ВКонтакте наткнулась у друга на пост. Спросила разрешения выложить. Возможно, будет полезно тем, кто частенько любит покричать, что волонтёры, журналисты только и думают, как влюбить в себя каждого бойца.
КАК Я МОЮ ГОЛЫХ МУЖЧИН
Как-то раз у меня состоялся разговор на эту тему сперва с одной матушкой, примерно моей ровесницей, потом с ее супругом, священником, очень мною уважаемыми людьми, батюшка этот меня иногда читает.
Матушка интересовалась моей работой, что да как, сказала, что и сама хотела бы помогать, но, как я поняла, ее очень смущает, что многие раненные голые и их надо мыть. Точнее, видеть их наготу, трогать тело. Возник вопрос, как же я мою голых мужчин. Потом батюшка сказал, что я в большой опасности, потому что там все мужчины соскучились по женскому полу и могут в меня влюбляться. В чем именно опасность для меня я так и не поняла, ну да ладно.
Матушка высказала вслух лишь то, что у многих, видимо, на уме. Но те, кто никогда не был в госпитале в хирургических отделениях с тяжелыми лежачими больными, многих из которых только-только привезли с ЛБС, с которых только смыли окопную грязь в Луганском госпитале и тд, просто не понимают одной очень важной вещи.
В палате, после операции лежат не те альфа-самцы и бравые войны, что еще пару дней назад насмерть бились с противником в лесополках и жили в блиндажах. Многие из них еще вернутся к своему прежнему психологическому состоянию. А сейчас это люди между жизнью и смертью, которых ждёт долгое лечение, боль, потом долгая реабилитация, снова боль, принятие своего нового тела и возвращение в общество.
Так устроена наша психика: нет у нас опыта потерь близких, или потерь части тела, или тяжелых ранений. Даже если видеть смерть и травмы каждый день - это не про тебя. А когда с человеком случается такая беда, то психика ищет опору и опыт из прошлого и откатывается все дальше назад, чуть ли ни в ясельное время, когда лежал он беспомощный и мог только громко кричать.
То есть по факту это взрослый мужик, с сохранным интеллектом и памятью, но порой с поведением ребенка. Он может стать капризным, он может видеть в ухаживающих женщинах свою мать, переносить на нас этот образ. Может быть нервным, несносным, требовательным. Чувствуете разницу?
И второй момент - это психологическая помощь.
Есть классный проект Женщины и война
Слушала небольшие интервью штатного военного психолога, майора запаса. Рекомендую, посмотрите эту группу. Так вот, она говорила, что сразу устанавливает контакт с раненными и они начинают ей выговариваться. Сессия длится до 3 часов! Для них очень важно именно выговориться, излить душу другой душе, человеку из их среды, который их поймёт, который там был.
Я не знаю, как такое получилось со мной, потому что я всегда была максимально далека от любых военных тем. И вот я случайно оказываюсь в госпитале среди раненных мужчин с абсолютно разной судьбой: кадровых военных, рядовых и офицеров, мобилизованных, добровольцев. Это и штурмовики, и разведчики, артиллеристы, военмеды, санинструктора, операторы бпла, кто угодно и почти все из них меня принимают. И начинают мне рассказывать свои истории, многие из которых я записывала по памяти сюда.
Рассказывают не только про войну и службу, но и про мирную жизнь, семью, детей, питомцев, работу и хобби. Обо всем. И я слушаю, задаю вопросы, если уместно, много рассказываю про себя, когда спрашивают. Они как сканером считывают настроение, мимику, отношение к ним. Тут врать и придумывать бесполезно. Потом они уезжают, связь теряется.
Могу в одной палате провести больше часа. Потом прихожу навещать уже знакомых людей.
Вот, в чем я вижу главную цель ухода за раненными: психологическая поддержка через уход и заботу. Стрижки, мытье, бритье, принести-унести-привезти-купить - это иногда просто предлог к знакомству, началу общения.
Мне как-то сказали, что даже забывали на время, что ранены, что находятся в госпитале, так хорошо переключились на какие-то темы во время разговора.
И после всего этого опыта слушать смущенные вопросы про голых мужиков так странно. Чтобы успокоить, скажу, что одетых намного больше 😉