23 АПРЕЛЯ 1616 ГОДА
в Стратфорде, в возрасте 52 лет, умер
Вильям Шекспир. До того он прожил в родном городе три прекрасных года в окружении любящей, счастливой семьи. Про литературное творчество и театральные постановки было забыто, как о страшном сне, денег, заработанных и вырученных от продажи доли в «Глобусе», хватало и самому, и двум дочерям, удачно выданным замуж. Можно было наслаждаться простыми радостями жизни, покоем и лучшим в городе яблоневым садом.
В марте к нему приехали в гости двое старых знакомых: поэт Майкл Дрейтон и драматург Бен Джонсон. С последним его связывала странная дружба: Джонсон болезненно переживал популярность Шекспира, называя ее «идолопоклонством», постоянно критиковал за исторические погрешности, скверные познания латыни и греческого, стилистическую небрежность, не точное следование классическим канонам драматических жанров и едва ли не за художественную халтуру. Когда Шекспир завершил литературную карьеру, место драматурга номер один в театральном Лондоне оказалось свободным, но Джонсон, несмотря на знания латыни и греческого, так им и не стал. Все по-прежнему восхищались Шекспиром.
После дружеской попойки с Джонсоном Шекспир тяжело заболел. Симптомы были похожи на брюшной тиф или лихорадку, а еще на отравление мышьяком. Выздороветь ему было не суждено.
Ни на чем не настаиваю, но сравнение с Сальери и Моцартом приходит на память само. Бен, если я не прав, не обессудь.
Шекспир умер на следующий день после того, как в Мадриде перестало биться сердце Сервантеса. Двое последних великих художников слова эпохи Возрождения ушли в один год и почти в один день, что дает нам основание считать 23 апреля концом европейского Ренессанса.
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!