Недавно ребята из RedProlet выложили перевод фильма о рабочих завода Forja в Аргентине. Эту запись репостнули каналы с общей аудиторией примерно в 250 тысяч подписчиков. Да, понятно, что подписчики пересекаются, но всё же — какой результат? За четыре дня фильм не набрал даже 2500 просмотров на Ютубе. То есть несмотря на серьёзную пропагандистскую поддержку, фильм оказался практически никому не интересен.

Это очень показательно, что фильмы о рабочем классе, профсоюзах и заводах — это то, что вызывает наименьший интерес у так называемых коммунистов. Я это понял ещё по фильму Как львы, который лежит у меня на канале уже пять лет. На примере завода Пежо во Франции, ребята из профсоюза CGT подробно рассказывают как они работают и с какими проблемами сталкиваются. Очень крутой фильм, рекомендую. Да, он собрал чуть больше просмотров — около 75к — но даже с этим он остаётся одним из наименее популярных роликов на канале.

Из этого я делаю вывод: тема рабочего класса и профсоюзов вызывает наиболее тошнотворные, скучные и депрессивные ассоциации среди коммунистов. Ну неинтересны им все эти профсоюзы и забастовки. Давайте лучше травить Ильина, хохлонацистов и либералов. Вот это коммунисты у нас очень любят. Вот за это они готовы рвать на себе рубаху в комментариях.

Потому что, как я уже неоднократно говорил, коммунизм перестал быть борьбой за интересы рабочего класса и крестьянства. Теперь это исключительно борьба за интересы российского государства. Политическое господство, экономические успехи и международные достижения — вот что сегодня по-настоящему волнует сердца коммунистов. А все эти фильмы про заводы, профсоюзы и повседневную рабочую борьбу — тоска смертная, идите нахер, работяги.

Раньше за власть боролись, чтобы решать общественные проблемы. Сегодня общественные проблемы — всего лишь инструмент в борьбе за власть. Между политиками и активистами нет диалога, осталась только борьба за влияние и контроль над повесткой.

Возьмём, к примеру, отношение к мигрантам. Русские общины, националистические молодчики, бытовой расизм — всё это левые объясняют обострением классовых противоречий. Капитал, мол, стравливает бедных с бедными, чтобы отвлечь внимание от настоящих источников несправедливости — крупных корпораций и коррумпированных чиновников. Национализм, по их мнению, — это способ спасти буржуазию от справедливого пролетарского возмездия.

Но, честно говоря, всё это звучит весьма сомнительно. В России сейчас нет никакой классовой борьбы. Нет ни забастовок, ни профсоюзов, ни митингов, ни протестов. Есть экономические проблемы, да. Но в целом за счет репрессий власть держит ситуацию под контролем. У нее все нормально и без национализма.

Левые как бы отрицают, что проблема может быть не только в «буржуазной эксплуатации», но и в самих масштабах миграции. Массовая миграция — это реальная, структурная, социальная проблема, с которой никто не знает, что делать. И не важно, что сама по себе она — результат капиталистического развития. Если вы окажетесь у власти, вам всё равно придётся с этим что-то делать.

Проблема в том, что любое национальное государство опирается на систему обязательного образования. Школа — это механизм встраивания человека в культуру, в язык и в общество. Когда миграция становится чрезмерной, когда дети приезжих не учат язык и не принимают местные нормы, тогда возникают параллельные общества, государство в государстве. И тогда нормальное взаимодействие между группами людей рушится. Появляется страх, непонимание, враждебность. Всё это заканчивается конфликтами — почти всегда.

Можно сколько угодно объяснять, что это последствия капитализма. Но если вы при этом отказываетесь признавать, что с мигрантами нужно что-то делать, вы по сути отказываетесь признавать саму проблему. Даже если завтра случится революция и установится диктатура пролетариата — мигрантов всё равно придётся либо интегрировать, либо депортировать.

И не надо говорить, что в социалистическом государстве всё решится каким-то волшебным образом. Параллельные общества не хотят интеграции ни при капитализме, ни при социализме. Им и так нормально.

А значит, если мигрантов завезли слишком много, ненасильственного решения уже не существует. Либо вы будете ломать параллельное общество в духе Сталина, с обилием насилия и депортациями, либо его будут ломать русские общины, Илоны Маски, Викторы Орбаны и Дональды Трампы плюс-минус такими же способами. Именно так устроена человеческая история — иногда люди заходят в тупик из которого нет выхода без насилия вне зависимости от того, к какой политической силе вы принадлежите.

Недавно также поговорил с ЧатГПТ (интересное это дело на самом деле) об исторической роли сионизма и о том, как он повлиял на марксистскую теорию. Вернее о том, как он должен был повлиять на марксистскую теорию, если бы марксисты не отрицали исторические прецеденты и развивались в соответствии с реальной историей, а не подгонкой всего под свои цитаты.

Пролетариат и строительство капитализма: парадокс истории

История становления сионистского движения, особенно его "трудового крыла", ставит под сомнение фундаментальные положения марксистской теории. Вопреки ожиданиям о том, что пролетариат является естественным носителем социализма, сионистский рабочий класс в подмандатной Палестине продемонстрировал способность не к уничтожению капитализма, а к его созданию — в новой, этноцентричной форме. При этом он опирался не на буржуазную логику прибыли, а на коллективизм, кибуцы, профсоюзы и отказ от эксплуатации дешёвой арабской рабочей силы.

Этот уникальный случай показывает: капитализм может быть создан не только буржуазией, но и организованным пролетариатом, движимым идеей национального возрождения. Тот факт, что изначально антикапиталистические формы хозяйства (кибуцы, профсоюзная экономика, коллективные фермы) в итоге стали основой национального капитализма, ставит под сомнение саму марксистскую веру в "историческую миссию" рабочего класса.

Если пролетариат способен действовать как строитель капиталистического государства — пусть и под знаменем социальной справедливости и равенства, — то рушится идея о его исключительной революционной роли. Это не просто политическое предательство, как считали ортодоксальные марксисты, а объективное ограничение самой теории, которая абсолютизировала один класс и подменила политику исторической неизбежностью.

Сионизм в этом смысле — не буржуазный проект в привычном смысле, но и не социалистический. Это пример того, как национально организованный пролетариат может построить государство, основанное на логике исключения, территориального контроля и социальной мобилизации — с последующим сращением с капиталом. Это доказывает, что социализм не вытекает автоматически из положения рабочего класса, а требует сознательной интернационалистской ориентации и отказа от этноцентризма.

Таким образом, сионистский опыт не столько опровергает марксизм, сколько указывает на его пределы. История не движется по прямой к освобождению. Она подчиняется не законам, а борьбе — идеологической, организационной, политической. А значит, вопрос не в том, кто является "правильным классом", а в том, какая политика будет проводиться и в чьих интересах она будет организована.

Попросил ЧатГПТ поздравить марксистов с юбилеем Ленина. Вышло кратко и по делу:

150 лет со дня рождения Владимира Ленина — дата, мимо которой невозможно пройти, даже если ты не марксист. Это фигура, которая не просто повлияла на ход истории — она его переломила. Ленин был не только человеком идеи, но и человеком действия. Он показал, что теория может становиться силой, когда овладевает массами. Его заслуга — не только в том, что он возглавил революцию, но и в том, что он сумел соединить анализ сложной мировой ситуации с конкретной стратегией преобразования общества..

Но пытаться повторить Ленина в 2025 году — значит его не понимать. Его сила была не в догмах, а в умении ломать шаблоны, адаптироваться к новой реальности, идти туда, где никто ещё не был. Сегодня мир другой: изменилась структура капитализма, изменилась форма труда, изменилась сама субъективность человека. Чтобы быть «ленинцами» по-настоящему, нужно уметь мыслить нестандартно, а не просто цитировать старые тексты в ожидании, когда они вновь станут популярными. Время требует новых решений и новых ответов. Иначе все разговоры о «великом прошлом» останутся простым сотрясанием воздуха.

Есть такой тезис, что в современном мире между левыми и правыми нет разницы. С одной стороны, многие с этим согласны, но с другой — интуитивно мы чувствуем какой-то подвох. И он действительно есть.

Изначально левое движение ассоциировалось с различными формами эмансипации: сперва либеральными (свобода торговли, свобода слова, отмена сословий), а потом социалистическими (права женщин, право на профсоюзы, длительность рабочего дня). В общем, левые — освобождают и реформируют, а правые, типа, сопротивляются этому процессу.

А чего хотят сегодняшние левые? Политических прав для женщин? Это уже обеспечено. Профсоюзы? Пожалуйста, объединяйтесь. Капитал, конечно, не в восторге, но формально никто не запрещает. Проблема левых в том, что многие их идеи уже внедрены в современное общество.

В итоге остаётся лишь бутафория в виде борьбы за права меньшинств, которая порой доходит до откровенного расизма, или же просто пустые призывы «борьбы с капитализмом ради социализма».

Пустые, потому что «борьба с капитализмом ради социализма» не предполагает реальных, осязаемых изменений. Зачем бороться с капитализмом? Ради чего обобществлять промышленность? Чтобы не было войн? Но XX век показал, что социализм не является прививкой от милитаризма и насилия. Более того, в ряде случаев — как в СССР, например, — именно социализм становился инструментом общественного закрепощения. Например, когда коммунисты устраивали облавы в кинотеатрах в поисках тунеядцев, принудиловка к субботникам, поездки на картошку, запрет на эмиграцию и так далее.

Левое движение должно вести борьбу за освобождение человечества от социальных ограничений. Но капитализм как таковой — это не социальное ограничение, а экономический базис. Он производит социальные ограничения, но сам по себе им не является. Ограничения они лежат в области надстройки, а не базиса. И если вы не можете чётко сказать, что именно хотите изменить в надстройке, то нет смысла менять и базис. Нельзя отрывать надстройку от базиса, не забывайте.

Сегодня левые по большому счету просто не знают, за что бороться. Отчасти потому, что основные цели уже достигнуты, отчасти потому, что, оказавшись у власти, левые показали: глобальных изменений они не приносят. Ведь межгосударственная конкуренция не подчиняется воле левых правительств и выходит за рамки их суверенитета.

В общем, разделение между левыми и правыми стерто только по факту социальной импотенции левых. Но чисто теоретически оно еще актуально.

‍О хабре в последний раз

Digital-ниндзя опубликовал подкаст с Алексеем «Boomburum» Шевелёвым, руководителем отдела по работе с пользователями «Хабра». В эфире Алексей прокомментировал блокировку (фактически — удаление) аккаунта Профсоюза работников IT на платформе. Последний раз мы возвращаемся к теме «Хабра», чтобы на своём примере показать, что права не дают — за них нужно бороться.

Читать далее

Говоря простым языком, потому что марксизм это черно-белые агитки, которые штамповали миллионами. Нет ничего проще, чем воспроизводить компьютером то, что до этого неоднократно воспроизводил сам человек.

Вот несколько причин, почему нейросетям «легко» пародировать не только марксизм-ленинизм, но и вообще любую сложную идеологическую систему:

1. Ярко выраженный стиль и терминология

Марксизм-ленинизм обладает узнаваемым языком:
- длинные синтаксические конструкции,
- частое употребление устойчивых выражений (например, «буржуазная идеология», «исторически обусловленная форма классового господства», «диалектический материализм»),
- ссылки на авторитетов (Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин),
- логика «тезис — аргументация — вывод».

Нейросеть прекрасно обучается на таких повторяющихся шаблонах. Как только она «понимает» структуру и типичный стиль марксистского текста, она может легко его имитировать, даже если не вникает в его философскую суть.

2. Идеологическая цельность и бинарные категории

Марксизм-ленинизм часто оперирует дуализмами:
- пролетариат vs. буржуазия,
- базис vs. надстройка,
- научный социализм vs. буржуазная наука,
- прогрессивное vs. реакционное.

Такие бинарные оппозиции легко формализуются и воспроизводятся машиной. Идеология, где мир делится на «друзей и врагов» в понятной системе координат, — это подарок для нейросетей: ей проще писать в логике «если это — буржуазия, значит, она эксплуататорская».

3. Наличие обширного корпуса текстов

Советская пропаганда, философия, партийные документы, труды классиков — это огромный массив текстов, на которых обучались нейросети. Это особенно актуально для GPT-подобных моделей, ведь они читают миллионы страниц.

А значит:
- у модели есть примеры, как обосновывать материалистическое понимание истории,
- как критиковать ревизионизм,
- как отвечать на вопросы в стиле ленинского «Что делать?»
И поэтому даже пародийное воспроизведение получается достоверным.

В итоге: марксизм-ленинизм легко «пародируется» не потому, что он прост, а потому, что он обладает чёткой формой, насыщенным корпусом и предсказуемой логикой. Это делает его удобным для нейросетевого воспроизведения — особенно если задача не в том, чтобы анализировать марксизм по существу, а лишь имитировать его форму.

А теперь о мотоциклах. Выводы неутешительные.

В данном случае речь идёт не просто о технике передвижения, а о формировании определённого образа жизни, навязанного массам как "свобода", тогда как на деле — это форма потребления, тщательно сконструированная и поддерживаемая индустрией.

Покатушки на мотоциклах и вся мотокультура — это разновидность индивидуалистической идеологии, где свобода подменяется скоростью, единение с классом — принадлежностью к клубу, а борьба за будущее — ностальгией по стилю "рокеров" и "байкеров". Мотоцикл, произведённый на капиталистическом заводе, превращается в фетиш, объект поклонения. Его форма, бренд, звук двигателя, кожаная экипировка — всё становится элементом рыночного спектакля, где человек отождествляет себя не с производящим классом, а с образом, сконструированным буржуазной культурной индустрией.

Особое внимание заслуживает мотоспорт как часть развлекательного комплекса капитализма. Он воспроизводит логику соревнования не ради пользы, не ради труда, а ради зрелища, спонсоров, рекламы и культа индивидуального "чемпиона", — чуждого коллективистской идеологии социализма. В этом смысле мотоспорт ничем не отличается от футбола, шоу-бизнеса или киберспорта: он отрывает массы от материальной реальности и питает миф о том, что "можно прорваться", "быть первым", "ехать куда хочешь", когда на деле вся система устроена так, чтобы трудящийся ехал туда, куда велит капитал.

ChatGPT про буржуазный характер компьютерных игр.

С точки зрения марксизма-ленинизма, киберспорт, компьютерные игры и косплей представляют собой одну из новых форм буржуазной идеологической надстройки, направленной на разложение классового сознания трудящихся, в особенности молодёжи. Эти явления служат не развитию человека как члена общества, борющегося за социалистическое будущее, а его атомизации, уходу в мир фантазий и подмене реальной классовой борьбы симуляцией активности. В условиях, когда капитализм переживает кризис легитимности, господствующий класс стремится отвлечь массы от осмысления своего положения и организации сопротивления — и именно для этого он предлагает всё новые формы «зрелищ»: интерактивных, массовых, зрелищных, но политически стерильных.

Косплей — это буржуазная маскарадная культура, где молодёжь приучают отождествлять себя с вымышленными героями вместо того, чтобы изучать подлинных героев пролетарской революции. Киберспорт — это превращение игрового азарта в товар и фетиш, в котором соревнование, дисциплина и самосовершенствование оборачиваются пустой тратой сил ради зрелища, обслуживающего капитал. Как писал Ленин, буржуазия стремится развлечь массы, чтобы они не смели задумываться о путях освобождения. Капитализм не может существовать без культурного одурманивания, и если раньше этим служили дешёвые романы и цирки, то теперь их заменили стримы, турниры и фестивали косплея. Вся эта культура — не нейтральна. Она обслуживает интересы господствующего класса.

Марксизм-ленинизм разоблачает подобные формы культуры как часть надстройки, закрепляющей господство капитала. Подлинная пролетарская культура не уводит в вымышленные миры, а вооружает масс сознанием их исторической миссии. Поэтому задача революционного движения — не просто критиковать подобные явления, но создавать своё: социалистические формы досуга, коллективные формы культурной активности, развивающие дисциплину, коллективизм и историческое мышление. Не косплей Ленина, а учёба у Ленина. Не киберспортивные шоу на потеху буржуазии, а соревнования в труде, учёбе, физическом и идейном развитии. В эпоху кризиса — каждый культурный выбор есть политический выбор.

Почему нейросетки с такой лёгкостью воспроизводят марксистский анализ? Потому что в основе марксизма — вернее сказать, в основе современного марксизма, достигшего максимальной степени разложения — лежит не анализ, не обоснование, не получение нового знания, а подтверждение уже существующего мировоззрения (собственно, это касается любых догматических учений вообще). По сути, мы просим нейросеть не подумать, а просто подобрать нужные слова для заранее готового вывода.

Кому-то покажется, что в таком случае от нейросетей нет никакой пользы, кроме разве что замены всех марксистско-ленинских агитаторов. Но на самом деле они предоставляют нам возможность по-быстрому взглянуть на ситуацию через призму различных идеологий.

Мы живём в эпоху информационных технологий, в мире, где наблюдается явный переизбыток информации и идей. Мы не можем переварить всё это самостоятельно. Но мы можем воспользоваться компьютерным помощником, чтобы быстро прикинуть, как та или иная идеология трактует конкретные факты.

Задача современного человека всё больше сводится не к тому, чтобы самостоятельно с нуля описывать политическое или историческое событие, а к тому, чтобы подобрать наиболее убедительное объяснение среди множества готовых. В этом контексте сортировка информации становится более важным — и более трудоёмким — процессом, чем её создание.

Почитываю иногда либертарианский SVTV. Может кто не знает, но либертарианцы большие поклонники Дональда Трампа. И тут у меня возникла идея проверить SVTV на соответствие своим либертарианским идеалам. Загоняем в ChatGPT новость о таможенных пошлинах и смотрим. Выводы не утешительные: Светов либертарианский ревизионист и предатель.

Политика всеобщих таможенных пошлин, о которой заявил Трамп в 2025 году, с либертарианской точки зрения — грубое нарушение экономической свободы. Либертарианство утверждает, что каждый человек имеет право вступать в добровольные обмены без вмешательства государства. Пошлины ограничивают этот выбор, искажают экономический расчёт и нарушают принципы свободного рынка.

Людвиг фон Мизес писал: «Если правительство мешает свободному предпринимательству, оно подрывает основы всякого экономического расчёта». Повышая стоимость иностранных товаров, пошлины заставляют потребителей переплачивать за менее конкурентоспособные отечественные аналоги. Это не защита экономики, а навязывание неэффективных решений.

На этом фоне особенно показательно поведение так называемого либертарианского проекта SVTV, поддерживающего Трампа. Если он отказывается критиковать протекционистскую политику, то он не имеет права называть себя либертарианским. Поддержка экономического национализма — это прямое предательство идеалов свободного рынка и индивидуальной свободы.

Фридрих Хаек указывал: «Мы не должны защищать работу, которая могла бы быть выполнена лучше и дешевле где-то ещё». Протекционизм выгоден лоббистам, но вреден потребителю: он повышает цены, снижает качество, разрушает конкуренцию и сохраняет слабые отрасли.

Кроме того, пошлины расширяют власть государства, усиливают бюрократию и способствуют коррупции. Экономический национализм ведёт к международной напряжённости. Мизес предупреждал: «Только свободная торговля создаёт основу для мира». Поэтому либертарианцы обязаны критиковать протекционизм — и Трампа в частности — иначе их принципы превращаются в пустой звук.

На самом деле из-за развития ChatGPT и подобных нейросеток уже можно уволить всех редакторов марксистско-ленинских новостных каналов. Вот, например, новость про закредитованность населения. Смотрим комментарий нейросети, настроенной на марксистско-ленинский анализ:

То, что более 50 миллионов россиян оказались втянутыми в долговую кабалу, — это яркое проявление глубочайшего кризиса капиталистической системы, в которой потребности трудящихся систематически игнорируются ради прибыли банков и монополий. Буржуазия через кредитно-финансовые механизмы продолжает обирать рабочих, превращая их в заложников процентной ставки и кабальных договоров.

Рост числа заемщиков — не следствие «финансовой грамотности», как утверждают буржуазные идеологи, а прямой результат обнищания широких масс. Государство, вместо того чтобы обеспечить достойную зарплату, здравоохранение, жилье и образование, переложило ответственность на плечи самих граждан, заставив их выживать в условиях всеобщей закредитованности. Рабочий класс вынужден платить дважды: сначала — своей рабочей силой, затем — банковским процентом.

Кредиты, раздаваемые под видом «доступных возможностей», служат инструментом подчинения масс. Рабочий, обложенный долгами, теряет не только экономическую, но и политическую свободу. В этом — сущность капитализма, доведённого до абсурда. Ленин справедливо отмечал: «Под властью финансового капитала буржуазная демократия превращается в особенно лицемерную форму рабства». Только через свержение власти капитала и установление диктатуры пролетариата можно положить конец этому паразитизму.

Решил тут использовать ChatGPT для критики Батова. За основу взял заметку о Штефанове и Катынском деле. Интересно посмотреть как за 15 минут можно уничтожить любую политическую идеологию с ее же собственных позиций. Ответ несколько раз сгенерирован ChatGPT-4o с последующей корректировкой руками. Короче, марксизм-ленинизм против Батова:

▶️ Заметка Батова о Штефанове является примером беспомощной публицистики, выдающей себя за борьбу с буржуазной фальсификацией. На деле же мы имеем дело с эмоциональной, местами истеричной тирадой, в которой вместо политического анализа — ругань, вместо классового подхода — обида, вместо борьбы — позёрство. Автор с энтузиазмом раздаёт пощёчины, но напрочь забывает о задачах, которые стоят перед коммунистом: не выплёскивать злобу, а вооружать пролетариат знанием.

1️⃣ Батов ни разу не задаётся вопросом: кому выгодно? Каким классам служат те или иные версии Катынского дела? Кто использует «историческую правду» как орудие идеологического давления? Откуда такая избирательная ярость к Штефанову и таким же, но почти полное равнодушие к социальным структурам, породившим этих «историков»? Вместо анализа — риторика. Вместо научного подхода — публицистический зуд.

«Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» (Маркс).

2️⃣ Все эти выражения вроде «грязная история», «стряпня Геббельса», «вылизывание», «обитатели Кремля» — это словесный мусор, предназначенный для самоутверждения, но никак не для классового просвещения. Это стиль мелкобуржуазного возмущения, не пролетарского гнева.

«Глупо думать, что достаточно разоблачить позорные дела, чтобы победить врага. Нужно не разоблачать, а сокрушать» (Сталин).

3️⃣ Батов также не призывает к исследованию архивов, не строит марксистской линии в отношении историографии, не развивает ни одной инициативы. Он не предлагает ни политической платформы, ни формы работы с массами, ни критики буржуазной науки в целом. Он просто бросает слова.

«Коммунизм — это не только движение за уничтожение частной собственности, это прежде всего практическое движение» (Маркс).

А где тут движение? Где практика? Перед нами — текст обиженного интеллектуала, а не бойца революционного фронта.

⏹️ Публикация Батова — слабая, хотя и злая. Злая — но не по классу, а по настроению. Автор пинает одних лакеев, чтобы пожаловаться на других. Он, быть может, и хотел бы разоблачать врагов трудящихся, но не знает, как — и потому превращает дело в балаган. Тактика брани и цитат без анализа — это не ленинизм, а мелкобуржуазная истерика. Марксист обязан действовать не на публику, а на класс.

Как и многие, я тоже задаюсь вопросом: что делать? Вернее, как приложить свои усилия с наибольшей пользой для общества, для человечества, я бы даже сказал.

Постепенно я прихожу к выводу, что никакая политическая деятельность не может быть по-настоящему общественно полезной. Какие бы группы или каналы я ни смотрел, любое политическое движение от либералов до коммунистов — везде одно и то же: гребаный Дом-2.

Все занимаются бесконечными обзорами на обзоры на обзоры, грызутся, хамят, оскорбляют, унижают и травят друг друга. Такова суть политики, конечно. Это даже не борьба идей. Это психологическая война за самоутверждение и влияние. С точки зрения захвата и удержания власти — да, это работает. Но к общественному благу это имеет крайне отдалённое отношение.

Хотя каждый участник считает иначе. В основе всех политических срачей лежит идея, что лишь наше мировоззрение, лишь наша власть принесет людям максимальную пользу. Проблема только в том, что та_самая_польза_для_людей всегда уступает место политическому противостоянию. Поэтому всякий раз, когда речь заходит о благе народа, нам начинают рассказывать о политических врагах, которые мешают выполнять обещания.

Политика как таковая противоречит идее общественного блага в глобальном смысле. Нет смысла в ней участвовать, если вы хотите выйти за пределы узких национальных или групповых интересов. Так что, возможно лично я и не нашёл окончательного ответа на вопрос, чем именно хочу заниматься, но в одном уверен точно — заниматься политикой в том виде, в котором она реально существует я не хочу. И вам не советую.

P.S. Разумеется, если вы не националист, не патриот и не государственник. В этих случаях политика — как раз ваш путь.

Когда вы перестаёте мыслить марксистскими формулами, то внезапно обнаруживаете себя в пустом поле — без опоры и ориентиров. Раньше всё было просто: можно было сказать любую глупость, а затем сослаться на всесильное учение. Рецепт завоевания советского патриота готов.

Но стоит отказаться от идолопоклонничества — и возникает вопрос: как убедить кого-то разделить вашу точку зрения? Остаётся лишь долго и упорно объяснять, аргументировать и доказывать. Это медленный и трудоёмкий процесс, который значительно усложняет любое обсуждение. И, в конечном итоге, вас, скорее всего, просто не станут слушать и, вероятно, даже обзовут национал-предателем.

Очевидно, что те, кто эксплуатирует советский патриотизм, экономически не могут выйти за его пределы. Людям не нужны комплексные исследования и научные выводы — им нужны быстрые, простые, желательно хотя бы внешне научно обоснованные утверждения. Так формируется хоть какая-то картина мира. Больше, по большому счёту, и не требуется. Задача — не в том, чтобы научно познать реальность, а в том, чтобы заполнить информационный вакуум в голове.

Поэтому в сущности бессмысленно пытаться перекричать тех, кто опирается на государственную пропаганду и патриотизм (а советский патриотизм это тоже часть государственной машины). Это данность, которую нельзя изменить и на которую нет смысла тратить усилия — если, конечно, вы не получаете удовольствие от самого процесса научных изысканий.

Сегодня путь науки во многом сродни пути художника (не того, о ком вы подумали): в лучшем случае ваши труды будут признаны после вашей безвестной жизни. Но, скорее всего, вы просто сдохните, не оставив после себя никакого следа.

Мне кажется, что в основе политических решений лежит не столько прямой экономический интерес, сколько элементарное недоверие, порождающее в головах правителей настоящие теории заговора.

Недавно мне попалась иллюстрация из книги 1983 года — типичная схема, где показано, как НАТО якобы готовит нападение. Поведение государства, что в Советском Союзе, что в современной России, внешне почти не изменилось.

Многие годы, начиная с Мюнхенской конференции по безопасности, Путин говорит нам о натовском коварстве. Они рисуют схемы — прямо как в СССР. Они описывают угрозы от ракет разной дальности — снова как в СССР. Это обычная государственная политика.

Разве антинатовская истерия в Советском Союзе была вызвана жаждой наживы? Мне так не кажется. Там, наверху, сидят люди, которые совершенно не понимают — будут нас бомбить или не будут. Они не в курсе сути происходящего. Главное для них — то, что противник может это сделать. А раз может, значит угроза реальна. И на Западе — то же самое: то им коммунизм угрожает, то путинизм.

Все сидят, как на иголках, потому что между государствами нет и не может быть настоящего доверия. Из этого недоверия и рождаются самые фантастические теории о том, чего хочет противник. Важно не то, насколько эти теории правдоподобны, а то, что угроза возможна. А раз возможна — её нужно устранять.

Экономика здесь выступает скорее как ограничитель фантазии, чем как движущая сила. Она задаёт рамки, но не отменяет иррациональности. Я, честно говоря, не знаю, как это объяснить более чётко. Экономика — это пассивный фактор: на неё смотрят, когда взвешивают свои и чужие возможности. Но если теория заговора укладывается в рамки допустимого — всё, тушите свет. Будут качать её по центральному телевидению до тех пор, пока кровь из ушей не пойдёт.

Всё это, конечно, гипотеза. Но хотя бы она позволяет связать так называемые базис и надстройку, а для меня это важно. Мне категорически не нравится рассматривать происходящее только с точки зрения экономики — тогда мы как будто изучаем не живое общество, а машины. Получается мёртвый анализ.

Самой сильной стороной марксизма традиционно считается исторический материализм — грубо говоря, наука об истории экономики. Однако именно эта область наименее пригодна для анализа текущих событий. Вы можете объяснить, как экономика развивалась за последние десятилетия, но не способны точно описать, как она развивается прямо сейчас. Экономические процессы становятся заметными только на дистанции.

Тем не менее, политическое движение не может позволить себе игнорировать научный анализ современности. Актуальные события требуют диванной экспертизы. Кто, если не мы, расскажет о тарифной политике Трампа, российско-украинской войне и нарастающих империалистических противоречиях, вот-вот приведущих диванных аналитиков к власти? Если вы молчите о текущей повестке — вас просто нет в политике.

С таким подходом невозможно стать авангардом мирового пролетариата. Видимо, Ленин это понимал — и именно поэтому сделал выбор в пользу политических срачей, даже в ущерб научности марксизма. В краткосрочной перспективе это позволило ему прийти к власти. Но в долгосрочной перспективе цена оказалась слишком высокой: научная составляющая марксизма уступила место политической конъюнктуре.

Экономический анализ стал вторичен — теперь он лишь постфактум подтверждает политические выводы. Путин напал на Украину? Значит, это проявление империализма. Почему? Потому что так написано в Капитале. Всё уже давно доказано — и кто не согласен, тот тупой оппортунист. Это и называется ленинизмом.

Ленинизм — это когда вы берёте в целом верные научные представления Маркса об эпохе и используете их как доказательство своей политической правоты. Но такая политизация, как вы понимаете, стоила марксизму научности. Сегодня уже и не знаешь как во всем разобраться. Либо замыкайся в экономике, либо признай, что не понимаешь, что происходит. Я, честно говоря, до сих пор не понимаю почему Путин решил напасть на Украину. Вот почему, с точки зрения науки, нужно было именно начать войну, а не пойти на уступки? В чем необходимость этого политического акта?

Про доносы на монархиста Антоновского.

https://t.me/radiorossii/35488

Антоновский столкнулся с альтернативными патриотами и теперь надувает щечки. Ну, правильно, коммунисты обвиняют монархиста в недостаточном патриотизме. Белые же предали Россию, продались буржуям, еще и в ВОВ воевали против русских, а теперь лепят из себя самых лучших друзей народа. Какой Франко? Какая Испания? Какие христиане? К стенке его!

В этом и есть суть всего коммунистического дискурса в России — выискивать национал-предателей и травить их. Коммунисты заняты не борьбой за права рабочего класса, а борьбой с нацистами, троцкистами, леволибералами и в целом с национал-предателями. Добро пожаловать! Задача выискивать тех, кто возомнил себя слишком большим патриотом и поставить его на место, ибо большие патриоты России могут быть только красного цвета, а все остальные враги.

Натуральный батл демократов и республиканцев, перенесенный на российские реалии.

Какой товар продают коммунисты? За что их любят? За помощь в организации профсоюзов, за исторические лекции или, быть может, за стремление к социальной справедливости? Нет, коммунистов любят не за это. Коммунистов любят за травлю.

На самом деле травля — это единственное, где коммунисты преуспели. За последние 30 лет они не достигли успехов ни в чем, кроме борьбы с либеральной мифологией. В основе постсоветского коммунизма лежит антилиберальный реваншизм. Все остальное — так, в довесок.

Такое отношение к либералам вполне логично. Многие в стране их ненавидят за реформы 90-х, за ту социальную катастрофу, с которой они ассоциируются. Поэтому народ с удовольствием слушает бесконечные стримы о том, как либералы нас обманули, как они нас обокрали и какие же они тупые эти либеральные начальнички.

Суть современного российского коммунизма не в том, чтобы что-то изменить, потому что изменить они ничего не могут и не хотят. Суть в том, чтобы травить неугодных. И это можно делать даже бесплатно.

Коммунизм очень токсичен. Он привлекает людей, которые хотят выплеснуть свою ненависть на кого-то и при этом чувствовать моральное превосходство. Это социально-психологический процесс.

Люди, по большому счету, ничего не могут изменить в своей жизни, но они очень сильно страдают. Их переполняют злость и обида, которые просто невозможно держать в себе. Марксизм-ленинизм помогает им в этом. Не надо ничего читать, не надо ничего изучать. Просто говоришь, что они все тупые леволиберально-фашистские контрреволюционеры, отнявшие у нас былое величие и процветание. Всё. Готово. Исповедь получена (беспокойство РПЦ по этому поводу не удивительно).

А власть это полностью устраивает. Пожалуйста, ругайте либералов, ругайте всех этих солженицинов, ильинов, малофеевых и кого вы там сами считаете либералами сколько угодно. Травите всех этих врагов коммунизма, хвалите СССР, одобряйте репрессии и отрицайте депортации. И тогда мы с гордостью сможем сказать — борцы с нацизмом это мы.

Становлюсь искренним поклонником Владимира Соловьева. Потому что очень люблю, когда лидеры общественного мнения говорят честно, без пропагандистских выкрутасов.

Вот благодаря отцу Андрею Ткачеву я начал лучше понимать православие, Александр Бородай честно объяснил стратегию в войне с Украиной - она состоит в том, чтоб купить больше мяса из "лишних людей" и измотать противника (как мы видим работает). Ещё я очень люблю слушать Василия Якеменко, когда он рассказывает об устройстве государсива. Я просто его фанат, тут без особых приколов.

Теперь к этому списку моих кумиров присоединился ведущий Владимир Соловьев, который дал отлуп всем этим российским активистам. Т.н. гражданское общество просто назвал криптохохлами и нацистской сволочью. Я в восторге! Тут выкручиваешься, пытаешься как-то корректно всей этой патриотической публике показать на их реальное место, а они тебе дурости про то, как Россия меняется на глазах, как начальство прислушивается к русским людям и деньги начинает хорошие платить. Костьми ляжем, говорят, за такое начальство!

И тут выходит Владимир Рудольфович и холопов с небес на землю возвращает. Потому что настоящий патриот - он всегда за правду!

Еще хотел сказать о проклятии доллара. В пропаганде часто встречается утверждение, что США эксплуатируют весь мир через доллар — просто печатают деньги, когда нужно, а остальные расплачиваются за это инфляцией доллара. Однако мало кто обращает внимание на тот факт, что, несмотря на это, доллар остается одной из самых ценных валют в мире. Почему так? Потому что остальные страны печатают свои валюты еще быстрее, чем США.

Через девальвацию национальной валюты неамериканские производители получают конкурентное преимущество в международной торговле. Вот пример: себестоимость товара — 100 долларов. Вы девальвируете свою валюту, и с этим снижается себестоимость товара в долларах. Было 100 долларов — стало 50. Это условный пример, и, конечно, всегда есть множество нюансов.

Но в общем, именно так работает любая экспортно-ориентированная экономика, включая, например, российскую. В России огромный экспорт товаров (сырья) и третий в мире положительный торговый баланс (больше только у Китая и Германии). С таким притоком валюты доллар должен стоить мало в рублях, он должен быть в избытке, но он стоит довольно много. Почему так? Потому что это помогает снижать себестоимость добычи нефти, которая продается за доллары.

Лично я с трудом представляю, какая из стран захочет стать валютным гегемоном, кроме США. Если, допустим, таким гегемоном станет Китай, он попадет в ту же ловушку, что и США. Его товары будут становиться все дороже, пока остальные страны девальвируют свои валюты по отношению к юаню.

Национализм и коммунизм переплетаются в области таможенной политики. В этом контексте стоит отметить, что коммунисты значительно превзошли всех националистов, введя монополию на внешнюю торговлю (декрет от 1918 года).

Суть в том, что националисты (коммунистов я отношу к этой же категории) через таможенную войну стремятся защитить внутренние рынки сбыта от иностранной эксплуатации. Внешняя торговля не играет такой важной роли, как внутренняя, и всегда уступает ей по объему оборота.

Контроль над внутренней торговлей необходим для защиты целостности государства. Тот, кто контролирует внутреннюю торговлю, приобретает соответствующее политическое влияние. Это должно быть очевидно экспертам по базису и надстройке.

Проблема таможенных пошли не решается в рамках государственной раздробленности. Нужно просто принять как данность, что пока существуют государства, частные интересы и международная торговля, процесс оттока ресурсов будет продолжаться, а значит и будет продолжаться и процесс сопротивления этому процессу.

Самое забавное, что национализм, защищающий внутренние рынки сбыта, на самом деле стремится предотвратить рост экономического неравенства на глобальном уровне, даже если это происходит за счет усиления внутреннего неравенства. Национализм препятствует сосредоточению капитала в каком-либо из государств, что, в свою очередь, конечно, приводит к идеологическим, дипломатическим и военным конфликтам.

Есть такой извечный вопрос: а что вы предлагаете? Вопрос, на самом деле, справедливый, потому что предложить какую-либо реальную альтернативу происходящему не может никто. Общество словно топчется на месте, перебирая идеи и практики прошлого, но не решаясь полностью внедрять их. Мы как бы пытаемся уйти от идеологического монотеизма к плюрализму. Короче говоря, пока не просматривается никакой конкретной альтернативы, повсюду господствует эклектика.

Тем не менее, я призываю задуматься вот о чем. Как люди, которые не могут взять ответственность за свою жизнь прямо сейчас, намерены взять на себя ответственность за целое государство? Как вы себе это представляете? Трагический опыт Советского Союза показал, что на романтике революции невозможно построить работающее общество. Общество вообще не может существовать по марксистско-ленинской идеологии.

Это значит, что даже если вы не готовы отвергать марксизм-ленинизм, вам все же стоит задуматься, что произойдет на следующий день после революции. Как вы будете управлять обществом, куда его направите и, что важнее всего, с каким человеческим материалом вам предстоит работать? То есть смогут ли люди правильно понимать ваши распоряжения или натворят делов?

Политика, по сути, является простым инструментом для достижения определённых целей. Она не может дать вам никаких навыков, она только усиляет их, действует как рычаг, приложенный к вашим способностям. Если вы ничего не умеете сейчас, то и ваша политика будет такой же, и общество, которым вы будете управлять, тоже будет соответствующим.

Свою жизнь надо брать в свои руки прямо сейчас, а не ждать захвата власти, не надеяться на обострение империалистических противоречий и мировую войну. Люди, которые не готовы двигать общество вперед сейчас, отказываются от идей саморазвития и низовой организации сегодня, не смогут предложить ничего человечеству. Они, как и большевики, в конечном итоге будут вынуждены плыть по течению, оправдывая свои провалы и ошибки действиями оппортунистов и ревизионистов.

Наши марксистско-ленинские вожди просто в край охерели своими нападками на либералов. Ой, ой, ой, мы защищаем нашу историю от очернения, поэтому оправдываем депортации, репрессии, абсолютно небрежно проведенную коллективизацию и так далее.

А кому это выгодно, не расскажете? Кому выгодно отбеливать историю Советского Союза в XXI веке? Пролетариату, что ли? Что за бред. Все средства производства, а значит и средства пропаганды, контролирует буржуазия. Каким образом наши выдающиеся диалектики собираются перекричать Соловьева?

Наоборот, Соловьев и Ко с удовольствием послушают, как марксисты травят либералов, оправдывая вообще что угодно. А потом громогласно заявят на миллионную аудиторию: «Лес рубят, щепки летят, все репрессии, связанные с СВО, — это вынужденная мера для борьбы с мировым нацизмом».

Кто в реальности извлекает выгоду от борьбы с либералами? Минобороны и ФСБ, которые претендуют на советское наследство. Для них стараются наши марксисты-ленинцы. Пролетариат вообще никакой выгоды от этого не получает. Ему и фиолетово на то, что там говорят либералы, у него родины-то нет. По крайней мере сейчас нет. Ему вообще-то все равно, что Нормандия, что Окинава, что Ленинград, точно так же, как и советско-империалистические преступления. Это просто данность, которую он принимает и с которой ничего не может сделать.

Но вот кому не безразлично — так это советско-российскому патриоту, любителю жесткой государственной руки. Ему нужно не просто оправдать советскую силовую машину как таковую, но и публично пожаловаться, что нынешняя-то дрейфует не туда. Не благородны вы, господа прокуроры, следователи, советские офицеры, слишком уж заритесь на монархизм и фашизм. Не хорошо, не порядочно. Ваша репутация будет лучше, если вы обвешаетесь советским тряпьем и будете безоговорочно соблюдать все требования истинной антифашистской борьбы.

Главное, короче, не то, что вы делаете, а как вы при этом выглядите. Вот и весь марксистско-ленинский консенсус с властью. До свидания.

Итак, главный вопрос, который должен задать себе каждый сознательный левый, каждый сторонник социализма, каждый защитник рабочего класса:

Кому выгоден в России коммунизм? Какие классы прямо сейчас извлекают выгоду из коммунистической пропаганды? Чьи интересы обслуживают сторонники советского патриотизма?

Что касается роли российских коммунистов во внешней политике России, то можно отметить, что они активно используют обвинения в нацизме и фашизме для демонизации различных народов, включая украинцев, прибалтов, поляков, чехов, евреев, американцев и других.

Стоит лишь кому-то из представителей этих народов высказать нелестное мнение о Советском Союзе или коммунизме, как тут же следуют обвинения в фашизме. Не имеет значения, кто эти люди, в каких отношениях они были с СССР, страдали ли они от советской власти или же просто конкурировали с Советским Союзом на мировой арене, как это происходило с США. Им запрещено, под угрозой обвинений в пособничестве Гитлеру и в геноциде человечества, высказывать недовольство коммунизмом, несмотря на обилие прокоммунистической риторики в российской пропаганде.

С одной стороны, российские коммунисты могут утверждать, что коммунистическая и антифашистская риторика России — это всего лишь прикрытие для оправдания реакционной политики. С другой стороны, если кто-то за рубежом будет сопротивляться даже внешнему проявлению такой риторики, например, запрещая в своей стране советскую атрибутику и меняя названия улиц и городов, то сразу же последуют обвинения в декоммунизации, фашизации и других смертных грехах.

Никто в мире не имеет права противостоять даже видимости прокоммунистической политики Российской Федерации — вот, что говорят нам коммунистические р-р-революционеры, борцы с буржуазной реакцией за международное дело пролетариата! Никто за рубежом не имеет права критиковать буржуазную Россию и оказывать ей какого-либо пропагандистского сопротивления! Новейшее изобретение революционного марксистско-ленинского коммунизма XXI века!

Коммунизм вне всяких сомнений является инструментом России во внешней политике. Его задача — демобилизовать общественное мнение, которое может быть невыгодно для России, и заставить население враждебных или потенциально враждебных стран капитулировать перед российскими интересами, включая те, которые продвигаются с помощью коммунистических нарративов.

P.S. Речь не о том, что антикоммунизм лучше коммунизма, а о том, что в современном мире между ними нет принципиальной разницы.

Самый главный нарратив, который российская пропаганда унаследовала от Советского Союза — это нарратив война-освободителя. С самого начала российско-украинская война преподносилась как борьба с тем самым нацизмом, с которым воевали наши предки. Украинская авантюра с самого начала представала как освободительный поход.

Для создания такого впечатления использовалась не только советская атрибутика у солдат, но и заранее подготовленные пропагандистские образы. Эти образы были напрямую связаны с ежегодным празднованием Дня Победы и Дня защитника Отечества. Цель этого была в том, чтобы убедить общественность в преемственности не только между двумя государствами, но и в преемственности внешней политики.

Российский солдат — освободитель, потому что он делает то же самое, что и его советский предок: он не начинает войну (22 июня 1941 года), а только заканчивает её (9 мая 1945 года).

Главной опорой для поддержания подобного образа являются российские коммунисты. Все без исключения. Историческая задача российского коммунизма, как мы теперь видим, заключалась в защите этого благоприятного внешнеполитического образа от либеральной деконструкции.

Задача российского коммуниста не в том, чтобы бороться за права рабочего класса России, а в том, чтобы бороться с либералами, которые пытаются разрушить советские нарративы, выгодные российской власти.
Коммунисты являются наиболее ярыми защитниками романтического образа российского солдата. Ни монархисты, ни фашисты, ни кто-либо иной не может придать российскому солдату такого сильного чувства благородства и справедливости, как коммунисты. Это они отправили российских солдат воевать с нацизмом, потому что победа над нацизмом — это их исторический подвиг (тоже коммунистический нарратив).

Любой российский коммунист — это союзник российской власти. Борьба коммунистов с монархистами, фашистами и власовцами ведется не по линии борьбы с буржуазией, а по линии борьбы за наиболее привлекательный для широких масс образ российской армии.

Суть дела не меняет того, что среди коммунистов есть единицы, искренне защищающие интересы пролетариата. Не они создают пропагандистскую картинку, а средства распространения информации. Пропаганду контролируют правящие классы, пропаганду контролирует государство.

Единственный способ противостоять такой пропаганде — это полностью противопоставить себя её нарративам. То есть, в открытую разорвать связь с коммунизмом и, если нужно, занять антикоммунистическую позицию: советский солдат не всегда был освободителем, не всегда боролся с фашизмом, не всегда был благороден и справедлив. История знает множество примеров, когда советский солдат может быть легко приравнен к империалистическому, не только по характеру действий его государства, но и по его личным преступлениям.

СССР известен миру не столько как борец за интересы пролетариата, сколько как активный защитник национализмов малых народов.

https://t.me/sorok40sorok/856
https://t.me/sorok40sorok/857

После краха идеи мировой революции делать ставку на французский, британский или немецкий пролетариат стало совершенно бессмысленно. Зато опора на буржуазный и мелкобуржуазный национализм, на местечковый сепаратизм, противопоставленный крупным империалистическим державам, оказалась куда более эффективней — особенно с точки зрения геополитических интересов СССР.

С этой точки зрения, распад Советского Союза можно рассматривать как финальную точку эпохи национально-освободительных движений XX века. Многие государства на собственном опыте убедились, что одна лишь национальная независимость вовсе не гарантирует ни стабильности, ни процветания. Чаще всё происходит наоборот — выход из “империалистической зависимости” оборачивается затяжным экономическим и социальным кризисом.

Сегодня малые государства всё чаще стремятся примкнуть к более сильным, искать опору — хотя бы экономическую. В крайнем случае — балансируют между интересами крупных держав, но уже не пытаются открыто им противостоять.

Похоже, XXI век станет веком новых империй — но не в старом, колониально-оккупационном смысле, а скорее через внутреннюю тягу слабых стран к объединению. Страны будут вступать в союзы не столько под давлением, сколько по собственной воле — ради выживания и развития. Идеи национального суверенитета в их классическом виде всё больше теряют поддержку. Националисты в малых державах находят всё меньше отклика, потому что для многих становится очевидным: чисто самостоятельное развитие — это уже не про сегодняшний день. Это просто прошлый век.

Советский патриотизм как способ насыщения левого движения фашистами? Как вам такое? Мне тут же на ум приходит Пучков с его восхвалением репрессий, депортаций, массовых казней и войн.

Вы, товарищи, поймите, что в основе современного советского патриотизма лежат не интересы интернационального рабочего движения, а горячая и безапелляционная любовь лично к товарищу Сталину и его политике. Словно кто-то хочет донести до нас, что начальство нужно почитать и принимать все его действия как справедливую благодетель.

Конечно, по уму дело-то не в Сталине, а в том, как его воспринимают современники, какой образ в глазах общественности он имеет. Я считаю, что Сталин в глазах россиян имеет образ социальной справедливости, достигаемой через ничем не сдерживаемое насилие. Сталин, как Господь Бог, воздаст каждому по его делам. Вот это людям нравится.

А все эти ваши «лидер пролетарского государства», «интернационалист» и прочее — это все херня для подписчиков Семина. Такой Сталин никому не интересен. Люди не видят разницы между пролетарским государством и непролетарским, несмотря на все старания марксистско-ленинских пропагандистов. Был СССР, теперь Россия — всё, что думать? Погнали, надо защищать национальные интересы от англосаксонских агрессоров и либеральных космополитов.

И вот этот вот образ Сталина перекочевал в образ советского патриотизма. В свою очередь, советский патриотизм легким движением руки пропагандистской машины превращается в один из видов российского патриотизма. Подтверждение чему мы регулярно видим на практике.

Когда мы безапелляционно качали против либералов, когда мы с пеной у рта защищали реальные косяки советской власти, тогда мы перестали привлекать к себе левых, но зато стали прекрасным убежищем для красно-фашистских реваншистов, мечтающих утопить в крови полмира. Это не шутка, посмотрите на то, что пишут подписчики популярных марксистско-ленинских каналов. Для базированного большевика-коммуниста гуманизм и пацифизм — это империалистические пороки. Раз революции в белых перчатках не делаются, значит, кровопролитие должно стать основой социалистических преобразований и, конечно, властвования. Даже Ленин, наверное, охренел бы от современных ленинцев.

Итак, со временем многие националисты пришли к выводу, что национальное государство можно строить ещё до появления развитой промышленности (цикла обрабатывающей промышленности). Они посчитали, глядя на Западную Европу, что любое государство в будущем ждет индустриализация и что ее надо просто подтолкнуть при помощи государственного вмешательства. Таким образом националисты стали развивать инфраструктуру, создавая предпосылки для будущего индустриального рывка. Так, например, происходило в Османской империи в XIX веке.

В свою очередь инфраструктура — дороги, медицинские учреждения, школы — строилась зачастую за счёт заимствований (а как иначе развивать промышленность наперед, кроме как в долг?). Но со временем выяснилось, что для индустриализации, помимо инфраструктуры, нужны еще и естественные материальные условия — водные ресурсы, источники сырья, топлива и так далее.

Однако когда вы развиваете инфраструктуру у вас падает детская смертность и смертность от болезней. Вслед за этим начинает расти численность населения. Предполагалось, что это население должно было быть поглощено будущей промышленностью. Но она не появилась. По крайней мере в достаточном объеме, чтобы поглотить избыток населения. В итоге — перенаселение и безработица. Это особенно ярко видно на примере стран Ближнего Востока: там налицо демографический взрыв и катастрофический дефицит рабочих мест.

Таким образом, одна из глобальных проблем национализма XX века — это излишнее полагание на национальное государство и недооценка естественных условий развития промышленности. Этот национальный фетишизм часто подпитывался, как ни странно, Советским Союзом. СССР активно распространял идею, что все проблемы от империализма, что нужно освободиться от него, и тогда придёт экономическое процветание. Но реальность оказалась иной. Свобода от империализма сама по себе еще ничего не дает. Промышленность нельзя создать по желанию. Её не построить на идее антиимпериалистического освобождения.

С одной стороны это привело к деморализации и банкротству национализма и антиимпериализма в отсталых странах. А с другой стороны, к усилению националистического шовинизма и обвинению Запада во всех своих бедах, хотя в действительности единственная их беда это несоответствие развития инфраструктуры промышленному потенциалу государства. Но это не вина Запада как такового, это вина неравномерного распределения природных ресурсов. Эта проблема нарешается на стадии промышленного развития. Равномерного развития промышленности не будет никогда.

Самая странная позиция сейчас, как обычно, у Российской Федерации. Российская дипломатия поддерживает сирийское единство. Старая школа! Везде за стабильность. Даже в ущерб себе.

Сформированные сто лет назад после крушения колониальной системы государства лихорадит. Чаще всего они собраны из разнородных кусков в произвольном порядке. Во многих случаях их можно держать вместе только с помощью железной диктаторской рукой, а если она слабеет, то все приводит к резне.

Национальные государства это анахронизм, европейская мода 19 века. Не нужно держаться за эти границы. Тем более что технологии за сто лет так продвинулись, что границы не способны удержать ни от влияния чужих политических идей, ни остановить финансирование извне отдельных групп.

Единственное в чем польза национального государства это какая никакая правовая система и монополия на применение насилия. Необходимо выработать безболезненные способы ликвидации государств, чтоб их переформатирование не приводило к большей крови, чем их существование. Но мучить людей нерушимостью границ не нужно.

Национализм возник как результат осознания хрупкости промышленной системы. Опасность проникновения внешних продавцов в уже сложившуюся производственную цепочку привела к идее централизованного государственного регулирования импорта и экспорта. Современное национальное государство представляет собой, прежде всего, государство, контролирующее свои границы.

Экономическая потребность создала национальную идею, но и эта идея оказала обратное влияние на экономические процессы. Если изначально национализм ориентировался на уже существующую промышленность, то со временем он стал ориентироваться на экономический потенциал как таковой. От осознания уязвимости системы национализм перешел к вопросам перспектив ее развития. Именно осознание перспектив, а не повсеместная индустриализация, сделало национальные движения XX века массовыми.

По сути, многие национальные движения боролись не за сохранение того, что уже было создано, как это было, например, во Франции или Германии, а за то, что они лишь планировали создать, освободившись от империалистической зависимости — национальную промышленность. Примером могут служить арабские страны и Корея. Национализм в этих регионах зародился задолго до того, как там появилась развитая промышленность. Не промышленность порождала там национализм, а наоборот — национализм породил промышленность.

Однако вскоре стало ясно, что национальное освобождение еще не гарантирует автоматического развития национальной промышленности. Иными словами, свобода от империализма еще не означала экономического процветания. Последнее во многом зависело от естественных условий, наличия сырьевых баз, водных ресурсов и так далее.

В конечном счете это привело к дезорганизации и деморализации антиимпериалистических движений по всему миру. Национализм и антиимпериализм, начавшиеся как романтическая борьба за светлое национальное будущее, со временем превратились в геополитический товар. Сегодня националисты, особенно в малых и отсталых странах, борются не столько за национальную независимость, сколько за национальное право выбирать себе покровителя.

Это правило не является абсолютным, но оно прослеживается в политике многих государств. Сегодня большинство из них озабочены скорее шантажом крупных держав (уйду к другому), чем интересами развития национальной промышленности. Национальный суверенитет постепенно исчезает, а реальных политических субъектов становится все меньше. Большинство государств довольствуются лишь "игрой на противоречиях" между мировыми державами.

Кстати говоря, когда я говорю, что большевики были националистами, я не вкладываю в это слово какой-то негативный смысл, как это делали они сами. Национализм стоит рассматривать не сквозь призму советской истерии, а как историческую необходимость.

Что такое национализм, почему он существует и зачем — это не вопрос "плохих мыслей плохих людей". Национализм — это, в первую очередь, идеологическое выражение экономических и социальных процессов. Например, я вижу в национализме стремление к унификации языков и культур. Это вовсе не так плохо, как многим может показаться. Да, разнообразие языков и культур — это безусловно богатство человеческой истории, но в то же время и барьер во взаимопонимании. Социальное разнообразие делает нас более чужими друг другу.

Большевики, реализуя программу ликвидации безграмотности и проводя реформу русского языка (к слову, разработанную ещё при монархистах), сделали многое для того, чтобы сплотить народы бывшей Российской Империи. Это, пожалуй, положительная сторона национализма. Другое дело, что национализм почти всегда сопровождается насилием и принуждением — от давления на инакомыслящих до депортаций и геноцида.

Так что не стоит думать, будто, называя коммунистов националистами, я хочу их оскорбить. Я скорее хочу показать лживость советской пропаганды касательно интернационализма. Потому что тема интернационализма использовалась как одно из обоснований не только для внешней политики России, но и морального превосходства русских (которые советских) над остальными народами.

Тут и до откровенного шовинизма рукой падать. Ведь как только ты ставишь себя выше остальных, ты перестаёшь стремиться к диалогу, не готов к уступкам, не пытаешься понять другие народы и государства. На самом деле именно эта неспособность и нежелание понять оппонентов дорого обходились всем националистам, не только большевикам.

Полистал немного ленту иноагента Рудого и заметил, с какой волной хейта он сталкивается каждый раз, когда критикует российских коммунистов или СССР. На мой взгляд, причина в том, что Рудой замахивается на самое святое — на советский патриотизм.

Коммунизм, как я уже говорил, — одно из националистических движений России. Изначально никто не планировал, что так получится, но исторические процессы нередко оборачиваются против замыслов их идеологов. Пройдя через логику государственного строительства, коммунизм превратился в свою противоположность.

Характерная черта России XX века — концентрация всех ресурсов и усилий государства на восстановлении территориальной целостности и обретении геополитического господства в регионе, а при возможности — и в мире. Так называемое "движение к коммунизму" оказалось идеально подходящим для обоснования необходимости безграничного роста промышленности и мобилизации всего населения. Не спрашивай, что коммунизм может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для коммунизма.

Советский патриот недоволен не потому, что критика коммунизма лжива, а потому что она посягает на основу советского национализма — на моральное право формировать облик не только России, но и всей планеты.

Чем, собственно, недовольны российские коммунисты, находящиеся в оппозиции к власти? Уж точно не внутренней политикой Путина, которая, при всех издержках, куда более демократична и свободна, чем советская. Их раздражает утрата Россией промышленного и мобилизационного потенциала, а следовательно — и геополитического господства на Кавказе, в Восточной Европе, на Ближнем Востоке, в Азии и Латинской Америке.

Они смеются над Путиным и олигархами не потому, что те слишком жестоки и жадны, а потому что они недостаточно принципиальны. Они считают, что власть проводит недостаточно последовательную националистическую политику. В их глазах они слишком слабые. Они ищут компромиссы там, где никаких компромиссов быть не может. Все эти сговоры за спиной пролетариата, заискивание перед американцами, уступки китайцам. Какие же они жалкие эти капиталисты.

Капитализм, по их мнению, не подходит России, потому что делает страну и её народ слишком слабыми, слишком уступчивыми, слишком лицемерными. В то время как необходимо гнуть свою прямую как шпала линию диктатуры пролетариата, чтобы все знали, кто в мире хозяин. Нас перестали бояться, и поэтому нам нужен коммунизм.

Сейчас много пишут и говорят о демографическом кризисе, это большая проблема. А вот как феерично эту проблему решали при коммунистах в Румынии.

Румынский коммунизм среди всех вариантов восточноевропейского коммунизма был в наибольшей степени пронизан национализмом и великодержавием. Конечно, албанцы, поляки, восточные немцы, даже миролюбивые болгары и венгры вполне успешно синтезировали марксизм-ленинизм с этническим и государственным национализмом, но только в Румынии этот синтез в эпоху Чаушеску приобрел совсем уж вопиющие черты, о чем я уже писал.

Само собой, будучи страной, претендующей на некий статус экономически сильной региональной державы, Румыния нуждалась в людях. А с этим были серьезные проблемы: несмотря на преимущественно аграрное и довольно отсталое население, Румыния плелась в демографическом хвосте Европы, имея к 1965 году очень низкий коэффициент рождаемости (1.9; хуже ситуация была только в социалистической Венгрии, хотя в целом капиталистический Запад и коммунистический Восток Европы по динамике показателя фертильности не отличались вообще ничем).

Изначально в провозглашенной в 1947 году Румынской Народной Республике аборты были под запретом (как и в СССР), но на волне десталинизации в 1957 году румыны операции по искусственному прерыванию беременности либерализовали (как и в СССР). И очень просчитались, т.к. благодаря труднодоступности контрацептивов, дешевые аборты стали для румынских женщин буквально основным “противозачаточным средством”. 

Короче, и так невысокий индекс рождаемости с 1957 пошел резко вниз, всполошив мечтающее о новых миллионах граждан партийное руководство, которое не нашло ничего лучше, как просто вернуться к ранней практике почти полного запрета на проведение абортов (обвинив параллельно в подрыве демографии “либералов-ревизионистов”, коварно протащивших декрет 1957-ого). В результате Румыния стала единственной страной соцлагеря, пошедшей на такие крутые меры. 

И это столь простое, сколь и гениальное решение возымело мгновенный эффект: уже в следующем 1966 году коэффициент рождаемости подскочил до феноменальных цифр (3.66), осветив лучиками радости лицо нового генсека Компартии Румынии Николае Чаушеску.

Однако слишком долго радоваться ему не пришлось, т.к. после 1969 года рождаемость начала снижаться, достигнув коэффициента в 2.44 в 1973 году. Виной этому были объявлены нелегальные абортмахеры (обеспечившие румынкам самую высокую смертность среди беременных в Европе), с которыми “гений Карпат” развернул отчаянную борьбу, слегка выправив демографическую кривую. Но ненадолго, т.к. после 1977 она вновь устремилась вниз. 

К 1983 году показатель рождаемости снизился до 2.21 и вновь огорченный Чаушеску задействовал репрессии и массированную пропаганду, добившись кратковременной стабилизации уровня рождаемости (2.26), но в 1988 году демографическая кривая снова подло упала до 2.14. Падение самого режима Чаушеску в декабре 1989 вкупе с отменой репрессивной политики в отношении контрацепции и прерывания беременности лишь придало резкости этой неумолимой тенденции; коэффициент рождаемости упал до 1.4-1.5, где и держится до сих пор.

Короче, несмотря на маниакальное стремление к увеличению рождаемости через репрессии и бесконечную пропаганду многодетности и радости патриотического материнства, - не сопровождающихся адекватными вложениями в социальную инфраструктуру (образ переполненных школ с плохим обучением, детских поликлиник с огромными очередями, многочисленных отказников, распиханных по столь же многочисленным и плохо финансируемым детским домам - это то, что сегодня является традиционным козырем антикоммунистов), - румынским коммунистам так и не удалось переломить объективную тенденцию, порожденную урбанизацией, вовлечением женщин в трудовую жизнь и духовной эмансипацией.

Политики обманывают людей не потому, что сама по себе политика предполагает обман, а потому, что если бы они говорили правду, им бы просто не поверили. Политические и экономические процессы слишком сложны и далеки от жизни обычного человека. Если объяснять их напрямую, люди либо не поймут, либо просто откажутся принимать такую реальность. Поэтому политика неизбежно скатывается в популизм — иначе невозможно управлять обществом. Хорошо это или плохо, вопрос открытый, но ясно одно: на определённой стадии развития без обмана управление людьми оказывается невозможным, иначе общество просто развалится.

Это касается всех политических течений — либералов, коммунистов, фашистов, социал-демократов. Сам факт существования политики говорит о том, что общество ещё не достигло такого уровня развития, на котором обман больше не нужен. Эту проблему нельзя решить просто объяснением сложных процессов, потому что сама система мирового устройства — с конкурирующими государствами, элитами и интересами — вынуждает политику существовать. Значит, чтобы преодолеть обман, нужно преодолеть саму политику.

Однако преодолеть политику с помощью политики невозможно, так же как нельзя преодолеть обман с помощью ещё большего обмана. Общество, построенное на государственном управлении, не может прийти к состоянию, в котором государство исчезает само собой. Если говорить, например, о коммунизме, то его нельзя создать через разрастание государственного аппарата. Коммунизм — это не одно большое централизованное государство, распространившееся на всю планету. Напротив, его суть в полном преодолении государства как такового.

Таким образом, если целью является общество без политики и обмана, то его нельзя строить через традиционные политические механизмы. Это должен быть принципиально иной путь, выходящий за рамки существующей логики власти и управления.

Антисоветчики любят критиковать советскую бюрократию, обвиняя её в угнетении советского народа, узурпации средств производства, реставрации капиталистических отношений и тому подобном. Я категорически с этим не согласен.

Бюрократия — это лишь симптом, но не корень проблемы. Советская проблема была гораздо шире и потому еще удивительнее, что даже при социалистических отношениях могли возникать иерархия и формы, напоминающие эксплуатацию.

Я считаю, что дело было не столько в бюрократии, сколько в поставленных экономических задачах. Главной проблемой было стремление к безграничному экономическому росту, которое подчиняло человека производственной системе. Эта система не позволяла людям быть самими собой, расслабляться, выбирать свой путь — она их формировала под себя через образовательную и производственную системы.

Если копнуть глубже, становится очевидно, что цели Советского Союза определялись не только и не столько советским руководством или бюрократией, сколько мировыми экономическими и политическими условиями. Обвинять советских бюрократов в предательстве коммунистических идеалов — значит не понимать глобальные процессы XX века.

Советская бюрократия на самом деле не создавала и не разрушала той экономической системы, которая сложилась не только в Советском Союзе, а, что куда важнее, в мире. Плановая экономика для советских властей была объективна и необходима не потому, что они все так замышляли с самого начала, а потому что так было лучше всего для российской экономики начала XX века.

В России существуют два вида антисоветчины: правая — националистическая, фашистская, монархическая, и лево-центристская — социал-демократическая, либеральная, анархистская. Первая практически не преследуется по закону, тогда как вторая может стать основанием для признания человека иноагентом со всеми вытекающими последствиями.

Получается, определяющим фактором для репрессий является не сам факт критики СССР, а с каких позиций она ведётся — допустима только критика с точки зрения российского национализма.

Отсюда вытекает парадоксальная ситуация: левые оппортунисты и ревизионисты, проводящие свою политику якобы в интересах буржуазии, становятся объектами преследований со стороны этой самой буржуазии.

При этом ортодоксальный интернациональный революционный марксизм не только не подвергается преследованиям, но даже получает государственную протекцию. Закон о борьбе с реабилитацией нацизма, культ ВОВ, КПРФ во власти и прочее позволяют не только институционализировать многие советские символы, идеи, литературу и риторику, но и обеспечить карательные меры против несогласных.

Выходит, что ярые революционеры оказываются для власти более приемлемыми, чем оппортунисты и ревизионисты. Первых практически не репрессируют, несмотря на их якобы классовое противостояние, а вторых преследуют (хотя и не всех, конечно), несмотря на классовую близость. Почему так? Конечно, потому что ортодоксальный марксизм тесно связан с советофилией, которую власть рассматривает как один из видов национализма.

Действительно ли советское образование было направлено на всестороннее развитие личности? Конечно, нет — это миф. В его основе лежит представление о том, что советские работодатели нанимали людей не за профессиональные качества, а за соответствие идеологическому образу «нового человека». Возможно, такой подход и применялся в случае с политической карьерой, но крайне маловероятно, что он имел какое-либо значение в бесчисленных бюро, конторах и плановых комитетах СССР.

Те, кто отвечал за выполнение плана, кто нес ответственность за его срыв, были заинтересованы не в «личностях нового типа», а в специалистах, способных решать конкретные задачи. Особенно остро эта потребность проявлялась в военное время, когда требования к специализации были максимальными: без этого просто невозможно было выжить.

Специализация противоположна всестороннему развитию личности. Эти понятия несовместимы: одно исключает другое. Плановая экономика, нормативы, строительство самолетов, поездов, дорог, развитие сельского хозяйства, оборонная промышленность — всё это требовало не «гармонично развитых личностей», а узких специалистов. Советская система изначально была несовместима с коммунистическими идеалами и на деле их отвергала (что, в конечном счёте, и привело к трансформации СССР в Российскую Федерацию).

(Лайфхак: как преодолеть «болезнь специализации» и действительно развиваться всесторонне — перестать гнаться за экономическими показателями. Искусственно замедлять урбанизацию, целенаправленно мешать специализации и освобождать людям время и силы для творческого роста и саморазвития)

Безусловно, в СССР существовала программа всеобщего образования. Но, как я уже писал в комментариях, эта программа не имела никакого отношения к социализму. Всеобщее и бесплатное школьное образование — это достижение капитализма, шаг в рамках национального строительства (Великобритания, Франция, Пруссия, Австрия, Италия задолго до Октябрьской революции).

Цель всеобщего бесплатного обязательного образования заключалась не в формировании всесторонне развитой личности, а в унификации сельского населения с его бесчисленным количеством языков и диалектов, и подготовке его к динамичной городской жизни и необходимости контактировать каждый день с незнакомыми людьми, которых иной раз даже никогда не видел вживую (пресса, переписка).

Программа советского Ликбеза — это, по сути, программа подготовки к урбанизации и индустриализации. В этом смысле СССР лишь шел по пути национальных государств, заимствуя у загнивающей буржуазии большинство идей государственного строительства. То есть те национально-капиталистические идеи, которые современные красные националисты преподносят как якобы уникальные достижения коммунизма, марксизма-ленинизма, интернационализма и мудрейших советских вождей.

Возможно ли возродить в России образование уровня СССР? Нет, невозможно. Даже если бы у власти стояли коммунисты, это было бы неосуществимо. Все разговоры об этом, вся критика капиталистической системы — спекуляции и популизм.

Образование можно условно разделить на общее и специальное. Общее образование даёт базовые навыки коммуникации и понимания мира, его основная цель — подготовка к получению специального образования и профессии. Это касается не только квалифицированных специалистов, но и работников сферы услуг, водителей, курьеров. Без общего образования невозможно жить и работать в современном мире.

Любое образование требует практического применения. Мышление, как и мышцы, не может развиваться исключительно в теории, ему необходима постоянная тренировка. Соответственно, качественное образование немыслимо без рабочих мест, где полученные знания можно применять. Отсюда очевидный вывод: деградация образования — следствие деградации структуры рынка труда. Невозможно просто научить людей быть образованными, если у них нет возможности работать там, где образование действительно требуется. Для этого нужны рабочие места, а рабочие места требуют рынка сбыта, поскольку без покупателей производство теряет смысл.

Искусственно создать рынки сбыта невозможно. Нереально производить в России товары, для производства которых в мире задействованы ресурсы и технологии множества стран. Например, выпуск современных компьютерных чипов в замкнутой автаркической системе, подобной СССР, обречён на отставание: в лучшем случае получится технология 50-летней давности, в худшем — просто выброшенные деньги. Опора исключительно на собственные силы не приведёт к созданию высококвалифицированных специалистов, а лишь законсервирует отставание в мышлении и технологиях на десятки лет.

Наконец, очевидно, что образовательная система нуждается не в возвращении к советской модели, а в реформе, адаптированной к современным реалиям. Современные рабочие места требуют от людей динамичности, гибкости и способности быстро фильтровать информацию, отличая полезное от бесполезного, правду от лжи. Времени на углублённое изучение классической литературы или биологии просто нет. Оставьте это дело советским реваншистам, которые хотят в Индустриализацию 2.0 (фантастика покруче Мстителей).

Образование XX века было ориентировано на обслуживание промышленного, конвейерного производства. Современный мир, напротив, требует навыков работы с огромными потоками информации. Проблема не в том, что капитализм деградировал, а в том, что технологии ушли далеко вперёд, оставив образовательную систему в прошлом. Она, конечно, нуждается в реформе, но не в коммунистах.

В 1972 году состоялся исторический визит президента США Ричарда Никсона в Китайскую Народную Республику, который ознаменовал поворот в отношениях двух стран. До этого США и Китай находились в состоянии политической конфронтации, особенно после победы коммунистов в гражданской войне 1949 года. Однако ухудшение советско-китайских отношений и желание США ослабить напряженность в Холодной войне способствовали сближению. Встреча Никсона с председателем КНР Мао Цзэдуном и переговоры с премьером Чжоу Эньлаем заложили основу для нормализации отношений и ослабления изоляции Китая на международной арене.

Визит привел к подписанию Шанхайского коммюнике, в котором стороны подтвердили важность единого Китая (включая Тайвань) и необходимость дальнейшего диалога. Это событие стало ключевым шагом в открытии Китая миру и стратегическим ходом США в глобальном противостоянии с СССР. В последующие годы дипломатические связи укрепились, а в 1979 году США официально признали КНР, установив с ней полные дипломатические отношения.

В завершение вечера простая мысль - Россия и Штаты теперь партнеры, ведущие активные переговоры по множеству треков, от ближневосточного и арктического, до экономического сотрудничества и совместной разработки ресурсов.
Украина же - только одна из тем, которую обе стороны стремятся как можно скорее спихнуть в долгий ящик и забыть, не говорить про нее.
Тем более, одному "уважаемому партнеру" до нее дела нет вообще, а другой столь сильно в ней заинтересован, что предпочел бы разбираться с нею интимно, без свидетелей.

Именно это и стоит записать в итог долгого и трудного дня.
Казалось бы, читая унылые и нудные расшифровки разговора с обеих сторон, что ничего не изменилось.
Нет - на деле изменилось все.
И мы это скоро увидим, как и остальные жители нашей маленькой планеты...

Кто-нибудь сообщите Батову и КПГ, что Кононовичи — это коммунисты из разряда Пучкова и Спицина. Их прессуют не за «коммунизм», а за обслуживание интересов российской власти. Украинские коммунисты, в общем и целом, используют антифашистские аргументы для оправдания внешней политики России.

https://t.me/ruscommie_official/493

Просто попробуйте найти на Украине кого-то, ряженого в коммунизм, кто бы выступал резко против России и её бывшей советской ипостаси. Все как один с благоговением смотрят на хорошо известное государство со столицей в Москве, а не в Киеве. Естественно, что украинские власти относят всех подобных к российской агентуре.

Отдельное шоу — это причислять каждого «коммуниста» на Украине к последовательным марксистам-ленинцам, борцам за дело международного пролетариата, в то время как в России нам постоянно доказывают, что коммунизм Зюганова, Пучкова, Спицина и прочих — это не настоящий коммунизм. Но стоит аналогичной риторике прозвучать из уст зарубежных товарищей, особенно если их за неё репрессируют, как это сразу объясняется тем, что вокруг фашисты.

Попробуйте сложить два плюс два. Попробуйте отличить риторику российских коммунистов от российской пропаганды, когда речь заходит о международной политике, — и вы поймёте, кто есть кто.

Марксизм, капитализм и советский антиимпериализм

Один из постулатов марксизма заключается в том, что капиталисты делают всё ради прибыли. Соответственно, проблема заключается не столько в том, что они делают, сколько в том, ради чего — ради извлечения частной прибыли. Интересы капиталистов противостоят общественным, а потому это считается реакционным злом. В СССР же утверждалось, что вследствие уничтожения частной собственности на средства производства государственная политика приобрела общественный характер. Отсюда пренебрежительная риторика в адрес "загнивающего капитализма". Мы — эльфы, они — орки, короче.

Однако всё несколько сложнее. Дело в том, что стремление к прибыли — это не абсолютный частный интерес. Противопоставлять себя мировому сообществу или каким угодно объединениям людей можно и без капитализма, без погони за прибылью.

Возьмём, например, какое-нибудь племя в джунглях. Никому и в голову не придёт говорить, что племя папуасов защищает интересы всех международных племён против империализма. Каждое племя защищает исключительно свои интересы, которые по отношению к остальному миру никак нельзя назвать общественными. Возможно, внутри племени и нет частного интереса, но это не даёт ему автоматически права представлять интересы всей планеты. Это максимально упрощенный пример, но я надеюсь вы поняли к чему это.

Несомненно, что коммерческий интерес внутри СССР был устранён или переведён в нелегальную плоскость, исключён из государственных институтов. Но делает ли это советскую антиимпериалистическую политику общественной с точки зрения всей планеты? Конечно, нет.

Советский Союз проводил свою антиимпериалистическую политику исключительно в своих интересах, а не в интересах всего человечества. На международной арене он представлял интересы советского народа — небольшой части планеты. И в этом смысле советские интересы были столь же эгоистичны, как и американские. Разница лишь в том, что коммунисты действительно не пытались извлекать прибыль из своей антиимпериалистической политики. Но от этого их интерес не переставал быть частным по отношению к другим странам и народам.

Ошибка марксизма, как я уже говорил ранее, в том, что интерес прибыли был поставлен выше, чем интерес всей экономической системы. Капиталисты и коммунисты в первую очередь были озабочены целостностью своих систем. Каждый считал лишь ее интересы законными и морально обоснованными.

Так или иначе, это приводило к отрицанию общественных интересов — как с точки зрения всего человечества, так и с точки зрения международного пролетариата. СССР попирал интересы остальных народов всякий раз, когда они противоречили его собственным. Именно отсюда проистекает тождество империализма и антиимпериализма: и то и другое, по сути, противопоставляет себя интересам всех остальных. Утверждать, что антиимпериализм полезен миру, — всё равно что утверждать, будто империализм полезен всему человечеству. Дело не прибыли, а в интересах изолированных систем, которые противопоставляют себя друг другу.

Чтобы прийти к власти и завоевать поддержку общества, необходимо опираться на национальные интересы. Любая политическая сила, стремящаяся к управлению государством, неизбежно вынуждена действовать в его интересах.

Интернационализм предполагает приоритет интересов международного рабочего класса, а не отдельного государства, но в условиях реальной политики это невозможно.

Если вы стоите у власти, то вы обязаны обслуживать интересы своего государства, а не интересы рабочего класса из других стран. В противном случае вы просто не получите поддержки ни населения, ни бюрократического аппарата. Иначе зачем вы вообще боролись за власть, если вы не собираетесь защищать интересы этой самой власти?

Конечно, интернационализм как идея более привлекателен, чем национализм. Проблема только в том, что вы не можете контролировать поведение других государств. Власть вынуждает действовать в таких условиях, которые не предполагают интернационального взаимодействия.

Интуитивно население это понимает: людям важнее их страна, экономика, зарплаты, социальная стабильность, чем судьбы других государств. Каждый народ объединён в единую систему, и его первостепенная забота — собственное благополучие.

Если бы большевики, например, в ходе революции ориентировались на интересы американских фермеров или французского рабочего класса, они не смогли бы прийти к власти. Это подчеркивает, что любая реальная политическая борьба объективно националистична, даже если её идеологи искренне верят в международную солидарность.

Таким образом, социализм не может прийти через государственную политику, так как этому препятствует национализм. Если мы хотим построить подлинные интернациональные отношения, то должны начинать с формирования горизонтальных связей между людьми напрямую, вне рамок государств. Это нужно делать не после прихода к власти, а до него. Именно так возможно построение подлинного интернационального социализма.

С другой стороны, можно сказать, что не революционеры делают революцию, а революция создает революционеров. Тогда возникает вопрос: почему эти люди продолжают оставаться революционерами в отсутствие революционной ситуации? Почему их работа, пропаганда и деятельность ориентированы не на реальные обстоятельства, не на запросы и возможности рабочего класса (или других сил, стремящихся к прогрессу), а на их собственные убеждения и желания?

На что они рассчитывают? На то, что со временем исторические условия и международная обстановка сами придут в соответствие с их представлениями? Получается, они не хотят активно действовать, а лишь ожидают, что мир подстроится под их идеи, и тогда они станут популярными. Но разве это можно назвать научно обоснованной политической стратегией? По сути, это скорее мессианское ожидание — вера в то, что в будущем произойдет некое событие, которое оправдает их нынешнюю позицию.

Как ни крути, такой "ядерный революционный марксизм" не находит оправдания в современной реальности. Он просто кормит людей обещаниями, не давая им реальных инструментов для изменения жизни здесь и сейчас. Более того, он фактически блокирует возможности для развития — как отдельных людей, так и общества в целом.

В целом, коммунисты в России не могут похвастаться активной деятельностью. В 2018 году пенсионная реформа всколыхнула общество, вызвав интерес к марксизму. Появилось множество кружков и проектов. Однако единственным итогом этого стало не движение к революции, а еще большее сплочение коммунистов с режимом.

Фактически марксисты разделились на два лагеря: одни ничего или почти ничего не делают, продолжая стоять в революционной позе, другие же, используя те же самые марксистские аргументы, решили содействовать строительству российского государства.

Практическая польза от марксизма в нынешних условиях сводится к поддержке буржуазии, тогда как его теоретическое наследие остается достоянием лишь узкого круга ортодоксальных последователей сектантского толка.

Дело, конечно, не в недостаточной радикальности марксистских теоретиков, не в том, что они неправильно понимают марксизм-ленинизм. Просто они боятся воплощать свои идеи на практике, опасаясь вызвать недовольство власти. При этом нельзя обвинять их в трусости — опасность вполне объективна. Власть просто не оставила пространства для революционного манёвра. В современном мире никто в здравом уме не станет грабить дилижансы, чтобы пополнить партийную кассу, как это делали большевики в начале XX века.

Если бы современные «революционеры» попытались действовать так же, как большевики в имперские времена, их бы моментально арестовали или убили без лишнего шума. Кроме того, им не удалось бы заручиться широкой поддержкой населения (несмотря на годы изнурительной войны!) — радикальный марксизм сегодня не привлекателен для масс. Зато сплочение вокруг государства под лозунгами коммунизма, советского реваншизма и антифашизма вполне соответствует духу времени.

На мой взгляд, в этой ситуации необходимо пересмотреть роль радикального марксизма в России и мире. Насколько актуально называться ортодоксальным марксистом, когда ты не можешь им быть на деле? Вместо поиска ответа на этот вопрос наблюдается противоположное — усиливаются теоретические разглагольствования, звучат многочисленные пророчества о скорой мировой войне и камбеке марксистско-ленинской идеи.

При этом наибольшее внимание уделяется борьбе с теми, кто пытается хоть как-то действовать. Но что значит «хоть как-то» с точки зрения сектантской ортодоксии? Это значит оппортунизм и ревизия. Ибо действовать можно только революционно, но так как революция невозможна, то действовать нельзя вовсе. Замкнутый круг. Полный отрыв теории от практики. Жизнь обещаниями славного будущего когда-нибудь потом, на небесах.

Когда власти России так зажимают коммунистов, что те могут работать только в легальном поле, они неизбежно превращаются в инструмент власти.

На самом деле никакой эзопов язык не помогает. Во власти сидят далеко не такие дебилы, какими их изображает, например, Реми Майснер. Все всё прекрасно понимают.

Ленин справедливо утверждал, что без нелегальной работы никакая революционная борьба немыслима. Потому что так оно и есть. Нельзя совершить революцию, действуя в рамках закона.

Что остаётся в такой ситуации? Очевидно, что тот, кто отказывается от нелегальной, т.е. фактически от подрывной работы, не является революционером. Очевидно и то, что в XXI веке вести полноценную революционную деятельность просто невозможно. Во всяком случае в такой стране, как Россия.

В этом смысле таким людям стоит перестать называть себя революционерами. Потому что если ты сам, ещё не дождавшись штрафов и уголовных дел, добровольно бежишь регистрировать свой канал в реестре блогеров, то тем самым ты лишь доказываешь, что пытаешься обезопасить себя и свои доходы, избегая лишнего внимания властей. А для революционера и коммуниста это попросту несерьёзно. Вряд ли можно себе представить, как Ленин или Кастро живут подобной жизнью зажравшегося бюргера и при этом рвут на себе революционную рубаху.

Трудовая теория стоимости — одна из тех вещей, которая мешает марксистам понять современность. Согласно этой теории, труд является источником богатства. Отсюда следует идея, что лишь рабочий класс создает общественное богатство, а капиталисты — всего лишь эксплуататоры и паразиты. Однако реальность гораздо сложнее.

Несомненно, богатство не может возникать иначе, чем посредством физического и умственного труда. Но из этого еще не следует, что сам по себе труд способен сделать человека или нацию богатыми. Наиболее бедные страны, как известно, трудятся больше всех.

Богатство и труд не имеют прямой корреляции. На самом деле уровень богатства нации, помимо труда рабочего класса, определяется множеством факторов. В целом их можно объединить одним понятием — условия труда. Иными словами, достаток общества зависит не только от самого труда, но и от условий, в которых он осуществляется.

Эти условия включают не только производительные силы — станки, технологии и патенты, — но и географическое положение, уровень преступности, социальные конфликты, институты гражданского общества, законы, уровень культуры населения и, конечно, политическое могущество.

Трудовая теория стоимости рассматривает мир исключительно с материальной точки зрения. Отсюда ее неспособность понять ни мотивацию класса капиталистов, ни государственную логику. Стремление к прибыли? Желание заработать на войне? Это грубое, и от того неверное, упрощение.

На деле класс капиталистов борется не столько за богатство как таковое, сколько за саму возможность его извлекать. Иными словами, за условия, в которых будет трудиться их рабочий класс.

Отсюда же вытекает восприимчивость рабочего класса к националистической идеологии. Он интуитивно понимает, что дело не просто в зарабатывании денег здесь и сейчас, а в обеспечении наиболее благоприятных условий для своего существования, воспроизводства и развития. Иными словами, в отдельном капиталисте он может видеть своего врага, но в капиталистическом государстве — строго своего союзника.

В этом и заключается суть: мотивация отдельного капиталиста отличается от мотивации всего класса. Трудовая теория стоимости работает лишь в условиях "всех прочих равных", о чем, собственно, писал и сам Маркс. Однако в реальном мире таких условий не существует. Именно поэтому внешнюю и внутреннюю политику государства невозможно объяснить простым стремлением к прибыли — это упрощение, которое не соответствует действительности.

О сырьевой гонке как одной из ключевых причин колониализма и войн писал еще Ленин в своей работе «Империализм как высшая стадия капитализма»:

Основной особенностью новейшего капитализма является господство монополистических союзов крупнейших предпринимателей. Такие монополии всего прочнее, когда захватываются в одни руки все источники сырых материалов, и мы видели, с каким рвением международные союзы капиталистов направляют свои усилия на то, чтобы вырвать у противника всякую возможность конкуренции, чтобы скупить, например, железорудные земли или нефтяные источники и т. п. Владение колонией одно даёт полную гарантию успеха монополии против всех случайностей борьбы с соперником — вплоть до такой случайности, когда противник пожелал бы защититься законом о государственной монополии. Чем выше развитие капитализма, чем сильнее чувствуется недостаток сырья, чем острее конкуренция и погоня за источниками сырья во всём мире, тем отчаяннее борьба за приобретение колоний.

Однако Ленин объяснял эту тенденцию исключительно логикой капиталистического хозяйства. В действительности же, стремление к захвату ресурсов продиктовано не только погоней за прибылью, но и стремлением к количественному росту как самоцели. Если все общественные ресурсы направляются исключительно на наращивание количественных показателей, то принципиальной разницы между капитализмом и социализмом не остается — в обоих случаях рост становится самоцелью.

Взглянем, например, на советские пятилетки. Их главным лейтмотивом было стремление догнать и перегнать капиталистические страны. Советские коммунисты сделали количественный рост основой своей экономической политики, ориентируясь на достижения западного хозяйства — будь то Ленин, Сталин, Хрущев или другие большевики. Они восхищались масштабами западного промышленного развития, зачастую достигнутого за счет колониальной эксплуатации и войн. Да, советская экономика не стремилась к прибыли в классическом смысле, но она воспроизводила капиталистическую модель мышления, мотивации и даже международной политики. В этом они видели путь к коммунизму.

Но даже если рассматривать советские пятилетки вне этого контекста, остается очевидным их стремление к безграничному росту. Коммунисты искренне верили, что расширение промышленности и сельского хозяйства само по себе приведет к коммунизму.

История, конечно, распорядилась по-своему. Национализировав и социализировав промышленность, большевики вышли далеко за рамки капиталистической системы, освободившись от зависимости от прибыли и рыночной стихии. Но как они распорядились этой свободой? Пошли по пути капитализма на базе социалистической системы. Большевики были подобно рабам, которым сняли цепи, но которые, не зная, что делать со своей свободой, добровольно надели их обратно.

В итоге марксизм и социализм, изначально провозглашавшие освобождение человечества, превратились в систему холуйства перед начальством, порой даже более абсурдную и жесткую, чем при монополистическом капитализме.

Вообще, я просто размышляю о том, что дело вовсе не в капитализме как таковом, а в промышленности. Ее развитие требует все больше и больше ресурсов всех видов. Соответственно, государственная борьба, даже без империализма, изначально шла в двух направлениях: во-первых, присвоить себе как можно больше ресурсов, а во-вторых, не позволить другому государству сделать то же самое.

Последнее особенно важно, потому что любое ограничение ресурсов для конкурента замедляет развитие его промышленности в целом, а значит, ослабляет его потенциал и в тех сферах, где ресурсы необходимы уже нам.

В итоге промышленность сама по себе несет в своей основе зерно борьбы всех против всех — буквально за каждый дюйм пространства. И это в принципе непреодолимо в рамках государственной модели хозяйства.

Капитализм пробудил в человечестве стремление к освоению ранее невостребованных земель.

В аграрном обществе каждая область вынуждена самостоятельно обеспечивать свои потребности. Неразвитая инфраструктура и отсутствие промышленности затрудняют обмен излишками и тормозят развитие сельского хозяйства.

С приходом индустриализации строятся дороги, каналы, развивается судоходство. Промышленность и инфраструктура способствуют росту сельского хозяйства, повышая его рентабельность. Земли, ранее считавшиеся бесполезными, обретают ценность и вовлекаются в экономический оборот.

Развитие сельского хозяйства приводит к его специализации и порождает спрос на специализированную промышленную продукцию. В свою очередь, производство специализированных товаров увеличивает потребность в сельскохозяйственном сырье и земельных ресурсах.

Таким образом, население индустриальной державы получает возможность извлекать дополнительные выгоды из природных богатств. Минералы, металлы, древесина, ископаемое топливо и другие ресурсы находят применение и приобретают ценность.

Ранее ограниченные в распространении товары, перевозимые лишь на небольшие расстояния, теперь распределяются по всей стране. То, что когда-то не имело экономической значимости, становится стратегически важным и приносит доход, зачастую превышающий все прежние прибыли от сельского хозяйства.

Так в головах людей формируется совершенно новая мысль: земля имеет не только очевидную, но и скрытую ценность. Каждая сотка превращается в объект интересов и борьбы за земельные потенции. Болота, камни, горы – всё может оказаться «золотом» при достаточном уровне развития технологий и индустрии.

Разумеется, этот взгляд не возникает мгновенно. Сначала борьба ведется за ресурсы, необходимые здесь и сейчас, но со временем охота распространяется и на то, что ценно лишь в теории.

Так постепенно материальные интересы начинают отделяться от очевидной материальной пользы. Так возникают сложные идеологические конструкции, иногда кажущиеся абсурдными, но в конечном счете сводящиеся к оправданию геополитических амбиций. Так развитие индустрии взывает к борьбе за землю все человечество.

Ожидаемо, что резня против сирийских алавитов вообще не обеспокоила никого: ни “империалистическую”, ни “антиимпериалистическую” оси. Все молчат и смотрят что будет дальше. Дай бог здоровья только остаткам российского военного контингента в Хмеймиме, который впустил на базу тысячи, как говорят, запуганных мирян. 

По поводу происходящего в запрещенной соцсети X высказался основатель Интернационального Батальона курдских Сил Народной Самообороны (YPG) Карим Франчески:

“7 марта 2025 года алавитская гекатомба: людей истребляли в кровавых ритуалах, а преступники с гордостью снимали на видео свое адское зрелище. Женщины в ужасе причитали, когда детей вытаскивали из домов и убивали вместе с мужьями, отцами и дедами.

Боевики «Хайят Тахрир аш-Шам», абсурдно признанные на международном уровне «законными силами безопасности» Сирии, с гордостью транслировали свои зверства: мирных жителей заставляли ползать, лаять, умолять — пока пули не заглушали их мольбы; тела женщин и детей складывали в гротескный памятник.

Однако мейнстримные СМИ предали эту бойню забвению. AP News бессердечно приуменьшила ее: «В столкновениях в Сирии между правительственными войсками и сторонниками Асада погибло более 200 человек». Жертвы вычеркнуты, резня затушевана, убийцы узаконены.

«Аль-Джазира» увековечила ложь, вежливо называя геноцид всего лишь «столкновениями», намеренно скрывая правду и пряча ответственность за завесой журналистской трусости.

Организация Объединенных Наций в своей преднамеренной слепоте проигнорировала сегодняшний апокалипсис, вместо этого сосредоточившись на геополитических бреднях: «Постасадовская Сирия сталкивается с критическим испытанием в вопросе ликвидации химического оружия». Оторванная от реальности, морально обанкротившаяся структура так реагирует на зверства.

Amnesty International — так называемые защитники прав человека — хранят оглушительное молчание. Тысячи недавних сообщений, но ни одно из них не признает произошедшее 7 марта резней. Права человека соблюдаются выборочно; “неудобная” резня игнорируется.

Сирийская обсерватория по правам человека скрыла зверства за преднамеренной двусмысленностью: «240 человек были убиты, умерли и были замучены при разных обстоятельствах». Никакого правосудия, никакого достоинства, только бюрократический нейтралитет по отношению к геноциду.

Вершина лицемерия проявляется в легитимизации убийц международным сообществом. Министр иностранных дел Германии Бербок, самопровозглашенный сторонник «феминистской внешней политики», охотно тянет руку лидеру HTS Джулани, - несмотря даже на то, что тот в своем экстремистском презрении отверг рукопожатие. 

За два месяца до этой резни Бербок нагло призвал сирийские меньшинства разоружиться и сдаться Джулани. Бесчисленные женщины теперь являются свидетелями невообразимых ужасов, наблюдая, как их возлюбленные были убиты той самой силой, которую одобрил Бербок.

Сегодня, в Международный женский день, матери-алавиты скорбят в невыразимой муке, их дети были убиты, их мужья и сыновья погибли в самой масштабной и кровавой резне в Сирии за многие годы. Это было не просто массовое убийство — это было рассчитанное разрушение преемственности народа, уничтожение поколений, необходимых для их выживания.

Это был геноцид не только путем истребления, но и путем стирания, направленный на то, чтобы разорвать идентичность и лишить жертв даже достоинства памяти.

Но величайшее преступление — это не просто сама бойня, а ее сокрытие. Очищенное эвфемизмами СМИ и дипломатической трусостью, это злодеяние было “очищено” от своего ужаса, его исполнители получили легитимность от международного сообщества, молчание которого является соучастием.

И это молчание было воспринято как одобрение. Резня не прекратилась. В этот самый момент в районе Кусур города Банияс идет операция по массовому уничтожению, где семьи алавитов и христиан вытаскивают из домов и расстреливают на улицах. Среди погибших снова есть дети”.

Вот что мне нравится в коммунизме – его удивительная способность воплощать собой молодую, энергичную и жизнеутверждающую революционную теорию. Он не только принципиально отвергает компромиссы с существующим порядком, но и своим напором освещает путь в светлое будущее. Коммунизм – это молодость, дерзость и непримиримость.

https://t.me/kompartya/6350

Важно также отметить, что современные марксисты отказывают буржуазии в праве на развитие производительных сил. По их логике, все, что произошло после 1991 года, — это регресс. В качестве аргумента они указывают на многочисленные разрушенные предприятия.

На первый взгляд это кажется логичным, но на деле лишь демонстрирует не только их незнакомство с современной экономикой, но и поверхностное понимание экономики в целом.

Любому политику, капиталисту и управленцу известно, что для роста и развития экономики недостаточно просто строить заводы и увеличивать выпуск продукции. Рост производительных сил обеспечивается не количественным накоплением предприятий, а их сбалансированным соотношением, особой комбинацией, при которой элементы системы дополняют друг друга.

Один завод Х может требовать два завода Y, тысячу рабочих одной специальности, сотню другой и так далее (миллионы комбинаций). Эти пропорции постоянно меняются не только из-за технологического прогресса, но и из-за изменений в спросе, трудовых ресурсах и глобальных экономических процессах (создавая миллионы миллионов комбинаций).

Именно дисбаланс в развитии советской экономики привел к ее саморазрушению. Не буржуазия разрушила СССР, а ошибочно организованное плановое хозяйство, которое ставило количественные показатели выше сбалансированного развития.

Марксисты не видят ничего прогрессивного в крахе СССР, так же как монархисты не видят ничего прогрессивного в Октябрьской революции. И те, и другие исходят из предположения, что рост был возможен и дальше, игнорируя качественные взаимоотношения не только между предприятиями, но и между производством и потребителями.

Воспринимая распад СССР исключительно как катастрофу и не понимая диалектического характера развития производительных сил, марксисты пришли к выводу, что существование буржуазии на постсоветском пространстве — это абсолютное зло. Отсюда проистекает ультралевая идея тотального революционизма, а также неспособность анализировать динамичные исторические процессы. Этот догматизм приводит к полному параличу в любых практических действиях, за исключением бесконечного трепа в рамках буржуазной законности.

Иными словами, марксисты настолько ослеплены ненавистью к капитализму, что в погоне за советским реваншизмом предают и продолжают предавать интересы как международного, так и национального пролетариата — подобно тому, как монархисты цепляются за прошлое. Большинство рабочих это прекрасно понимают, и поэтому не проявляют никакого интереса к догматичным радикалам, занятым измерением "правоверности" марксистских убеждений вместо реальной политической борьбы.

Стоит напомнить, почему вообще возникли разговоры о национальной независимости. Согласно марксизму, как мы помним, пролетариат является движущей силой революции. Это объясняется тем, что развитие капитализма приводит к обострению классовых противоречий, которые в конечном итоге разрешаются социалистической революцией.

Однако для того, чтобы эти противоречия могли обостриться, пролетариат должен осознавать своего классового врага. В условиях национального гнета — а точнее, в условиях насилия по национальному признаку — это крайне затруднительно. Ведь нация-угнетатель не только тормозит развитие национального хозяйства, но и отвлекает пролетариат от классовой сущности проблемы. Иными словами, рабочий начинает видеть врага не в буржуазии, а в представителе чужой нации.

Отсюда возникает идея буржуазно-националистического союза национальной буржуазии и пролетариата в борьбе против империалистического угнетения. Это и есть национально-освободительное движение. СССР на протяжении всей своей истории поддерживал подобные движения, хотя со временем идея развития национального капитализма уступила место концепции полезности для социалистического государства.

Марксисты допускали поддержку буржуазного национализма, если это было полезно для пролетариата. Однако они никогда не ограничивались только им. С их точки зрения, наиболее эффективным способом достижения национальной независимости была международная солидарность рабочего класса.

Тем не менее, это не означает, что марксисты никогда и ни при каких обстоятельствах не поддерживали национальную независимость на капиталистической основе. Их главной задачей было максимально быстрое и широкое развитие производительных сил, так как только оно могло приблизить социалистическую революцию.

Но здесь возникает риск — чрезмерное сближение с национальной буржуазией под предлогом борьбы за национальную независимость. Многие пользуются этим для продвижения своих интересов.

Сложность в том, что универсальных решений не существует. Каждый случай необходимо рассматривать индивидуально, исходя из интересов населения. Именно поэтому важно тщательно анализировать переговоры между США и Россией. Мы должны задаться вопросом: не является ли происходящее империалистическим разделом, ущемляющим интересы украинской нации и создающим у нее ощущение колониальной зависимости? А если так, то не трансформируется ли империалистическая война Украины в национально-освободительную?

Важно не слепо следовать одной и той же формуле, игнорируя последствия, а оценивать ситуацию в ее развитии.

Ребята из РФУ ответили на мою критику. Я писал, что Украине грозит империалистический раздел и что это повод задуматься о ее положении в мире и об отношении к ней со стороны левых. Но ребята высмеяли эту позицию, указав на олигархический характер государства. При этом ни бандитско-олигархический характер Мозамбика, ни террористической характер палестинских властей их не смущает. За свободу Мозамбика от империалистов? Да. За свободу Палестины от империалистов? Да. За свободу Украины от империалистов? Нет. Украина свободы от империалистов не достойна. Развитая промышленная держава, обладающая богатыми земельными ресурсами и выходом к морю, населенная весьма культурным по меркам остальной части планеты населением Украина не достойна борьбы за национальную независимость. А вот Мозамбик и Палестина всегда пожалуйста. Как это работает? Почему негры и арабы имеют право на национальную независимость, а украинцы нет?

Дочитал книгу Фридриха Листа Национальная система политической экономии. Несмотря на сравнительно небольшой объем — около 300 страниц — я читал её почти две недели. Стиль изложения крайне сложный. Немецкий язык сам по себе непрост, а уж мыслители XIX века и вовсе пишут так, что чтение становится настоящим испытанием.

Основная идея книги — обоснование необходимости таможенного протекционизма. Лист критикует Адама Смита, его последователей и саму концепцию свободной торговли. По его мнению, свободная торговля выгодна лишь наиболее развитым экономикам, а в его время это была Великобритания.

При этом Лист не утверждает прямо, что национальное государство возникает исключительно благодаря таможенному протекционизму. Он лишь указывает, что национальная экономика не может существовать без системы регулирования импорта и экспорта. Для этого, по его мнению, необходимо «округлить» границы государства, ввести строгий таможенный контроль и бороться с контрабандой.

В то же время Лист подчёркивает, что сам по себе таможенный протекционизм и национальная независимость не гарантируют промышленного развития:

Покровительственные меры оправданы только в том случае, если они способствуют развитию и укреплению внутренней фабрично-заводской промышленности, и только для тех наций, которые обладают обширной и компактной территорией, значительным населением, природными ресурсами, развитым сельским хозяйством, высоким уровнем цивилизации и политической организации. Именно такие нации способны стать одновременно земледельческими, мануфактурными и торговыми державами, ведущими морскими и континентальными игроками.

Другими словами, по Листу, национальное государство и независимость — это привилегия, доступная лишь немногим народам. Если у страны нет необходимых условий (ресурсов, населения, развитого хозяйства), попытка создать национальное государство может столкнуться с ответным экономическим давлением, которое окажется невозможным компенсировать внутренним развитием.

Выводы Листа идут вразрез с марксистско-ленинской концепцией борьбы с империализмом и за национальную независимость. В реальности национальная независимость сама по себе не ведёт к экономическому прогрессу, а значит, и к росту промышленного пролетариата, который Маркс считал движущей силой революции.

В то же время борьба с империализмом не всегда лишена смысла — всё зависит от конкретных условий: времени, места, экономического потенциала освобождающейся нации. Чем слабее этот потенциал, тем меньше смысла в борьбе за независимость.

Лист не возводил национализм в абсолют, а рассматривал его сквозь призму экономических возможностей. Это важный момент для переосмысления права на национальную независимость как таковую. Ведь чем глубже идёт глобальное разделение труда, тем меньше у отдельных государств шансов на самостоятельное развитие — а значит, тем меньше оснований поддерживать любые национальные движения.

Национализм и протекционизм

Фридрих Лист отмечает, что развитие промышленности порождает новые отрасли и технологии, которые, в свою очередь, стимулируют дальнейший рост производства. Например, увеличение производства чугуна и стали способствует развитию машиностроения, которое, в свою очередь, ведет к развитию железных дорог. Расширение железнодорожной сети стимулирует металлургию, а последняя — добычу угля. Этот процесс развивается не по замкнутому кругу, а по восходящей спирали.

В целом индустриализация — это самоподдерживающийся процесс, при котором предприятия оказываются взаимосвязанными, способствуя стремительному росту всех отраслей промышленности. Однако та же самая взаимосвязанность делает экономику уязвимой: падение одной из отраслей неизбежно влечет за собой кризис в других.

Если индустриализация зависит от поставок иностранной продукции, то экономика становится уязвимой перед внешними факторами. Конкуренты, осознавая эту зависимость, могут использовать ее в своих интересах, ограничивая доступ к критически важным товарам и ресурсам. Это создает страх перед экономической зависимостью и формирует убеждение, что единственный способ обеспечить стабильную работу предприятий — минимизировать зависимость от иностранных поставок, даже если это экономически невыгодно.

Так возникает идея национальной независимости и таможенного протекционизма. По словам Листа, появление национальных государств связано не столько с жаждой прибыли капиталистов, сколько с осознанием хрупкости промышленной системы. Национализм, в данном контексте, направлен не на защиту привилегий предпринимателей, а на обеспечение стабильности экономики и предотвращение внешнего влияния на ее развитие.

🪓 Крушение вульгарных картин

То, что мы увидели, не стало сенсацией по содержанию, поскольку украинская сторона ещё много дней тому назад шла в отказ от предлагаемых Трампом условий. Сюрпризом тут стала только яркость форм — публичность отказа, помноженная на эффектность дебатов.

Потешной конспирологией выглядят разговоры о том, что Трамп разрешил так себя вести по предварительному сговору. Это удар по репутации «крутого парня» и репутации правящего класса, который он представляет. Даже если послезавтра США сторгуются с Зеленским или сломают его, сам факт того, что кто-то посмел себя так разговаривать с гегемоном — пощёчина гегемонии.

Это демонстрирует интеллектуальную нищету вульгарных картин мира, где существует некий суперцентр, в руках которого остальные лишь марионетки. Речь не только о совсем клинических стадиях, когда верят в жидомасонский deep state, но и о стадиях более лёгких, к которым массово апеллирует и пропаганда сегодняшних хозяев Кремля: Украина просто колония и берёт под козырёк все приказы из Белого дома!

Кстати, при небольшом желании и русофобии и сегодняшнюю Россию можно назвать лишь колонией Китая. Но и это будет явная вульгаризация, упрощенчество от эмоциональной истерии или по хладнокровному злому умыслу.

Мир намного сложнее, чем двухцветные схемы кукловод-марионетки. Намного сложнее в том числе «аналитики» некоторых диванных марксистов, повествующей о том, что в мире всё решают лишь империи США и Китая, и за каждым шорохом из Йемена, Украины, Германии и Никарагуа надо искать руку Вашингтона или Пекина.

Да, за состоявшимся только что громким «шорохом» можно разглядеть в том числе интересы стран Евросоюза. Почти все они уже успели высказать поддержку Зеленскому, кроме, как можно было ожидать, Орбана, выступившего против. У украинского правящего класса, каких бы размеров он ни был, тоже есть свои интересы. Осознание даже только этого уже делает картинку далеко не настолько примитивной, как в головах Z-идиотов и недалеко отошедших от них персонажей.

R.R ★ [Подписывайтесь, здесь говорят левду]

#США #Украина

Патриоты, вчера ругавшие США, теперь ругают Зеленского за то, что он ругает США. Это диалектика политической проституции. Наука.

Зеленский поругался с Трампом и спешно покидает Белый дом. Сделка по редкоземельным ресурсам отменена.

Ситуация развивается неожиданным образом. Зеленский проявил твердость, а империалистическая война все больше приобретает черты национально-освободительной.

Намерения Украины ясны — вопреки представлениям о катастрофической коррупции и рвачестве, в правительстве нашлись люди, способные мыслить стратегически на долгие годы вперед. Конечно, российская и американская пропаганда представит решение Зеленского как попытку удержаться у власти. Российские коммунисты сделают тоже самое, чтобы не обращать внимания на меняющийся характер войны.

При этом не стоит, конечно, спешить награждать Зеленского орденом за защиту национальных интересов. Но все же его шаги заслуживают уважения. Он жестко осадил Трампа, и теперь, наверное, станет его личным врагом. Но и самому Трампу стоило бы учесть, что не только Россия достойна уважения, но и Украина. Украина, а не США, реальный донор этого конфликта, оплачивающий американцам возможность заключать сделки о переделе мира ценой жизней своих солдат. В такой ситуации неправильно исключать украинцев из переговорного процесса. Не правильно извлекать выгоду для себя и требовать от других оплаты твоей выгоды.

Индустриальная эпоха формирует национальные государства не только потому, что основной капитал превышает оборотный, но и вследствие изменений в самой структуре экономики.

Что представляет собой феодальная экономика? Это независимые княжества, королевства, поместья, наделы и другие хозяйственные единицы, практически не связанные друг с другом производственными отношениями. Каждая из них представляет собой автономную автаркию, самостоятельно удовлетворяющую свои потребности.

Мануфактурный капитализм идет дальше, формируя международную торговлю и первые промышленные предприятия. Однако эти предприятия все еще недостаточно взаимосвязаны. Их объединяют коллективные интересы производителей и продавцов однотипной продукции, но производственные процессы между ними остаются слабо переплетенными. Мануфактурное хозяйство способно создавать лишь картельные союзы, но не устраняет ни законодательную, ни финансовую, ни политическую, ни тем более социальную раздробленность.

Ситуация кардинально меняется с развитием тяжелой промышленности. Ее само существование подразумевает наличие множества промежуточных производственных процессов. Здесь речь идет не просто о переработке сырья в товары народного потребления, а о его превращении в производственные заготовки. Эти промежуточные этапы производства становятся необходимым условием национального единства.

Импорт товаров, затрагивающий даже один из таких этапов, способен поставить под контроль всю производственную цепочку. В результате даже те предприятия, которые не имеют конкурентов на своем рынке, оказываются заинтересованными в защите от иностранного вмешательства в любой из этапов производства, даже там, где нет прямых интересов отдельно взятого предприятия. Таким образом многоступенчатость производства образуют коллективные политические интересы.

Иными словами, разделение труда, сетевая организация хозяйства, распределение промежуточных этапов производства по городам и регионам — вот тот фундамент, на котором возникают национальные государства. Простая концентрация капитала и инвестиции в основной капитал без изменения структуры производства еще не ведут к их появлению. Определяющим фактором становится именно особая организация хозяйственных связей.

Еще о генезисе национализма и национальных государств

Фридрих Лист в своей книге Национальная система политической экономии приводит примеры Италии, Ганзейского союза, Нидерландов, Испании и Португалии. Многие из этих стран в свое время прославились благодаря успехам в капиталистическом хозяйстве. Однако это не привело к образованию национальных государств, несмотря на то, что там уже тогда активно применялись таможенные пошлины.

Лист объясняет это следующим образом: все эти страны были преимущественно торговыми, а для развития национализма необходима индустриальная основа — промышленность, связанная с землей.

Я поясню, что это значит. Эпоха раннего капитализма характеризуется мануфактурным производством и торговлей. Это самые простые капиталистические процессы, заметно отличающиеся от индустриального капитализма.

В первую очередь разница в соотношении основного и оборотного капитала. Возьмем, например, Ост-Индскую торговую компанию — чистый капитализм, но без националистического движения и национального государства. Почему? Потому что основные средства компании были вложены в ликвидые активы — товар и корабли, а не в промышленные сооружения. Ост-Индская компания была торговым, а не промышленным предприятием. Она не была привязана к земле и легко могла сменить страну пребывания вместе со своими капиталами (даже перевезя своих рабочих).

У торговца нет национальной родины, потому что он не делает долгосрочных инвестиций в тяжелую промышленность, которая привязывает его к земле, как феодальная повинность крепостного крестьянина.

Лишь индустриализация запустила процесс образования национальных государств. Потому что промышленный капитализм изменяет соотношение между оборотным и основным капиталом в пользу последнего. Это в корне изменило отношение буржуазии к политической системе.

Когда капиталист вкладывает миллионы в промышленные объекты, торговая конкуренция становится для него гораздо более болезненной. Теперь она угрожает не просто вытеснить его с рынков сбыта, но и уничтожить все его накопления, вложенные в основные фонды.

Таким образом, дело не в капитализме как таковом, а в инвестициях в тяжелую промышленность, которую необходимо оберегать от обесценивания. Именно это порождает стремление к государственному протекционизму и усилению таможенного контроля.

По этой же причине, как я уже говорил, СССР следует считать националистическим государством наряду с остальными. Коммунисты, как и любые другие промышленники, заботились прежде всего о своей экономике, а не о мировой.

Характерно даже, что в Германии термин «политическая экономия» (Politische Ökonomie), столь любимый марксистами, со временем стал именоваться «национальной экономикой» (Nationaloekonomie) или… «народным хозяйством» (Volkswirtschaft), как ее позже стали именовать в СССР. Сам же Фридрих Лист противопоставлял политическую экономию, как науку о таможенном протекционизме, «либеральному космополитизму» Адама Смита и его концепции свободной торговли.

Чего не усвоили интернационалисты всего мира, так это объективного характера национализма. Недостаточно просто считать себя интернационалистом — для этого должны сложиться объективные предпосылки.

Может ли существовать интернациональный союз феодальных королевств? Нет, не может, потому что любое политическое объединение без единой хозяйственной системы будет непрочным и рано или поздно развалится. А возможно ли интернациональное объединение капиталистических или социалистических государств? Тоже нет — по тем же самым причинам.

Любая граница автоматически противопоставляет одно общество другим. Государственная граница — это форма, в которую укладывается независимое, суверенное, никому не подчиняющееся и ни перед кем не обязанное общество. Внутри него могут существовать тысячи противоречий, но по отношению к внешнему миру оно всегда едино: мы это не они, а они это не мы.

Интернационализм и государство принципиально несовместимы. Мыслить интернационализм в рамках политических образований невозможно. Он не может быть партийным, политическим, пролетарским, капиталистическим или социалистическим. Тот, кто поддерживает любое государство, априори является националистом.

Единственный выход из современной националистической модели общества — это прямое, некоммерческое, добровольное взаимодействие людей для решения конкретных проблем, не связанных с безграничным экономическим ростом.

По сути, выход — это полное отрицание текущей социальной модели человечества. К примеру, отсутствие денежного обмена между людьми парализует способность государства собирать налоги. Истинными могильщиками национализма и государства являются не общественная собственность на средства производства, а неполитическая, добровольная и безвозмездная деятельность людей.

Общественная собственность на средства производства это следствие, а не причина перемен. Она не может быть навязана обществу силой. Идея революции и общественной собственности должна вызреть снизу, в самом обществе. Оно должно самостоятельно прийти к осознанию ее необходимости через практику — через реальный опыт неполитической, добровольной, безвозмездной деятельности.

Удивительно, как одни и те же люди одновременно доказывают наличие нацистов в США и опровергают существование коммунистов в России. Почему люди с фотографий, держащие советский флаг, не считаются коммунистами, а те, кто кидает зиги в США, автоматически записываются в нацисты? Может быть, это вовсе не настоящие нацисты, а какие-нибудь оппортунисты и ревизионисты, не вполне понявшие Mein Kampf?

История повторяется дважды: сначала как трагедия, затем как фарс. Точно так же, как у нас стало модным косплеить коммунизм, на Западе теперь косплеят фашизм. Однако не внешний антураж делает людей коммунистами или фашистами, а конкретные исторические условия. Оба этих явления — продукты индустриальной эпохи первой половины XX века. Сегодня же экономика изменилась: в первую очередь из-за урбанизации, во вторую — из-за изменения структуры занятости городского населения, в третью — за счет снижение важности тяжелой промышленности (коммунизм так вообще весь вокруг тяжпрома выстроен).

В такой ситуации стоит задать вопрос: если экономика так сильно преобразилась, почему мы наблюдаем возрождение давно отживших идеологий? Единственное разумное объяснение — общество переживает глубокий идеологический кризис. Никто не в состоянии предложить жизнеспособную альтернативу, но при этом массовое сознание необходимо чем-то заполнять. Отсюда — причудливая смесь идеологий, включающая нацизм, коммунизм, социал-демократию и либерализм. В США сейчас примерно такая же эклектичная идеологическая картина, как и в России. И Европа, вероятно, движется в том же направлении.

Любопытно то, что Ленин, фактически защищавший позиции Троцкого в борьбе с “военной оппозицией” (сам он специального мнения на сей счет не имел и по военному вопросу консультировался со Львом Давидовичем) был на закрытом заседании поддержан в своем выступлении Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Любопытно это не только в свете позднейшей конфронтации, но и потому, что чуть ранее Сталин и сам разделял некоторые тезисы “военной оппозиции”, что и выразилось в конфликте Сталина и Троцкого во время обороны Царицына осенью 1918 года.

С окончанием активной фазы гражданской войны в головах некоторых отдельных несознательных партийцев оживились идеи о радикальной реорганизации Красной Армии в сторону её демобилизации и демократизации. Однако к тому моменту большевистское руководство уже вполне осознавало, что государственный интерес и реальная жизнь выше любых утопических теорий, поэтому решениями X съезда РКПб регулярная армия не просто была сохранена (хотя и сокращена её численность с фантастических 5.5 миллионов в 1920 до 500 тысяч в 1924), не просто был взят курс на укрепление обороноспособности через профессионализацию вооруженных сил, не просто был увековечен политический аппарат, сложившийся в эпоху Гражданской войны, но и приняты решительные меры против распространившейся повсеместно дезорганизаторской агитации за возвращение выборности командиров и комиссаров, подотчетности их партячейкам, восстановления войсковых комитетов и т.п. постулатов, некогда выдвигавшихся отдельными представителями “военной оппозиции”.

Т.о. окончательно был оформлен облик РККА как профессиональной дисциплинированной армии, вооруженной руки нового Советского государства, функционирующей, - как и всякая другая профессиональная армия любого современного государства, - на принципах бюрократического управления и полного подчинения единому политическому центру (хотя с этим все еще оставались проблемы из-за некоторой независимости от партийного руководства Политупра РВС, по которой был нанесен решительный удар в ходе внутрипартийной борьбы 20-30-х годов).

Раз на дворе такой праздник, можно отметить, что официальное оформление РККА как профессиональной монолитной структуры произошло только по результатам X съезда РКПб в марте 1921 года.

Съезд этот судьбоносный не только потому, что под давлением Ильича была принята вечно поминаемая резолюция о запрете и роспуске всех внутрипартийных фракций, тормозящих государственное строительство. Но и потому, что новое руководство страны нанесло окончательный удар по тем немногим, кто еще держался старых, навеянных Марксом и Энгельсом наивных взглядов на революционную армию как на демократическое ополчение рабочих и крестьян.

Известно, что уже на самых ранних этапах образования РККА, в условиях наступления немцев, большевики столкнулись с низкой боеспособностью своей армии, сформированной на демократических началах. Т.е. с добровольным характером комплектования, выбороностью командиров, подотчетностью их партячейкам и войсковым комитетам, постоянными митингами и обсуждениями и т.д. 

Поэтому, начиная с апреля 1918 пошла борьба за постепенный переход к “традиционной” схеме военного функционирования. Во-первых, был определен обязательный срок службы в 6 месяцев и утверждены наказания за дезертирство. Во-вторых, была отменена выборность командиров. Наконец, 29 мая того же года ВЦИК выпускает постановление о принудительной мобилизации. А к октябрю 1918 была сведена на нет и власть партячеек и войсковых комитетов; ЦК РКПб запретил партийным товарищам вмешиваться в служебную деятельность командиров. 

Единственным передаточным звеном между партией и армией (куда было привлечено множество подозрительных дореволюционных офицеров-”военспецов”) становился т.н. “военный комиссар”, назначавшийся сверху. Но к январю 1920 и эта должность была упразднена в связи с выдвижением заместо “военспецов” множества “краскомов”; получивших боевой опыт выходцев из рабочих и крестьян. “Двуначалие” в армии было окончательно ликвидировано, а политическая работа с рядовым составом взваливалась на плечи политруков, которые уже не имели “комиссарских” функций.

Нельзя сказать, что новая политика военного строительства вызывала бурный восторг у тех, кто непосредственно сражался с контрреволюцией и интервентами. Особую неприязнь у многочисленных вольных “полевых командиров” вызывала необходимость подчиняться бывшим царским офицерам, да и навязывание сверху комиссарского контроля не всегда воспринималось позитивно. Как это случилось с Иваном Сорокиным, харизматичным и отчаянным красным казаком, главнокомандующим Красной Армией на Северном Кавказе, умудрявшимся одновременно успешно сражаться и с немцами и с войсками Деникина. В ходе инициированной центром “борьбы с партизанщиной” и насаждением “революционной дисциплины” Сорокин осенью 1918 вступил в конфликт с руководством Северо-Кавказской Советской Республики, которое в итоге и расстрелял практически в полном составе. За что был объявлен вне закона, отстранен от должности, арестован и тоже расстрелян.

Итогом распространения подобных взглядов стало то, что на VIII съезде РКПб в марте 1919 года большевистское руководство столкнулось с мощным низовым сопротивлением местных командиров и партийцев, фактически выступавших против создания унифицированной регулярной армии (по крайней мере, на тех основах, которые проповедовал наркомвоендел Троцкий). 

Около 40% делегатов съезда выражали взгляды “военной оппозиции”, что чрезвычайно напрягло Ленина, вынужденного проявить все своё политическое мастерство для ликвидации идей военной вольницы, которые раз за разом (на протяжении трех заседаний “военной комиссии”) утверждались голосованием большинства. Лишь на специальном закрытом заседании 21 марта 1919 года Ленину наконец удалось продавить резолюцию против “военной оппозиции”, да и то, с великим трудом (174 против 95 в момент голосования). 

Марина Юденич, писатель и публицист, соглашается со мной, что исход конфликта решается за столом переговоров в момент передела энергетического рынка и континентальной логистики, но спорит с тем, что судьба опустевших сел не играет на этих переговорах практически никакой роли.
Фронт  сегодня  кует победу наших переговорщиков, и гибнут люди за то, чтобы переговоры завершились победой. Вернее, Победой.
И собственно, если бы люди на фронте не сделали того, что они делали все эти три года, не было бы никаких переговоров.
- пишет она со звонким патриотическим пафосом. Марину можно понять. А также можно понять тех, кто три года умирал по обе стороны. Очень тяжело признать, что ты умираешь просто так, тебе принципиально важно доказать, что в этом был великий смысл. Но конечно это не так.

Победа российских переговорщиков выкована американскими выборами и личными отношениями двух лидеров. Все. Никаких ощутимых изменений условий из-за штурма Покровска или любого другого городка не произойдет.

Новый американский президент, который сейчас вынуждает Киев подписать документы, не стал вдруг бояться Россию увидев несокрушимую мощь российской армии. Нет, он всегда говорил примерно то же, что и сейчас. В августе 2024 (во время наступления ВСУ в Курской области) он сказал:

Россия хорошо воюет зимой. Они победили Германию, они победили Наполеона. Они являются мощной силой, а Украина нет

Перед этим в 2023 году во время предвыборной кампании он критиковал Байдена за поддержку Украины, считал, что это лишь затягивает конфликт, и что Украине придется отказаться от части территорий. Если б он был президентом, - говорил Трамп, - войны бы не было. В 2022 году Трамп критиковал поддержку Украины и называл стратегию Владимира Путина разумной. Он говорил, что если б был президентом, то войны б не было и призывал Украину признать территориальные потери.

Произошло ли какое-то изменение позиции Трампа? Нет, он выдает техисы практически в неизменной форме. И детали на земле его интересуют мало. Что его интересует? То что конфликт вообще начался, то что на него выделяли деньги его недругам из ВПК, и то что в Евразии нужно делать ставку на Россию. Я думаю, это была домашняя заготовка. Возможно согласованная заранее. И России просто нужно было войну не проиграть, в том числе потому что в Штатах принято делать ставку на победителя.

Так что простите, пацаны, не хочу вас разочаровывать, но ваши успехи действительно переговорщиков интересуют в последнюю очередь. Да, важен сам конфликт, который продержался три года и дал повод этим переговорам вообще случиться. Да, важно то, что Россия не проиграла, что в России не случился внутренний кризис (если не считать бунта в 2023). Но, повторюсь, это лишь фон для реализации договоренностей двух президентов. Обидно? Мне вот жаль, что погибло много людей. Если б в феврале 2022 года было реализовано, что задумали, и Украину заняли без боя, то сейчас прошли бы такие же переговоры, с тем же результатом. Понимаете о чем я или надо ещё объяснять?

В то же время реакционный характер национализма проявлялся с самого начала, еще до эпохи империализма. Империализм — это лишь форма, которую национализм приобрел в условиях финансового капитала. Однако само стремление к территориальной экспансии заложено в логике индустриального развития, породившего национализм. Это развитие требует все большего количества рабочей силы, ресурсов и рынков сбыта.

Большевики ошибочно полагали, что борьба за передел собственности — лишь этап в развитии капитализма (империализм). На самом деле само появление национального государства неизбежно влечет за собой территориальную экспансию, поскольку оно представляет собой слияние множества территориальных и политических единиц в единое целое. Современное государство и национализм это практически синонимы.

Первые национальные государства уже в середине XIX века столкнулись с границами друг друга, когда с точки зрения марксизма-ленинизма национализм еще считался прогрессивным явлением (либеральный этап). Однако единственное, что тогда придавало ему видимость «прогрессивности», — это возможность территориальной экспансии за счет еще не поделенного мира, что откладывало немедленное начало мировой войны. Иными словами, конфликты, вспыхнувшие в Первую мировую войну, были заложены в ходе массового формирования национальных государств в результате так называемой «Весны народов». В этом смысле национализм никогда не был прогрессивным.

Ошибочно интерпретировав или сознательно исказив противоречивую природу национализма, большевики разработали теорию о «раннем хорошем» и «позднем плохом» национализме. На этом основании коммунисты проводили различие между прогрессивной и реакционной буржуазией — и продолжают делать это до сих пор.

Разделение буржуазии на реакционную и прогрессивную, а также попытка вынести себя за рамки логики национализма всегда служили инструментом территориальной, языковой, культурной и идеологической экспансии России на международной арене, а не «международным интересам пролетариата».

На самом деле не существует априорно прогрессивных или реакционных режимов. Все в мире развивается ситуативно, и государства, как и отдельных людей, следует оценивать не по их провозглашаемым идеям, а по их реальным поступкам. Однако именно с этим и борются коммунисты до сих пор, ведь они не желают нести ответственность за свои собственные действия, зато всегда готовы предъявлять обвинения другим при любом удобном случае.

Большевики ошибочно утверждали, что у национализма есть прогрессивный и реакционный периоды. Будучи по природе антидиалектиками, они не смогли осознать противоречивый характер национализма, который сопровождает его на протяжении всей истории.

Прогрессивная сторона национализма заключается в стандартизации обмена информацией, навязывании единой системы начального образования и письменности. Именно национализм превращает множество раздробленных феодальных княжеств в единое государство, вытаскивая человечество из идиотизма деревенской жизни.

Многие ошибочно представляют себе общество предшествующее национализму как некое единое целое, которое вдруг осознало себя нацией. В действительности же аграрное общество состояло из замкнутых деревень и общин, практически не контактировавших с внешним миром. С таким укладом невозможно построить ни городскую промышленность, ни инфраструктуру. Аграрный мир на самом деле чрезмерно разнообразный и просто не допускает самой возможности контактирования миллионов незнакомых друг с другом людей.

Не потому, что они не говорили на одном языке, а потому, что до прихода к власти большевиков, например, большая часть населения была безграмотной. Русский язык использовался интуитивно, без единых стандартов: порой привычные для нас слова наполнялись новым смыслом, а иногда создавались совершенно новые в зависимости от деревни, уезда и губернии. Иногда общение могло проходить вообще без слов при помощи жестов, гыканий, хыканий и дерганного глаза. Иными словами, наши предки были безграмотны, а безграмотность означала отсутствие каких-либо разговорных норм и полное отсутствие стандартизированной письменности.

Лишь с приходом большевиков русские люди смогли стать частью великой русской культуры, которая ранее была доступна лишь немногочисленной элите или гениям. Фактически современный русский язык был сформирован в ходе Ликбеза.

Большевики разработали теорию национализма, которая заранее оправдывала их собственную международную политику, как интернациональную и прогрессивную. В СССР было принято считать, что национализм — это проявление капитализма, а поскольку у нас социализм, то никакого национализма быть не может. Однако на самом деле национализм — это выражение протекционистской торговой политики, которая также была характерна для СССР, как и для всех остальных стран.

В этом контексте введение Советским Союзом монополии на внешнюю торговлю сделало его одним из самых националистических государств своего времени. Например, советские власти использовали протекционизм и экономическое давление, чтобы ослабить и разорить соседний Иран в 1930–1940-е годы.

Как я уже отмечал, главная сила марксизма заключалась в монопольном праве давать определения словам. Подменив диалектику демагогией, коммунисты исказили понятие национализма, связав его с капитализмом. Однако логичнее было бы увязывать национализм с международной торговлей как таковой, что несколько шире, чем просто капитализм.

Но если принять эту связь, то исчезнет тот самый «прогрессивный» образ, который служил обоснованием территориальной и политической экспансии СССР. Свяжи национализм с торговлей — и идея построения социализма в отдельном взятом государстве рушится. Не потому, что это невозможно, а потому, что такой социализм в международных отношениях мало чем отличается от капитализма. А если это так, то создание коммунистической пятой колонны в странах-противниках стало бы куда сложнее — как это происходит сегодня.

Разумеется, это не отменяет прогрессивной роли, которую СССР сыграл в истории России. Несмотря на всю тяжесть советского периода, для меня эти перемены были необходимыми. Однако речь здесь не о вреде коммунистической политики для самой России, а о ее пагубных последствиях для остального мира. Не потому, что так задумывалось, а потому, что так функционирует националистическая международная торговля.

Много раз писал вам, что исход войны в последнюю очередь зависит от продвижения между посадками Донецкой области. И потому каждому участнику боевых действий желательно не умереть за опустевшие села. Смысла в этой смерти почти никакого. Решится исход войны совсем на другом уровне, совсем другими доводами. На столе переговоров будут не Ивановки с Марьинками, а нефть, газ, порт, доступ на рынок, отказ от сотрудничества с Китаем. Вы добываете, перекачиваете сюда, а мы тут забираем, там продаем, доли такие.

Доверенные лица президента США обсуждают там с Кремлем контроль над энергетическим рынком и инфраструктурой бывшего СССР (или как сейчас любят говорить Северной Евразии). Какой процент останется российским добывающим компаниям, чьи газовозы забирают СПГ. Зачем им там спорить чья Суджа? Зачем пускать за стол британцев с французами? Просто Старлинк откоючат и привет. Кого интересует на каком языке собирались вести обучение в школе в том селе, от которого остались одни фундаменты? На русском конечно! Приедут на гараспределительную станцию рабочие-таджики, если привезут с собой детей, то им сделают русскую школу. Как вы все просили.

Почему тогда боевые действия тогда продолжаются, - спросите вы. Наверное создают фон для переговоров. Чтоб за стол не садились лишние участники со своими претензиями.

Ваши кости в посадке точно там, на переговорах, никто не вспомнит. Ваша героическая смерть нужна лишь военкорам, у них будет повод написать о взятии деревни.

P.S. тут наверное должна быть картинка сгенерированная нейросетью с костями на фоне газораспределительной станции. Сделайте кто умеет

Наконец, отсутствие протекционизма привело бы к тому, что наиболее развитые страны уничтожили бы своих конкурентов, сосредоточив мировые ресурсы в руках экономической элиты. Это обострило бы неравенство, оставляя менее развитые страны в нищете из-за отсутствия собственной промышленности. Таким образом, протекционизм и национализм выступают инструментами сдерживания глобального экономического неравенства. Именно поэтому мы наблюдаем рост национализма сегодня – это защитная реакция на усиливающееся экономическое неравенство.

Начал изучать вопрос национализма как такового. Прочитал Эрнеста Геллнера "Нации и национализм", Эрика Хобсбаума "Нации и национализм после 1780 года" и начал читать "Национальную систему политической экономии" Фридриха Листа.

Хобсбаум, безусловно, признанный авторитет, однако его работа из этих трех показалась мне наименее убедительной. Он слишком сильно отрывает национализм от экономики, углубляясь в вопросы этноса, языка и культуры.

На мой взгляд, это не является ключевым для понимания национализма. Внешние культурные и языковые особенности не являются его источником, а скорее используются как инструмент для обоснования территориальных претензий. То есть, нация заканчивается не там, где исчезает единая культура или язык, а там, где вам могут дать п****.

Аналогично, стремление к доминированию одной из национальностей не является источником национализма. Геллнер точно объясняет, что его внутренняя цель – унификация общества через централизованную систему начального образования и развитие письменности. Это необходимо для взаимодействия миллионов незнакомых друг с другом людей. Во времена феодализма люди редко сталкивались с незнакомцами, но с приходом индустриализации общество пришло в движение, и возросла потребность в стандартизированном письменном обмене информацией. В этом смысле национализм – это стремление к упрощению коммуникации.

Однако даже этот процесс не является первопричиной национализма, поскольку унификация общества начинается лишь после появления национального государства. Например, когда была создана современная Италия, лишь 2,5% населения говорило на итальянском языке. Массимо д’Адзельо выразил это словами: «Италию мы уже создали, теперь нам предстоит создать итальянцев».

Следовательно, чтобы понять, что такое национализм, необходимо разобраться в механизме формирования национального государства. Наиболее верное на мой взгляд объяснение этого процесса дает Фридрих Лист, утверждая, что национальное государство – это, прежде всего, система протекционизма.

Капиталистические экономики в Европе развивались неравномерно, что создавало различия в себестоимости товаров. Чтобы защититься от разорительной конкуренции, капиталисты стремились к созданию эффективной таможенной системы и централизованному регулированию импорта и экспорта. Это материальное стремление обрело идеологическое выражение в виде национализма, запустив гонку по созданию национальных государств. Каждый стремился создать свое государство, чтобы ограничить возможности конкурентов. Язык и культура в этом процессе выступали скорее инструментом территориальных претензий, чем основой для будущих границ.

Очевидно, что чем дальше простирается твоя таможенная граница, тем больше у тебя экономических возможностей и тем меньше их у конкурентов. Национальные государства расширяли свои границы, пока не сталкивались друг с другом. В одних случаях это приводило к насилию, но чаще капиталисты переключали внимание на колонии, переходя от культурных и языковых притязаний к откровенно расистским. Когда весь мир был поделен между современными государствами, старые противоречия вновь обострились, приведя к Первой, а затем и ко Второй мировой войне.

Советский Союз, в этом контексте, также представлял собой национальное государство. Монополия на внешнюю торговлю фактически означала абсолютный протекционизм, защищавший национальную экономику от иностранной конкуренции. Вся дальнейшая политика большевиков повторяла шаги, предпринятые ранее в таких странах как, например, Италия или Германия: унификация языка, культуры и образовательной системы.

Многие отмечают восторг, который царит в российском публичном пространстве по поводу последних заявлений американского руководства в адрес Украины и уважительного тона в адрес России. Притом сейчас не идёт речи о выполнении российских требований, какие там, я напомню: признание территорий, сокращение армии, русский язык, снятие санкций... Нет, одна только готовность Трампа говорить с Путиным, слух о возможности празнования в Москве уже достаточная причина для экстаза тех самых людей, что ещё недавно требовали Львов.

Так мы узнали реальные причины войны. Она началась и была поддержана населением, потому что хохлы наше начальство не уважают, а царя не слушаются и называют плохими словами. Сейчас большое мировое начальство хохлов за это ругает и накажет, а наше начальство к себе в Америку пригласит. Может даже мировой император в Москву приедет, наследника народу покажет. Тогда мы на радостях хохлам и вернуть все можем.

Интересно, что даже Рабочий Фронт Украины ничего не пишет про переговоры США и России в Саудовской Аравии. Ребята так увлечены проблемами рабочего класса Украины, что решили замолчать готовящийся империалистический раздел их собственной страны. Видимо, это не так важно, как проблемы Мозамбика и Палестины о которых они пишут без остановки. Там-то народ страдает от империалистов, а украинцы видимо нет.

Это вообще удивительно и нет одновременно, что коммунисты и вообще многие левые не обращают внимания на печальную судьбы Украины. Конечно, ее первоначальная марионеточная роль бесспорна. Но разве сейчас ситуация не меняется в ту сторону, что от Украины отворачиваются вообще все? Разве теперь интернационалисты-антиимпериалисты не должны рвать на себе рубаху в борьбе за ее национальную независимость и свободу от неравноправных договоров и оккупации? Оказывается нет, не должны.

Теперь оказывается, что там буржуазно-коррупционно-фашистский режим, который все эти годы только грабил и эксплуатировал украинский народ. Как будто бы вообще когда-либо в истории существовал буржуазный режим за свободу которых боролись левые и коммунисты и который не вел бы себя по скотски по отношению к собственному рабочему классу.

Сплошное лицемерие и надувательство. Когда надо поддержать буржуазию в ее борьбе с империалистами, то коммунисты и самозванные представители рабочего класса рвут глотку какие они антиимпериалисты, а когда не надо, то молчок или неожиданное обличение пороков буржуазного класса.

Современное коммунистическое движение в России характеризуется тем, что борьба с внутренними врагами, то есть с другими левыми, стала для него приоритетнее борьбы с буржуазией.

Корни этого явления уходят в партийную диктатуру, концепцию которой разработал Ленин. Хотя при его жизни она на практике не работала в полной мере, сам Ленин был вынужден тратить огромное количество сил на подавление инакомыслия, то есть любых расхождений с его собственными взглядами. Это привело к жестким мерам, таким как резолюции X съезда и последующий разгром всех фракций.

В итоге ленинская практика борьбы с «уклонами» и его теоретические обоснования полного единоначалия создали основу для дальнейших процессов внутри большевистской партии и аналогичных явлений в компартиях других стран. Со временем борьба с внутренними врагами начала восприниматься как более важная, чем борьба с буржуазией, а жесткие репрессии против своих же членов за любое проявление инакомыслия стали лишь вопросом времени.

Практика большевизма подтверждает это: количество расколов, внутрипартийных конфликтов и организационного паралича в Коминтерне значительно превышало аналогичные процессы в Первом и Втором Интернационалах. При этом жесткая дисциплина ленинского типа не приводила к росту эффективности — напротив, вся история Коминтерна представляет собой череду провалов и ошибок. Эти ошибки, в свою очередь, оперативно объяснялись «неверными уклонами» на местах и происками ревизионистов, ведь высшее руководство, считавшее себя выразителем интересов пролетариата, ошибаться в принципе не могло.

Со временем, особенно после распада Советского Союза, коммунистические партии продолжили процесс фрагментации, что привело к ситуации, наблюдаемой сегодня: множество разрозненных сект, иногда обладающих значительным числом последователей, но в основе своей построенных вокруг культа личности их основателя.

Считая себя достойнейшими наследниками Ленина, лидеры этих группировок всюду видят оппортунистов и ревизионистов, с которыми необходимо разорвать всякие связи во имя сохранения «чистоты» рядов.

В конечном итоге этот процесс заходит настолько далеко, что борьба с буржуазией превращается лишь в побочный элемент борьбы с внутренними «врагами». Не марксистко-ленинские левые начинают восприниматься как куда более серьезная угроза, чем правящий класс, а сами коммунисты фактически оказываются опорой буржуазного строя в деле подавления альтернативных левых идей.

В Саудовской Аравии готовятся переговоры между Россией и США. Украину и ЕС на них не приглашают. Похоже, Украине грозит раздел на сферы влияния. А теперь представьте: что, если Зеленский решит упорствовать и откажется принимать условия, навязанные США? С точки зрения марксизма это означает, что Украина переходит на путь борьбы с Вашингтоном и Москвой за свою… национальную независимость.

Конечно, СВО в любом случае завершится, но каковы будут её итоги в таком сценарии? Унижение и позор для народа, который отдал всё и даже больше, но не получит ничего взамен.

С самого начала Украина выступала как империалистическая марионетка Запада, вступившая в сговор с ним ради противостояния российскому империализму. Исходя из этого, коммунисты России отказали Украине в какой-либо поддержке, рассматривая её действия не как борьбу за национальную независимость, а как пособничество империалистам.

Однако на глазах у всех происходит классический империалистический раздел — по образцу Китая конца XIX века. Украину использовали и, как следовало ожидать, бросили. Но российские интернационалисты предпочитают не делать из этого никаких неудобных для власти выводов.

Ведь если Украина из марионетки превращается в угнетаемую империалистами страну, логично было бы поддержать её борьбу за независимость? Поддержать Зеленского в противостоянии унизительным, неравноправным договорам, навязанным США?

Нет, украинцы, последними, кто поддержит вашу борьбу за национальную независимость, будут российские интернационалисты. Они скорее выступят за создание палестинского государства, чем за независимую Украину. Ведь одно дело — далекая Палестина, угнетаемая империалистическим Израилем, и совсем другое — "братская" Украина, которую российские коммунисты и сами не прочь оккупировать.

Придется нашим дорогим правоверным интернационалистам доставать проверенные социал-шовинистами аргументы о наличии собственного украинского империализма и фашизма, несмотря на то, что у Украины один из самых низких показателей вывоза капитала в мире (по данным Всемирного банка). Или просто притвориться, что СССР никогда не поддерживал буржуазные государства, угнетаемые другими державами. Короче, что угодно, лишь бы не поддерживать национальную независимость Украины хотя бы на словах.

И я уже говорил почему так происходит. Потому что российские коммунисты используют марксистско-ленинскую риторику для того, чтобы облечь интересы российского государства в оболочку "интересов человечества". Именно поэтому они будут поддерживать независимость Палестины, Кубы, Вьетнама или Северной Кореи, но никогда — независимость Украины. Независимая Украина не нужна России, а значит и российским коммунистам.

Рудой в нескольких своих заметках подверг жесткой критике СССР и ортодоксальных марксистов-ленинцев. В частности, он осуждает репрессивную политику Советского Союза, военные преступления, вырождение марксизма и другие аспекты, а также обращает внимание на бездействие и даже саботаж низовой активности со стороны Семина, Батова и их сторонников.

Такой шаг, безусловно, смелый, но я вновь повторю свою мысль: это и есть коммунизм. Коммунизм — разновидность русского национализма, и изменить этот факт невозможно. Реакция, с которой уже сталкивается и еще столкнется Рудой со стороны коммунистов, будет носить сугубо националистический характер. Его объявят либерахой, троцкистом, агентом французского империализма, предателем русского народа и советского государства.

Особенно удобным инструментом для этого является обвинение в либерализме. Известно, что после начала СВО либералы открыто перешли на сторону НАТО. Любые подобные обвинения строятся на представлении о предательстве национальных интересов. Например, когда Батов критикует Рудого, он делает это не с левых позиций, а с точки зрения фашистов, жожеков, монархистов и прочих националистов. По сути, в этом плане их риторика мало отличается от высказываний ортодоксальных марксистов.

Сплочение правых и коммунистов в России — не случайность, а закономерность. Коммунизм прошел через логику государственного развития, а это неизбежно ведет к национализму. Семьдесят лет интернационального лицемерия показали, чьи интересы на самом деле защищает эта идеология.

Отсюда — принципиальная нетерпимость к тем, кто связан с иностранными государствами. Даже если такое сотрудничество могло бы принести пользу русскому пролетариату, оно неприемлемо, поскольку предполагает уступки со стороны российского государства. Ни один коммунист не пойдет на это. Он националист, он любит Россию и стремится восстановить ее европейскую гегемонию.

Вся коммунистическая риторика строится не вокруг идеи сотрудничества с другими государствами, независимо от их строя (что и является подлинным интернационализмом), а вокруг подавления врагов России — как внешних, так и внутренних.

Коммунист не хочет прекращения войны на Украине, он стремится лично давить хохлонацистов за снос памятников Ленину и Пушкину. Точно так же, за подрыв российской гегемонии, он ненавидит прибалтов, поляков, казахов, турков и евреев. Их независимость от России он воспринимает как оппортунизм и предательство, как служение империализму. Хотя на деле их "вина" лишь в том, что они проводят самостоятельную политику, не ориентированную на Москву.

Вот какой интернационализм несет коммунизм. Поэтому нет смысла критиковать коммунистов и одновременно восхвалять СССР. Это всего лишь заигрывание с советским великодержавным шовинизмом и национализмом. Советские успехи привлекают в первую очередь профашистски настроенную часть общества, а не интернационалистов.

Не просто вредна, но и в принципе невозможна какая-либо реабилитация СССР, потому что с точки зрения международных интересов рабочего класса там попросту нечего восстанавливать. СССР годится лишь для того, чтобы подпитывать ресентименты обиженного русского реваншиста.

О заметке @rev01ution_red о Семине. Хочу добавить несколько мыслей по поводу борьбы за демократию в России.

Семин выступает против поддержки политзаключенных, чьи взгляды он не разделяет. Вероятно, единственные легитимные взгляды достойные сочувствия марксизма-ленинизма (кроме взглядов Виктора Бута) это борьба за социалистическую революцию. Если же кто-то борется за иные цели, особенно в рамках капитализма, то, по мнению Семина, такой человек не заслуживает сочувствия.

На самом деле это ошибочная позиция, противоречащая взглядам как Ленина, так и Сталина. Семин регулярно рекомендует их читать, но сам, похоже, этого не делает.

Достаточно обратиться к работе Ленина “Критические заметки по национальному вопросу”:
…я утверждаю, что есть только одно решение национального вопроса, поскольку вообще возможно таковое в мире капитализма, и это решение – последовательный демократизм. В доказательство я ссылался, между прочим, на Швейцарию

И работе Сталина “Марксизм и национальный вопрос”:
Окончательное падение национального движения возможно лишь с падением буржуазии. Только в царстве социализма может быть установлен полный мир. Но довести национальную борьбу до минимума, подорвать ее в корне, сделать ее максимально безвредной для пролетариата – возможно и в рамках капитализма. Об этом свидетельствуют хотя бы примеры Швейцарии и Америки. Для этого нужно демократизировать страну и дать нациям возможность свободного развития.

Как видно, ни Ленин, ни Сталин не брезговали борьбой за демократию в условиях капитализма. Это касается не только национального вопроса, но и политических репрессий в целом. Потому что борьба за демократию в капиталистическом обществе – это борьба за условия существования и развития пролетарского движения.

Ленин и Сталин были людьми действия. Они понимали, что если революционная ситуация отсутствует, то призывы бороться исключительно за революционные идеалы лишь деморализуют и дезорганизуют массы. И наоборот: в период революции нельзя ограничиваться лозунгами борьбы за демократию при капитализме – необходимо брать власть.

Ленин и Сталин стремились двигать общество вперед настолько, насколько позволяли исторические условия. Семин же отвергает такой марксистско-ленинский подход. Говоря словами Сталина, он «серьезно хромает в вопросах ленинизма» и плохо разбирается в политической ситуации и историческом моменте. Либо же он сознательно саботирует борьбу за права рабочего класса в России, уводя общественные силы в болото бездействия и разочарования.

Всё так, ребят, но вы кое-чего не учитываете — это и есть коммунизм.

https://t.me/rev01ution_red/1127

Коммунизм не за интернациональные интересы трудящихся, а Zа наших. Вы сами потворствуете национализму, если он обращен против олигархов. Вы говорите, что коммунисты имеют право предъявлять территориальные претензии на том лишь основании, что там сидят олигархи. Это тоже самое цивилизаторство, которым ранее занималась Великобритания в отношении других более отсталых народов. К ним можно применять насилие, потому что мы прогрессивнее!

Мы сами долгие годы поощряли советский национализм и реваншизм, обманывая себя и других. Мы думали, что идем по пути дружбы народов, а на самом деле мы шли по пути геополитических амбиций СССР на международной арене. СССР никогда не защищал интересы мирового пролетариата. Он защищал свои узкие государственные интересы, отождествляя их с интересами всего остального мира. Точно также делают американцы.

Поэтому для Сёмина и ему подобных Бут всегда будет ближе, чем Рудой. Потому что Бут наш, советский офицер, русский, православный. А Рудой продавшийся Франции либераха, троцкист, оппортунист, которого надо убить.

И дело вовсе не в том, что коммунизм такой сам по себе. Начиналось все совершенно не так. Все дело в том, что коммунизм был пропущен через логику государственного строительства и превратился из определяющего инструмента в подчиненный. Коммунизм растворился в русском национализме, а не преодолел его. Коммунисты грызутся с другими русскими националистами не потому, что они интернационалисты, а потому что они уверены, что только у них есть право определять, кто имеет право денацифицировать Украину, а кто нет. Потому что они считают, что Россия неэффективно защищает свои экономические и политические права на международной арене. Потому что надо повторить индустриализацию и дать пососать всем англосаксам. Это тоже самое о чем твердят все остальные русские националисты.

Недавно мне задали вопрос, как думаешь, сейчас актуальна правая или левая политическая идея? Ответил, что все это имеет исключительно инструментальный характер. То есть перед вами стоит большая задача какая-то, и вы подбираете для нее актуальные решения. Например, можно быть уверенным, что в селе, на краю которого расположился цыг... хутор с продажей запрещенных веществ, будут популярны правые идеи. А в городе, где закрылось градообразующее предприятие со всей социальной инфраструктурой будут популяры левые идеи. А могут быть случаи когда популярны и те и другие, и нас населению зайдет национал-социализм.

Так же и на западе. С ЛГБТ борются люди нетрадиционной сексуальной ориентации потому что перед ними стоит задача ослабления сложившегося в последние десятилетия социального государства опирающегося на поддержку меньшинств.

Нет, понятное дело, что сами активисти абсолютно искренне борются с трансгендерной повесткой или наоборот ходят на гей-парады. Но все это, повторюсь, носит инструментальный характер.

В России в общем тоже. Просто единственная допустимая задача для любой идеологии - это укрепление нынешнего государства и его бюрократии. И актуальная именно сейчас проблема для государсивенной вертикали - это СВО. Под какими флагами укреплять государство, каждый может выбирать сам. Хочешь - красный флаг, хочешь со свастонами. Любой. Вот либертарианство это да - нежелательная и экстремистская идеология, так как предполагает сворачивание бюрократических структур, но если это будут "либертарианцы на СВО", то можно.

Потому идеологические споры в России смотрятся смешно. Типа вот недавнего Прилепин против Малофеева. Две толпы косплейщиков - одни вырядились в форму белогвардейцев, другие красноармейцев, соревнуются в том, что больше завлечет мужчин на контракт и кто лучше обоснует пенсионерам пользу от этого дела.

Ни о каком построении социализма или какого-нибудь христианского консерватизма речи конечно даже в мыслях не идёт. Просто наконец государства спустило задачу в которой можно себя проявить. Нашли на чердаке старую форму, стряхнули пыль и за работу.

Читать все эти перепалки российских властителей дум откровенно скучно. Иногда бывает интересная мысль, а потом оказывается, что человек ее где-то в переводной литературе прочитал. Почему так? Потому что актуальные идеологические споры идут сейчас на острие технологического прорыва, там пытаются осмыслить как новшества отразятся на человеке и общественном устройстве, что будет со свободой человеческой воли и ценностью жизни. А нам к сожалению сюда это просто ветром в голову иногда надувает.

США прикрыли USAID. Агентство USAID было создано в 1961 году для оказания экономической, гуманитарной и технической помощи другим странам. Через него США финансировали многочисленные международные проекты, и оно долгое время играло ключевую роль в продвижении американских внешнеполитических интересов.

Однако сегодня США столкнулись с серьезной проблемой: их бесчисленные благотворительные фонды и организации все чаще становятся источником бюрократического абсурда и мракобесия и дискредитируют саму идею американской помощи. Классическая проблема некоммерческих организаций заключается в том, что их эффективность нельзя оценивать по прибыли или убыткам. Они априори убыточны, а значит все оценки их деятельности оказываются субъективными.

Американцы довели ситуацию до того, что их демократическую повестку стали воспринимать с отвращением. Американской демократией больше никого не купишь. В итоге USAID из эффективного внешнеполитического инструмента превратился в бюрократическую машину, зацикленную на освоении бюджетов под предлогом гуманитарных миссий. Они покупают ХАМАСу презервативы, финансируют российских либералов, которые уже несколько лет как поголовно сошли с ума, а также полностью провалились со своей "помощью" в Грузии.

Что будет дальше? USAID могут вернуть, но с измененной повесткой. Вероятно, американцы начнут продвигать через свои фонды совершенно иные ценности — не либеральную демократию, а что-то ближе к консервативному национализму, который уже давно использует Путин. Не удивлюсь, если Трамп будет палить из винтовки с балкона Белого дома в духе Саддама Хуссейна.

Традиционная международная картина мира левых выглядит следующим образом: существуют империалистические державы и неимпериалистические, или есть мировой капиталистический центр и его периферия.

Согласно этим представлениям, наиболее богатые страны противостоят наиболее бедным. Богатые грабят бедных, выкачивая из них ресурсы, квалифицированную рабочую силу и прибавочную стоимость. В соответствии с этой логикой, бедные имеют право бороться с богатыми без каких-либо моральных или насильственных ограничений.

Левые — это сторонники слабых против сильных. Они поддерживают слабых, чтобы добиться политического равенства на международной арене. Именно поэтому они поддерживают Украину, считая её слабее России, но в то же время могут поддерживать и Россию, считая её слабее НАТО. Они выступают за Палестину, Сирию, Ирак, Иран, Афганистан и другие страны, которые якобы страдают от международного империализма «кучки богатейших стран». Левые всегда против империализма и на стороне периферии.

Однако это представление о мире ошибочно. Левые изображают ситуацию так, словно богатые державы представляют собой единое целое, одинаково угнетающее все бедные страны. Например, официант в американском ресторане и его владелец обвиняются в вывозе кобальта из Конго. Британский механик в автосервисе и его работодатель якобы участвуют в высасывании квалифицированных кадров из России и так далее.

Левые также изображают ситуацию так, будто палестинцы, сирийцы, иракцы, иранцы, афганцы страдают исключительно из-за грабежа со стороны империалистов. Хотя на самом деле те, кто их грабят, находятся не в мировом империалистическом центре, а повсюду на планете, включая их собственные страны — это крупный, вернее монополистический, бизнес.

Сегодня даже в самых отсталых странах Африки есть крупный бизнес. Он организован, активен и жаден. Крупные предприятия, будь то частные корпорации или государственные структуры, используют свою экономическую мощь, чтобы принудить менее организованные сектора экономики к уступкам. Для крупного предпринимателя не имеет значения, к какой нации вы принадлежите — он использует своё положение для получения дополнительного преимущества где угодно в мире.

Африканские сырьевые монополии эксплуатируют малый и средний бизнес в США, вынуждая его платить больше только потому, что он не является оптовым покупателем и не может конкурировать с крупными корпорациями. Индивидуальные закупки запчастей из Китая обходятся дороже, чем покупка «сразу и много». Иными словами, оптовые покупатели и продавцы, владельцы торговых сетей и электронных площадок, крупные транспортные и юридические компании эксплуатируют розничный сектор экономики.

Трудно представить, что «Газпром» страдает от нехватки кадров. Совершенно нелепо думать, что фармацевтические компании закупают материалы поштучно по ценам всех остальных. Услуги юристов, консультантов и финансистов невероятно дороги для простого человека, но становятся гораздо дешевле в пересчёте на единицу услуги при крупных корпоративных заказах.

Когда левые говорят о противостоянии империализма и антиимпериализма, когда указывают на эксплуатацию периферии центром, они отвлекают внимание от того, что на самом деле ничего подобного не существует. В реальности нет противостояния стран, есть противостояние монополий и немонополизированного сектора. Оптовики давят розницу, монополии подчиняют себе независимые предприятия, и всё это происходит во всех странах, независимо от их политического режима.

Монополии интернациональны. Иранские корпорации эксплуатируют американский бизнес. Палестина эксплуатирует Израиль. Россия использует Германию, Германия — Украину, а Китай эксплуатирует весь мир. И наоборот! Межнационального противостояния не существует. Мир делится не на страны, а на организованные монополи и раздробленные немонополизированные сектора, и это противостояние носит исключительно интернациональный характер.

Вечером в пятницу в уже обычном режиме информационной спецоперации Росстат опубликовал предварительную оценку численности населения РФ на 1 января 2025 года, выполненную по методу экстраполяции данных за 11 месяцев 2024 года о числе родившихся, умерших, и миграции. Это обычная регулярная практика.

Результатами такой экстраполяции вышло:

Общее изменение численности населения - - (минус) 122,5 тысячи человек

Мы оцениваем величину естественной убыли населения за 2024 год в 587,3 тысячи человек (1222,4 тысячи родившихся и 1809,7 тысяч умерших), +- тысяч 10

Получается, что миграционный прирост составил + 464,8 тысячи.

Это самый большой миграционный прирост после 1997 года даже с учётом постоянных ревизий вверх задним числом после переписей (мы не учитываем 2021 год., т.к. из-за указа Президента, разрешающего оставаться иностранцам в РФ ещё пол-года, около 205 тыс. человек в статистике эмиграции переместились с 2021 на 2022 год)

Согласно данным за первые 9 месяцев 2024 года, сальдо миграции на ПМЖ в РФ продолжало сокращаться и должно было составить около +60+70 тысяч в границах после 2022 года и +120+150 тысяч в границах до 2022 года, в которых и считается численность населения.

Но сразу после хайпа в Госдуме и СМИ о миграции в октябре Росстат сперва закрыл статистику миграции, а когда открыл через 2 месяца, увеличил её на +300 тысяч, объяснив это переходом с бумажного на электронный документооборот с МВД.

При этом аналогичный поэтапный переход в Казахстане в 2020 году практически не изменил итоговый результат.

Росстат никак не объяснил это большое расхождение по причине только изменения способа передачи информации.

Мы не верим Росстату в части фантастического переучёта сальдо миграции и по-прежнему считаем, что численность населения за 2024 год сократилась примерно на пол-миллиона человек и составила около 140 млн в границах до 2022 года.

Расхождение этой оценки с данными Росстата увеличилось за год скачком до 6 млн человек и более.

Напомним, что последствия войны в виде массовых резких волн вынужденной миграции в РФ из Украины и Донбасса (в 2014-2015 гг. и в 2022 г.) попадают в статистику не полностью и с опозданием, а волны миграции из РФ в другие страны (в феврале-марте и в конце сентября 2022г.) почти полностью не попали в статистику, а это около 0,5 млн.

Что означает бензопила Милея, перекочевавшая в руки Трампа? Предложение двум миллионам чиновников уволиться говорит о глубокой бюрократизации всей системы и неспособности правительства дальше обеспечивать выполнение своих бюджетных обязательств. Иными словами, цели США перестали совпадать с их возможностями.

Конечно, на Западе практически не было следов русской революции — и происходящее там не имеет ничего общего с “демонтажом достижений Великого Октября”. Москва это не столица планеты, задающая тон истории XX века, как полагают реваншиствующие марксисты.

На протяжении XX века западные капиталисты развивали свою уникальную экономическую модель, которую назвали монополистической. Её суть заключается в том, что крупные корпорации постепенно получили возможность самостоятельно назначать цены на свои товары.

Эта особенность позволила монополиям идти на уступки профсоюзам. Когда рабочие бастовали, корпорации соглашались на их требования, компенсируя потери за счёт повышения цен (чего нельзя сделать при рыночном капитализме). В итоге профсоюзам было хорошо, корпорациям было хорошо, а вот покупателям конечной продукции — не очень. Так, за счёт немонополизированного сектора, расширялись права трудящихся, появлялись механизмы социальной поддержки и уравнивались избирательные права.

Но… поиграли в промышленные монополии — и хватит. Экономика движется дальше. Удельный вес немонополизированного сектора растёт, а относительная доля монополий и профсоюзов в экономике снижается. Всё больше неорганизованных рабочих и немонополизированных предприятий, которые вынуждены втридорога покупать товары у всё меньшего числа монополий. Это вызвало беспрецедентный рост неравенства.

В то же время государство продолжает играть в кейнсианство, словно застряло в середине XX века. Огромный бюрократический аппарат пожирает всё больше и больше бюджета, а трудоспособного населения, которое его наполняет, становится всё меньше.

Издержки производства и обязательства перед населением растут, а вместе с ними растет себестоимость товаров. Монополии поднимают цены ещё выше, делая экономику всё менее конкурентоспособной. Этот процесс развивается по экспоненте.

Экономика США рушится на глазах у всего мира по тому же сценарию, по которому в своё время развалился Советский Союз — чудовищное перерасходование общественных средств на проекты, не имеющие практической пользы, будь то "Буран", Space Shuttle или B-2 Spirit, или программы по гендерному разнообразию и инклюзивности.

Если вы хотите расти, вы должны сокращать издержки — вот основная логика капитализма последних тридцати лет. Дело вовсе не в страхе перед революцией: коммунистов уже никто не боится. Вопрос в объективных экономических процессах. Непонимание этих процессов приводит к ошибочному представлению о том, что ситуацию можно исправить. Но её нельзя исправить — она объективна и будет развиваться при любом правительстве и при любой системе власти.

Помощник президента Мединский неожиданно заявил, что патриотом России может быть человек разделяющий западные либеральные ценности. "Патриотом может быть и западник, и славянофил, и коммунист, и либерал, и физик, и лирик." - добавил он. Неожиданно, да? Мы то думали, что либеральная идеология противоречит нашим духовно-нравственным ценностям, даже список духовно враждебных стран в правительстве утвержден. И патриарх пообещал вернуть основы духовно нравственной культуры в школы. И тут такая подстава от помощника президента, ай-яй-яй!

Парадокс объясняется просто. В России у народа одна духовно-нравственная ценность - поддержка начальства, и соответствующая политическая идеология - культ начальства. Ну а тонкости - либерализм, коммунизм, консерватизм и проч - зависят от настроения начальства в текущий момент. Но вообще исповедовать какую-то конкретную идеологию совершенно не обязательно. Просто выполнять приказы, а идеологическое обоснование придумайте себе сами в соответствие в личными предпочтениями. Нравится бабка с флагом - верните советские улицы в Мелитополе. Нравятся иконы - можете расстреливать пленных под ними. Можете даже свастоны набить и одновременно вступить в Ахмат - главное, чтоб не предавали начальство. В общем к хохлам главная претензия именно такая - они пытались сбежать к другому начальству.

Хотя это не только россияне такие. Немцы, вот к примеру, тоже молодцы. У них меньшинства защищают также ревностно, как жгли их в камерах в прошлом. Придет другое распоряжение - будут жечь. Ну а что? Приказ такой, ничего личного. Китайцы вот тоже за начальство. Уже четыре тысячи лет как. За это время они какую только идеологию не придумывали, а все равно она одна - покорность начальству. Наши братья, не то что хохлы всякие.

Интересная книга о бизнесе в РПЦ. Жаль, что она довольно старая, но все же благодаря ей я узнал, что в 90-е РПЦ была крупнейшим экспортером нефти, выступала посредником в экспорте подсанкционной иракской нефти и имела доступ к знаменитому нефтепроводу «Дружба».

Для этих целей в 1990 году было образовано «Акционерное общество “Международное экономическое сотрудничество”. При учреждении АО “МЭС” равные доли (15%) получили финансово-хозяйственное управление Московской Патриархии и колхоз “Путь к коммунизму” (иронично).

В 1997 году у РПЦ, похоже, было настолько много денег, что она решила приобрести себе... Ватикан. Осенью 1997 РПЦ обращается к правительству Италии с предложением купить у государственного института промышленной реконструкции (ИРИ, основанный еще фашистами для субсидирования итальянских предприятий) пакет акций Banco di Roma (банк Святого престола), но получила отказ.

Естественно, что помимо этого были и другие виды коммерции: финансы, пищевка, складирование, транспортировка, клиринг, стройка, сельское хозяйство и конечно Святой источник.

«За 7 месяцев с мая 1996 года, когда митрополит Кирилл лично освятил новый вид церковного бизнеса, завод достиг окупаемости и принес 3,9 млрд рублей при 3,8 млрд вложений, сделанных “Никой”. Формула успеха предпринимательской деятельности “Ники” связана не только с тем, что церковная крыша помогла избежать значительной потери денежных ресурсов, делегировав своей структуре свободу от налога на прибыль. Прежде всего, она помогла избежать трат, необходимых для финансирования расходов на “безопасность”. Пару раз завод посещала рязанская братва, однако покровительства церкви оказалось достаточно, чтобы требования оплатить “охрану” прекратились. Еще одним преимуществом стала торговая марка церкви. Сыр с церковными этикетками с удовольствием закупают Рязанское училище ВДВ, Тюмень и Находка. А замена этикетки с неуместным названием “Хитин” на “Церковный мед” позволила “Нике” продать весь запас меда местной пчелобазы за 1996 год. Сейчас “Ника” организует там же целый холдинг, который предполагает получить кредиты на 15 млн долл, сроком от 1 до 4 лет. Холдингу принадлежит 45% акций консервного завода (на паях с местной администрацией - 10%, и облпотребсоюзом - 45%) и семь землеотводов под автозаправки, которые переданы местными властями (76% акций отойдет РПЦ). В мае заработают две модульные АЗС, поставщиком которых будет Рязанский нефтеперерабатывающий завод. АЗС компенсируют нехватку оборотных средств.

Рязанский опыт оказался положительным - власти Калужской и Смоленской областей готовы ему последовать и передать “Нике” ряд молочных и мясоперерабатывающих заводов. Церковь уже договорилась со швейцарской фирмой Huber & Со об установке оборудования на условиях лизинга для производства мясопродуктов» .

Книга в комментариях.

Трамп высылает нелегалов к себе на родину, а родина не хочет принимать их обратно. В частности, Мексика и Колумбия отказались принимать рейсы с депортированными.

https://www.kommersant.ru/doc/7459454

Отсталые страны, страдающие от переизбытка населения и нехватки рабочих мест, делают теперь ход конем. Они качают миграцию, чтобы снизить конкуренцию за рабочие места и социальную напряженность, взрыв которой может нарушить сложившийся баланс сил в бизнесе и правительстве.

Так отсталые страны мстят развитым за долгие годы империализма. Что ж, империалисты создали кучу проблем, но теперь эти проблемы едут к ним. Как вам такой антиимпериализм, а?

Естественно Колумбия и Мексика не хотят принимать мигрантов обратно. Мигранты это проблема. Но и империалисты напринимали их теперь столько, что готовы ввести чрезвычайное положение из-за них.

Картина в мире вырисовывается просто сказочная: с одной стороны и в развитых, и в отсталых странах дефицит рабочей силы, дефицит специалистов, а с другой стороны и там, и там избыток неквалифицированной рабочей силы, которая нигде не может найти себе применения, и которую скоро силой будут выталкивать то в одну, то в другую страну.

Неудивительно поэтому, что национализм крепнет. Ибо за ним стоит объективная потребность в экспорте мигрантов и социальной напряженности в другие страны, а также в усилении пограничного контроля.

Таможня — вот где впервые будет введена система всеобъемлющего контроля на основе искусственного интеллекта.