Если говорить развернуто о «Камышовом коте», то лучше всего о нем говорит текст из второго выпуска после эпиграфа под названием:
Журнал закрывается в 2031 году,
или Запоздалый стейтмент
«Печать должна знать свое ме-
сто (т.е. пресса не должна за-
рываться), - это один из важ-
нейших лозунгов современной
элитарности».
Цифровой коллаж
с фрагментам ра-
боты Константина
Звездочетова
и Павла Щербова
Павел Пепперштейн, “Четыре
журнала”.
Дорогие мои читатели!
Я рад, что вы видите второй выпуск неофициального печатного органа вражеско-друже-
ской московской художественной сцены 2020-х, журнал пунктуального искусства «Ка-
мышовый кот». После выхода в свет первого номера прошло достаточно времени, чтобы
журнал был кем-то оценён или отвергнут.
У меня как главного редактора запросили стейтмент журнала: говоря простым язы-
ком, для чего он вообще нужен, этот ваш журнальчик?
Своим присутствием на вражеско-дружеской московской художественной сцене жур-
нал служит определённым фильтром контента второго десятилетия XXl века.
Так или иначе, по моему замыслу журнал прекратит свое существование в 2031 году.
Вы спросите: почему не в 2030-м? Это связано с тем фактором, что любое десятилетие
не начинается с нуля, то есть 2030 год - это ещё не 30-е, а 20-е, но вот 2031 год — уже
первый год 30-х.
С точки зрения цифр журнал отслужит свои гордые 8 лет (2023 - 2031 R.I.P. — цветоч-
ков ещё успеете занести) и уйдёт на покой к своим типографским «корешам»: художе-
ственно-литературным собратьям от декадентской когорты («Мир искусства», «Весы», «Золотое руно», «Аполлон», милых симпатяжек самиздата и тамиздата) до кровожад-
ных интриганов постсоветского периода («Художественный журнал», «Радек», «Пас-
тор», «Место печати»).
Я был бы весьма неискреннен , в первую очередь перед самим собою, если бы не при-
знался в своей откровенно-запредельной любви к журналу «Место печати» покойного
Николая Шептулина. Для меня, исполняющего роль «Репортёра-Мурзилки» на отдель-
но взятой художественной сцене, деятельность Коли Шептулина является образцом кон-
цептуального инспирирования, поскольку я обращаюсь к тому, что раскрывал Николай
Шептулин на страницах своего издания. Это было раскрытие проблематики Московской
концептуальной школы в постсоветский период и решение через авторов этой школы
определённых мифологем от выпуска к выпуску. Не зря его называли «цехом Москов-
ских концептуалистов» или их неофициальным печатным органом.
Возвращаясь к «Камышовому коту». Это не столько субкультура или контркультура,
говоря общими словами, это определённый «носитель информации» (медиум), раскры-
вающий мой редакторский взгляд на нынешнее состояние искусства и поглощающую
ауру архивных материалов.
Это журнал не столько молодёжный или возрастной , сколько межпоколенческий.
На его страницах авторы входят в контекстуальный диалог, поэтому в нем на сегодняш-
ний момент и нет определённо заданной темы номера, лишь крайне условные разделы:
поэзия, критика, выставки и т.д. в сочетании того, что я называю в своём дискурсе «сле-
пыми иллюстрациями» (иллюстрирование по фрагменту, а не по контексту, те или иные
изображения, ложащиеся под плиту текста, а плита текста, в свою очередь, ложится
под стилизацию кустарного арт-журналистского производства).
Противовес «слепому иллюстриварованию» — «конкретное иллюстрование» (иллю-
стрирование по знанию контекста).
К примеру, первый номер журнала отсылал читателей своей вёрсткой к ворд - доку-
ментам или цифровым заметкам , а второй выпуск, который вы держите в руках, демон-
стрирует своим журнальным нутром (вёрсткой) такое хорошенькое, опрятненькое, мод-
ненькое издание о современном российском искусстве.
На обложке журнала изображён скрин из телеграм-канала «PhilosophyToday» с кри-
тикой первого номера, поверх которой художник Александр Мареев ( художник - леген-
да и признанный гений круга Медгерменевтики) воспроизвел тушью фрагмент карика-
туры Павла Щербова, критикующий деятельность Дягилева.
В карикатуре Щербова коты, как можно понять по колориту, отсылают нас к афише