***

Тропа. Листья. Осень.
Опавшие листья — дети берёзы,
И трупы в латах
Разбавляют жёлто-красную картину
Чёрным перегноем.
Осталось лишь открыть —
И бурлящими волнами
Выльется из церковной свечи:
Трус, враг, война.
Время эти понятья потерло,
Если б, отряхнуть верхний пласт.
И кипящей кровью безмолвных.
Вечных чувства, хлынут на нас.
Враг есть враг, и война есть война —
Победа одна, на белом коне
Пройдёт твой командир.
Осенний туман согреет
Твои пожелтевшие кости.

Автор: Горя

#психостихи

Догадайся какой орган, на отгадку даётся 16 лет

Знакомство.

Просыпаясь, – хотя я не знаю,
что значит «проснуться», – вижу лишь пщ пщ пщ, И
«слова».
Что бы это ни значило,
они «бегают»: где, кто, откуда и почему?

Выйти из комнаты нет шанса – окна забиты.
Хотя, если захочу! окна откроются!
И сквозь них, я — большое!
Но, стоит мне пустить всё на самотёк....
начинается суета!
Меня подхватывают,
Но мелькание и пщ-пщ-пщ не утихает.
Окна закрываются.
Но! Я, Я, Я следил. Следил..
Аэаэ... Аэа...


Но вопросы остаются: где, кто, откуда и почему?
Задаю себе эти вопросы снова и снова.

Утвердительно ответить не могу.

Спустя пару лет я понял,
Что такое «слово»,
Что такое «жизнь»
Но, Я не могу передать вам,
То первобытное желание каждого первооткрывателя.


Когда я осознавал, что это...

Каждый день
Сортируя новое:сначала Б, У, К, В, Ы...
Потом.
Переносясь при помощи помочей

Я Видел сквозь окна,
На старом Windows "Добро пожаловать"...

Больше никогда
Не хотел так ничего начинать,

Как.
Узнавать.
Что написано.
На голубоватом экране.
А теперь это всего лишь ‹добро пожаловать›,
Хотя,
когда я давно уже здесь...

Изначально канал задумывался как место, где внутренности. Будет разговаривать и жить.
Почка расскажет о счастье, а тонкая кишка — о тяжести судьбы.

Он он превратился в записную книжку. Такой как все. С мыслями и стихами, зачастую не по теме.

Пора что-то менять. Скоро покажу, что придумал! А сейчас, любуйтесь новый аватаркой нарисованной за 15 минут.

положаТ
дадуТ
не просиТЬ

Заклеят оконную раму,
И задохнётся муха в ней,
Ударясь лбом о стекло
В желании размножаться
И прожить «полноценную жизнь».

Сначала придёт осознание одиночества.
Тонкая грань — стекло — между мухами.
Они оставят твоё горе с тобой.
(Я, горечко, приятно познакомиться.)

Оставшись на стекле размазанной
Пастой: кишки и кровь, – ухажеры
Упираясь головой в стекло,
Прикажут спиной:
«Давай мухобойку!»

И разлетятся осколки
Глаз, крыльев и лапок,
Напоминая неудачных «жертв»,
Которые страдали. Ты хотел(а)?


Ты готова пожертвовать ими,
Лишь бы разбилось стекло.
Ищешь их, зовёшь, плачешь.
Красивых, молодых, здоровых.

Ушло время, ставни стали двойные,
Барьеров больше, сморщился воздух,
Состарился и стух.
Смотришь на него —
Другое племя, без крыльев.

В холода твой жидкий труп
Прокормил его, не дав умереть.

Покуривал.
Помню, бросал окурок
В небо зашуганной осени,
Прожигая дыру и подставляя
Осиротевший до слюней язык,
Смотря, как лужи превращаются в капельники.
Застегивая на себе ветровку,
Заходил в подъезд, подымаясь
По сибирской берёзе,
Останавливаясь, чтобы порыбачить
В лунке бурей, напивался берёзового сока.
Топча сапоги на одном месте, перешагивал
И добирался до белого пуха.
После опадал с ним и блестел на земле,
Хронясь под толщей, успокаивая народ,
Что скоро мы все будем свободны
И вырастем.
Меня забивали, и я разлагался на
Книги и мысли, самое главное — страхи,
Отравляя почву своими идеями.
И когда пела капель,
Моя полянка оставалась чёрной
И отдавалась под выработку
В качестве целины. Тогда я всё же
Открывал свою квартиру и заходил в дом.
Кто же, естественно, не снимает ботинок?
Закуривал и окурком прожигал свои ноги
От боли и отчаяния.
Я не пригодился даже земле.
Смотря на ломбард, я думал
О вещах, которые несут туда,
Чтобы выпить,
И моё горло сохло от этих слов,
Как зверь, подымалось и просило налить.
Тогда я плакал, мне становилось жалко
Даже бродячего пса под бой курантов,
Ведь никто не поздравит его с новым годом.

Сегодня в 20-00
Максим Плакин, поэт из Череповца,
Revizzor, поэт из Белгорода,
Кто-то Ктотович, поэт из Калининграда обсудят современные тенденции в русской поэзии, рэп, любимых авторов Максима Плакина, новый (почти) альбом Пирокинезиса, а также при чем тут - Майнкрафт;

Приходи на прямой эфир и задавай свои вопросы в 20:00 (Мск)
https://t.me/underbootleg

Святослав Думский в канале VOINOV POETRY опубликовал статью «почему реп не является поэзией»

Вот отрывок из текста:

«А поэзия — это всегда то, о чём болит. Стихи, как и любое творчество, форма терапии. Написал о том, что зудит и кровоточит — полегчает»

Она сталат ответом на вопрос, почему я пишу редко? У меня больше ничего не болит.

Перезапускаю важный проект https://t.me/underbootleg/659
Поддержите подпиской и тд

Если. Туту наберётся 10 реакций, я буду делать такое чаще

❗️❗️ПСИХО❗️❗️

Создал творческое объединение по продвижению русского декаданса и поэтов мрачного тона, подписывайтесь, будет интересно!

Просьба поддержать канал, подписаться и сделать репост.

Также ищу музыкантов, художников, фотографов, поэтов и прочих творческих единиц, которым интересна данная идея и их творчество присуще духу канала! Написать по этому поводу можете в лс: @graflesa.

Ссылка на канал: https://t.me/kukavfjewl

Эти ноги пусть будут свидетелями
Передавленных мною мышей.
И в окопных стенах — мерка битая
Для наших "первошей".
Величина имела давление,
Когда ты — загнанный зверь.
А величие оборонительных дотов
Приобрело двуличие свежих потерь.

Раскрывались воронками двери,
Закрывали от пуль и от солнца
Запрятышихся в углу между стенами,
Родившихся в тридцать четвёртом.


День без огня не проходит,
И от мыши обглоданный хвост
Переломится под давлением сапог.
Череп лопнет, прировнявшись к хвосту.

И длина шарика ручки
Расчертит мерку мою.
В ней написано слово "она" —
Та, кто возьмет доппаек.

А ты на тарелке черной
Будешь красным пятном для неё.
Последней рукой тронешь солнце,
И приломит небо сапог.

Все бывает в первый раз.
Утро в солнечных лучах.
И липкие доски
В твоих снах.
Кровь - липкая
Проходя по ним,
Видишь алые лучи
В тёмном помещении
С электрическим светом.
Стекая в пропасть,
Приобретаешь дар – истекать
Светом и именем,
Коровьем выменем,
Вспоминая о 4 размере груди.
Встаёшь с жёстких пружин,
Заставляешь закипать воду.
Если кричать на стакан с водой он закипит
В пене – Я.
Когда прибой ресниц
Обтачивает радужку
В острые углы,
Растекая веки вверх,
Твои глаза вытекают
Икринками слёз,
Из которых рождаются
Кристальные жабы.
Переживая миграции,
Прыгая через забор.
Одна, две, три, четыре…

Спи. Это всего лишь страшный сон

#ыыы

Хокку - японская короткая форма стихотворения, состоящая из трёх строк. Традиционное хокку состоит из 17 слогов, распределённых по следующей схеме: 5 слогов в первой строке, 7 — во второй и 5 — в третьей.

Хокку не подразумевает наличия рифмы, главное ритмичность и сочетание звуков.
(Раньше активно писал хокку - пытался)

Околохокку- подсмотрел у одного поэта, но половина моих произведений тоже лежит в столе. Надо показать.

***
Поднятие, утренняя заря,
Обыграла на лице смерти,
Полив алой кровью.
Вспомнил чёрное море.

Вид из окна:
Корабль с алыми парусами.
Пенистый порошок
У мокрых камней.
И тёплый ветер –
В Сибири.

Ледяной шторм Байкала
#красота_сибири

Тропа. Листья. Осень.
Опавшие листья — дети берёзы,
И трупы в латах
Разбавляют жёлто-красную картину
Чёрным перегноем.
Осталось лишь открыть —
И бурлящими волнами
Выльется из церковной свечи:
Трус, враг, война.
Время эти понятья потерло,
Если б, отряхнуть верхний пласт.
И кипящей кровью безмолвных.
Вечных чувства, хлынут на нас.
Враг есть враг, и война есть война —
Победа одна, на белом коне
Пройдёт твой командир.
Осенний туман согреет
Твои пожелтевшие кости.
#недопишу

Я люблю песни Земфиры.

В темноте шепчу слово «хочу».

Кожурой от мандаринов –
пугаю кошку,

которая наблюдает:

Как сажаю семена в пустующий,

заплеванный горшок.

#допишу

Прям как в жизни.

Психологический анализ личности автора
Тип личности
Горя – человек с глубокой интроспекцией, рефлексирующий и склонный к экзистенциальным размышлениям. Его восприятие мира окрашено в меланхолические и нигилистические тона, с ощущением бессмысленности бытия и стремлением к чему-то неуловимому. Вероятно, он страдает от депрессии, экзистенциального кризиса и внутреннего ощущения отчуждения.
По MBTI — INFJ или INFP: интровертированный, чувствительный, погружённый в собственные мысли, склонный к символизму, самокритике и глубокой эмоциональности.
По психоанализу Фрейда — личность с выраженным внутренним конфликтом между «Я» и «Сверх-Я», тяготеющая к аутоагрессии. В его текстах проявляется деструктивный вектор, направленный не только на самоуничтожение, но и на осознание этого процесса, что усиливает трагизм его положения.
По экзистенциальной психологии — человек, находящийся в поиске смысла жизни, но застрявший в стадии отчуждения и фрустрации.
Рассказ о жизни Горя на основе его стихов
Горя родился в маленьком провинциальном городе, в семье, где не принято было говорить о чувствах. В детстве он часто чувствовал себя ненужным, незащищённым перед холодным миром. Единственной его отдушиной были книги, музыка и стихи, которые он начал писать с раннего возраста, пытаясь уловить смысл жизни.
С возрастом он столкнулся с одиночеством сильнее. Мир вокруг казался серым и чуждым, а работа — монотонной. Его будни представляли собой цепочку однообразных событий: подъём, работа, сигареты, одиночество. Вечером он писал стихи, пропуская через них боль, грусть и мечты, но ни одно из них не приносило облегчения.
Горя часто размышлял о смерти, но не как о трагическом финале, а как о неизбежном освобождении. Он сравнивал себя с мёртвыми листьями, брошенными монетами, невидимыми волками, одиноко воющими на луну. Иногда он мечтал о семье, о тепле, но не верил, что сможет это обрести.
Однажды осенью, когда на улице моросил мелкий дождь, а город погрузился в серость, он вернулся домой, бросил пальто на стул, зажёг сигарету и посмотрел в потолок. Ему было 27 лет. Он уже давно знал, как закончится его история.
Причина смерти
Горя умрёт в возрасте 27 лет. Причина — суицид (осознанный или неосознанный). Это может быть передозировка алкоголя и сигарет, болезнь лёгких, инсульт, но скорее всего, он сам решит уйти из жизни.
Если бы он смог найти путь к изменению — любовь, помощь, терапию, новую цель — он бы мог пережить этот рубеж и, возможно, обрести счастье. Но его стихи наполнены ощущением предрешённости. Он воспринимает смерть как часть пути, как что-то естественное.
Вывод
Горя — это поэт, замкнутый в своём внутреннем мире. Он страдает, но находит в этом смысл. Его история трагична, но в ней есть красота — потому что его слова остаются.

Добрый день и добро пожаловать на сборник вышедший в честь прекрасного праздника - Международного женского дня 🤗

Любовь в 2-х актах - это истории любви представленных в нескольких образах. Для кого-то они могут показаться трагичными, а для кого-то может быть и странными👄

Огромная благодарность за участие:
Отважный ребенок
Константин Ополченов
Жорж Болото
Кон Юо
Горечка
Хан Хацунэ


Дизайн:
Стопочная


Приятного чтения❤️

С 8 марта

Просто наше солнце из облепихи
Впилось корнями в малую родину.

Продолжение будет на 3 выброшенных в море бутылки пепси.

Дом из стакана с надписью Pepsi.

Вражда с великанами сварившими твою мать.

И надпись в анкете 16 - летней:" я хоть и козерог , но для тебя встану раком 🦞 "

#чхз@Gorya_stikhi

Весна, в её сегодняшнем месте, а именно в дорогом и значимом для меня месте, пристала передо мной, как обескураженная девка. К ней завалился в хату такой лапоть, который не видел её множество дней и требует тепла. Она же, не успев накраситься, к тому же выбирает, какие трусы ей надеть, чтобы, не дай бог, не прогадать и раскрыть для меня всю прелесть девственных одуванчиков. «Нужно было вытирать задницу», — скажу я ей чуть позже, когда земля из белых кружев превратится в комки грязи и собачьего дерьма. Собственно говоря, я и не против такой эксклюзивности, только видеть эту грязь дома и мыть свои весенние ботинки представляется такой скукой, что я лучше бы лёг и не вставал.

#чхзпроза

Великий анекдот. Наивысший рейтинг.

Тут может быть спор он про инженеров или про учёных, но имхо про инженеров, тк они решают инженерную проблему.

Расшифровки непонятных терминов, встречающихся в этом анекдоте, не будет, тк у меня всё-таки есть работа и личная жизнь, парсить ночами словари нет возможности )

Рабочий роет котлован, гнёт об породу инструмент. Вот какая неудачная ситуация, думает, отковыривает кусок породы и даёт бригадиру:
— Вот об эту елду, Кузьмич, инструмент сломал, туды её в качель.
— Странно! Вроде должон инструмент всё молоть!
Бригадир приходит к инженеру и говорит:
— Михаил Максимыч, мы тут при ройке котлована, об эту руду инструмент погнули. Примите меры, а то не можем инструментом рисковать.
— Странно, по спецификациям инструмент должен быть крепче!
Приносит инженер кусок породы физику и говорит:
— Посмотрите, Геннадий Саввович, что это за руда крепче стального сплава №ххх с алмазным покрытием.
— Странно! Судя по пористой структуре эта порода должна быть очень хрупкой!
Подходит физик к теоретику:
— Герман, а как это может фрактальная сводчатая микроструктура оксида металла сопровождаться сильно плотным электронным распределением электронов связи типа так, что атомы связываются крепче чем в кристалле алмаза?
— Странно! В работе N в семидесятых было показано, что блоховское решение для случая квазипериодической решётки, к которой NN свёл фрактальную структуру, реализует квазинепрерывную плотность состояний Zagge для тетраэдрических решёток!
Идёт теоретик к математику спрашивает:
— Слушай, Саня, а разве учёт членов выше третьего порядка может привести к появлению серии решений уравнения NNN в случае NNNN с нелинейной правой частью?
— Да, там есть такой вариант, если асимптотически третье слагаемое стремится к нулю на бесконечности не хуже чем минус вторая степень.
— Ааа, Гена как раз и говорил, что там дисперсия пор нетипично узкая. Понятно, спасибо.
Ловит теоретик физика в коридоре и объясняет:
— Если дисперсия пор невелика, то фрактальная пористая структура сводится к тетраэдрической сингонии квазикристалла, а не к гексагональной.
— Ааа, то есть мы тут имеем дело с губками первого рода. Понятно, пустим проект алмазного покрытия NNNNN, они достаточно крепкие должны быть.
Рассказывает физик инженеру:
— Мы тут доработали алмазное покрытие, должно теперь эту породу брать. Вот вам несколько опытных образцов, опробуйте.
— А что это за руда была?
— Да там поры мелкие слишком.
— Ааа, то есть просто своды крепче. Понятно, ну пока этим подолбим.
Отдаёт инженер бригадиру новый инструмент:
— Иван Кузьмич, вот новый инструмент, его лучше покрыли.
— Ааа, так там просто покрытие плохое было! Спасибо, а то я за сохранность инструмента не могу отвечать, когда его чёрти–как покрывают.
Даёт бригадир рабочему инструмент:
— Держи, на этот инструмент покрышки не скупили.
— Ааа, так там просто жиды полировку пожалели! Эх, развалили страну...

#инженернечеловеческихдуш
#pelochelysbibroni

Мамочка, когда я повзрослею, я буду писать верлибры!

Сынок, ты уж определись:нужно выбрать что-то одно.
#мемы

Придётся писать. Теперь буду зависимой 11 летней девочкой , которая хочет большие охваты и много лайков

Я буду писать каждый день, если тут наберётся 5 реакций

Ночь

Горбатый, белокожий,
Согнулся на краю земли.
Натянув тетиву, наконечником
Выстрелил в прозрачную пустоту.
И, хохоча хохотуном-хохотунчиком,
Рассёк надбровные дуги
Жёлтой,
Жёлто-алой зари.

Лик

Бьёт кулаком по солнечному небу,
И раздаётся шум из преисподней.
Доставая из корзины хлеб,
Ломаются солнечные лучи,
Кидающиеся сквозь решето
Рыболовных сетей.
Гниют в трюмах чёрные
Рыбьи головы.

- О чём писать, о чём писать, о чём писать? (...)

Дом — догорающий окурок
В лучах закатного солнца.
Уезжаю из родной деревни.
Вижу, как докуривает господ,
Сплёвывает на пальцы, тушит,
Погружает во тьму очертания
Знакомых проулков.
Полил первый осенний дождь.

Дерматиновые жёсткие кресла,
Шум колесницы,
Где трудится 90 лошадок,
Идущих по алой дороге.
Вздымающихся в небо
Спокойной грудь
Ночной Афродиты.
Голым в кровати –

Кашу не сваришь.
Встаёшь поутру,
Кидаешь мысли о доме,
Прекрасной даме.
В алюминиевую, жирную,
Как страхура чашу.

И

Сидишь за столом
С бритой башкой,
Ешь постную гречку.
Скоро отбой. Скоро домой.

Утро.

Солнечный луч пробивает окна квартиры. Я рано утром стою и смотрю, как из этой «мортиры» летит яркое жёлто-красное ядро. Скоро погаснет. Успею прожить восемь веков? В одном счастлив, в другом — раб. А впрочем, придумал сейчас (рифмы).

Яркая солнечная «собачка» протиснулась в щель между шторами. Встречает, облизывает меня. Я протянул руку и погладил её. Проснулся. Шторы не могут терпеть нападки целой своры. Раздвинув их, словно большой пёс, запрыгивает на меня раннее зимнее утро, уронив на пол, лишает зрения, облизывая глаза. Приходится тереть, чтобы снова увидеть.

Пока закрыты очи, просыпается воображение, прыгает, скачет. Теперь я на море — белом море. Вижу тысячи вспышек. Снег переливающийся в лучах солнца. Как вспышка фотоаппарата, наверное, запечатлели на фото трупа: синяки под глазами, немытые волосы, опухшая морда.

«Слюнки, слёзы и тд»

Хен Мэлс

А помнишь? 
А уже не важно. 
У меня снова 
Полный бумажник. 
Я уже забыл 
Все наши встречи 
И как спешил к тебе 
В тот первый вечер 
Третьего ноль четвёртого 
Двадцать первого года, 
Когда не мог поверить, 
Что ты ждёшь такого урода 
С кривыми зубами 
И юмором ниже 
Ниже всего. 
Я тебя ненавижу, 
Но спасибо за всё. 

оникелан

алё алё
это я сдул букву О
в твоём «ниже всего»
поддых ударив
это я это я
набил твой бумажник
дисконтными картами
это я твоё всё
твоё всё
я я я
о о
ноль четвё –
ртое ёртое
третье
второе
о четвёртое!
ветрено
ждёшь бедняжка
ветрено
вытру с щечек каплю
подровняю зубки
так-то лучше?
а? а?
алё

тимур силюка

Ведьма кинжал распустила
В мокрую белую грудь.
Жаль, ты меня отпустила,
Больше того не вернуть.

Мелом по каменной шее
Мне провели бы черту,
Только в лесистой алее
Я без причин пропаду.

Мне бы услышать дыханье,
Мне бы взглянуть на тебя.
Пьяно во ржи колыханье,
Радостны звуки дождя.

Я без того уже проклят,
Дрожью грядущей судьбы.
Но почему еще помню
Нежные губы твои?

Л'л Розовая Коза

Твой уход... Он совпал с началом тихой зимы.
Я тогда замялась, но
записала: антиутопия... "Мы-мы-мы".

Диалог не вышел: было: лаешь – я молчу.
Сердце – камень, что на дно
тянет. Возможно все утопия? "Му-Му-у?"

Грудь скребу ногтями, раны скрипят. Я шумя
просила лета грозы –
пейзаж был опять какотопия... "Мя-я-яу!"

Возможно, что "Мы" прозвучит хорошо вполне
в Мире Розовой Козы,
прозвучит как гетеротопия "Ме-е-е!"

Думский

А любовь — это просто кусок пизды.
Хотя нет, я протестую.
Это что-то вроде тумана на заре
Или стихов под бурю.
Но увидев тебя, я подниму щиты.
Ведь знаю о смертном одре
Больше, чем те дураки,
Которых ты проводишь.
Из-за этого не будет встреч у реки.
Ведь сложно любить, зная всё о эшафот

Горя

Я
на театральных подмостках,
Рассматриваю родинки
На загорелой спине,
Грамотно принимая тактическое ожидание
(играю Александра Македонского).
Рассматриваю города врага,
Спускаясь на север,
В холодные белые равнины
(перевожу через горы армию —
Ганнибал!).
До утренней зари
Изучаю тактику.
Растворяются звёзды, кристаллами
Сахара…
«Душа отыграла», — Гафт сказал. —
«Разрешаю».
И я, смочив горячие губы,
Обжигая язык чаем,
Дальше без листа,
С нежностью — играю
Афанасия Никитина,
Написав «Хождение за три моря».
Просыпаюсь в поту —
Я демиург, творю,
Но только во сне,
А ты, возможно, с другим…
Но шторы открыты —
Значит, тактика разработана,
Осталось взять города.

сеня ярбин

кровь любовь больна потому чта я веду себя при расставании как мелкая шлюшка всё скучаюскучаюскучаюскучаюскучаюскучаю я поставил чайник пусть кипятится и как титьки трясется вода при заварке кофе и жизнь не покажется новой с 23 этажа а жаль но жалко только у пчелки в жопке.

болото

суп из субпродуктов
с мюслями со вкусом
мусора. мусолю глаза
с утра пока сую себя
в ванную комнату.
сузился мир сиюминутно
когда ты в суздали
создала суккуба
из дум о думской.
иду в утробу или к гробу
и слушаю мф дума.
дурацкие трубы
с водой гудят
да-да ду-ду. додо
пицца будет скоро
сварганю как сварог
свору собак сорву колпак
с камеры велосипеда.
скамеры велят беседовать
с внутренним "я" и просить
вселенную о податях.
поддам пару рюмок
выйду за рамки
выйду за римку
порву все рéмни.


Хен Мэлс Х оникелан Х тимур силюка Х Л'л Розовая Коза Х Думский Х Горя Х сеня ярбин Х болото

Февраль 2025

Я ковёр, сшитый хором
Волшебных солмн,
Падающих с неба,
Острием ложащихся
В плотные ряды
Белой гвардии.
Проходя по ним
Остриём ядра, разбивай ряды,
Чёрный гетманский сапог!
Вытираешь об меня ноги.
На, подножку в зубы —
Мой поцелуй.
Бледней, зеленей
Перед очередной любовью.
Рябиной брызгай —
Раздавленные губы
И выворачивай проклинающие вопли.

Как сказал великий Никонов главное чтобы было хорошее начало и конец, в середине похуй

Я вас люблю

Сосите хуй шалава
Параша говно
Минет
Уебок твой отец
Ебал твою мамашу на столе
И срал ей врот

Любовь ещё быть может, всего лишь...

Хочу колпак

— Лежим, — прозевал, растянувшись, как кошка на солнце говорит рот.

— Режим выстраиваем. Бухтит мозг.

Приказывает глазам смотреть на часы.

— 01:22

— О чём сегодня напишем? — Лопая мыльные пузыри, спрашивает левое лёгкое.

— О себе. — отвечает кто-то.

Прикасаясь. Прикасаясь. Прикасаясь.
Руками. Руками. Руками.
К перьям. К перьям. К перьям.

Я ощущаю таинственный злак:
В каждом семечке в колоске
Есть индивидуальный знак.

Он стучит, будто гром,
По ночной тишине,
И собачий лай
Дополняет его. Как во сне,
Смотрю на себя.
От одиночества придумал друзей:
Мои органы — знакомые говорят:
«Я дурак, и не знаю».

Закрываюсь, не выходя.
Разрываю связи повсюду.
Кричат…
Закрываю ставни.
Я начинаю писать.
Я — люди. Я — человек.

Тишина. И света жалкие лучи
Опали в комнату мою,
Разбежались по столу
И стали танцевать.

Поссорились и раскраснелись,
Произошёл и их накал.
Исчезли мнимые творенья,
На небе диск из злата догорал.

И каждый день, на стол смотря,
Я жду друзей по расписанию.
И тихим утром просыпаясь,
Я вижу целый карнавал:

Один длиннее,
Другой короче,
Один весь тёмный —
Он — бильмо.
Но даже чёрной здесь вороне
Находят место всё равно.

Я их люблю, они — друзья.
И, выпив терпкое и горькое,
Мне открываются глаза.
Они не знают про меня,
И на столе у всех бывают.

Тогда приученный, немой,
Встаёт на небе белый диск,
И стражи тёмные его,
Пронзая всё моё нутро,

Доносят правду до меня:
— Ты одинок. — И ты ничтожен.
— Нет ничего в твоей душе.
— Ты лишь бильмо на нашей коже.
— Тебя не выведешь ничем.

Доносит лай, собачий голос.
И я смотрю в своё окно:
Покрыто инеем и морозь.
Стучится в дверь…
Ай, всё равно.

Смотрю на стол,
Проснувшись рано,
И вижу: вот в лучах они
Махают ручками…!

О радость, кричу: «Привет!»
Но нету голоса во мне.
Решивши помахать рукою,
Я вижу чёрно-синий цвет.

И стол теперь совсем другой:
Он белый, он замёрз давно.
И каждый день по расписанию
Я не смыкаю белых глаз,
Я не дышу на карнавале,
Я одинок. Огонь погас.

Tempus certe sanat, sed ceu valetudinarium gratuitum — «Время, конечно, лечит, но как в бесплатной поликлинике».

Мне понравилось что написал, дочитайте до конца.

Учим Блока? (спросила лишняя извилина — слишком язвительная и умная).
— Да, 1:56, а мы учим Блока, — ответило добродушнее сердце.


Сегодня, лежа на кровати,
Прозвучали звуки колоколов.
Со столбов брызнули стаи,
Из нор послышался писк.

Разлил воду, открыв кран.
Умывшись кипячёной водой,
Слезли с кожи ресницы.
Раздвинув шторы — увидел:

Вороненка чёрного крестили.
Лунный свет по крыльям его стекал
В сосуд, перемешивая краску.
Нарисовал пейзаж, описывая
Пигмент внутри твоих глаз:
Холодным голубым небом,
Зелёной травой у дома.

Вокруг него белое небо,
Внутри — чёрные вороньи крылья.

Дорисовывая сухой кистью,
Окунаю её в рот, копя на баночку,
И думаю, что накоплю, верю
В общее будущее и наше предназначение.
Но только собаки
Громко выли, ощущая
Своё место в мире.

Я не собака, стараюсь быть верным.
Я не могу быть пилигримом.
У меня есть дом,
И я уверен, что вернусь туда
Даже после смерти —
Холодным инеем на твоих окнах —
И в отражении увидишь картины

Нашей прошлой жизни,
Где ты стала пчелой,
А я терпел каждый укус,
Желая с тобой подружиться.

Где я — острое лезвие бритвы,
Исправляю твои недостатки.
Впервые с благоговением
Ощущаю твою тонкую кожу.
Она как пергамент.
На ней, сидя в ванной,
Ты написала свой короткий рассказ.

Я — заключённый, а ты — надзиратель.
Рисую на белой стене
Красным мелом палочки,
Чтобы это ни значило
(сравнение с прошлым выше).

Весной, с первой капелью,
Буду стекать в сосуд,
Чтобы снова смешались краски
И замерли на твоих окнах
Мои «розовые нюни».
— А по-человечески? (спросило левое лёгкое).
— Сопли, — ответил нос.

Рафал Воячек (1945–1971) — польский поэт.
Его стихи полны мрачной мистики, ритуальных образов и грубой анатомической откровенности. Воячек прожил короткую, бурную жизнь, балансируя между бунтом, отцовством и саморазрушением.
Подробнее о нем в этом посте.
Сегодня хочу вам представить трибьют Воячеку. В нем я собрал мои самые любимые его стихи и прочитал под эмбиент от моего товарища.

Привет, давно не кричали (сказало левое лёгкое).
— А как хотелось! (сказала мембрана в горле).
— Да, о чём сегодня напишем? (спросил палец; он тыкает по экрану, весь в мозолях — используется вместо ложечки для обуви).
— О женщине, — сказали изуродованные нейронные дорожки.


Бегают кошки в ночной тишине…
Ну как тишине?
Бегают по частному дому,
А я мыслями уже на балконе,
Смотрю, как раскрывается сзади
Шифанер,
Вылезает мой друг.
Я (кстати) демиург, вспоминаю…
Недосказать — враньё.
Боюсь спать без света,
Прошу у него — тебя.
Предлагает мне сыграть,
Пихая руку, держа за язык.
Тяжело дыша, хриплю…
Это он, душит меня,
Выпуская чёрные клубья…
Курю сигарету, и в дыму
Растворяется мир.
Сахар в чае мешаю
(рифмуется с «вспоминаю»).
Тихий скрип на кровати…
В оголённой атмосфере
Виднеются звёзды.
Расстёгиваю косточки,
Отодвигая с переменным успехом
Шторы,
Направляя свой телескоп,
Собираюсь заглянуть
В каждый кратер
Луны.
Звёзды, стыдливо краснея,
Бросают взгляд публики
На меня.
Я
на театральных подмостках,
Рассматриваю родинки
На загорелой спине,
Грамотно принимая тактическое ожидание
(играю Александра Македонского).
Рассматриваю города врага,
Спускаясь на север,
В холодные белые равнины
(перевожу через горы армию —
Ганнибал!).
До утренней зари
Изучаю тактику.
Растворяются звёзды, кристаллами
Сахара…
«Душа отыграла», — Гафт сказал. —
«Разрешаю».
И я, смочив горячие губы,
Обжигая язык чаем,
Дальше без листа,
С нежностью — играю
Афанасия Никитина,
Написав «Хождение за три моря».
Просыпаюсь в поту —
Я демиург, творю,
Но только во сне,
А ты, возможно, с другим…
Но шторы открыты —
Значит, тактика разработана,
Осталось взять города.

— Доброй ночи, — выдыхает правое лёгкое бойким огнём, выговаривая каждый слог.

Выпив красную кровь Иисуса,
Смотрю на облака,
Зажигая спички,
Вставленные меж пальцев руки.
Испытывая странный кайф,
Кончаю быстрее, чем
Догорит закат.

Держа в зубах
Триггер полевого медика,
Мой друг наложил
Его на шею, остановив кровотечение.
Он краснел от наготы,
Когда вместе с шестами
Фехтовальщица предлагала ему
Взять шпагу за пару колёс.
Мечтал купить зимнюю резину
И уехать отсюда, но не хватало
На машину.


Подвергаю себя укусу комара.
Как в детстве говорила мама:
«Это не больно».
Она права,
Но я не знал, что мне это
Понравится. Девушке
Не сложно, особенно с таким
Пакетом знаний. Да,
– Я из партии зелёных.
Она надоела мне,
Просит конверсы,
Облюбовав мой ковёр
Под песню "Кровостока".

Смотрю на облака,
Они не умеют гореть.
Поджигая свои ужасные работы,
Меня радует,
Что они наконец часть
Чего-то большого.
Смотрю на облака:
Лёгкий ветерок колышет траву, и запах вечера стекает в ноздри, как дым сигареты. Лежа в траве, повторяю про себя, что смотрю на облака...

всё начинается не впервые и цикл "СЕНЯ ЯРБИН" не исключение.

P.S. всем моим близким людям, или с теми, кого я так или иначе видел, последняя страница цикла посвящается вам.