На 92-м году жизни покинул этот мир Зураб Церетели — самый постсоветский из скульпторов-монументалистов.
Его нарочито грубый и тягучий стиль 70-х явно противостоял прошедшим уже временам шестидесятнического футуристического оптимизма. Гуманизм всё более ярко замещался духовностью, а грандиозный (и оставшийся недостроенным) мемориальный комплекс «История Грузии» в ещë советском 1985-м и вовсе оказался состоящим из нарочито архаизированных образов царей с мечами и святых с буквами.
Зураб заполнял города России и мира вереницами брутальных объёмов, осуществив, кажется, самый масштабный экспорт этой визитной карточки грузинской культуры. Впрочем, к концу 90-х своеобразный скульптурный (да и живописный) наследник Нико Пиросмани радикально сменил сферу применения своего таланта.
Грандиозный макабр дворика ММСИ отступил перед его амплуа скульптора государственного, более того — придворного. Произведения последних десятилетий, не исключая противоречивого московского монумента Петру I, знамениты прежде всего штампованной портретностью. Узнаваемая манера из них ушла, но, судя по количеству новых произведений, заказчикам это и было нужно.
А ещë все мы знаем его сына Василия — бессменного директора ММСИ, а также московского ресторатора. В отличие от противоречивого и часто терявшегося в потоке индустриальной продукции наследия отца, музей сына остаëтся одним из самых живых пространств современного искусства в городе.
P.S. С Петром Первым на Болотной я уже смирилась, хотя бунтовала долго. А вот от монумента Дружбе народов, фаллического гиганта на Тишинской площади, испытываю тихую радость. Особенно приятно в теплые весенние вечера сидеть там на веранде в «Молон лаве» с мусакой и маслянистыми греческими оливками и выискивать в резьбе этого «древа языка» уже забытые отголоски русско-грузинского добрососедства.
В интернете нашла про него: «Соавтором проекта стал поэт Андрей Вознесенский. Монумент изготовлен из бронзы, его высота – 35 метров. Горожане прозвали этот памятник «шашлык».