Удалось заскочить проверить, как оно там после зимы. И с погодой повезло

В Москве уже почти нигде не осталось троллейбусных маршрутов (кое-где, кажется, ещё есть, и то не уверен). Не утихают и сейчас споры — нужен Москве троллейбус или нет... Но сейчас вообще не об этом.
В городе R., с детства хорошо знакомом, стою на остановке, и взгляд непроизвольно останавливается на троллейбусных проводах. Здесь вообще меньше света вокруг, и неба больше, чем в Москве, и эти провода тянутся чёткими линиями, и вдруг всплыло далёкое детское воспоминание: мне лет 6-7, я смотрю, как по троллейбусным проводам скользят огоньки — отражения света автомобильных фар — и тогда я думал, что вижу, как электрический ток бежит по проводам. Кажется, я тогда высказал эту мысль вслух — мне объяснили, что конечно же это не ток бежит, а просто блики.
Но это неважно. Всё равно красиво.
Вот и теперь. Стою и смотрю опять, как огоньки бегут по натянутым в небе струнам, как будто это и есть тот самый таинственный ток. Просто и красиво. А когда провода начнут медленно плавно вздрагивать — скоро будет троллейбус.

Автопортрет за роялем в солнечный день, снимок камерой-самоделкой системы "Banka s dыrkoй" на лист фотобумаги, выдержка равна паре страниц музыки Шопена )

Равноденствие проехали

С прошлого года уже устоялась добрая традиция — иногда, в свободные от учеников часы, я захожу в гости к старшим группам сольфеджио / слушания музыки, что-то играю и рассказываю то, что считаю возможным и нужным рассказать в связи с этой музыкой. В этом учебном году уже был Бах и его современники, был Ференц Лист, а недавно, уже в феврале, Скрябин и Рахманинов. Эта тема сложна и объёмна — нельзя было не коснуться грозных и величественных страниц истории, нельзя было пройти мимо особенностей культуры (и научной мысли тоже!) на рубеже XIX и XX столетий.
В маленьком помещении перед этой небольшой группой ответственности чувствуешь больше, чем перед тремя сотнями человек в каком-нибудь большом зале в далёком городе. И огромной наградой становится ощущение, что твой рассказ оказался интересен — вот для них! — встать в этот светлый энергетический поток — всегда большая радость.

Есть в подмосковье один "широко известный в узких кругах" лыжный маршрутец на 20 с хвостиком километров — прошёл там прошлой зимой, а в этом сезоне уже почти оставил надежду повторить. Но... надежда, как известно — сами знаете что. И вот, всё же прокатился, несмотря на то, что выпавший на неделе снег не особо надёжен, да и вообще видимо вот-вот сойдёт.
Сойдя на нужной станции, я шёл с лыжами на плече через посёлок и чувствовал себя дураком, глядя на значительные проплешины жухлой травы и земли, греющиеся под лучами уже такого весеннего солнца. Но что же, войдём в лес и ещё посмотрим! Вошёл. Посмотрел. Следующее искушение — проехавший по тропе квадроцикл вздыбил землю, едва прикрытую снегом. Если так пойдёт и дальше, то шлёпать так двадцатку км — странное занятие! Но этот участок быстро закончился, и хотя из-за изрезанного оврагами рельефа ехать было по-прежнему достаточно неудобно, но вскоре пошёл гораздо более благоприятный участок! И дальше уже практически всю дорогу ехалось очень даже сносно!

Ну что, всё ж таки зима пока не отменяется!
Можно ещё воспользоваться преимуществами снежного сезона. Воробьёвы горы гостеприимно встречают хоть рано поутру, хоть поздно вечером.

17 февраля — по "старому стилю" — 1877 года родился граф Алексей Алексеевич Игнатьев, личность историческая, человек необычайной судьбы, про которого по сей день, как мне кажется, недостаточно многие и знают! Как раз на днях, буквально только что, я дочитал наконец его воспоминания в двух томах "Пятьдесят лет в строю".

Кто же это такой? Его отец, дядя, дед — выдающиеся государственные деятели российской империи.
Особое семейное воспитание и поездки по стране, сложившиеся уже в детстве черты и сумма знаний, отличавшая Алёшу Игнатьева от сверстников уже в юные годы. Затем стандартный путь для человека его положения и возможностей — кадетский корпус, кавалергарды, блестящая учёба в академии генерального штаба. Участие в жизни самых высочайших кругов. Участие в маньчжурском конфликте, первые тяжёлые думы о судьбе империи. Затем — долгая служба военным представителем в различных европейских государствах.
1917 год застал А. А. Игнатьева в Париже на работе по связи и снабжению между союзными армиями Франции и России — идёт первая мировая война.
И здесь самое интересное. На далёкой родине рухнуло всё, чем мог жить человек его круга. В руках Игнатьева — огромные суммы русско-французского военного бюджета и широчайшие связи. И в эту трудную минуту он принимает решение заморозить все счета, спасти казённые средства как от посягательств Франции, так и от посягательств российского эмигрантского сообщества. В этом и во всём остальном, невзирая на полную неизвестность, А. А. Игнатьев выбирает сделать ставку на будущее своей страны и на служение родине и народу, и вопреки шаткому положению, когда отвернулись все бывшие соратники и французские друзья, не признавшие новой страны советов, дожидаться указаний из Москвы и возможности вернуться и работать дальше, используя весь свой опыт.
После долгих лет ожидания ему удаётся восстановить связь с Россией, стать торговым представителем СССР в Париже, а затем — уже в середине 1930х годов! — вернуться домой! Зарубежные знакомые предрекали ему скорую расправу — блестящий императорский генштабист возвращается в Союз в 30е годы, что его ждёт на родине? А вот что: А. А. Игнатьев активно работает, и проживя долгую насыщенную жизнь, покидает этот мир уже в 1954 году, будучи генерал-лейтенантом советской армии.
Два тома мемуаров описывают эти этапы его жизни — может ли всё уложиться в эту книгу? Могло ли всё быть написано? Разумеется нет. Не говоря уж о том, что некоторые страницы жизни и работы А. А. Игнатьева вообще никогда не будут рассекречены. Истинный объём агентурной работы, связанной с этим человеком, трудно представить. Нужно ли, важно ли такую книгу, адресованную советской молодежи 40-50 годов, читать сегодня? Без сомнения. Уже хотя бы уже потому, что это прекрасный художественный текст.
Фигуры, подобные А. А. Игнатьеву, на заре советской империи были. Многие из них прожили долгую жизнь. Например, хотя бы, многие ли знают об ещё одном герое того времени, царском генерале Н. М. Потапове? А между прочим, один из основных создателей молодой красной армии (и непосредственный участник некоторых масштабных развед-операций). Узнавать о таких людях полезно уже в целях добавления некоторого объёма нашим иногда весьма схематическим представлениям о нашей истории.

Таинственная дверь.

Вспомнился рассказ Герберта Уэллса "Дверь в стене" (хотя там была и зелёная дверь). Помню, в детстве меня поразил этот рассказ уже самим контрастом этого романтически-мистического сюжета с прочими рассказами этого автора, гораздо более научно-фантастически рациональными.

Композиторы / исполнители.

По краям стоят композиторы Ираида Юсупова и Владимир Мартынов — они родились в один день (хотя и с разницей в 16 лет), а сегодня их музыка в один вечер на одной сцене — вновь на мартыновском фестивале.
Рядом со мной певица Наташа Павлова, с которой мы вообще немало программ делали — и где только не выступали: от петербургского дома художника до собора 14 века в горах центральной Италии.
Снова пересеклись все в "Доме" на Новокузнецкой.

В культурном центре "Дом", второй день фестиваля Владимира Мартынова. Играем сочинение Ираиды Юсуповой "Сны птицелова".
Небольшой отрывочек из второй части.

по набережной

Репетируем сочинение Ираиды Юсуповой в культурном центре "Дом" — приятно снова оказаться в этом месте, где играл не раз — когда-то это был кипящий центр новейшей академической музыки, культовое место, я же его застал уже в более спокойный период, и тем не менее традиции и дух этого места так или иначе сохраняются, в частности такие события как неизменный фестиваль Владимира Мартынова сохраняют энергетику этой площадки. Иногда я захожу на вечера этого фестиваля, если играют что-то интересное для меня в данный момент. Ну или... если на нём играю я 😜

"к звёздам"