Политическая демонология Рене Жирара, теология демонических/политических «сил, властей, господств»: (требующая, ясно, дополнения политической ангелологией — теологией мира, не-насилия, открытых во Христе):
«Вследствие своего насильственного, сатанинского или дьявольского характера суверенные государства, в лоне которых произросло христианство, стали объектом сильнейшего недоверия со стороны христиан, так что Новый Завет вместо того, чтобы использовать их общепринятые наименования — Римская империя или тетрархия Ирода — зачастую прибегает к весьма своеобразному словарю, называя эти государства «начальствами и властями».»
«Насилие есть механизм учреждения суверенных государств.
В начале Деяний Апостолов Петр относит к Страстям фразу из второго Псалма: «Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его». Из этой цитаты не следует делать вывод, что Петр воспринял дословно идею об участии «всех царей земли» в распятии. Он хорошо понимает, что Страсти не привлекли к себе внимание всего мира, по крайней мере, до поры. Он не преувеличивает сугубо историческое значение этого события. Эта цитата показывает, что за этим малоприметным инцидентом Петр прослеживает особого рода связь между Крестом и царствами как таковыми, поскольку корни последних лежат в событиях коллективных убийств, аналогичных убийству Иисуса.
Хотя царства не отождествляются с Сатаной, они все от него зависят, поскольку зависят от ложных богов — порождения Сатаны, то есть, от учредительного убийства. Иными словами, здесь речь не идет о религии в смысле индивидуального опыта, как ее понимают современные люди, или о сугубо личных верованиях, к которым современный мир стремится свести религию. Суть кроется именно в социальных феноменах, порожденных учредительным убийством.
Система господства, за которой стоит Сатана, представляет собой феномен одновременно материальный, позитивный и духовный, религиозный в совершенно особом смысле этого слова, временами эффективный, но иллюзорный. Поражает то множество имен, какое авторы Нового Завета находят для описания этих неоднозначных сущностей. То они называются властями «мира сего», то наоборот, властями «небесными», «силами», «престолами», «господствами», «князьями, господствующими в воздухе», «стихиями мира», «владыками», «царями», «князьями мира сего» и т. д.
К чему такой богатый и неоднородный словарь? Исследование быстро приводит к выводу, что эти названия подразделяются на две группы. Такие выражения, как «власти этого мира», «цари земли», «князья», «господства» и т. д., подчеркивают земной характер этих сил, их конкретную реальность — здесь, в нашем мире. А такие, как «князья, господствующие в воздухе», «небесные силы» и др., напротив, настаивают на внеземной, духовной природе этих сущностей.
Несомненно, в обоих случаях речь идет об одних и тех же сущностях. Те силы, которые названы небесными, ничем не отличаются от сил этого мира. Зачем же тогда нужно группировать названия в две категории? Потому ли это происходит, что авторы Нового Завета не понимают точного их смысла? Напротив, именно потому, что они слишком хорошо его понимают, они, на мой взгляд, постоянно колеблются между этими двумя группами терминов.
Эти авторы обладают тонким пониманием двойственной и неоднозначной природы того, о чем говорят. То, что они пытаются определить, суть комбинации между силами материи и силами духа — властями, основанными на коллективном убийстве.»
«Римская империя — это власть. Это даже власть par excellence в том мире, в котором возникает христианство. Поэтому она должна основываться на учредительном убийстве, коллективном убийстве, аналогичном Страстям, своего рода «линчевании».»
«Все последующие императоры черпают свой авторитет из той жертвенной силы, которую источает божество, чье имя они носят, — первого Цезаря, убитого множеством людей. Как всякая сакральная монархия, эта империя, следовательно, основывается на обожествленной коллективной жертве.»
«Культ императора — это повторение древней схемы учредительного убийства.»
Из книги «Я вижу Сатану, падающего как молния»