предо мной
два указателя
краснокирпичный восток
и цветущезеленеющий запад
но смотрю я
на север
а хотелось бы
на юг

мои глаза
каменные
местами зашкаливают
уровнем влажности

прогноз обещает
27 и жаркосолнцево
и я сожму его
пальцами окольцованными

АК. 21.04.25г.

проститутки танцуют балет
выворачивают очередной приуэт
фальцетом стягивают колготки
кокетливым носком снимают гольфы
 
лаковыми когтями оставляют царапки
на очередной мужиков охапке
и весьма похабно
не снимают с себя дхаммы
 
буддийские богохулки
сквозняком через кирпичные переулки
вылавливают стотысячные кошельки
покупают чулки и крокодиловые сумки
 
ничуть не гулко
им раскидывать стоны по стенам
желтым жутким
всё подлежит честнейшему обмену
девственность снимут как шубу
и вытекут через табачные трубы
 
о боги
ну
это проститутки
 
АК. 14.04.25г.(26.03)

максимализм (концентрация) тактильности
растворяется(развивается) в драке
хулиганы(мамкины циники) живы в страхе
махают(пугают) костлявыми кулаками
их жизнь(скитания) под сливочной пеной
(изо рта) в стакане с разливным пивом 
герои(бедняги) искушаются тюрьмами
садомазо и страсти
бля
просто мрази
 
АК. 14.04.25г.(26.03)

двое
танго
кол один
в их сердцах

танец рваных
клеток жизней
сплёлся воедино
крови нитью

двое
жарко
страсть едина
в каменелых душах

огонь языками
водит живее
меланж разлился
на постели

двое
пусто
гори ясно
на обожённой плите

орга'н гудит
за холомом церкви
полыхают мертвецами
святое блекнет

хохот
ведьма
напролом взгляд ее кричит
не пощадит

бродяг винные
прогулки за мостовой
плывёт плеснявый
утёнок черный и холодный.

АК. 8.04.25г.

Тавтограмма на турнир поэтов

"НЕТ, НО"

нет
никотин нуждается в небоге
нунчаки незаменимы ниндзям

нет
никогда недоглубоки норы Ноя
ночь настигнет нос неотвратимо

нет
новый нимб направлен в небо
новый недопуском ноет

нет
найдётся номенклатура невинных нимф нетронутых нервами недотёп

нет, но
новый,
новый нимб

нет
нежизнь - неохотное "но"
нешуточное неказистое

нет
недостаток нарратива -
нехватка ненависти от натуры

нет
ныть наугад
ныть под нуар нуклеара

нет небытия в непогоде
никогда не будет.

и
"нет" - нелепо
"но" - неглупо.

АК. 4.04.25г.

«Мой декаданс» на турнир поэтов

Клише источает
Ароматы разврата,
Задыхаясь от линий ремнёв;
Соитие с людом - эстрада;
Садомазное чудо,
Ревёт
Как пословиц армада
И влажное
Как проститутная дура -
Сотую голову
Она уже минует.
 
Симметричность обормотов,
Потерявших свой декаданс,
В горячих апофеозах;
Войны свобод и стреотипования
Имеет вселенский масштаб.
 
Мне, подлунному,
Муштра не льстит.
Я антихрист
И выбираю тринадцатый пьедъестал,
Где бесновал
Лишь чертовой дюжины
Монархист.

АК. 28.03.25г.

«Ветер бронзы» на турнир поэтов
 
Я скульптор.
 
Статую выточила память
О тебе
И твоих кругленьких
Розовых маятниках.
 
Молитвой растроган
Твой стан
И волосы
Медно-проволочные.
 
Я скульптор.
 
Мои изнеженные ноздри
Запах твой
Бронзовый
На улице бил.
 
И выстругал я, уже каменный,
Твой лик
Веснушный
И с щёчными ямками.
 
Я скульптор.
 
Мне брозовый ветер шептал
О твоей мертвоте,
Давно холодный
На земле сухочёствой
Труп лежал твой
Обглоданный.

АК. 28.03.25г.

тема "Крик из пустоты" на турнир поэтов
 
набатом бьют слезища:
"остановись ! -
  и так красны глазища
    от перемученных днищ...";
 
барахтались капляки 
на скулах,
боулингом перетекали
на стулья,
искатали линолиум
и возвели слезокопотью
трон;
высится:
  желчный,  
    трерогий,
чёрный 
  и мефистофельский;
рядом
маршируют углеожогами
тревогоносцы кру'гом;
 
из пещеры языка
снова нота 
лязгает минорами,
подступает рвота
к фарфоровым зубам;
тотчас 
долбишься губой  
о лёд плит,
гурьбой вылетают
пломбы 
от (не)пропе(и)тых молитв;
 
голос слезоколокола,
оборванный высокомнением,
не разберёт мыслищ
металлоломом:
всё по-атеистически вымерено,
  силлабически чисто,
    тихо,
лишь песчинок визг.
 
крик ресниц 
не дотягивается боле 
  до лиц
   он стих.
его сожрал удав
  из пустоты меня
    на бис.
 
АК. 30.03.25г.

"Заря"

за скалами стекловитых зданий,
за оковами панельных квадратов
вытаскивается заря.
ежеутренне
выталкивает себя,
сжигая
домов выпячивающихся границу.

выйдет:
то ли молча, то ли ясно;
то ли корчась, то ли с жаром,
выйдет и всё звенит...
толпы матушек, дедов и детищ
внемлют,
даже если не хотят,
болтовне заристой девы.

жить осталось ей
ничуть не много -
скоро зенитом
предстоит взойти.
а дальше -
полночь -
тут не властны
зариные дары.

но невидимо,
за центрифужным поворотом земли
зорька затекает
в кратеры луны.

печаль луны лучей
теперь вместо зари
покровы люда
и безвольных зданий
кружевами освещает.

АК. 25(27).03.25г.

владим бурлюк
оставил бур на дню
ливнул меня одну
в бурлящую дыру

кричу глазами
мотаюсь по барам
футурю на дню
за маяк и бурлю

АК. 25.03.25г.
владим бурлюк = владимир маяковский + давид бурлюк

"Зёрна"
 
рефреном мысли
о немолотых зёрнах
в скорлупе невинных жил.
 
всякий старец
однажды жил
без страха,
ахиллесовой пятой земли касаясь,
бегал босиком
и не боялся наколоться
на стекло.
 
воздухом ваты
из парка
памятью остались
игрушки, машинки.
в разлелеянных
они теперь
морщинках.
 
ведущей послеобеденной
новостью
становились разрешённые, долгожданные
мультики,
а не злосчастные, топорные
шутки
и известия
о воинах и новых гудвинах.
 
мат казался острым жиром -
к языку никак не мог прилипнуть -
тут же хотелось
намылить
и выплюнуть,
теперь
вяжет хурмою нёба,
прицепился верблюжьей колючкой,
проскакивает через слово.
 
мастаком был сказать:
"вкусно, спасибо!";
с набитым животом
бабушке не мог отказать,
теперь
сидишь в мороке
и моноклем
глазеешь на гречку
с исписанной молчанием
салфеткой.
 
всё встречался знаком
пакет
с немолотыми,
нетронутыми
кофейными зёрнами.
и помнилось мне
и виделось что-то.
 
АК. 24.03.25г.

"Любовная Лирика"
 
Нервы рвет простуда.
Я уже у Будды.
Диалог тянулся грубо.
 
Москва осталась трудным
моментом в залунье.
В ней церкви горят,
в ней звезда всего одна.
 
Питерские стужи
свободны ветряными
мельницами всуе.
В нём холод лютый,
в нём мёртвы люди.
 
Устраните границу -
сложите страницу
оригами слов.
Питер и столица
станут вереницей
за локти ногтем
схватившись.
 
Москва простужена поэтикой -
вирусом медного всадника.
(Заразилась на сенате
вот и нате!)
Будда мне явился снова,
я пишу кольцом сансары.
Мне Москва дороже
питерским каналам.

АК. 23.03.25г.

сурогатной матерью
меня вынашивает
рифма.
двустопный ямб
был моим епископом,
что ребёнком
окрестил меня.
 
АК. 21.03.25г.

губы дрожали
и дышалось грубо

ненависти ажиотаж
апострофом в каждом

очки скрывали
слезные очи

ноев добропорядок
древнейшая пошлость

вычертенные покоем
ровные брови

будничная цельность
красочность серит

музыко-ваты мощность
забивает поры

затонированные лица
обыденность нынче

по-брокколевски зеленым
ее было лицо

тошнота от скуки
в толпе набухнет

по-еретикски приевшийся
иисус
поверил в люд

создал
ушел

оставил
только пакет
и торт в лицо.

АК. 20-21.03.25г.

"И?"

это аи
креатив!
экзистенциалисты
тут же рассмыслились.

это аи
мозги!
ученики
тут же ошестерёнились.

это аи
узри!
чувства
тут же омеханичились.

это аи!
мимикрия
на человека
и?

АК. 17.03.25г.

"Равнина"

влюбиться в
шлюшку
было не лучшей
шлюпкой
 
стать
мореплавателем
с ней (никогда)
не могла бы
 
деревянной ложкой
измеряется мутное море
 
постфактум водорослей
растворил в прозраче болото
 
завидев лилию
сорвана будет
 
с длинным корнем до дна
кувшинит зелень недолго
 
всё никак не сходит
сель на пушистых холмах
 
морозное облако в штанах пастуха
третьей рукой серп его держит
 
утро-туман накидывает шаль свою
на плечистые озимые поля
 
завтра тишина
завтра в мае зима
 
АК. 17.03.25г.

медузовым бульоном
булькают на аукционе мозги

людей сто миллионов
тратят свои долги

кредитуют квартиры машины
скоро заложат и стихи

люди выкупите наконец свои мозги,
честное слово, дураки

АК. 17.03.25г.

на улицах арбата
тайский мусор
пыль
грязь
солома

ветхими избушками
пылятся небоскрёбы
стекло
офис
кожа

оклавиатуренными пальцами
офисники настукивают бумаги
заявление
договор
удостоверение

кофе в пластиковом пакете
самозаваривается в кружке
босс номер 1
любимый муж
лучший отец

офисистыми тканями
забулавлены небоскрёбные стены
гусеница
жук
сороконожка

все они - офисные кошки
к небу бесполезно скребутся.

АК. 16.03.25г.

Серия "Календула"

   1

Мягкотелая календула моего сердца,
скованная в мерзлявое мягкое железо,
выдавливает вылюбленные мемуарчки
из витьеватого серебристого ларчика.
 
Центнерами она взвещивает
грузы холодных слогов;
остаются вмятинами
на выжелезированном тельце её.
 
Удваивается металлический стук ,
когда друг бывает груб;
она в режиме "мут",
если равнодушен друг.
 
Изметавшись волнениями
о забвербованных мнениях,
обнимают её тело
всевозможные метели.
 
Задрожав,
замучив,
затрепавшись,
вся стоит
в оборванных шмотьях
и атласными руками
выписывет пируэт в строках.
 
Большим па
ее горло заболит;
она выстрелит
и хватит менингит.
 
Тацевальная болезнь
уж давно ее томит,
но балетом не поспишь
и поэтому она творит.
 
   2

Календула разрослась
по календарным венам.

Каждая артерия
пропитана джемом,
мультиков розовым цветом.
 
Шагом колени сгибая,
она без жалости
бумажные дни срывает.
 
Раритет её молочной гривы
сражает каждый символ;
локоны её туманно сивы.
 
Плантации календул
именуются мари...
над полями комариные рои.
 
Везучим будешь,
ежели коснешься ее звуком
и лист ее взбучишь.
 
Ядским зудом
будешь озабочен.

Не рви дурацкий
календулы цветочек.
 
АК. 15-16.03.25г.

"Буква"
 
забуковал мозжечок,
я иду по асфальтам дорог
и каждый шаг мой обýковлен;
я пишу на ходу,
я ступаю пальцами клавишника
на зеркала луж,
на тротуар и бордюр.
 
поднимаюсь по лестнице
аритмией шага,
рифма топчется
где-то рядом;
она вот-вот укатится,
я ее поймаю;
за слог словами
сжимаю
и плотный стишок
обуковляется письменами.
 
фукорциновой пулей
выстукивает мой недоямб
можжевеловая рифма
наступает вам по пятам
 
мои облака
покаты
и межжелтоваты,
как закаты;
кислотой городской
они мутноваты,
сангрии сахаром
они багроваты
 
вчера затужу с иглой,
вчера закурю под падиком,
а сегодня с белоснежным стихом
буквой широкого шага
выступлю,
наступая на пятки вам.
 
АК. 14-15.03.25г.

ранункулюсы
ранункулюсы
ранункулюсы
я повторял
по ходу в цветочный
в бруклине

вылупил с у и ю
в порядке
правильно сказал
вот зараза!
ранункулюсы кругленькие
в бруклине

на дорической улице
штаны со стрелами
шустрые
ломятся
я лакированный
с ранункулюсами
из цветочного
в бруклине
к женщине-француженке
с акцентом ё-ванным

АК. 9.03.25г.

измучила губы помадами
остались пресны
после тонн сахара

налиты бокалы нарядные
вина сухие
на вкус приятные

дурости мои пряные
шугают беструсостью
всех случайно-непорядочных

вычеркаю на бумажке
слова приставшие
прилипшие к мысли

вся жизнь - мраки
я потеряюсь
в кактусных оранжереях

сюрреализм осадком выпадает
вся печаль
тут же испаряется

АК. 8.03.25г.

заведет свою песню
дрель,
она напомнит нам
весеннюю капель.
чудесный обман.

станешь глухим,
не смотря на то,
что ты
музыкант;
забыв о художествах,
и я
потеряю глаза.

развеется мрак
и мысли станут чисты.
наверное,
не в этой жизни
нам суждено быть
просто
банально
счастливыми.

избыток
лишних людей,
уверований,
звуков,
стонов.
всё это -
мы уже слышали
и немного поднадоело.

топчет наши уши смерть
переодически.
чувства круглятся
циклически.
куранты дрелью
снова прогудят,
остановится двендацать
и ты
снова обматериалишься
деревянным,
а я
своим пламенем
выжгу
и не оставлю
ни одной
фальшивой прожилки.

АК. 8.03.25г.

"Цикл"

ужеваться зефиром в подземелье
подушкой коснуться мельком
пальцевитого тела
блеск
мгновение
и раз два три
это танго
с жаром
жанны д'арк

провода обливают звуками уши
не вытащишь из раковины эту минуту
чрезрмерно сильны эфиры
под колыбельную ювелирную
семь восемь девять
лунные мигрени
и лимонный ливень

путаница уязвленных мыслей
прекратилась в эскадром
для пустынных цветов
кровища хлещет в сердце
жуть два девять десять
колковаты яды
бездонной веры

рудники впадают в океаны
воды их
становятся солоноваты
не пригодны для питья
шум
шесть шестнадцать двадцать два
река взмывает в облака
поглядывая в зеркала

близ теплёхонького уюта дуба
покоится шалаш
тигр взялся кругом
шалаш берет мандраж
восемнадцать девяносто восемь
нам не умереть под сотней
если не двинемся этой ночью

АК. 7.03.25г.

"Картина"

лиловым жестом руки
она метнула: "оставьте!"
он бежал за ней,
хватась за перилла мостовые,
он помнил все моменты
льняные,
полевые,
ничуть не опостылые,
жидким солнцевым сиропом политые.

он знал.
она знала.
и она
выругала
вычурными
уединенными и одинокими.
она
выразила
всё невыразимое;
она
цеплялась словами,
чтобы угнаться
на секунду хотя бы,
за всеми иными и неуслышанными ранее
образáми,
фразами.

обрамлен их пейзаж
стальным тоскливым узором
стразы,
опалы;
листвой расстилались по-осеннему
к полу ликом
вензеля
припали.

рама установлена,
звезда сорвана,
ель высока
и изумрудна осколками.

уцветшие
перепахли анютины глазки;
ужимались корнями
в земляные кошмары.
отвергли
и оскорбили.
унизили
и все фильмы
забыли.

приплыли.
друг, мы приплыли.
издырявлено дрелями
судно.
мне жаль,
что лýны
против наводнения.

АК. 3.03.25г.

вурдалаки
снимают
вуалевые колпáки
мудреные
кровавые
мутные
глаза кинзеватые
золотые лампасы
витьеватые орнаменты
омела выздоравливает
розовато размлевается
виляя хвостато
потоками
водотонущих острогов
зелень вопрошает
дыхание воздуха
над болотом
бордо-лианные знои
кружат желтеющим лучом
солнца ясные вздохи
архиепископом затерявшись
в прозрачно-ситцевом курьёзе
скалы уединяются
в серости каменной
острой

АК. 2.03.25г.

"Выход"

Шуршашие будни
Заставляют затыкать уши;
Едва я выну наушник,
Я в исступлении грохотом оглушена

Крики дробят перепонки,
Колёса стучат,
Доставая до селезёнки;

Мясистая толпа неистовая
Журчаще меня выдавливает;
Раздаются трубы гула,
Чума потупила мои думы

Тонны двуногих утрамбовывают,
Ежечасно,
Бетоны
Снова и снова,
Я закрываю руками уши,
Чтобы всё это безумие не слушать

Всё вокруг тестом месится,
Буравит голову грузом увесистым;

Я хочу сбежать отсюда,
Но не вижу ни одной двери

АК. 25.02.25г.

"АК."

Моя горечь в неказистых лампах,
Моя горечь в тишине,
Моя горечь всегда со мною рядом,
Моя горечь в имени АК.

Ложь,
На языке прыщом оставшись,
Не дает дожевать мне,
И я стою,
Опплевавшись
Надеждами,
Высушенными в сердечном огне.

Ядом джунглиевским
Я рада
На вас всех наплевать;
Липким пузырём ожога
В вас будет вколочена печать

Моя злость и моя мания
Составят вам
Горячую компанию
Вечор взойдет кровавая луна
Они без зависти и без запары
Поставят на кол,
Выдрут волосы с кожи,
Сунут за щеку,
И будут счастливы.

Парад планет
Вот-вот начнется -
Стройны уж линии судьбы -
И грохотом сатурна кольцев
Разобьётся
Сердечко чьё-то в замкé.

Будда застыл;
Его на земь вырвало,
Он трубку не докурил,
Что-то не договорил -
Его сбил с ног,
Как ливень пронесшийся стеною,
Мой марш,
С высоко поднятою головой

Меня не сломить,
Хоть и горечью
Иногда обезображен мой лик;

Пламя невиданных размахов,
Хоть сжигает меня изнутри,
Меня не спалит
Никогда
До праху.

Я и есть свет,
Я и есть грех,
Я и есть огонь во плоти,
Я бесстрашна,
Никем непобедима,
Весь мир покрен мне
И ляжет к моим ногам,
Забыв о гордости своей.

В конце мира
Я едина,
Я бессмертна.

АК. 25.02.25г.

Экспромт к поэтическому вечеру 25.02, посвященный Б.Пастернаку

Дрянною ночкой,
Бурой строчкой
Мой стих заставит вас подумать,
О том, что Вы ничуть не святые люди
- Погодите, Вы курите
- А Вы,
Тёлками крутите?
- Пророком себя считаете?
Тогда, Вы капельку ошибаетесь:
Всё до вас уже было сказано,
Вы пишете измученным парафразом;
Так стоит ли этим подражательством
Мучить уши наши?

Мы сидим здесь,
Стулья оседлавши,
В неком баре на охотном ряде
И Пастернака,
Будто знавши,
Поминаем стихами,
Из уст не раз уже звучавшими

А Вы уверены в том,
Что он позволил бы Вам
Прочесть его стих?
Вы уверены, что знаете,
О чем на деле он
Писал двенадцатым февралём,
И почему железняк его чернил
Навзрыд его душеньку теребил?

Чтож допустим, что знали
Допустим, что понимаем
И забудем тот факт,
Что Пастернак,
Послуживший основой вечера,
Не предлог и оправдание
Для того, чтобы набухаться в баре.

АК. 24.02.25г.

"Ложь Руки"

а вы знаете,
что всё это детский лепет?
по сравнению со вселенной
мы точки,
мы строчки -
ничто в общем.
все слова -
просто звуки,
а ложь руки -
привелегия человека,
разумом,
иногда увы,
не обделенного.

а вы знаете,
что мы просто трепемся?
кидаем камешки скомканной бумаги в стены;
от безволия,
плюём в потолок,
чтобы оставить за собой ,
хотя бы временно влажный след,
хотя бы на потолке;
скользкими извилинами
в трещётке их трений
извергаем все эти рифмы,
не облегчающие мигреней,
вызванные вопросом о мироздании адама и евы

а вы знаете,
что все это брешь?
мы объявляем бурный мятеж
безымянному противнику;
смотрм в зеркало
и видим там фигу;
вы понимаете,
что это бессмысленно?
смысл недостижим,
как и ваше отражение.
ежели вы всё же решили
в принципах убедиться нетленных -
так вы
оправдываетесь лишь
перед вселенной,
как школьник с сигаретой в кармашке,
стеклянными круглишками глаз ее скрывавший,
стоял, зажатый пухлым директором;
вы нытики, жужжащие ложью,
вы сами себе врёте
о том, что обуздали,
о том, что хоть что то познали,
прочитав томик немецкого гёте

мы ничто
мы поэты
мы слóва синквейны
раненые извечно
бродим по темным аллеям

АК. 24.02.25г.

"Такт Поэта"

Только так
Хрипом такта
Заражаем безумством
Стукнет полночь
И я мастак вольнодумства

Во мне студёный
Ливень не затихнет
Лить и лить
Он призван
Судьбоносной нитью

Стуком метронома
Лист и еще один
Измазан
Жидким хромом
Чернильным вздохом

Чеканное слово
Выпалит
Чередой перестрелки
Взвинченные поэты
Целят
В метки

Попыток не счесть
Сколько раз поэт
Похорнив свою честь
Дробью рифмы
Попадает
Раздражая
Щёчные ямки
Наглым приказом
Вынудил уже не мало
Улыбок на лица намазать

Выструганной тенью 
Ложатся
С рассветом
Поэтовские картечи
Обличая
Всё новую чернь
Чьего-то съеденного сердца

АК. 22.02.25г.

знаете, а вы могли бы
разорвать
порывы слов
и вписать
в простраство строк
оборванные глаголы?

а вы могли бы
без сухого принципа
и обглоданной морали,
когда всю церковь уже
иисусами измарали,
вернуться третьими
вымытыми златом людьми,
распустить косы
и не глядеть в веки косо
в тревожной дрожи диалога;
не растерять страху,
но, не спуская мономаху,
размыться мечтами
Аполлона и Клеопатры
в роскошном пире счастия?

кто знает,
что дышать
одинокой
ночной духотой
трудно?

знаете,
ведь мы — не гунны
и ничуть не округляем лýны,
(ничуть не сглаживаем железные струны)
плетью из веника слов
иногда бываем грýбы.

а вы могли бы
всё то,
что имело свои очертания,
бельмом оставаясь в памяти,
в искрах
зияющего синего пламени,
могли бы
превратить всё значимое
в барахло,
что не стерпит
звона монетной мены?

АК. 22.02.25г.

знаешь, заново
знаешь, с чистого листа
знаешь, другими красками
и свежим хлопком холста

нет в вытоптанном черным грифелем чертеже
ни черточки чистой любви;
нет в законе, в теории
глотка прозрачного воздуха;
нет и в правиле установленном,
нет и в стереотипе укорененном,
нет там пространства для искусства -
нет цвета и вкуса тонкого, чувственного

понимаешь меня?

всякая вселенная
требует
и весьма надменно
уловить особость подхода;

лишь обуздав ты лунность хода
и вдоха солнца жар
окажешься свободным
в чужом чаду пожара
во всяком
поистине огромного.

в ежечеловечном мозгу
есть свои извороты извилин;
побродив и заблудившись,
возьмись за метод диалога,
поймешь ты, пожалуй, многое
и пути перестанут рябить
запутавшимся клоком;

откроются
новые замки,
берлоги,
полосы джунглей
и пустыни горбы,
поселится в океане остров,
разобьют облака угловатые горы

частички счастья -
ищи последовательно -
они на деле везде,
и яичным желтком
ярко светятся;
просто сними не те очки
и неба глубина станет синее

знаешь, вернее
знаешь, доверие
знаешь, убеждение
знаешь, ведь так?

АК. 15.02.25г.

"Танец"

Фиол глядит сквозь ветки
В голубизне счастливого неба,
Оставленные перья самолетом,
Словно звезды, не упавшие снегом

Разделить танцем стих
Неопрятными движениями,
Выстругать словами лист
В попытке найти объяснение

Рука здесь,
Рука на зрителя,
Кисть определила
Оттенок шумного вечера

Циркулем круглятся ноги,
Я чувствую грубую ботиночью кожу,
Пальцами шевелю на стопах,
Мои зрачки расширились
В ритме нездешней дрожи

Я вижу цвет сквозь призмы звука,
Я слышу
Белый адреналиновый,
Сакуры розовый,
Чернильный бездонный;
Изрисованы мои извилины
С музыкой в жарком соитии

Я врезаюсь и тону в грудях лиры
Едва мелодичность меня достигнет,
Меня преследуют одни и те же цифры,
Быть может, я иной Кандинский?

АК. 23.02.25г.

"Три Дороги"

горячий чайный,
варёный кофейный,
стол стеклянный
на улице забвенной

бордюр фиолетовый,
стены оранжерированные,
лоза межпланетная
расцветила бульвары завуалированные

головы в иуде,
а в карманах псалмы;
идут шершавые трутни,
сметённые роем гиппопотамов

церквями зарос мимоход -
город Волоколамск;
нагребсти бы целый хлеба рот
и шёпотком помолиться бы там

мимоход застыл в одеждах,
в мысли залезла крошечная исповедь,
но порог преступил невежа,
и святые не спляшут на нем молитвень

он помечен адищем,
укушен завистью
и никакой Волоколамск
не поможет страннику

а бордюр фиолетовый так и рябит
и руки дырявы лозами,
жар застоя на лавке сидит,
заливаются его волосы
купельно-чистою водою -
облачными слёзами,
и сопли из его ноздрей булькают рекою

и всё также неизменно:
вареный кофейный,
горячий чайный,
и стол стеклянный
на улице , что умы затемняет

АК. 15.02.25г.

"Мечты и Медведи"

я выключаю лампы,
но в комнате всё также светло -
это луна кинула взор
своим белёсым лучом.

мои клетки пропитаны маслом,
пахнет гарью фугасной,
мои руки ржавые краской -
я убила ими что-то несчастное.

я убила лентой атласной,
я выдрала воспоминаний сорняк
и покрыла ночной серебрянкой,
чтобы не выглядеть как самодур и маньяк.

вожделение сердца
сметено толпами логик,
частота измеряется не скертцо,
а тишиной, сведённой в нолик.

багровый закат
сел смирно за горизонт -
он плёл все невпопад и наугад
и теперь загнан в лесную решётку.

поперчён остротой угла
дальнего холма уклон,
взошла солёная звезда
и горы изогнулись мостом.

раскрошлись зубы
и прожжена ложью десна,
так какая ж ты теперь акула,
если твое нёбо потеряло оскал

новая жизнь прилипла листом,
хватаясь за ссадины от падений с высот,
рассекла старым вороном,
крылом, обнажая северо-юг всех сторон'.

разведен майский гной
с бурой водой -
это деликатес, бурбон,
выпей и станешь мудрецом!

весьма краткосрочен, как жаль, тот эффект
тысячью пробирок растабличен давно
учёным тщательно изучен объект
и удовлетворено его научное сукно

но эту дерзкость детали
спрячем скелетом в шкафу, забитым железом,
ведь мы своим веком еще не видали
ни единого человечьего медведя.

АК. 12.02.25г.

Периллами расплывался туман,
Инеем лилово-жёлтым.
Безумец крикнул горлом,
Что он
На ходулях
Бойкий, словом, обман.

Живот его скрутила пошлость,
Иголка в чёрством хлебе уха
Дрогнула -
Ему до звёздочки больно.

Безобразие говорливого разрушения
Возвышает шаткое самомнение.
В подъезде без ветра
Юннаты бьются головами
О тележки -
Сошли с ума
От родительской слежки.

С сороконожками их личностей
И чересчур гладкими извилинами
Не сравнится даже
Полоумная дырка в носке,
Что взвешивает
Килограммы
Комьев потенциального бешенства.

Есть и другие -
Мечтательный пузырь
В головах очкастых
По стенкам размазывает
Здравый ум их,
Однако,
К годам восемнадцати,
На тарелке
Для грешной мысли питона
Открыты все двери
В
Сладчайшие,
Недозрелые,
И хрупкие,
Нетронутые бешенством,
Хоромы.

Зубами педофила
Вцепится
И одёжки их разорвет
В тесной,
Укрытой болотом,
Комнате
С кружевами на окнах
Столетней стрёмности.

Плитка мылится,
Глаз танцует жига дрыгу;
Каплей от брызга
Дверь оттопырится
В пространство другое -
В пространство дури и паранойи

Войдёт в новый «Ноев»
С грязной ссальной головую
Безумец,
Кричавший обман,
У него
Охристый карман.

Его луч острием пронзит,
Втолкает в него паразитов
И всё то,
Что имеет трансвистит

Гнилью покроется глаз
Вода в стакане – голубизна,
В волосах перхотью лабуда,
А в кармане спит травмат;
- Подождите, тихо,
Это крестят мат.

Чеширский кот выпустил дым
Выставив зубы на мир
И все оборотилось разом
В имя Ибрагим

-

Друзья,
Это - абсурд бытия,
Диалог Шиллера
Со спесью
Извращенского комплимента,
Выловленного ложью железной
Из бокала неукрытого снегом.

Неистовая с Греции ли'сса
Абсолютом нуля
Укрыла;
Земной шар она им
Облила,
Удваивая радужку всякого в глазах,
И теперь у тебя
Четыре сына и зрачка

Каблук безумств
У тебя, кажется,
Застрял во плоти,
Кровит в бетон муравьями
И с такой же свободой,
Как птица за решеткой,
Твой разжиженный ум
Расчерчен четко.

Этот марш одинокого безумца -
Всего лишь прелюдия,
Ведь, наконец-то
Дивная щеколда
Разомкнулась
И нет различия
У яви и жути

Теперь,
Ты дома
И щи –
Не глупцы -
Они здесь главные Мудрецы.

Ну что же
Здравствуй, путник,
Здесь воля и
Закон один,
И, пожалуй,
Повержен будь им:
Не хватайся
За скользкий осколок Сути
Теперь ты - иждивенец неимущий
Здесь каждый -
Фантазии трутень
И теперь,
Когда ты курсе,
Голым до носков
Распакуйся!

АК. 7-11.02.25г.

"Смысл"

пустые своды
пустые речи диалоги
пустое все земное
без блеска и сияния
чьи то глаза затёртые
все - прохожие
никто не задержится
не засидится поздним вечером
когда и так все знают
про неотложные дела
никто и не отнимется
не разубедит незнакомцу довериться
и не будет больно тогда
если рядом пустота
и слова без смысла как вода
без трепета сердечного

пустые разумы
без размышлений о раздражениях мыслей ,
эгоисты восторжены
оттого
что без слов
чувствами искажёнными
мысли их стали
простыми
и извращёнными
руки их
сухие и жесткие
с мазолями жуткими

фигуры умолчания скрыты
за поставленными запятыми
все пустое, ничто не имеет смысла

стремиться куда-то в дали
мучиться чьи-то молчанием
пусто всё и это всё ничто
чего-то добиться
стать отважным воином
и тут же разубедиться
в ценности и значимости
всего этого
"стремления"

злые стихи?
любовная лирика?
муза?
всё пустое без условий
и не имеет смысла.

АК. 4.01.25г.

Тяжелые шаги,
глухой сердечный грохот;

Теперь это просто
шум и топот;

Ленивая улыбка
застыла на сухих губах;

Немые роятся слова:
остаться бы беспечной мне
до самого конца...

Сил нет -
изъяли все;

Ручка не имеет выхода
и легко сидит в руке;

Крылья избиты,
кишечник движется;

Мысли жёлтые
под фиолетовым ситцем;

Меня сейчас стошнит
от чувств переизбытка
и пошлости лжи;

Слова надоели
и стихи мертвы.

Жалит меня
Муза моя;

Она -
не со мной;

Муза
не здесь;

Муза моя -
рядом с другой
ищет рифмы тлений
в неуловимом потоке
любовных прерий;

Наполняют её теперь же
не мною написанные строки.

Но знаю я
насколько она вдохновенна,
когда натуры её
оттенок светел.

Я хочу, чтобы она была со мною вдохновенна
и в своём искомом так рассвете,
и в морозном полуцвете
лунных очертаний ветра.

Чтож, пусть упивается избранник,
пока я горю,
я - вечный рифмы странник.

Знаете,
не лучшее, всё таки,
развлечение для поэта -
тишина музиного сердца.

АК. 4-12.02.25г.

"С пол зла"

знаете, иногда,
  я теряюсь,
     когда полночной лирикой
        засыпаю,
я немым сновидением
  обрамляю
     вулканы фантазии
       стаканом с синими гранями

рисунков множество
  -- всё заросло
       хрусталем искусства
          и толпами слов
и уединение в нём
   хохочет
но
   в компанию никого не просит
      и прозвище имеет безумца

вытаращив глаза,
   смотрит на меня слеза,
я говорю ей:
   зачем ты сползла?
и в ответ она:
   не могла -
     пол притянул,
       вот и легла

катышки уж на щеках
и покорная стопам
промятая тропа -
   слеза сползла
     со вздохом ресниц
       подальше ото зла,
         чтобы не падать ниц
            к ногам ночных блудниц.

АК. 9.02.25г.

"два телефона"

всё потихонечку
я ищу себя так
не как попало
с разумом
и в стихах
ну и что, что с матом
да, в комнате такой же бардак
ладно тебе,
не заморачивайся
нет, не спешу
и я люблю тебя, мам
так что там дальше в "Анне К."?...

...

я же ищу себя
даже так
где бы ты сказала
якобы "бедлам" и "бардак"
ну да, это моя группа
зато с ними
я музыкант
я всё так же на басу
нет, не курю
ну всё,
мне пора
меня ждут
и я люблю тебя, мам
А на Фильм потом мотнём

АК. 9.02.25г.

урощали дни строптивые
раздевали до гола
нашими рифмами нехилыми
я не смогла

воспевали гостем карандаша
мерились искусствами
кто закончит не начав
кто оставит первый чувства

мы сидели у костра
с заржавелыми щеками
пока любовь была еще жива
пока она была стихами

АК. 9.02.25г.

шаги под лунным светом,
в окнах лучи рассвета,
дома плывут -
они вальсируют,
пустынными миражами дирижируют,
корабли их волны разрезают -
влаги горбатым не хватает
в их атлантских мышцáх.

вывернул кульбит асфальт
флоуресцентом кислоты фонаря;
и виноградная застывшая лоза
на строевой
с застрявшими весенними грозами
на лице с заледенелыми слёзами;
муха,
недожужжавшая до беседки,
тревожит мое ухо;
зрачки душат нервозно
браслетом из малахитового камня,
сплетены волосом лески -
мне тесно
до клаустрофобии
с булавкой,
молчащей железом.

сферические мечты
округляются и дышат,
зудят несбывшиеся стычки,
сверлят едким цукатом -
они меня не слышат.
соляриса гласные
вот-вот взойдут в коридоре
концертом в множестве числа пять,
и на стрелках сальвадора
снова тридцать два часа.

я снова на изнанке
в зеркалах параллелей теряюсь,
сверкая костями в тумане;
я черкаю бумаги спозаранку,
оживляю согласные ударами,
именной силы кулаками.

АК. 5-6.02.25г.

когда неведомо откуда
в складке глаза появляется ноздря,
то извилины шустрые
с чавканьем под руку жутким
шатаются по светáм.
оттенки зрачка расширяются,
рассыпаются на палитрах льда;
замочная скважина растеряется
и не примет в себя ключа.
доказательства сыпятся, катятся,
спотыкаются о дрова,
друг на друга наслаиваются,
изредка загораясь слегка.
обретёт свою форму в созвучьях,
когда уж странница обречена,
фракталом кинет новый лучик,
и раскроется краснеющий тюльпан.
предела абсурда не знавши,
истина приляжет к ногам,
распластается и скажет:
всё, что нужно знать - на поверхности сна.

АК. 5.02.25г.

"Иные Мрази"

неоконченная лекция
конспект и на полях без единого мата
стихи без рифмы
и четкого катрена
я выступаю в полуяви
и голос здесь мой мрачен
я юная и теперь я осуждаю
некогда так признавая
пушкина и державина
писать в сердца меня научили
проявили мой глас
и отождествили меня и искусства проказ
но голос сорвался и дрогнул
охрип и убежал
как трус со спёртою чашкой из столовой
и теперь я поэт нового слова
без стыда и мерки закона
я пишу без рифмы стиха
наверняка
это яростно пляшет
юношеский максимализм во всех своих красках
я оставлена без идеала
с выдранным сердцем в зубах
в любови я некогда клялась
всем фальшивым тварям
как оказалось
теперь же они для меня
всего лишь мертвецы тухлявые
с флуоресцентными костями
теперь я прославляю
иных немного мразей
те что без закона знаний
без пустого наученного взгляда
всё свое бессовестно выражают
не страшась попасть в азкабан
за слова сказанные в бурьяне

я поистине считаю
что двустопным ямбом
ты никого теперь не удивишь
тебе нужно сломать эти знаки
раскроить все иначе
написать стих
испытав ночные страхи
предательство
и гонения интеллектуалов
исписав все стержни и бумаги
во злобе многие порвав
и со всей дурью его прокричать
да так что в обморок мухи попадают
только тогда ты будешь гениален
в постмодернистической реальности

АК. 4.01.25г.

грома
молнии
инсульты

раздором буйствуйте
счастье свое громко куйте
желания вы свои пережуйте

неугомонной егозливой толпой
врежьтесь в столб со всей дури;
перепрыгните через плечо,
ежели вы непритворные сумасброды,
дармоеды и панки среди отходов,
выпрямьте спины, уроды,
ведь вы
истиной взволнуете определённо,
на вид абсурдно-животной,
со своей раздражённой точностью,
раздерёте на кусочки
всех кичливых маменькиных сыночков
и весь скотиный приземленный сброд;
благим матом ласково укроете,
лик конституционного воеводы,
нечаянно в толпе его завидев,
вы не можете никак по-другому.

после речей ваших,
весьма, по сути, не глупых,
чтобы остаться равнодушным
надо было бы удавиться собственным ухом
прежде отрезав его у ван гога

вы напишите
эпиграмму со злостью
в содержании укажите:
как плывет желтый фазан на небосклоне солёном;
пусть стих горьковат, как зернёный кофе;
с манией к точке, тягой к дурдому;
как он написан
на кладбище
кислотно-бурой ночкой
среди трупешников стрёмных
и с мыслью о "нём";
возьмите в руки
пальцы дохлые;
взорвите лист ;
своим бугристым вдохом
нагло соприте
весь смердящий кислородом воздух;
и наконец уже,
плюньте вы
на все правила поганые
и сдохните

пейте
жуйте
куйте
и пусть буря бушует

грома
молнии
инсульты

АК. 4.01.25г.

вдумчивостью чьих то глаз
я иногда нечаянно так увлекаюсь
сколько на их совести проказ
и как душа их некогда металась
о чем полночный свет
грезить заставляет
что в какой нибудь обед
они так яростно кому-то доказывали

живой изгородью зарастая
меня мучат думы о свете
как жить и что мне делать
вечный вопрос чернышевского

в океанные чувства лазурные влезть
или же яростным бесчестием увлечься
это же надо как то облечь
в едином моем теле - живом ведь!

до мыслей странно иногда смотреть
как люди в общем-то эгоцентричны
думают что круглый шар обресть
легко как чашку кофе выпить
и для них это звучит вполне логично...

АК. 3.01.25г.

в незримом пространстве
пронеслась буря цунами
сбила цифры до нуля
на стеклянном градуснике
уверенно настало
свежее начало
без знакомого причала
мы на острове скитаний
и обитель странника
на горизонте не валяется
меридианы сверяя
на компасе без знаков
здесь юг и север неузнаваемый
как рай и ад однако
едва ли различаемый

АК. 31.01.25г.

"Мечты в холодном свете плутона"

Мечты о нашем счастии
В холодном свете плутона
К жизни возвращать способны,
Наладить жизнь пиона (поэта, художника)

Нежная моя надежда,
Твоим дыханием мерным
Я упьюсь до предела,
Останусь одной тебе верной

Я теперь понимаю
Всех чувств моих очертания,
Я надеюсь и на твое понимание
И безукоризненное участие

Я уж думаю, что я безумна
И схожу извчено с ума
При видении неразумном
Я возращаюсь к тебе, безмерно любя

И это вечная сага*,
Кольцевая рифма, знаешь,
И не выбраться, не сточив грифель, понимаешь,
Об исписанную для тебя бумагу

Неуверенная в расценке своих чувств
Я пишу к тебе обо всех мечтах
Не знаю, будет странно ли "нам",
Но уж невозможно молчать,
Да и что, уж здесь терять

Я думаю о тебе и твоих глазах
И почти два года знаю,
Что люблю я тебя,
Да так, что без конца и краю

Я, почему-то, без памяти уверена,
Что чувства подлежат исполнению
И способны раскрыться надеждой
В совместном будущем, в вечности

Ты и я не можем друг друга забыть,
Наверное, есть в этом что-то...
Быть может, стоит иначе нам поступить
И на одну дорогу рука об руку вступить
Или решительно нам разойтись.

Наверное, неспроста
Все эти мысли утомительно сложные
Так томят наши разумы серьёзные,
Мысль-то одна неразделённая

"Нам" не хватает всего лишь полутона,
Чтобы завершить тени, небрежно набросанные,
Добавить бликов и цвета немного,
Чтобы не оставлять всё в гризаиле томном

Все чувства, наверное. не бесполезны,
Но я совсем не знаю, что мне делать,
Как поступить, в чем убедиться железно,
Лишь не хватает мне твоего ответа...

АК. 31.01.25г.

ты думала когда нибудь о том
как бы мы были в браке?
о том как с заветным счастьем
рука об руку, вместе идём?

невидимою мечтою
предстают во мне картины с тобою
ты на кухне варишь что то
а я обнимаю тебя нежной рукою
сонным утром
в уютном нашем доме
мягкими словами укрою
легким дыханием чувства удвою
тебя мою даму нежную
мою музу бесконечно вдохновенную...
меня так вызвышают эти фантазии
и я уже не чувствую грани сознания
ты мне так благоговенно нравишься
но боюсь что в реальности отчаюсь...

когда же ты снова со мною
задаешься вопросами всеми знойными
возвращая бессовестно
меня к тем же мечтам,
я снова тобою покорённая,
готовая пасть к твоим ногам...
И каждый раз тебя вопрошаю
Каждый раз пощадить умоляю
быть может когда нибудь
чувства наши отчаянные
неосознанные и не без печали
найдут свое пристанище
в сердцах наших
обширно живых и жарких
к искусству жизни невольно пристрастных
быть может тогда, они станут чуть ярче...
быть может тогда взойдет звезда
нашего исполненного друг другом счастия

и каждый раз я - безрассудная -
готова биться чувствами беспутными
грезить моментами о совместном будущем
томят меня они всякий раз безумно
и это ничуть не разумно,
ведь я почти уверена,
что это - невзаимно грустно.

АК. 31.01.25г.

"Моя Милая"

Моя Милая, рассуждай,
Но не сильно думай,
Не омрачай свой взгляд разумный,
Любимый мной безумно...

Я найду ответ, я обещаю;
Ты мне сказала, прервав молчание,
О своем невыдуманном отчаянии,
Я верю тебе, я всё это знаю...

Ты прости меня, дорогая,
Что так всечастно омрачаю
Твою любовь, тобой очень уж желанную,
Я тебя ревную
И тебя бешу, шумно, однако, волнуя,
Я всё это знаю...

Ты вольна быть с кем угодно -
Ты птица вышнего полета
И на мои нежности,
С каждым взглядом на тебя
Нечаянно возрастающие,
Своим взглядом грозным,
Ты вправе убить во мне всё живое:
Здесь твой характер властен
И в него я влюблена без памяти...

Ты вправе корить меня,
Ты вправе ненавидеть любя,
Ты можешь делать, что угодно,
Ведь я,
Без сомнения,
Давным-давно невольно твоя.

Всё это — до обморока опасно,
Иногда тлетворно горло сдавит,
Тошнота аж подступает к глазу,
Я знаю, что не страшно,
Ведь здесь
Ты своей мыслью надо мною властна
И над моим сердцем извечно страстным.

Всё же, еще разочек я скажу,
Что никак не могу, но люблю...
Знаю, что на краю,
Знаю, что на скале стою,
Знаю, что вот-вот упаду,
Но я умру,
Если промолчу.

АК. 31.01.25г.

что вспомню я?
когда твоих лестей о мне воззвание
затуманит мое юное сознание
в свечении месяца полночью обжигаемого

что вспомню я?
недостроенные замки безликих надежд
бьются о колючие камни брошенных невест
в твоих стихах, оставив их без одежд

что вспомню я?
как карандаш скитался жадно
катаясь цветом по листу отважный
даром как оказалось свой дренаж искавший

что вспомню я?
когда пишу о Музе что цветёт моей любовью
ты томил меня своим ревнивым воем
от перенежности строк свободных

что вспомню я?
как на перемене стишки так и расстилались
легкою рукою, дрожью напечатав, зная,
что всё это - в святости хрупкая ваза?

что вспомню я?
как ты разбил всю эту святость,
сказав мне не люблю так гадко
и обернувшись натуральным мерзавцем?

что вспомню я?
да вспоминать здесь нечего;
в пустыне нет и речи
о влаге каким-то вечером.

АК. 31.01.25г.
***подражание на стихотворение николая рубцова

"Даме свободной"

Она коснулась моего листа
Без единого слова или просьбы;
Сказала, что нравится бордовый
И нет другой причины, всё просто.

В этой истории
Всё же есть одно "но":
Чувства наши не имеют воли,
Не хватает им страсти что-ли,
Но как спутники бывалые
Преследуют до всякого причала,
Без компаса и без идеала.

Границу "но" мы обе знаем:
Недостижимым раем
Извечно уж мы дразнимся;
Как не хотели бы туда попасть,
Ворота слишком стальны
И без чувства их не обуздать.
От этого,
Некогда людьми называемого,
"Разочарования"
Стало как-то странно,
В горле что то застряло -
Недожеванные надежды, злости,
Несказанные вовремя слова -
Всё это - строит нам вечные козни
И не даёт отдаться незнакомцу до конца.
Сначала всё идет довольно гладко,
Но мысль следует покорно
Одной лишь тебе, моя дама свободная,
Только ей развиться положено,
Пустить свои корни в земле.
Чувства ничем не объяснимы:
Они изменчивы - живые,
Растопчешь - встанут снова,
Не держась ни за какую опору на слово -
Без всякого повода
У них основание создано.

Теперь вопрос со звёздочкой,
На вкус, как лимоны зеленые,
Изнуряет сознание остро,
Разрушая всё созданное
С кем- то другим.
Я не знаю ответа,
Я не знаю, как избежать всех козней;
Но впервые, наверное,
Без основания кого-то люблю я так сложно,
И чувства не изменяется суть,
Как бы не извивался мой путь.

АК. 31.01.25г.

умри
потом начни сначала
поучись у будды
глотни отравы
поднимись на скалу
и разбейся в угли
в пушистую волну
вспенься злостью
бушует буря
камни остры
проигравшие все мы
но в этом и есть смысл
возбудить азарт игры
а дальше - увидим ночью
укрась свободой
свою жизнь пустую
не будешь тронут -
возьми другую
беспечный я
наивная ты дура
я выбираю жизнь любя
а ты выбираешь мудрую

АК. 30.01.25г.

"Белый Черный Красный"

Красный Черный Белый
Расплывается, когда я нежная,
В своем счастии белоснежная
И так откровенна сердцем;
Речи толкаю небожителем
Всем любимым жителям.

Белый Красный Черный
Гудит и пышет, когда я мрачна,
Свои мысли безуспешно перекапывая;
Глаз мой меток и отчаянно зорок,
Задумчив, обличает каждый вздор.

Белый Черный Красный
Как зверь я дико страстная
Железно алчными стихами -
Я эгоистка - ничуть не немая,
Разорвать любого я горю желанием,
Как злачная проститутка

Белый нежный телесно светит
С солнцем вечным
Отождествляется лицами встречными,
И днем, и ночью он сияет;
Черный меркнет
И под месяцем красным,
Что жаром ночи пылает,
Он безбожной ненависти желает.

Зеленым глазом -
Дрянным и точным -
Озираюсь я во мраке,
И славный малый
Не убежит от моего глагола,
Ведь со мною
Белый Черный Красный

АК. 29.01.25г.

"ЛОЖЬ шёпотом"

Раздирая души в клочья
Я пишу о ненависти о злости
Я творю раздор в сердцах закона
Густо смазанный болью живого

Я давно мечтаю расколом слога
Души на миллиард частей растерзать
Мои губы красные
В них бécа гласные
В устах моих
Вострый оскал
Я вспорю им грязные души злорадно
И буду в этом свята

Исполнятся чернью ада
Будут орать и рвать
Забывшись злостью затаянной
Потеряв свое богоугодное отчаяние
Ведь всё в них святое - бесчестная ГРЯЗЬ

Только дьявол несчадный
Способен все души укрощать
Он для всех - Ангел ясный
Божественный Пророк
ТАК ГДЕ ЖЕ ВАШ БОГ?
Когда вы в злости все погрязли
Где же ваша славная святость сознания
Где же ваша светлость бытия
Миром и добром светящаяся

НЕТ ЕГО

Вы сами себе бесчестно ВРЕТЕ
Вы все ЛЖЕЦЫ
И не верите ничусь вы в Бога
Признаетесь же себе

Вы в желчных ожогах
В языках пламяни влажных
Вы говорите пошлые страсти
И вам это до жути нравится
ВЫ
томитесь удовольствием
ВЫ
порочный плод вкушаете
И бесстыдно он вам сладок
Так ПРИЗНАЙТЕ же

Хватит , твари, трепаться
Вы только выглядите жалко
В этой лживой святости

И пусть воспламенят мои стихи
И пусть сжирают меня, гады,
И глава их пусть сатанья
Пусть глагол рогатый
И на вкус пускай он гадкий
И воняет рвотным смрадом
Но
Мои стихи свободны в Правде
В отличии от бездушных ваших.

АК. 27.01.25г.

"Долина солнца"

Межвременьем полночной лирики
Меня творят необычайные мысли,
Память касанием мою задевая,
Волнами пол под ногами растекается
И я, уж почти наяву ,
Вижу пену морскую,
Водрослями волосатую, живую;
Брег своим взглядом окинет,
И снова в небытие она сгинет...

Без объема и слога,
Кистью акварели,
Словом из царства орфея,
Мой глаз раздражен краснеющий,
И постепенно высыхает нега
На щечках нежных
Каплями колючего снега...
Сходит на нет всё, что было и не было,
Сходит сель на холмах лорелея...
По просторам прогулкой
Окружаю пшено колоса
И пушистые волосы
В диалоге с ветром:
Я говорю о духовном,
А он вспоминает городское такси;
Наверное, в этом и разность -
Ветру требуется материальность,
Ведь сам он едва ощутим
И находит свои очертания
Только в формах и объёмах чужих.

Мороз рисует узоры в окнах,
Орнаменты теперь на стёклах,
Листья цветов пожухли,
Отчаявшись, опали лучами,
Вода под ними стухла,
Погасла и свеча,
Всякое начало требует конца,
Так высокая рыжая акация
Разрослась витьеватыми корнями
И теперь она умирает.

АК. 26.01.25г.

едва пеной бирюзы
воспоминания меня укроют
привидятся мне наши холсты
вывернутые головою
свободной мысли клоком
волосами судьбы
наши вечности были заколоты
в пучок апрельской зимы
вольнодумством искусства
мягким осадком былой цирцеи
способны были на безумства
необычайные замки виднелись
на полях цветочных
в листьях пионов
проносились строчки
грозой открытым к чувствам разумов
оставленная боль в сердце
забытая на мгновение
оказалась камнем раздора
и стала причиной увечья
сироп оказался терпким
ничуть не живительным вовсе
лишь мимолётной лентой
не останавливающей крови
я пишу оставив случай
я пишу этой ночью
после бури жгучей
от тучной лжи счастия горечи

АК. 26.01.25г.

предела аморальности своей не зная,
ты уничтожил всё, что было между нами.

твои слова холимы мною перестали,
теперь они до приторности мной гонимы.
мне страшно осознавать, как возвышенное,
вдруг оказалось таким низким и мнимым.
растоптал ты все нивы -
в этом оказалась твоя сила.
наверное, все чувства правдивые
были только плодом моих мыслей о дивном;
мечты, в осколки обратившись,
мне жадно в душу впились,
болят и кровоточут раны
от оттенков любви небывалой
от синей неприязни
...
этот стих весьма печальный
я посвящу тебе.
пускай он гласит про знамя
моих чувств не принятых теперь,
я не знаю что и думать -
все спуталось в огромный ком
из мудрости,
червей, мозгов и дум...
всё это -
немыслимо безобразно
как из святости прекрасной
все превратилось в какую то кашу?
я не знаю, как тебя понять
теперь ,мне кажется ,это невозможным...
да и тебе, так по судьбе положено,
не обуздать то, что цветет во мне живое.

АК. 25.01.25г.