«ЗАЧЕМ МЫ ЗДЕСЬ?»
Фрагмент
второй книги «Из смерти в жизнь… Батюшки боевого соприкосновения» о военных священниках, работающих в зоне СВО
Рассказывает протоиерей Вячеслав Бочаров, старший внештатный священник 49-й общевойсковой армии МО РФ:
– На СВО я начал ездить осенью 2022 года, после онкологии. Как говорится, приступил к исполнению, не приходя в сознание. Сейчас примерно семьдесят процентов своего времени я провожу, как часто говорят, «за ленточкой».
Самым первым из нашей Ставропольской епархии в зону СВО поехал отец Владислав Сулейманов. В декабре 2022 года к нему присоединился и я. Вещмешок на плечо закинул и поехал. Матушка привыкла к моему характеру и с этим смирилась.
У меня шестеро детей, и я, конечно, понимал, что война не может не затронуть мою семью. Так оно и получилось. Два моих сына из четырёх служили «срочку» в нашем Ставропольском десантно-штурмовом полку. Один сын по болезни в армии вообще не служил, а четвёртый пока школьник. Старший, отец Кирилл, служит военным священником в одном из подразделений. Следующий по возрасту сын, Андрей, служил в спецподразделении Росгвардии в зоне СВО. А племянник пропал без вести под Работино...
Началось всё с того, что молодые священники, в том числе и мой старший сын, заегозились ехать на СВО. Но я, видя их горячность и неопытность, понял, что как отец (а по возрасту они мне все, как дети) я просто так отпустить их не могу. Отговаривать не стал, но решил, что пусть лучше всё будет под контролем.
После операции по онкологии мне надо было ложиться в стационар отделения реабилитации. Там мне говорят: «Извините, но мы вам ничего предложить не можем – у вас слишком большое операционное поле. Из всех необходимых процедур у нас есть только одна. Но ради одной процедуры смысла лежать вам у нас нет».
Раз лечиться уже не надо, через три дня я поехал на СВО. Взял с собой свой шлем из Второй Чечни, старший сын очень кстати помог с бронежилетом. Решили переходить границу глубокой ночью, во время комендантского часа. Никакой особой подготовки не было, шли с огромным желанием и каким-то партизанским нахрапом. Гуманитарка с собой была самая простенькая – печки-буржуйки и топливные брикеты к ним. Из еды взяли шоколадки и воду на пару суток. Перед переходом границы надели бронежилеты, шлемы. И в тот момент, когда я надел и застегнул бронежилет, у меня возникло ощущение, что я вернулся домой. Раньше я не думал, что военный синдром настолько крепко сидит внутри меня. И это ощущение меня не покидает до сих пор.
Часа в два или три ночи мы доехали до пункта назначения. Ребята нас разместили, познакомили с мобилизованными. Их только начали заводить, они ещё толком ничего не знали. Надо было видеть, как мобилизованные нелепо выглядели в военной форме! Прямо как новобранцы в первые дни в армии – там торчит, тут висит! Всё неорганизованно… Поселили их в какие-то непонятные хатёнки, местное население на них косится. Мягко говоря, здесь им были не рады.
Познакомился с мальчишкой, которому дали СВД (Снайперская винтовка Драгунова, разработанная в 1957–1963 годах. – Ред.). По его взгляду я понял, что он вообще не знает, что это за винтовка и с чем её едят. Снайпером его просто назначили.
Первый вопрос у мобилизованных был такой: «Зачем мы здесь? Зачем вообще сюда армия пришла, да ещё и нас, мобилизованных, притащили, оторвав от семей?». И этот вопрос был не только у мобилизованных, но и у кадровых военных: за что мы воюем? Сейчас, конечно, таких вопросов больше нет. За время с начала СВО ребята прекрасно разобрались, что это за война. Я часто бойцов спрашиваю: «Вы же понимаете, что это не делёжка денег, а священная война?». – «Да, батюшка, теперь мы это понимаем».
Чтобы получить
вторую и
первую книгу «Из смерти в жизнь… Батюшки боевого соприкосновения», пишите @GalS_SPb.
Аннотации и фрагменты всех книг Сергея Галицкого представлены в
блоге автора.