучит в её памяти, она ловит себя на том, что улыбается. По привычке. По боли. От безысходности.
Анаксагор не звал её — по имени, просто так; он создал для неё заменительные — она ответила ему тем же. Анаксагор никогда не звал её, но однажды проснулся от того, что её имя — Аглая — шевельнуло губы во сне.
Он не звал — шептал в тишину, словно один звук её имени может его убить.
И Аглая впервые пришла — не из жалости, не из любви. Из тишины — смотрела сквозь него, улыбался вежливо и только ветер шелестел её юбкой — создавал звук.
Он лежал, не спрашивая, зачем она здесь. Она сидела рядом, не говоря, зачем пришла. Между ними — не осталось слов, не осталось чувств или обязанностей. Их не должно быть здесь: ни сейчас, ни потом — ни в следующей жизни.
— Всё заканчивается, — прошептал он, не смотря.
Она кивнула.
— Да, — сказала потом. — Всё возвращается туда, где должно быть.
Анаксагор к неизбежному, она к очередному прощанию.
Её пальцы невесомо коснулись его руки, и все стало ясно: душа Аглаи — пепел, но первым ветер по стенам Охемы развеет душу Анаксагора.
✨ #текст@sunnyshinemeow