пока апрель продолжает претендовать на роль месяца, который хочется перешагнуть, сразу оказавшись в цветущем мае, расскажу про книгу, с которой провела март.

это была работа Лизы Марчиано «Дарующая Жизнь: женские архетипы в материнстве». думаю, количество закладок говорит само за себя.

для меня книга оказалась целительной. не просто текстом, а питательной средой, густым черноземом, нежными материнскими объятиями. со страниц на меня смотрел внимательный ласковый взгляд женщины, которая могла быть моей подругой.

это книга, благодаря которой понимаешь – с тобой все так. сколько было до тебя женщин, все испытывали то, что испытываешь ты. в разной степени, пропорциях и вариациях, но испытывали. потерянность, грусть, тоску, скуку, ярость, раздражение, усталость и отчаяние. это неизбежно, это dark side of the moon и это, в том числе, означает быть матерью. пусть даже об этом не принято говорить.

можно всему этому сопротивляться, бороться и проиграть. а можно сдаться, проявить любопытство и тогда все эти разные состояния станут источником силы.

в книге кроме сказок много клиентских кейсов: разный возраст детей, матерей, различные жизненные обстоятельства. в этих историях легко узнать себя, увидеть чужой путь, который рискует стать твоим. сопереживая героиням и горюя вместе с ними, в какой-то момент понимаешь, что демоны, терзающие тебя, больше не имеют силы.

книга о материнстве и в то же время о жизни, взрослении, любви и взгляде в неминуемо настигающую пустоту. все 294 страницы повествуют, как не растерять себя среди забот, радостей, печалей, монотонности и трудности процесса. как, вопреки всему, остаться цельной, встретиться с собой настоящей.

пока читала, многие раны, гноящиеся в душе годами, зажили. стало легче и просторнее.

🧿отдельно восхитилась книгой как сказкотерапевт. опять убедилась, как безотказно действует сказочная призма, меняя что-то в самой нашей сути, позволяя получить и усвоить опыт самым простым и доступным нам способом. никогда не устану восхищаться методом и любить его всей душой.

#ячитаю

В апрель мы въехали на машине скорой помощи. Сигнальный маячок на крыше тревожно мигал красно-синим, сливаясь с огнями города. Следующие несколько часов провели в больнице, в удушливых желтых, как под состарившимся лаком, коридорах.

За эти несколько часов я насмотрелась на изнеможденные лица других родителей, насквозь пропиталась тревогой больничных стен. Эти часы разрядили мою батарейку настолько, что я до сих пор не могу восстановиться.

За время, проведенное в больнице я поняла: внутренний голос всегда говорит спокойно. Ровно, уверенно и отстраненно. Это паника кричит, шумит, вызывает тахикардию и окатывает градом эмоций – лишь бы ее заметили.

А еще поняла, что неизвестность – очень страшная вещь. В некоторых ситуациях, возможно, ничего страшнее и нет. Она как многоголовая гидра, неустанно порождает варианты, которые, в свою очередь, порождают неизвестность, и вновь варианты, и вновь неизвестность – и так по бесконечному кругу. И эту гидру можно победить только если четко знаешь, что тебя ждет. Даже самый страшный диагноз оборачивается благом, просто потому что он понятный, пошагово решаемый.

В сухом остатке событие останется в памяти забавным приключением – как и все истории со счастливым концом👹

Но апрель сходу показал свое лицо. Несговорчивое, волевое, упрямое, бунтарское и непредсказуемое. Сразу после больницы – понижение температуры, ветра и снегопад. Сегодня за окном все белым бело, словно и не было никакой весны. Сегодня малышка температурит и я вместе с ней. Лежу рядом, слушаю, как она тихонько сопит и думаю о том, что месяц апрель проверяет меня на прочность похлеще февраля. Он обещает нарциссы и молодую зелень, но морочит голову снегом и ледяными дождями. Мне малодушно хочется поскорее отмотать время до мая, до теплых выходных, до вечера, но время и без меня несется слишком быстро (с момента, как я стала писать этот текст прошла треть месяца, ну!).

Поэтому я просто лежу и слушаю, как сопит малышка. Вечер наползает, снег летит в окна. В полудреме я представляю, что зима пытается замедлить ход весны – для меня. Чтобы я, наконец, смогла передохнуть.

март начался с костра в лесу. было морозно, снежно и совсем не по-мартовски. мы пили красный копченый из термоса и жгли все мои сухоцветы, скопившиеся к этому дню. по дороге обратно попали в метель и казалось, весна не наступит никогда.

но она, конечно, наступила. тихо и незаметно, за ночь преобразила белый мир, обнажив его неказистое очарование.

еще вчера ты в зимних ботинках шел по сугробам, а сегодня - прыгаешь в кроссовки и сразу на улицу - упругой походкой пройтись по голому асфальту. шапку держишь в кармане пальто, на случай, если ветер, треплющий волосы, заиграется и забудет, что он уже весенний и ласковый, а не кусачий промозглый борей.

воздух в марте особенный: вкусный, звонкий, живой. он наполнен гиацинтовой сладостью, древесной терпкостью, талой свежестью, щебетом птиц, смехом детей, скрипом качелей, лаем собак, долгими размеренными разговорами. все это март примеряет на себя, спеша скрыть наготу пробудившегося мира.

март рассыпается пыльной былью на свету - это не тот месяц, из которого по кусочкам можно составить цельную картинку. он как весенний воздух прозрачный, как тонкий лед хрупкий, неустойчивый, как мартовская погода. про него хочется много всего рассказать, но слов не находится.

на календаре 31-е число, а на Дальнем Востоке уже наступил новый день. утром я оторву этот листок и сожгу, как все листки до этого. в Петербург придет апрель, треть весны и четверть года окажутся позади.

но это будет утром. а сейчас – спать.

на календаре март перевалил за половину, солнце с семи утра стучится в окна. мы выходим на прогулку еще до полудня, чтобы обнаружить, что вопреки ожиданиям, в городе царит настоящая январская зима. снег хрустит под ногами, словно молодое яблоко на зубах, тени кобальтовой вязью покрыли сугробы. ветер дует сразу со всех сторон, настойчиво заползает под куртку, пытаясь спрятаться от самого себя. в пронзительно голубом небе замечаю белоснежную чайку, дрейфующую в воздухе.

телефон напоминает, что ровно 4 года назад я ехала на велосипеде навстречу ветру по скованному льдом Байкалу. навстречу ветру и навстречу себе.

как и сегодня, солнце слепило, но не грело, а ветер морозными иглами царапал щеки. под колесами мелькали вперемешку снег и бездонное звездное чрево озера. синее небо над головой безмолвствовало, пока я крутила педали, держа курс на линию горизонта.
тогда я еще не знала, что эта поездка (и на Байкал в целом, и на велосипеде в частности) поделит мою жизнь на «до» и «после», а может и вовсе с нее начнется.
тогда я просто ехала, упиваясь свободой, простором и сокрушившей меня красотой окружающего мира.

с тех пор в сердце поселилась тоска: по безграничным льдам, пустоте, тишине, пронизывающей прозрачный воздух. по силуэту Шаманки и по той себе, в чьей крови закипало что-то: дикое, пьянящее, густое, почти звериное, такое родное, давно позабытое, неизменно живое.

помню, как ходила вокруг ступы и молилась, чтобы появилось что-то, во что можно влюбиться. что-то, что было бы грандиознее людей.

получилось.

когда-нибудь, надеюсь, получится и связно об этом рассказать.

редкое событие для этого пространства: книжный отклик! просто я дочитала Лес Светланы Тюльбашевой и не могу молчать.

сразу скажу: я мало знакома с современной русской прозой, как-то не складывается, не цепляет, такая печальная правда жизни. и от Леса Тюльбашевой я ничего не ждала, взяла просто потому что Лес и жуть (все, что нужно знать о том, как я делаю выборы).

но…

эта книга попала в меня. пробрала насквозь.

потому что, во-первых, любимая моя Карелия. бесконечные сосновые леса, покрытые мягким мхом, спелая, пузатая черника, маленькие, заросшие кувшинками линзы-озера. плутающие тропки, полупустые деревни и тишина. на много миль вокруг – ни души.
а во-вторых, потому что я знаю, каково это - следовать за тенью, ночью прислушиваться к каждому шороху, не спать сколько есть сил и радоваться, что наконец-то утро и я – живая.

жутко, тревожно, щекочуще, на пределе - вот так читается книга. это похоже, как если долго бредешь по лесу, сапоги жмут, усталость тянет к земле походным рюкзаком, а ты все идешь, в надежде, что сейчас выйдешь - к тропе ли, к грибной поляне - смотря что ищешь. но конечно, не факт, что найдешь.

не книга, а настоящая измененка. проваливаешься, как в омут и не знаешь, какой строке верить - сюжет путает, как Леший в лесу.

наверняка можно найти, к чему в тексте придраться, но у меня не было такой цели. у меня была цель хорошенько так поплутать. и у меня получилось.

#ячитаю

недавно поняла, что больше не знаю, от чего мне вкусно и щекотно. чего мне хочется и что меня напитывает.

сейчас нет такой еды, которую хочется съесть; нет занятий, в которые хочу с головой погрузиться; нет состояния, в котором хочется побыть. нет цветов, фактур, которые манят, чтобы заныруть в них и мурчать от удовольствия.

мне все стало безвкусно.

пью кофе утром, а на прогулке с коляской беру с собой какао - не от того, что мне как-то особенно вкусно, а потому что эти привычные чашки - как засечки. я делаю похожие зарубки на дверном косяке, измеряя рост Каи. а тут чашками отмечаю течение дня. этакие "якоря", сигналящие мне о том, что мой день выходит на новую фазу, на следующий круг. этими засечками я отсчитываю время до конца дня, чтобы наутро начать заново.

мне это не нравится. мне не нравится отсчитывать день и ждать, когда же он закончится.

мне хочется найти то, что будет питать меня. хочется жить свой день в радости и смаковать не только кофе в чашке, но и минуты.

самое простое, что можно тут сделать (кроме как заметить) - упростить все. есть простую еду, пить воду, чаще ходить ногами и просто дать себе побыть в этом состоянии "не знаю, чего хочу".

стать прозрачной, как морозный воздух. белой, как снег, за ночь укрывший собой все до самого горизонта. и как белый - это совокупность всех цветов, так и в моем "не знаю" есть все ответы, а чего же я хочу.

чтобы их заметить, необходимо достаточное пространство пустоты и тишины, та самая кристальная прозрачность, делающая видимым самые хрупкие и зарождающиеся чаяния. если я смогу быть внимательной, медленной и чуткой, я увижу проталины на снегу, сквозь которые пробиваются подснежниками мои желания.

однажды снег растает и обнажит черную, питательную, густую землю и зеленую, умытую траву, и пахнущие весенними обещаниями первоцветы. это обязательно случится, но потом.

а пока - пауза, глубокий вдох перед тем, как краски снова вернутся в мир, а вместе с ними и вкус (к) жизни.

я позволяю своему дню течь без отметок, не ожидая вечера или завтрашнего дня. я вижу, как растет моя дочь и зарубок на дверном косяке мне достаточно.