#хуизхуинарт

Виктория Маркова, создательница проекта art blago, о ВЫСТАВКЕ КУРАТОРОВ:

На этих выходных петербуржцы из art blago представят новой для себя московской публике свой проект совместно с командами ШНК и AU. В этот раз в центре их выставки-исследования — фигура куратора, роль которого они будут разбирать на экспозиции в НИИ Снегири на этих выходных — с 26 по 28 апреля.

Из анонса нас заинтриговал список авторов-участников: свои проекты представят Илья Крончев-Иванов, Аня Демина, осси ми, Spas Setun и Соня Карху-Крюкова и многие другие. О том, как складывался проект, к чему планировала прийти команда и что получается в итоге, мы поговорили с Викторией Марковой:

— Выставка кураторов — ваш первый столичный проект. Почему вам важно реализовать его в Москве?

— У нас была выставка без художников, когда все уехали и оставили свои картины. Затем была выставка без кураторов, когда мы дали полную свободу художникам общаться друг с другом внутри проекта и создавать что им захочется. И вот логичным продолжением показалось создать ВЫСТАВКУ КУРАТОРОВ.

Я проходила обучение в Мастерс и много читала про историю кураторства, меня вдохновляют многие кураторы, как личности и как мне кажется, в России зритель не так сильно обращается к личности создателя выставки. То есть в мире распространенная практика, что зритель идет на выставку, зная кем она прокурирована и уверен в том, что увидит достойное, нужное ему. А в России больше идут непосредственно на имя художника. Поэтому и захотелось поговорить о кураторской фигуре.

Проект подходит больше под московскую сцену, так как здесь большая концентрация кураторов, курсов и учебных заведений, где преподают смежные дисциплины.

— Как проходил процесс отбора заявок? Что его отличает от привычных петербургских проектов?

— Стоит сразу упомянуть, что проект создан в коллаборации с ребятами из ШНК и AU. Мы втроем объединились лишь потому что Катя из ШНК предложила пространство НИИ СНЕГИРИ для реализации совместного большого проекта. Мне сразу пришла в голову мысль про кураторов, потому что это такое пространство, которое точно надо наполнять не одной выставкой.

Выложив опен-колл я испытала большое разочарование — проектов было очень мало, заявки приходили по одной в день и это все было очень далеко от того, что визуализировалось в голове. В итоге мы всеми командами начали ворошить арт-сцену Петербурга и Москвы и искать действующих игроков, творящих кураторов.

В выставке участвует 18 проектов, думаю около половины — это приглашенные нами люди, кто-то едет с проектами из Петербурга. В целом за опен-колл мы отсмотрели около 50 заявок, это раза в три-четыре меньше, чем средняя статистика отклика на проекты AB. Думаю все дело в том, что художников значительно-значительно больше, чем кураторов. Хороший куратор — это своеобразный алмаз.

— Наметилась ли единая экспозиционная/повествовательная линия в сформированном списке участников?

— Такая идея и была изначально — сформировать единое пространство, но кажется, нет. Нам не хотелось контролировать кураторов, но мы нежно направляем и советуем. Особенно девочки из ШНК, Катя и Юля очень чутко и трепетно руководят пространством, видят как и что лучше, подсказывают.

Проекты очень разные, сейчас монтажная неделя. Самый интерес в том, как воплотится в реальность то, что было описано лишь идейно.

— Справедливее будет задавать этот вопрос постфактум, но какие первичные ответы на вопросы о роли куратора в современном искусстве вы бы наметили?

— Думается, что сейчас куратор — это абсолютно такой же художник, настолько же сильно вовлеченный в процесс создавания! Но таких кураторов трудно найти, в основном куратор подчинен институции и, как мне видится, редко бывает свободен. Но даже куратор-художник обременен дополнительными ролями в процессе подготовки выставки: пиар, менеджмент, смм, фандрайзинг, дизайн, монтажник и так далее. Отчасти в этом и была задумка ВЫСТАВКИ КУРАТОРОВ — снять с кураторов дополнительный слой функций и оставить только творящую создающую свободу и общение с артистами.

Фото 1: Илья Крончев-Иванов / Фрагмент проекта «Не смотри на меня так куратор» в Anna Nova Gallery (автор фото: Алексей Боголепов)
Фото 2: Соня Карху-Крюкова / Ваня Zean Zack
Фото 3: Spas Setun / Natalya Serkova 
Фото 4: Spas Setun / Leonid Kostin, done away with the judgment 
Фото 5: Spas Setun / MILITARY POP group show

#безкомментариев

Петр I. Зураб Церетели. 1997
Нержавеющая сталь, бронза, медь, 98 м.

#мысчитаем

Анализ цен на работы Анатолия Белкина (г.р. 1953)

Канал «Деньги в искусство» провел анализ рынка, используя открытые базы данных аукционных домов и цен на первичном рынке.

Анатолий Белкин среди всех ленинградских нонконформистов продолжает быть довольно противоречивой фигурой. Он один из младших по возрасту художников — в 70-х годах, в период активности андеграунда, ему было 20 с небольшим. Обласканный музеями (две персональных выставки в Эрмитаже), известный деятель медиа (один из основателей sobaka.ru), автор нескольких книг, он, как кажется, не сумел конвертировать свою популярность в деньги. Рынок его работ очень фрагментирован и противоречив. На нем немного работ, и те демонстрируют неоднозначную динамику. В настоящее время проходит выставка Белкина «Буквальные связи» в пространстве AZ/ART в Москве. Возможно, она оживит интерес к приобретениям его работ. Так или иначе, она стала поводом для данного анализа.

Известно о 20 работах Белкина, в разные годы представленных на аукционах: 9 — живопись, 8 — коллаж, 2 — графика, 1 — тираж. Из них продано было 9 (45%), при этом лишь 2 — выше эстимейта (для 2 работ эстимейт не указан). При их анализе стоит обратить внимание на эстимейты, на которых наблюдается довольно высокий разброс — от €2,600 до €22,000.

Особенно он проявлен в пределах одной работы «Написано, но не прочитано» (2003), которая вначале в 2008 году составила рекорд продаж (€19,700), а затем, в 2021, была предложена к продаже повторно в 7,5 раз ниже (€2,600), но не была реализована даже за эту сумму. Другая живописная работа, «Грибы на камнях» (2004), была продана в 2010 году выше эстимейта (€21,751–25,376), за €29,001, тем самым побив первую рекордную реализацию и закрепившей пиковые показатели до сих пор.

Прочие продажи либо были по весьма низким ценам (в пределах €4,500), либо лоты оставались непроданными. Причем это касается работ более раннего времени, но среди них совсем нет лотов доперестроечных лет. В целом это соответствует оценке, данной еще в каталоге цен Dar 2007 года, где живопись Белкина оценена от $2,000 до $10,000. Хронологически последние открытые продажи произошли в 2019 году.

Коллажи и графика Белкина востребованы еще меньше. Среди первой категории продажи составили только четверть — очевидно, это объясняется их высокими эстимейтами. С другой стороны, цены за две проданные работы, €800 и €2,800, не впечатляют. В этом же диапазоне (€830) продалась и оригинальная графика — одна из двух представленных на аукционах. Графические листы, представленные на аукционах как раз относятся к позднему советскому времени — с конца 70-х до середины 80-х. Продажа одной тиражной работы не показательна для нашего анализа. Сегодня к приобретению доступна папка тиражных работ Белкина «Алфавит», созданных по заказу Музея AZ: папка из более 30 листов тиражом 33+5 АР стоит 300,000 ₽.

Рынок работ Анатолия Белкина свидетельствует о той нестабильности, которая связана даже с известными художниками Санкт-Петербурга. Возможно, о безразличном отношении петербургских дилеров по отношению к местным звездам современного искусства. Даже с учетом ряда музейных коллекций и персональных выставок рынок художника не меняется несколько десятилетий, и редкие подъемы сменяются столь же интенсивными провалами. Инвестиционную привлекательность произведений художника канал оценивает как невысокую, но мы отмечаем безусловную историко-культурную ценность произведений и текстов Анатолия Белкина.

#смотритесами

Юля Тихомирова о выставке Евгения Михнова-Войтенко «Свечность» в pop/off/art 2.0. Часть 2:

Вода, важнейший элемент алхимического эксперимента Михнова-Войтенко, он разбавлял тушь водой и перемещая лист создавал свои композиции. Комбинация нескольких методов дает неожиданный эффект: часть «водных» листов с применением линии-редукции выглядят удивительно современно, будто бы эту неустойчивую виртуальность создавал пост-интернет художник.

Зрителю может показаться, будто бы произведения Михнова-Войтенко 1960-х исключительно спонтанны, произвольны и герметичны, а потому легко поддаются разнузданной и неподкрепленной ничем интерпретации. Это суждение опровергают сами работы, подтверждающие максиму: блестящая импровизация суть результат филигранной подготовки. Композиции, представленные на выставке, не зависают во внеисторической вненаходимости, а находятся в корреспонденции с историей искусства. Стоит вглядеться в листы, и перед нами пройдет вереница канонических образ, модифицированных авторской техникой: вот, например, граненые пятна туши образуют Бельведерский торс, а вот две концентрированно-темные кляксы пляшут танцы Матисса, рядом композиционный водоворот блестит перламутром жемчужин Врубеля…

Художник не цитирует прямо, но режиссирует случай, демонстрируя первоклассную спреццатуру. Конечно, речь не идет о знаточеской цитате и скрупулезном воспроизведении заранее выбранного канонического образца. Здесь дело художественной эрудиции, позволяющей во время постоянной модификации композиции вовремя сказать «Остановись мгновенье, ты прекрасно!».

Мы сидим в советской комнатушке, даже в относительно теплое время года тут бывает промозгло. Если не закрывать окна и двери плотно, будет казаться, что за окном вечная вьюга или в соседнем коридоре обитают привидения. Свеча горела на столе, свеча горела. И воск слезами с ночника на скатерть капал. Художник в своей келье корпит над вращающимся диковинным столом, как Фауст над алхимическими изысканиями, заклинает стихии: огонь, пламя…

Сквозняк, пробивавшийся сквозь прикрытую форточку в Европу, то самое призрачное дуновение — это история искусства, пробивающаяся в советскую страну волею изящно срежессированного случая.

#смортритесами

Юля Тихомирова о выставке Евгения Михнова-Войтенко «Свечность» в pop/off/art 2.0. Часть 1:

Свеча горела на столе,
или волею случая

Слово «свечность» ощущается самодостаточным. Изящный неологизм художника Евгения Михнова-Войтенко, придуманный им во время экспериментов с материей графики, хочется смаковать. Еще лучше в словосочетании: «свечность человеческая» — тут еще и аллитерация, свист и чеканная жесткость. Действительно точные слова и сочетания слов способны становиться мощнейшим импульсом к работе воображения.

Свечность — и вот уже сама собой появляется в голове картина: не до конца закрытая оконная рама, сквозняк, колышущий свечу, стоящую на столе. Ветер причудливо раздувает истонченный тюль и комнату посещают фантомы, чтобы через мгновение вновь опасть понурыми блеклыми занавесками. Конечно, Пастернак, конечно, «Доктор Живаго». Даже не читавшие роман наверняка знают рефрен: «свеча горела на столе, свеча горела» — эти стихи Пастернака пели Александр Градский и Алла Пугачева. Такое совмещение, основанное на игре ассоциаций, может показаться произвольным. И все же порой именно пространственное ощущение (мнемонический экзерсис!), пришедшее в голову почти автоматически, дает ключи к пониманию произведения искусства.

Итак, серию «Люди-свечи» Михнов-Войтенко создает в 1960-е годы, в Ленинграде. В то время художник работал над плеядой серий, посвященных освоению всевозможностей таких материалов как тушь и бумага. Лаконичный набор инструментов: тушь, вода, сажа, бумага — и потенциально безграничное количество вариаций. Михнов в это время сосредоточился на герметичном формотворческом эксперименте, разные стадии которого можно увидеть в галерее pop/off/art 2.0. Отличительная черта методов Михнова-Войтенко — это его необходимость отпускать композицию формироваться саму по себе, органически, при помощи природных стихий. И при этом контролировать каждую мелочь, выхватывать тот самый момент, когда надо вмешаться.

Вот заглавные «люди-свечи», напоминающие то истонченные силуэты Моранди, то готические статуи в балахонах, то нечто органическое, скажем, поперечный срез дерева, его годичные кольца, а порой и архитектурные элементы, например, вытянутые ниши в соборах. Графика Михнова-Войтенко поражает своей парадоксальной монументальностью: художник не тяжеловесен, отнюдь, порой даже избыточно тонок, однако силуэты в его работах можно сравнить с пианиссимо, сыгранном на органе в пустом храме. Монументальность графики Михнова-Войтенко — это монументальность эхо. Это масштаб мгновения, во время которого сквозняк впускает в оконный тюль призраков.

Рядом же пример «метода-вычитания», применяемого художником: в процессе засыхания слоев туши он как бы вынимал часть еще жидких капель, оставляя от них лишь тонкий контур. Появляются линии-капилляры, так лист приобретает фактуру. Эта же хирургическая линия-редукция используется Михновым-Войтенко и для создания пластического резонанса. Одна из самых запоминающихся среди представленных на выставке работ — так называемая «двойная рама». Ведомые водой разводы туши окаймляют пустое пространство в центре листа, но и эта первая рама оказывается поражена скальпельным изяществом лаконичной линии-вычитания. Манерные разводы сталкиваются с точностью безжалостной редукции — и все это обрамляет пустой центр.

#большаятема

Ошибки начинающих коллекционеров: как их избежать

Начало процесса коллекционирования может быть и захватывающим, и волнительным: новички часто чувствуют себя неуютно в новой для них сфере и могут допускать ошибки, замедляющие развитие коллекции и даже приводящие к потерям средств и времени. Основатель фонда современного искусства MaxArt Максим Агаджанов делится советами, которые помогут новичкам избежать промахов и получать удовольствие от процесса коллекционирования

➡️Определитесь с направлением вашей коллекции. Коллекция должна иметь собственный характер и цель. Чтобы не собирать все подряд, начните с 1-2 медиумов, которые вас привлекают: графика, живопись, скульптура, стекло и другие. Чтобы понять, какие именно арт-объекты вам интересны, посещайте ярмарки современного искусства, вернисажи, выставки и другие мероприятия, где есть возможность лично пообщаться с авторами.

➡️Начните с изучения работ локальных художников. Покупка произведений у иностранных авторов без знаний о контексте, истории и ценности может привести к неприятным последствиям. Для начала погрузитесь в культурный контекст вашей страны или региона. Например, жители Москвы могут посетить галереи на Винзаводе, где можно посмотреть на качественные работы молодых авторов.

➡️Создавайте коллекцию самостоятельно. При покупке первых произведений есть соблазн положиться на мнение другого человека. Такой подход к выбору произведений может привести к тому, что коллекция не будет отражать ваш вкус и не будет приносить удовольствия. Можно обращаться за советом к искусствоведам и кураторам, работающим в фондах и галереях, но выбор стоит делать в пользу тех работ, которые откликаются лично вам.

➡️Проверяйте качество и подлинность работ перед покупкой. Для этого стоит изучить портфолио художника, которое обычно доступно на его сайте или по запросу. Обращайте внимание на наличие образования у автора, на участие в групповых выставках значимых арт-институций и на наличие персональных выставок. Все это важно для карьеры и репутации художника. Галереи же должны выдавать сертификат подлинности – гарантию ценности объекта.

➡️Постройте системный подход. Для того, чтобы грамотно подойти к коллекционированию, нужно спланировать бюджет, организовать хранение работ и предусмотреть уход за коллекцией. Помните, что цена не всегда определяет качество работы, стоит полагаться на свою насмотренность и опыт, поэтому начните с галерей, где ценовая политика совпадает с вашим бюджетом.

На фото работы из коллекции Максима Агаджанова:
Кирилл Манчунский. Каток, 2021
Аннушка Броше. Подпоясанные, 2021
Екатерина Герасименко. Без названия, 2020

#чистаякоммерция

Аукционы 17.04 — 22.04

Пятница. 18.04. 12:00. Аукцион от ArtInvestment (сейчас идут предаукционные торги). Наши находки: «Старый Чикаго» Диптих (2002) Валерий Кошляков, «Рулон бумаги и римские пузырьки. Сцена» (1986) Дмитрий Краснопевцев, «Матриархат-Патриархат» (1986) Эрнст Неизвестный, «Вечер в Венеции» (1997) Дмитрий Плавинский. Комиссия аукционного дома: 18%.

Суббота. 19.04. 14:00. Торги от «Аукционный дом Художественный» (сейчас идут предаукционные торги). Интересные лоты: 264 (Анатолий Зверев), 258 (Анатолий Слепышев), 261 (Евгений Чубаров), 274 (Юрий Аввакумов), 291-298 (Павел Пепперштейн). Комиссия аукционного дома: 18%.

Воскресенье. 20.04. 17:00. Торги от «Петербургский аукционный дом» (сейчас идут предаукционные торги). Любопытные лоты: 197 (Владимир Яковлев), 200 (Анатолий Зверев), 236 (Эрик Булатов). Комиссия аукционного дома: 22%

Вторник. 22.04. Аукцион от Artsale (сейчас идут предаукционные торги). Наши рекомендации: «Интерьер» (1972) Игорь Вулох, «Пейзаж» (1958) Анатолий Зверев, «Разбитый кувшин с цветком» (1992) Дмитрий Краснопевцев, «Деревья» (1963) Евгений Кропивницкий, «Архитектурный модуль» трехмерная композиция (2000) Владимир Немухин, Композиция «Пас» (2008) Владимир Немухин, «День» (2012) Павел Пепперштейн, «Помойка № 8» (2016) Оскар Рабин, «В стороне ожиданий» (1996) Борис Свешников, «Купальщицы» (2001) Анатолий Слепышев, «Маска» (1959) Юло Соостер, «За столом с грушами» (2012) Олег Целков, «Голова» (1990‑е) Владимир Яковлев. Комиссия аукционного дома: 15%.

#смотритесами

Лиза Хосуева о выставке Сергея Лемиша «Столько лет прошло, а ты ни капельки не изменилась, всё такая же красивая, даже завидую) Надеюсь, не забыла про меня» в fābula gallery. Часть 2:

Стекло Лемиша, которое как бы остаётся незаконченным, всё же не представляется «напросвет», не позволяет заглянуть сквозь него — через нанесённые знаковые системы. Оно остаётся лежать на деревянных поддонах в чёрном техническом покрытии, оставляя за собой это переходное «даже» — как будто на будущее.

Выставка позволяет отбросить рационалистическую призму, после чего двадцатилетняя я начинаю честнее себе отвечать на вопрос, чей «голос» мне ближе — безусловной фигуры Ильи Кабакова или по умолчанию играющего в моём постоянном атрибуте в виде наушников Янг Лина. Эта оппозиция — не про «хайбрау» или «ноубрау», и вряд ли про конфликт поколений (о чём могут спорить работы Кабакова и музыка Йонатана Линдоера?). Она — как будто об абсолютном для обоих героев (так или иначе вышедших из «андерграунда») считывании визуальных образов из популярной культуры. И это справедливо далеко не только для постинтернетного искусства и доступна далеко не только вхожим в «профессиональное сообщество».

Механика воздействия точно отражена в «Генуфлектории» — построенном вроде по подобию школьной парты, но открывающем возможности почти сакрального взаимодействия с окружающим. Сидящий на бетонных блоках перед альбомом-посвящением Кабакову зритель особенно чётко осознаёт себя в пространстве: он в нём фиксируется, как в кабаковских рамках теснится маленький человек.

Выставка Саши заканчивается триптихом холстов-экранов, выполненных в наиболее узнаваемой для него технике цифровой живописи. Но узнаваемость его художественного жеста распадается на неправильное написание имени и фамилии художника. Абстрактно поднятый в них вопрос о важности автора по прошествии выставки кажется спойлером медийного образа, возникшего вокруг неё. Выявленные из параллельного нам новостного и культурного шума образы Саши органично существуют и в качестве фонов случайных тиктоков, и в критическом поле. Фигура художника, отведённая за преграды работ-плоскостей или говорящая со зрителем через посредников, совсем не становится анонимной, но наделяется медиаторской функцией, проводящей нас от одной выбранной им точки до другой.

Осведомлённый принципами кибербезопасности пользователь, прочитавший под каким-то из своих постов комментарий «Столько лет прошло, а ты ни капельки не изменилась, всё такая же красивая, даже завидую) Надеюсь, не забыла про меня», наверное, уже механически его репортнет. Эта фраза не искажает реальность, как это делает тот же эффект «зловещей долины» — она накладывает на неё определённую призму. К призмам, в видение которых вовлекает нас Лемиш, мы давно привыкли — но их «зловещность» в обыденности и рутинизации.

Анонимный комментарий, возникающий случайно, на секунду всё-таки зацепит флером weird sincerity, и я, скорее всего, машинально перейду в профиль оставившего его бота. И вряд ли я зайду так далеко, чтобы пройти по указанной ссылке и оказаться взломанной, но на серой безликой аватарке ненадолго застряну. Вариативность зрительского восприятия и желание воспринимать искусство Лемиша не в искусствоведческих коннотациях, а интуитивно, возникает как раз на моменте разворачивания смысловых ссылок-парадоксов. Не ясно только одно: как эти контекстуальные дистанции замерять? Промежуток от себя до объекта напротив можно мерить как напрямую, так и в обратную — по экватору. Зависит от зрителя (?)

#смортритесами

Лиза Хосуева о выставке Лёхи Лешего «Столько лет прошло, а ты ни капельки не изменилась, всё такая же красивая, даже завидую) Надеюсь, не забыла про меня» в fābula gallery. Часть 1:

В ноябре прошлого года в ГЭС-2 прошла серия конференций, посвящённых специфике российского искусства 2010-х годов и его влиянию на современную отечественную художественную сцену. Оставив в стороне важную и будто контекстуально подходящую к только завершившейся выставке Саши Лемиша дискуссию «Приключения формализма» (где говорили, в том числе, о великом и ужасном постинтернете), хочется обратиться к иному обсуждению. Во время заключительного для программы круглого стола «Зрители и экраны» планировалась дискуссия о том, как трансформировались практики внимания и зрительства в прошлом десятилетии. На деле фокус диалога был направлен на репрезентацию коммуникационных перестановок с позиций музеев или художников/авторов. По завершении один из слушателей (и зрителей) справедливо спросил: «Как быть с меняющимся зрителем?»

С тех пор вопрос отложился в моей голове и по-странному актуализировался — сначала на людном вернисаже fabul`ы, затем во время дум-скролинга рилсов с выставки Саши Лемиша (где не всегда она таковой выступала), а потом и во время совсем безлюдного посещения пространства на Самокатной. «По-странному» — не только потому, что проект, по сути, существовал почти независимо в двух плоскостях — реальной и диджитал, но и от того, что автор выбрал строить свою повествовательную линию голосами героев-рассказчиков. А может, и из-за того, что он решил произведениями выстроить лабиринт из стен: то выводя зрителя в открытое пространство галереи, где одним взглядом можно охватить все объекты, то заключая его в экспозиционные рамки.

Позиция художника в работах как будто выражается в дистанциях «от» и «до». Так, в железном занавесе, закрывающем всю левую часть пространства, одна сторона отсылает к межсетевому экрану, контролирующему и фильтрующему интернет-трафик, а другая — как будто становится фоном какого-то knightcore-рилса, где средневековые латы глядящих вдаль рыцарей отражаются в тенях от костра (желательно с подписью «me and bro»). На стыке какого-то core и кабаковских ангелов существует и видеопроекция крылатого шагающего куда-то ввысь силуэта: его романтический образ считывается не только как сформулированное Ильёй и Эмилией стремление маленького человека к полёту, к попытке вырваться извне (как, например, в показанной пять лет назад близ музея «Гараж» инсталляции «Как встретить ангела»), но и как отличный фон для запечатления собственного упаднического состояния каким-нибудь подростком.

В схожем промежутке представляется и холст You… с ютубовскими непрогруженными окнами — как раз-таки следствием блокирующей цифровой стены. Но голосами восьмидесятников в неровных (и тем самым естественных) диджитальных окнах начинают мерещиться знаковые концептуальные сетки. Явно возникают репетативные сюжеты Михаила Рогинского — к примеру, та же «Метлахская плитка», ставшая ключевым отзвуком в его обращении к новой постмодернистской живописи. Но если (на момент создания работы еще не) «постсоветский» Рогинский заключал в ряды своих клеток узнаваемые орнаменты архитектуры тех времён, то «постинтернетный» Лемиш обращается к фиксации паттернов, более понятных нам своей актуальностью.

До абсолюта принцип смысловых палимпсестов доводится в объекте The large glass. In process, который является оммажем «Большому стеклу» Марселя Дюшана. Но там, где у Дюшана в La mariée mise à nu par ses célibataires, même как бы случайно цепляется в конце слово même (от фр. «даже»), там же у Лемиша возникает прямой и буквальный «мем»: как Дюшан включал в своё «стекло» пустившиеся по нему трещинки, так и следы от толп тиктокеров становятся частью экрана Лемиша. Для художника, чья жизнь делится на «до» и «после» интернета, интерпретация «Большого стекла» — главный образ интернета до интернета. Для зрителя, чья жизнь практически полностью была покрыта бесконечной информационной плёнкой, — она скорее напоминает достраивающий реальность фильтр.

Фото: предоставлено галереей fābula

Как художнику найти своё место в арт-среде?

Современное искусство открывает двери к свободе творчества, растущему рынку и поддержке институций, но путь в него часто кажется запутанным. Если вы художник, который хочет системно подойти к карьере, присоединяйтесь к двухдневному интенсиву Марии Хилтунен — куратора с шестилетним опытом, чьи ученики выставляются на Cosmoscow, в галереях и ярмарках.

16 и 17 апреля (19:00 МСК) участники курса разберут, как устроена арт-среда, почему искусство становится ценным, как заявить о себе через портфолио и open-calls, а также построить сеть контактов. В подарок за регистрацию — гайды по ценообразованию, продвижению и выходу на международный уровень.

🎱 Подробности и регистрация тут.

#избачитальня

Подборка книг с non/fictioN

1. «Красная штора Болоньи», Джон Бёрджер
Издательство: Ad Marginem

Медитативные эссе Бёрджера — это путешествие по Болонье, наполненное цветами, запахами и размышлениями о духе города. Сквозь текст угадывается фигура Джорджо Моранди, а сама книга становится проводником в мир итальянской живописи, кухни и памяти.

2. «Опыты для будущего», Александр Родченко
Издательство: Ad Marginem

Дневники, письма и манифесты Родченко — это хроника русского авангарда и конструктивизма. В книге собраны его эксперименты в искусстве, дизайне и фотографии, а также впечатления от работы с Маяковским, Кандинским и другими ключевыми фигурами эпохи.

3. «Антропология недосказанного. Табуированные темы в советской послевоенной карикатуре», Иван Гринько, Анна Шевцова
Издательство: «НЛО»

Как «Крокодил» формировал стереотипы и избегал запретных тем? Авторы разбирают карикатуры через призму визуальной антропологии, показывая, как сатира влияла на восприятие этносов, морали и повседневности в СССР.

4. «Утопия в снегах. Социально-архитектурные эксперименты в Сибири, 1910–1930-е», Иван Атапин
Издательская программа музея «Гараж»

Сибирь 1910–1930-х — лаборатория утопических проектов: от «городов-садов» до домов-дворцов для элиты. Книга исследует, как архитекторы, художники и инженеры пытались переосмыслить жизнь на окраинах империи.

5. Новинки издательства Individuum

А вместо пятой книги — приглашаем ознакомиться со всеми новинками издательства Individuum (кстати по ссылке можно узнать и о мероприятиях, которые затеяла его команда!)

#безкомментариев

Нестор Энгельке
Фото 1: «Окно #1976», 2024 (Дерево, акрил, деревопись, 151х191 см). Jessica Gallery.
Фото 2: «Лось», 2024 (Объект, смешанная техника, 110х100х220 см). Jessica Gallery.

Анастасия Тимофеенко о выставке Ивана Новикова «Синий» в pop/off/art на Винзаводе. Часть 2:

Синий и образ
Возможно, синий монохром подобен иконе. В трактовке историка искусства М.-Ж. Мондзен византийская икона ничего не изображает. На ее поверхности различимы фигуры и фон, однако они несводимы сами к себе. Икона не может запечатлеть то, на что она указывает. Она есть оператор, позволяющий выстраивать отношения с невидимым: парадоксально, она не икона, но индекс (Ч. Пирс). Так, образ есть особое соотношение видимого и невидимого.

Невидимое синего не есть божественное, однако оно соотносится с невыразимым и неопределенным. Неопределенность может нас пугать и раздражать, но для философа Г. Бёме она есть онтологическое свойство образа. Она не недостаток, что приводит к неоднозначности восприятия и затрудняет интерпретацию, но передача в образе чего-то большего, чем само его представление - избытка, который был редуцирован, «зашифрован» в материальной составляющей образа. Мастерство художника заключено в проявлении избытка образа через его недостаток. Мастерство куратора в усилении этой стратегии.

Куратор остается на периферии (можно вспомнить философа Эманнюэля Аллоа, который рассуждал о потенциальности периферийного зрения в противовес фокально-центрирующему режиму). Куратор не столько объясняет, сколько задает траектории и проблематизирует как акт интерпретации, так и принципы кураторской работы. Он указывает, что можно видеть, будучи слепым олененком, или смотреть, структурируя мир через очки. «”Смотреть” – это рамировать, объективировать, извлекать из потока видимого, останавливать его, тогда как “видеть” – это воздерживаться от выбора или решения, отдаваясь на волю потока» (Е. Петровская о понятиях Ж.-Л. Марьона). В отличии от меня, куратор не гипнотизирует отсылками к философам, но смело работает в прозе и даже поэзии. Даже – числовой поэзии, продолжая числовые «реплики» самих полотен. Куратор оставляет подсказки, но остается верен языку синего, делая эти подсказки хрупкими, незастывшими.

Синий и время
Неопределенность синего не только в том, что нам неясно, к чему он отсылает. То, к чему синий обращается есть неопределенность сама по себе, неопределенность времени. Это ужасает. Но можно ли в языке синего разглядеть что-то, что этот ужас приостановит, не одурманивая?

Гуманитарные науки давно показали, что не все поддается знаковому порядку. Культура не исключение. Важную метафору предложил теоретик культуры и социолог Реймонд Уильямс: есть культура как «осадок» и культура как «раствор». Первая обретает конкретную форму и выражение: она описана и названа учеными, зафиксирована в архиве или музее. Вторая ассоциируется с брожением, где только устанавливаются и выкристаллизовываются новые связи и свойства. Для схватывания «раствора» мы обращаемся не к пропозициям, но переживаемым аффектам и атмосферам: это полутона и оттенки, трудноуловимые переходы от едва-синего к светло-синему. «Осадок» останется черной нефтью или синим экраном без сигнала. «Раствор» может стать чем угодно.

Анастасия Тимофеенко о выставке Ивана Новикова «Синий» в pop/off/art на Винзаводе. Часть 1:

На выставке под названием «Синий», состоящей из синих монохромных полотен, найти синий не так-то просто. На стороне выражаемого находится абстракция (некий «синий»), на стороне выражающего – неидентичные друг другу точки сопряжения разных тел/материй и среды. Синий для вас или меня, для потухших ламп или мощного прожектора, шумного вернисажа или безлюдного понедельника, желтого или зеленого, тепла или холода есть разные точки на одной поверхности. Скользя по этой поверхности, мы пытаемся найти единый, тот самый синий: может все пути ведут к Пикассо или Ив Кляйну?

Блуждая среди нетождественного самому себе синего, мы обнаруживаем другую потерю - сложность привычной интерпретации. За работами скрывается история или нам остановиться на изящности формальных решений? Где найти эту историю как «прибавочную стоимость» образа, за что зацепиться? Для ответа нужно начать осваивать новый «язык» - язык множественного синего. На этом неестественном нам языке художник Иван Новиков и куратор Александра Урбановская предлагают вступить в диалог: «поговорить» (если, конечно, абстракция может говорить), о настоящем и будущем; о смотрении/видении и воображении; об интерпретации и означивании.

Синий и тело
Большинство полотен покинули стены, создав лабиринт из потерявших сигнал телеэкранов. Такая расстановка притормаживает телесные паттерны, характерные для освоения картины. Нам привычны обездвиженные на стене работы, утратившие объем холста и рамы, подстроенные под уровень глаз, доступные как для разглядывания вблизи, так и для обзора на расстоянии. Однако синие экраны обретают плотность и объем, свободу передвижения и возможность настойчиво регулировать наши тела: сложно отойти назад, не задев другое полотно. Один синий подталкивает нас к другому.

Близость полотен усложняет беглый взгляд: мы неизбежно включены в сложные отношения синего и не-синего в потеках, каплях и размывах. Разные точки обзора в лабиринте насыщают эти отношения: одно полотно виднеется за другим, артикулируя сходства и различия. Сокращение физической дистанции также притупляет подчиняющий и структурирующий взгляд: мы не наблюдаем сходства оттуда, но переживаем различия здесь.

В других зонах выставки хореография тел меняется. За лабиринтом на стене расположена сборка из разноразмерных полотен. Пред ней пространство расчищено и телу доступны разные дистанции. Однако расположение работы уподобляет ее сакральному объекту: кажется, над нами возвышается памятник, требующий тишины. В противоположной ему зоне находятся два горизонтальных полотна. Одно, на балконе, доступно нам в режиме просмотра телевизора: сидим и созерцаем, в комфорте и пассивности. Другое, под балконом, будто прячется в затемненной пещере: с меньшим удобством мы движемся вдоль неба над Харпом, свободно.

#чистаякоммерция

Аукционы 11.04 — 15.04

Пятница. 11.04. 12:00. Аукцион от ArtInvestment (сейчас идут предаукционные торги). Наши находки: «Монастырская башня» (1981) Анатолий Зверев, Иллюстрация к книге «Лебединое озеро» (Около 2015) Юрий Купер, Посвящение П. Е. Соколову (1988) Владимир Немухин, Портрет академика В. Л. Гинзбурга. Из цикла «Головы современников» (1967) Владимир Сидур. Комиссия аукционного дома: 18%.

Суббота, 12.4.25, 15:00. Аукцион от Эстетика (сейчас идут предаукционные торги). Лоты, которые нам понравились: 13 (Константин Батынков), 26-27 (Эрик Булатов), 41 (Эдуард Гороховский), 61-64 (Лев Кропивницкий), 65-70 (Юрий Купер), 103 (Эрнст Неизвестный). Комиссия аукционного дома: 15%.

Суббота. 29.03. 15:00. VLADEY «Космос». Мы заметили: «СССР» (2024) Павел Пепперштейн, трехфигурная композиция из цикла «Праздник» (1964) Вадим Сидур, «Портрет» (2001) Олег Целков, Улетающие (1972) Петр Беленок, «Гостиница Космос» (1990) Александр Абаза, «Жизнь замечательных Монро» (1995) Владислав Мамышев-Монро, Longuide: январь 2019 (2019) Виктор Алимпиев, «Платформа» (2011) Корстантин Батынков, «Все в космос» (двухсторонняя работа) (1980-е) Олег Котельников, без названия (2025) Алина Глазун. Комиссия аукционного дома 25%.

Вторник. 15.04. Аукцион от Artsale (сейчас идут предаукционные торги). Интересные лоты: «Обнаженная» (1976) Вейсберг Владимир, «Пейзаж» (1966) Игорь Вулох, «Мандолина на стене» (1955–1956) Анатолий Зверев, Шихово (под Звенигородом). «Дом» (1956) Дмитрий Краснопевцев, Игрок (1978) Владимир Немухин, «Дача посла Юрия Ушакова» (2006) Наталья Нестерова, «Наконец‑то, дружище, мы дома» (Finally, we are at home, my friend) (2019) Павел Пепперштейн, «Мадонна «МОСГАЗ» (2014) Оскар Рабин, «Октябрьская новость» (1990) Борис Свешников, «Сказочные персонажи». Эскиз иллюстрации (1960–70‑е) Борис Свешников, «Толпа под деревом» (1988) Анатолий Слепышев, «Две фигуры» (1986) Евгений Чубаров, Троица (1995) Валерий Юрлов). Комиссия аукционного дома: 15%.

#чистаякоммерция

Итоги торгов «Я вам покажу!» от АукциON’а:

Вчера прошли уже третьи торги Аукционного дома ON, в этот раз посвященные графике, фотографии и тиражному искусству. К сожалению, посмотреть аукцион целиком не получилось – постоянные проблемы с онлайном сильно замедляли ход аукциона. К счастью, часть нашей команды была на аукционе оффлайн и смогла посмотреть за ходом торгов в реальном времени.

Сначала поговорим о цифрах. Из 73 представленных работ в коллекции разлетелись всего 35, из них – 31 – ниже эстимейта и 4 – по эстимейту. К сожалению, некоторые из работ уходили по первой и единственной ставке. Поборолась аудитория за работы Валерия Кошлякова, Эрика Булатова и Владимира Куприянова. Порадовало, что несмотря на сложности с онлайном, ведущий – Григорий Корбасов, сохранял позитивный настрой и даже шутил: “Такая борьба…*минутная пауза*...была пару раз.” Ещё из приятного: на некоторые из лотов была поставлена неотложная ставка ещё до аукциона. Значит взаимодействие с коллекционерами ведется не только в рамках отведенного на аукцион времени.

В основном спрос шёл уже на “устоявшихся” на рынке художников: Свешникова, Сидура, Булатова, Куприянова, Злотникова и т.д. А вот молодые авторы, с которых начался аукцион, остались немного в стороне.

Надеемся, что аукциону удастся решить все неполадки с трансляцией (не осуждаем, интернет нынче – система с характером). Все результаты и цены продаж вы можете посмотреть на сайте аукционного дома (за что аукциону огромное спасибо, прозрачность, к сожалению, пока не в тренде, но коллеги стараются это исправить), а в карточках мы делимся с вами более сухими итогами!

#смотритесами

Анастасия Хаустова о текущих проектах в Cube.Moscow. Часть 2:

Самое большое пространство Куба в этот раз оказалась отдано PA Gallery для выставки «Кабинет коллекционера». Она затрагивает важный вопрос о том, как происходит формирование художественных коллекций. По Вальтеру Беньямину коллекция — это способ упорядочивания хаоса, однако выставка не кажется подходящей под это определение, потому что особой логики в выборе тех или иных произведений практически не удается проследить. К тому же на самой выставке отсутствуют экспликации, поэтому мы не знаем наверняка, кому именно принадлежат те или иные произведения. Когда я отсканировала QR-код с текстом, к сожалению, доступа к документу у меня не оказалось. Коллекция — это действительно выбор, основанный на суждении вкуса. Тем не менее, Куб, как и такие большие экспозиции, как Cosmoscow или выставка «Чересчур», о которой я упоминала в прошлом тексте, снова ставят вопрос о понятии искусства, о том, что это такое и почему в его рамках происходит выбор в пользу именно тех или иных вещей.

Потому что логика экспонирования, передачи пространства тем или иным галереям, выбора в пользу тех или иных выставок не всегда кажется прозрачной, если не считать пусть и завуалированной, хотя и сквозящей выгоды. Это то, что я называю рыночным номинализмом, который является главным проводником институционального подхода к искусству, особенно когда критическая дискуссия оказалась из него по тем или иным причинам вытеснена. Мы знаем, что и в сообществе, помимо обсуждения несправедливых условий труда и лицемерия, ходят недоуменные вопросы относительно того, как осуществляется отбор выставок или произведений, иначе чем через прибыль, диктат рынка или вкусовщину галериста? 

Это не плохо и не хорошо, это ситуация, с которой мы обязаны иметь дело и разбираться. Художник, галерист, коллекционер, критик, зритель составляют единый связный организм, взаимные влияния внутри которого непреложны. Коллекционирование как обсессия сегодня потворствует пустой ностальгии и перепроизводству нефункциональных, а следовательно вредных вещей. Век назад Беньямин мог себе позволить собирать библиотеку (и это не самый плохой пример предметов для коллекционирования). А можем ли мы продолжать потворствовать этой опасной романтизации, пестующей переизбыток? Майкл Баскар в «Принципе кураторства» не зря различал два вида творчества: как производство вещей и как производство новых креативных идей, меняющих нашу жизнь к лучшему. Кажется, что настало время для второго.

Вопрос о том, почему выбор осуществляется именно в пользу этих произведений, именно этих художников, тоже остается открытым (не зря в одной из антиутопий этот вопрос оказался запрещенным). Ведь мы вполне себе можем представить, что добротных и эмансипаторных выставок и проектов может быть гораздо больше, чем это обычно предлагает Куб — ассоциация галерей современного искусства в самом сердце столицы и России, которая несет за эффекты своей публичной деятельности большую репутационную ответственность.

#смотритесами

Анастасия Хаустова о текущих проектах в Cube.Moscow. Часть 1:

Я никогда особо не отмечала для себя выставки Куба, потому что там показывают среднестатистическое конвенциональное галерейное искусство, причем такое, которое сегодня уже без экивоков можно называть китчевым. Однако последнее открытие меня приятно удивило, и я отметила для себя более чем одну выставку, что для нашего скудного на выходящие из ряда вон проекты искусство — уже победа.

Анастасия Антипова в рамках Cube.Market представила инсталляцию «Не смотреть под ноги, а смотреть на небо» — всю галерею завесили белыми простынями с характерными для художницы графичными, черной краской, рисунками. Выставка посвящена ощущению репрессированной телесности, которой в современном мире необходимо постоянно чего-то добиваться и соответствовать определенным идеалам. Через метафору спорта, борьбы, Антипова ставит вопрос о последствиях конкуренции и самоистязания в погоне за каким угодно — социальным, экономическим, профессиональным — первенством. Пьедестал, место на котором мы так ожесточенно завоевываем, вытеснен здесь в угол примерно так же, как красный диплом, а «золотые» медали, висящие на спортивных снарядах, на одной из сторон хранят несчастную искореженную гримасу художницы. Награда — лишь символический капитал за насилие над самим собой, компромиссное место, насиженное на руинах взаимной поддержки. Здесь же небольшой видеоклип, в котором корежит падших ангелов. Кстати, в последнее время многие художники обращаются к исполнению музыки, создают группы, записывают треки, которые еще только ждут своего исследователя. 

Лена Сурова, выпускница MSCA, показала «Обратную сторону Венеры». Капроновые панно художницы я заметила еще год назад, это были многослойные объекты, которые имитировали натянутые куски кожи с татуировками. В новой выставке, помимо масок и объектов с куклой Барби с характерными для общества массового потребления женскими образами в духе «Субстанции» представлена еще и инсталляция в форме стального куба, перетянутого рваным капроном. Мне эта медиальная находка кажется пластичной и эффектной, капрон еще и символ женской сексуальности, явленной через мужской взгляд, требовательный к гладким и стройным женским ногам, при этом — эластичная ткань, имитирующий феминную гибкость и мягкость, у которых тоже есть обратная сторона. Интересно, какие пластические возможности может еще предложить этот материал? При этом кажется важным, что Сурова беспокоится об экологии и работает с ресайклингом. 

В «тотальной инсталляции» Кати Рыбловой «Не слишком ли уединенно? Нет, достаточно», подготовленной специально для Cube.Market, опуская все клише из текстов и рекламных интеграций, было любопытно находиться. Причем обычно я не задерживаюсь в Кубе, но в этот раз мне было нужно перевести дыхание. Я люблю игру с пространством, отражениями, и в данном случае чувствуется архитектурный бэкграунд Рыбловой и нетривиальный подход к экспонированию. Синий — как будто бы цвет сезона: это уже как минимум четвертая выставка последнего времени, в которой главный герой — этот «грустный» цвет. Синий лично для меня — цвет Кляйна и «Синетов» Нельсон, а еще цвет любви. Поэтому на вопросы на зеркалах, типа «Что делает меня счастливой» или «Что для меня настоящий отдых», я отвечала лично и искренне. Сейчас я ценю любую возможность замедлиться, и искусство, которое этому способствует — мой фаворит. 

Все три упомянутых выставки стали для меня своеобразным триптихом, который пытается осмыслить положение современной женщины и художницы в мире, найти выходы не только за пределы выставочных конвенций и представлений об искусстве, но и патриархальной теории и истории искусства. На полях замечу, что выставка Дениса Крюкова «Полкило» в галерее M.A.R.S.H. с графическим переиначиванием советских оберток из-под конфет и с текстом Сергея Гуськова, тоже выгодно отличается продуманностью, концептуальностью и минимализмом на фоне всего остального яркого, сумасшедшего безумия, которое в среднем предлагает Куб. 

Фото: пресс-служба Cube.Moscow

#чтогдекогда

О красноярской ярмарке современного искусства SCAN FAIR 2025

Сегодня утром поздравляли с выигранной номинацией красноярский музей Площадь Мира, а теперь — рассказываем о втором выпуске сибирской ярмарки современного искусства SCAN. Она пройдет в Красноярске с 25 по 29 июня, а прямо сейчас продолжается open call участников — успеть надо до 4 мая, а более подробную информацию можно найти на сайте scanfair.ru.

Год назад, когда она только появилась, мы обозревали ее в канале глазами одного из экспертов того года — Лилианы Маррэ. Теперь погружаемся глубже и расспрашиваем команду SCAN о важности проекта, запланированной к нему параллельной программы и обновлениях этого года:

— Какие главные изменения и преобразования ждут нас на SCAN FAIR 2025?

— Мы планируем, что сама ярмарка дополнится выставочными стендами представителей дизайнерских бюро и просто независимых дизайнеров в направлении «промышленный дизайн», более конкретно это – предметный дизайн, то есть дизайн предметов обихода, повседневного применения, чья задача – быть украшением интерьера, привлекать внимание необычной формой и остроумным художественным решением. Кроме того, мы усилим просветительскую компоненту, сделаем программу публичных лекций, мастер-классов, дискуссий более серьезной, фундаментальной.

— Какие проекты-саттелиты планируются для гостей Красноярска во время ярмарки?

— Помимо просветительской программы для широкой публики и для профессионалов нашей страны мы планируем запустить аудио променад на тему истории современного искусства в нашем городе, а также ожидается работа красивой и новой для Красноярска диджитал-выставки.

— В чем вы видите необходимость параллельной образовательной программы к ярмарке современного искусства?

— Несмотря на то, что наш регион в топе креативных регионов страны, и огромное количество проектов, инициатив, институций на пике, скажем так, своей формы, общего представления о том, что такое непромышленные деньги, как они работают, зачем вообще платить за искусство, дизайн и прочие креативные индустрии, ещё маловато. До самой ярмарки планируем несколько интенсивов для интересующихся, любопытных, можно сказать, где-то даже одержимых идеями узнавания нового и трендового, людей – это будут практикоориентированные занятия, встречи с героями как локальной, так и глобальной арт-сцены. Нам кажется, что динамичное время подбрасывает нам всем вызовы, заставляет учиться думать и действовать нетривиально, гибко, неожиданно – и здесь очень хорошо помогает понимание искусства как модели конструирования и осмысления мира.

— Чем важна Scan Fair для региона? Как появление проекта повлияло на развитие местной арт-сцены?

— Во-первых, тут же случилась самоорганизованная местными лидерами арт-сцены ярмарка, и это стало своего рода ярмаркой-сателлитом нашей SCAN FAIR; во-вторых, активизировалась выставочная жизнь внутри города – теперь чаще случаются выставки не только красноярских, но и региональных художников (и за это большое спасибо нашему партнёру в цикле событий SCAN – Сибирскому институту развития креативных индустрий). Ну и в-третьих, уже по-другому не получится – ярмарка привлекла много внимания федеральных СМИ, профессионалов, а это значит, Красноярск становится всё более активным местом не только создания (а тут у нас очень глубокие и сильные корни!), но и продвижения современного искусства на карте нашей страны.

Фото: пресс-служба SCAN FAIR

#чтогдекогда

Cosmoscow Foundation объявил победителей программы в преддверии 12-го благотворительного аукциона

Сегодняшнее утро представителей прессы команда Фонда Cosmoscow встретила в Солодовне, вновь открывшей свои двери с предаукционной выставкой. Ее куратором выступила Ксения Чилингарова, выбравшая темой фразу-аффирмацию «Несколько поводов доверять себе». Не знаю начнем ли мы доверять себе пролистав каталог, но может нас убедят номинанты от Cosmoscow, которые после вчерашнего топа от блупринта выглядят особенно по-азартному интригующе. Все же приставка «художник … года Cosmoscow» закрепляется надолго.

В этот раз не было привычного вступительного слова Маргариты Пушкиной — вместо нее конференцию открыли Анастасия Иванова и Алексей Масляев — исполнительный директор и куратор Фонда соответственно, а также Ксения Чилингарова.

Как сказал в недавнем интервью для Объединения Алексей «важная установка фонда — показать, что искусство может быть разным, с ним можно по-разному взаимодействовать», поэтому посмотрим какой вектор «разности» намечается организацией в этом году — к результатам:

• Художник года – ПРОВМЫЗА (Сергей Проворов и Галина Мызникова)
— в экспертном совете номинации: Наталья Опалева, Алиса Прудникова, Зоя Галеева, Дарья Пыркина, Анна Федина;

• Музей года – Площадь Мира (Красноярск)

• Институция года – ЦТИ Фабрика (Москва)
— в экспертном совете номинации: Антон Козлов, Ирина Кулик, Ирина Корина, Анастасия Лобачева, Дарья Эпин.

Поздравляем победителей — прекрасный выбор правления! Ждем вернисажа предаукционной выставки и последующих торгов!

Выбор информационного партнёра: проект «Деньги в искусство»

Мы рады объявить информационного партнёра нашего проекта — Деньги в искусство

Новиков Иван
Штудия к “Синему проекту”, 2023
Бумага, акварель, 24×31 см
Эстимейт: 700–900 €
Старт: 500 €

Маша Ша
Я вам покажу, 2019
Калька, графит, 252×45,5 см
Эстимейт: 2,500–2,800 €
Старт: 1,500 €

Грехт
Без названия, 2024
Бумага, акварель, тушь, цветные карандаши, акрил, 83×63,5 см
Эстимейт: 1,700–2,000 €
Старт: 1,200 €

Matiush First
MEMO_RY. Серия 2020, 2020
Бумага, акварель, лак, цветные карандаши, 36,5×32,5 см
Эстимейт: 1,400–1,700 €
Старт: 1,000 €

Савельев Кирилл
Я пришел в лес кормить свинью…, 2020
Цифровая печать, fujicolor crystal archive, Тираж 3/3
Эстимейт: 1,000–1,300 €
Старт: 700 €

Михнов-Войтенко Евгений
Из цикла “Клинопись”, 1961
Бумага, фломастер, 28,9×20,1 см
Эстимейт: 1,000–1,200 €
Старт: 700 €

Татаринцева Ольга
I am going to tell you a lie, 2023
Бумага, масло, 23×31 см
Эстимейт: 2,000–2,300 €
Старт: 1,500 €

Веселовский Алексей
Башни. Состояние №10, 2017
Бумага Fabriano Rosaspina 285 г/м², 86×64 см
Эстимейт: 1,500–1,700 €
Старт: 1,000 €

Куприянов Владимир
Из серии “Эрмитаж”, 1990-е
Картон, ч/б печать на полиэфирной плёнке, 25×30 см
Эстимейт: 3,500–3,800 €
Старт: 2,700 €

#чистаякоммерция

АукциON «Я вам покажу!»:

С 4 апреля в пространстве галереи ArtZip открылась предаукционная выставка предстоящих торгов от АукциON’а. Третьи торги будут посвящены графике и фотографии — хороший разогрев перед грядущим нижегородским Контуром.

Выборка в этот раз охватила авторов разных поколений (самая ранняя работа датируется 1932, самая поздняя — 2025), собранных под началом одного медиума. К слову, отличного для начала коллекционирования: традиционно именно графику рекомендуют для первых приобретений, только подступающимся к этой практике.

Из 73 лотов, ценовой диапазон эстимейтов которых варьируются от €200 по нижней границе и до €35,000 (за раннего Булатова!) по верхней. Мы, уже по традиции, отобрали собственный топ, с которым можно ознакомиться в экспозиции (как это уже сделал наш дорогой подписчик и новоиспеченный коллега) и частично посмотреть в публикации ниже👇👇👇

И до встречи на торгах 9 апреля в 19:00!

#чтогдекогда

Молодое искусство с весенней ярмарки WIN-WIN'25. Часть 2:

Из молодых дебютантов привлекает внимание выпускница академии им. Штиглица — Рита Мурадян. Она привезла из Петербурга очень личную серию, посвященную воспоминаниям ее семьи, архивным фотографиям с сюжетами из уже несуществующего города, в который так хочется попасть, в безоблачные сюжеты которого так хочется заглянуть. Отметим и совсем юную Марию Цареву со скульптурным бэкграундом, которая на маркете представила графические серии с использованием натуральных пигментов, печатные работы и очень рельефные тиражные произведения с птичьими силуэтами (от ₽3,000 до ₽20,000). После своего московского дебюта в галерее M.A.R.S.H. вернулся Лева Казак с новой графикой и объектами (от ₽7,000 до ₽30,000). Работа со смертью проявлена у него через найденные объекты, на первый взгляд бессюжетную графику и очень ремесленную технику.

Разнообразием всегда отличаются стенды объединений. Так, среди перемешанных друг с другом работ «хавай-бомбай» выделили для себя напечатанные на мусорных пакетах и контейнерах по сути документальные фотографии органических отходов, которые фиксировала Анна Бутусова (₽12,000-15,000). Открыли для себя независимое издательство Фабер Феррум, которые реализовывали тиражные постеры из различных серий. Ценовой диапазон начинался от ₽1,800, поэтому забрать домой хорошее искусство от объединения, успевшего поработать, например, с Еврейским музеем или брендом OMUT — привлекательная перспектива.

У, пожалуй, самой любопытной сейчас образовательной площадки на базе галереи Devyatnadsat’, aacademy19, отметили бы пастельные рисунки (₽14,000–40,000) и оловянные тени (по ₽8,000) Марии Кароль, фотоработы с эпоксидной смолой Павла Плеханова (₽7,000–20,000) и инкрустированные оловом графические листы Оли Грачевой (₽9,000–12,000). Но в академию советуем просто идти и смотреть самостоятельно — маст-визит для тех, кто ищет кого-то нового.

Хоть с обзором мы затянули и он носит скорее характер пост-релиза — имена новых авторов зафиксировать важно. А WIN-WIN несмотря на спорные моменты остается практически безальтернативным проектом, где можно найти какие-то исключительно новые таланты. Не удивительно, что на нем наблюдаем мы не только коллекционеров и неравнодушную прессу (только успевали здороваться с коллегами!), но и галеристов, которые все дни наматывали круги, знакомились, интересовались и договаривались о сотрудничестве. Поэтому ждем всех подслушанных нами анонсов проектов и желаем отличных пост-продаж!

#чтогдекогда

Молодое искусство с весенней ярмарки WIN-WIN'25. Часть 1:

Подошел к концу десятый весенний маркет современного искусства WIN-WIN на Винзаводе. В этот раз команда проекта решила отказаться от специализации по медиуму и экспертным составом из Екатерины Савиной, Андрея Паршикова, Анны Заведий и Есфирь Панек представила выборку из 120 авторов.

По традиции в состав участников попало более 50% новых имен от общего количества отобранных, а внутри, помимо независимых авторов, также можно было найти галерейные стенды, творческие объединения/мастерские/организации и даже издательства. Мы прогулялись по Цехам Белого и Красного и по традиции составили выборку искусства, к которому мы бы присмотрелись.

Из маркета в маркет помимо новых имен обращаешь внимание и на участников прошлых выпусков, а точнее на их последние произведения, которые они представляют зрителю. Виталий Тюрлик, чьи «тюрлики» в прошлый раз разлетались по покупателям, в этот раз помимо новых небольших текстильных фигурок (₽4,000—5,000) показывает крупноформатные полотна (₽45,000—80,000) — к слову, пару из них мы могли видеть на Cosmoscow. Тимур Этот, дебютировавший на WIN-WIN`е полгода назад, помимо уже знакомой нам графики с выстроенной мифологической вселенной, показывает марки с изображением героев его повествования: особенно приглянулись «Шестеро из Фив» и реализованный в первый день деревянный барельеф.

У самого входа второго этажа зрителей встречает стенд Алины Бровиной, анонс о выставке в самарской осси ми которой мы обнаружили сегодня с утра (с чем и поздравляем, площадка прекрасная). Она показывает тонкую шелкографию, сделанную во время ее обучения в Зальцбурге, а также «мягкие скульптуры» из шелковых отрывков нижнего белья — будто взрослых «игрушек». К похожей теме обращается и Лина Кордюченко, демонстрирующая акварельную графику и коллажных кукол, сюжеты которых собраны из личной мифологии художницы, сказок и в целом фиксации детских миров на этапе взросления (₽5,000–25,000).

В общем ряде столов и сеток для развески работ выбивается минималистичное высказывание Кати Афониной, которая вместо привычной «интерьерной» живописи решила показать всего два объекта — керамический дом за ₽170,000 (стены которого особенно глянцево поблескивают если внутри зажечь свечи) и небольшой холст за ₽36,000. Благодаря такому нетипичному для WIN-WIN’а решении (где многие стараются показать все сразу и желательно самое яркое) представление на маркете Кати выглядит как полноценный проект-высказывание о проблемах переезда и поисках ощущения дома.

#чистаякоммерция

Аукционы 03.04 — 09.04

Пятница. 04.04. 12:00. Аукцион от ArtInvestment (сейчас идут предаукционные торги). Наши находки: Портрет М. М. Фотиева (1981) Анатолий Зверев, «Натюрморт с картами» (1989–1990) Владимир Немухин, Без названия (1992) Николай Силис, «Трюк» (1977) Олег Целков, Композиция (июль 1976) (1976) Эдуард Штейнберг, «Шесть стульев» (2024) Семён Агроскин, «ЦПКиО» (2023) Константин Батынков, «Ленин» Евгений Чубаров. Комиссия аукционного дома: 18%.

Суббота, 05.04, 19:00. Аукцион от Литфонд (сейчас идут предаукционные торги). Любопытные лоты: 98, 110, 116-117, 142, 146, 163, 189 (Борис Свешников), 104, 119, 128, 168-169 (Евгений Кропивницкий), 143-144 (Виктор Попков), 153, 182-183 (Евгений Чубаров), 201 (Евгений Гороховский), 209-211 (Эрнст Неизвестный), 215 (Константин Батынков). Комиссия аукционного дома: 23%.

Вторник. 08.04. Аукцион от Artsale (сейчас идут предаукционные торги). Интересные лоты: «Моонзунд» (2023) Константин Батынков, «Поющий» (1990) Пётр Беленок, Композиция (цветок) (1959) Анатолий Зверев, «Два кувшина и камень» (Вт. пол. 1960‑х — 1971) Дмитрий Краснопевцев, «Кувшины в земле» (Конец 1980‑х) Дмитрий Краснопевцев, «Чайница» Театральная серия (2014) Владимир Немухин, «Поезд» (2001) Лев Повзнер, «Дорожные цветы» (1996) Борис Свешников, «У речной переправы» (1991) Борис Свешников, «Сюрреалистический персонаж» (Конец 1950‑х — начало 1960‑х) Юло Соостер, «Контрформа» (1954–1956) Валерий Юрлов, Красный акцент Композиция (1967) Владимир Яковлев. Комиссия аукционного дома: 15%.

А об АукциON’е расскажем вам совсем скоро отдельно

#смотритесами

Лиза Хосуева о выставке Анны Комаровой «Все желания исполнены, все проблемы решены» в XL Gallery. Часть 2:

Образная легкость граничит у Комаровой с практической тяжестью. Как у Реко Секигути сезоны разбиваются на фиксируемые нами мгновения, так у Комаровой они раскладываются на тысячи (7200!) то ли уже отцветших свое, то ли получивших вторую жизнь листьев. Как у Оливии Лэнг в «Саду против времени» адаптация к настоящему происходит через реставрацию дома и оживление сада, так у Комаровой реальность покоится под жухлой тяжестью листвы-захоронения. Анина повествовательная линия в целом очень литературна, эссеистична. Выставка — ее впечатления от поездки-резиденции на Эльтоне, но к этой истории подключаются звуки (пение птиц и металлический звон) запахи (чем дольше ты находишься на выставке — тем сильнее втравливается в тебя металлический привкус) и сенсорика (взгляд цепляется за каждую неровность оборванных керамических птиц, а руки пускаются по медным отливам), создающие новое зеркальное измерение для случайного посетителя экспозиции.

По кромке листвы угадывается форма осевшей могилы — она как бы пустая, но за ней — измерение. Долго всматриваясь вглубь под гипнотическим птичьим щебетом все сильнее хочется окунуться в эту медную груду. С детства у меня довольно сложные отношения с металлом, как с материалом – от его запаха и фактуры всегда было не по себе, а от соприкосновения с ним всегда бежала по коже неприятно покалывающая дрожь. Так и здесь — при всем видимом желании тактильной «встречи» с объектом, при всей визуальной притягательности этой листвы, в которую ты еще ребенком прыгал не задумываясь, ты никак не можешь переступить эту черту. Не пускает ни ужас от угадывания в казалось бы абстрактном силуэте могильной прогалины, ни уже невозможный со временем кислотный запах, ни поблескивающая водная гладь, которая так и остается недосягаемо-иллюзорной.

Сложно мыслить о выставке в категориях «конфликтности» – уместнее кажутся состояния «пограничности». На выставке в агентстве Art.Ru представлено видео Ани с Эльтона — на нем небольшая веточка дрожит от порывов ветра на замерзшем озере. Она снята в расфокусе — взгляд уходит в четкую линию горизонта, на которой встречается небесная синева и снежный покров. Неподалеку от записи можно буквально нащупать встроенный в стол динамик со звуком. К нему стоит не только прислушаться, но и прикоснуться — вибрации передают нам не только акустическое послание, но и сенсорное. Второе на инстинктивном уровне кажется даже понятнее и теплее.

Сама «механика» запечатленного в произведении движения похожа на то, с чем зритель сталкивается придя в XL. И речь не только о выборе фокуса и расфокуса на деталях и покрывших всю галерею тенях инсталляции — первостепенна синонимия остроты ощущений затронутых зрительских органов чувств с дребезжащим от внешних порывов силуэтом. Наверняка эта веточка все еще стоит на Эльтоне — по сути она тоже является порталом, таким же, в какой нас приглашает заглянуть металлическая груда. Вместе они создают что-то вроде коридора «от и до» в которой можно еще успеть заглянуть — и этим точно надо воспользоваться.

#смотритесами

Лиза Хосуева о выставке Анны Комаровой «Все желания исполнены, все проблемы решены» в XL Gallery. Часть 1:

До 11 апреля в галерее XL проходит персональная выставка Анны Комаровой. Когда она только готовилась я спросила Аню о том, что на ней будет представлено, к каким медиумам она обратится в этот раз. Ответом послужило лишь приглашение на открытие. И это была не интригующая уловка – летом, когда мы обсуждали ее проект в Уральском филиале ГМИИ, уже было ясно, что корректнее всего характеризовать ее творческие проявления как «работу с пространством».

Оказавшись в экспозиции «Все желания исполнены, все проблемы решены» в справедливости этой методики только убеждаешься: едва ли под одним значением можно объединить техники от керамики до плетения металлической сети. Проект зародился во время участия художницы в экспедиции, организованной Димой Филипповым на озере Эльтон — из ее «последствий» мы уже видели персональную выставку Димы в Anna Nova Gallery или серию Саши Лемиша, которую показывала галерея fabula на Cosmoscow. К слову, до 10 апреля есть возможность успеть посмотреть групповой проект, собранный по итогам «арт-резиденции» в агентстве Art.Ru.

Аню экспедиция привела к «встрече со смертью», но может точнее будет назвать это встречей с границей жизни, ее окончанием? Этот элемент «завершенности» проявлен, в первую очередь, в названии – «Все желания исполнены, все проблемы решены». После его прочтения на афише у входа в галерею XL можно как бы выдохнуть и зайти внутрь в состоянии интригующего опустошения, успокоения и утешения.

С порога, благодаря архитектуре пространства, не сразу видна сама инсталляция: от входного коридора взгляд упирается в пустую стену, в вышине которой виднеются птичьи силуэты. Задержавшись на месте пару секунд, мы начинаем различать их голоса, в переливах которых до нас доносится немного фонящее пение «райской птицы» (запись их щебетания художница специально искала к выставке). Кажется, что источником звука являются летящие над нашими головами, но присмотревшись понимаешь, что они уже в другой реальности — их тела развернуты от нас, они застыли в невесомости «вниз головой». Их эхо доносится из огромной керамической чаши, скрытой под грудой листвы — она становится чем-то вроде огромного динамика, разносящего звук от каждой птицы к каждой ее тени.

Решившись пройти дальше зритель оказывается в сумраке — к нему глаз частого посетителя Винзавода, знакомый с минималистичностью XL, адаптируется быстро. Из теней более явно проявляется куча листвы, дно которой поблескивает водной гладью — она и становится для нас «экраном» в альтернативный мир, откуда льются голоса райских птиц. К такому порталу Аня пришла как раз на Эльтоне — близ озера находилось старое, почти заброшенное, христианское кладбище по периметру которого были разбросаны пожухлые металлические листья. Оказалось, что венки из них делал местный кузнец. Со временем листва с могильных плит опала — ее художница частично забрала в Москву: по образцу найденных объектов она отлила и вытравила свои металлические листья. Обходя инсталляцию вокруг ты невольно на них наступаешь — правда не слышишь привычное шуршание, вместо него — звонкий металлический скрежет.

Фото 1–4: экспозиция «Все желания исполнены, все проблемы решены» в XL Gallery
Фото 5–6: фрагменты выставки «Эльтон 24: экспозиция» в агентстве Art.Ru (автор — Таня Сушенкова)