каблук врезается в грудь и давит так, словно ребра сломать и до сердца добраться пытается — стремительно краснеющий на коже след от туфельки станет темно–фиолетовым с бордовыми кровоподтеками синяком, и энтони вовсе не сопротивляется;
наклонившись в сторону паулины, — она позволяет, хотя туфельки не убирает, — энтони подхватывает ладонью под колено, улыбается хитро, и губы его касаются щиколотки чужой; вдоль по прикрытой тканью кружевного чулка ноге, норовя задеть тонкий капрон зубами, разорвать, стянуть;
голова пропадает под пышной юбкой слишком стремительно; ткань чулка, не выдержав, тихо трещит и все же расходится ровно под тем местом, где кружево сплетается с нижним бельем; язык оставляет на хлопковой ткани влажное пятно, пальцы паулины сжимают волосы до болезненного вздоха;
стон паулины, заглушенный тканью ее одежд, звучит для энтони слишком сладко.