Мы жили на ферме колхоза. Отец приглядывал за курами, кроликами, работал электриком и запускал водяной насос. Глиняный дом из четырёх стен (примерно 3 на 4 метра), скорее всего, эта постройка служила подсобкой для человека, который запускал насос. Мама рассказывала что крыша протекала им приходилось по очереди спать, потому что моя колыбель занимало место. Чтобы наш дом не протекал, отец расстелил плёнку, сверху насыпал песок и сделал андову* — это своего рода искусство. Надо рассчитать так, чтобы не загромождать деревянный потолок, иначе может обрушится. Позже отец пристроил к дому дахлез*, а чуть позже сделал летнюю веранду. Постройка была собственностью колхоза. Кадр из детства в моих воспоминаниях:
— Рассыпанные красные яблоки в этом дахлезе из сада дяди Ёкуби Артучи.
Мы соседствовали с дядей Азизкулом и тётей Хикмат, которая переехала туда после ухода дяди Махкама. Они присматривали за коровами и лошадьми колхоза. У них было много детей, их дома выглядели чуть лучше нашего: крыша из шифера, а сами дома были предназначены для работников фермы.
- Холм в ста метрах от нашего дома. Отец поставил несколько камней друг на друга и сидел на них в своём тёмно-зелёном свадебном чапане, который носил до моего совершеннолетия. Пасутся наши козы и овцы. У нас была рыжая коза по кличке «Бузи мур» — эту кличку мы передавали её потомкам вплоть до исчезновения тёмно-зелёного чапана отца. Я иду к отцу. Бузи мур идёт на меня, явно настроена негативно. Я ору, она прыгает и сажает меня на пятую точку, я рыдаю, отец смеётся.
Балкон, который отец пристроил, возвышался на 20 сантиметров от земли и был ограждён камнями. Изнутри он заполнен глиной, а сверху покрыт андовой. Вокруг балкона стояла условная стенка из стеблей сарго (растение для плетение веника). В качестве потолка и защиты от солнца была накинута хворость, державшаяся на ветках.
— Не помню, что послужило поводом, но отец ногой вытолкнул меня с балкона. Я прошёлся вдоль нижней части ограждения из сарго, и мне показалось, что стебель рассек мне голову. Отец ругался, я рыдал.
Нашу деревню в СССР заселили жителями трёх горных деревень. Дядя Бахриддин из Вена (не австрийского города, а горного таджикского села «Вен») — пасечник. На один сезон он оставил у нас свою пасеку, и отец присматривал за ней.
— Похожий на бочку аппарат, внутри которого что-то крутится. Дядя Бахриддин добывает мёд, отец помогает. Он забрал свой мёд, а в благодарность оставил нам кастрюлю мёда. Кроме вкуса мёда я помню ещё и вкус укусы пчёл.
Земля дяди Назара была рядом с нашим домом. У него тоже много детей. Тогда все занимались земледелием и рожали много «помощников» — эта традиция сохраняется до сих пор, обрабатываемых земель стало меньше старая привычка у людей осталось. Дядя Назар — наш дальний родственник, он женат на тёте моей мамы. Со слов мамы: когда она просила позвать их к столу, я кричал: «Дядя Назар!» Если они медлили, я уже орал: «Дядя Кали (лысый) Назар!». У одной из его дочерей были голубые глаза, поэтому я говорил, что одна похожа на кошку (пишак), а вторая — на мурку (гурба). Когда акои (старший брат) Сиёвуш, сын дяди Назара впервые уехал на заработки в Россию, я просил его привезти мне мешок кукурузы. Я до сих пор жду.
Отец и мать работали, мама брала с собой младшего брата.
- Встаю утром двоюродная сестра приглядывает за мной, она на 5-6 лет старше меня. Ей стало скучно, она собирается домой. Я ее не отпускаю, она вырвала мою руку, бежит, я за ней и вслед кричу «Очета г**». Мне стыдно, ее мама моя тетя, я придумываю оправдание.
Стадо коров, табун лошадей, амбары с зерном, все работают.
Мы переехали в свой настоящий дом. Вместо нас, на ферме заселился дядя «Урал». Все его так называли. Никто не помнить его настоящее имя. Я порадовался что мне теперь ближе до школы. Мама стирала вещи в тазике, я спросил:
- Когда я могу пойти в школу?
Она сказала:
- Год остался, тебе сейчас 6 лет.
*Дахлез — прохожая, тамбур
*Андова — традиционная технология покрытия крыши, смесь глины и соломы.
*«Пишак» и «гурба» — диалектные слова для обозначения кошки.
*Ако — старший брат