Утробы на ножках
Сосуды
Ничья собственность
Чьи-то жены
Чьи-то служанки
Главная героиня романа Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» имени которой больше не существует — так называет женщин. Она жестка, груба, она не выбирает выражений. Она находится в своей голове, тут незачем притворяться.
Другое дело притворяться в реальности, где Галаад управляет твоей фертильностью, внешностью, будущем, прошлым и настоящим.
Галаад — не выдуманная страна, она вполне реальна. Она ведет торговые отношения, налаживает международные связи, борется с терроризмом, а еще имеет всех женщин так, как ей вздумается.
По сюжету в связи с государственным переворотом в США отменена конституция, женщины лишились прав, страна превратилась в тоталитарную религиозную секту.
Женщина — не товар, мужчина — не купец, да и людьми их всех назвать сложно. Скорее одна — собственность и скотина, второй — царь и бог.
Маргарет Этвуд ведет нелинейную игру с читателем. Вся книга — мозаика воспоминаний, обрывков настоящего, домыслов, снов. Временные и пространственные координаты размыты.
Она окунает нас в ограниченный поток сознания служанки Фредовой (буквально принадлежит Фреду). Поток сознания — это художественный приём, который имитирует непрерывное течение мыслей (как у Джойса, но тут не как у Джойса)
«Рассказ служанки» — это антиутопия XX века, в которой мы сталкиваемся с религиозными фанатиками и тоталитарной доктриной, с бездействием и равнодушием.
Это текст о том, как женщина в системе превращается в функцию и экспонат.
Служанки — утробы.
Жёны — украшения.
Марфы — прислуги.
Тетки — надзиратели.
Все — фигуры на патриархальной доске.
«Рассказ служанки» появился в 1985 году — и стал отражением времени. Это эпоха неоконсервативного поворота, активизации религиозных движений, давления на права женщин. Этвуд отталкивается от реальности: всё, что происходит в Галааде, имело прецеденты в истории. Роман не фантазия — отсюда страх и тревога.
«Рассказ служанки» встроен в несколько литературных традиций:
В феминистскую прозу 70–80-х (Анжела Картер, Дорис Лессинг, Урсула Ле Гуин).
В антиутопию как жанр.
В постмодернизм, как способ разоблачения власти и нарратива.
Сразу оговорюсь, сериал на меня повлиял. Читая, я представляла яркие визуальные образы из картины. Но на уровне чувств — книга сильнее.
Давно я не проникалась историей так основательно. Словила на ней жесткий фокус. Прочла за два дня. Сегодня уже дочитываю «Заветы» — вторую часть истории, которая описывает события через 17 лет.
«Мы им дали больше, чем отняли, сказал Командор. Ты подумай, сколько раньше было мороки. Ты не помнишь бары для одиноких, унижения школьных свиданий вслепую? Мясной рынок. Ты не помнишь чудовищную пропасть между теми, кто мог с легкостью заполучить мужчину, и теми, кто не мог? Некоторые жили в отчаянии, голодали до дистрофии, накачивали груди силиконом, обрезали себе носы. Ты подумай, сколько человеческого горя»
Действительно, сколько горя.