Встречая зависть другого

Мне кажется, я написала какое-то космическое количество текстов на эту тему, и… и… встречаться с чьей-то завистью все равно мне, мягко говоря, неприятно. Но есть нюансы и размышления.

Во-первых, сильнее всего люди ранятся о зависть тех, кто близко, к кому есть привязанность. Да, и зависть сильнее всего к тем, кто не далеко, почти такой же, с кем и к кому есть отношение.
Эх… тот, кто в километре от тебя, не отдавит тебе ноги.
А еще поэтому встреча с завистью другого бывает такой неожиданной — этот другой вообще-то мой близкий и я не ожидаю, что он вот так вот отреагирует на что-то хорошее у меня.

Во-вторых, зависть — это сильный аффект, который не так-то просто остановить, удержать, осознать.
Мой терапевт сказал мне, что не думает, что есть какая-то хорошая зависть, что она всегда токсична и за ней много ненависти к тому, кто зараза такая обладает тем, чего мне так хочется. И я с ним согласна.

Но это не приговор. Потому что одно дело чувство зависти, а другое дело поступки, из него совершаемые.
Зависть — это такой аффект, который, как и многие аффекты, требует большой внутренней работы со стороны завистника. Да, именно с его стороны — его это ответственность так обойтись со своим переживанием, чтобы не разрушить отношения с тем, к кому оно поднялось. В терапии чуть-чуть иначе: если зависть поднялась к терапевту, то это и его задача что-то делать с этим всем у клиента, но и клиенту придется как-то содействовать терапевту, а не только атаковать его.

И эта внутренняя работа вряд ли бывает уж очень простой. Чем сильнее аффект, тем больше требуется усилий для его трансформации, но и тем более ценный клад можно обнаружить в этом процессе.

Вот тут, например, замечательный текст о зависти ко мне, Иванютенке, точнее о ее трансформации во что-то другое, очень ценное не только для автора, но и для меня.

Ну и в-третьих, встречаясь с любым атакующим аффектом (ярость, ненависть, ревность, зависть), очень хочется от него защититься, выстроить оборону, усилить броню, ощетиниться, чтобы вообще никто и никогда не подумал так со мной поступать. Можно еще, конечно, мое любимое, заняться самокопанием на тему «Что со мной не так, раз со мной такое происходит?».

Короче, это все не совсем то. Особенно если речь о зависти. Обороняясь и выстраивая превентивные защиты, легко оказаться в изоляции, паранойи и без признания своих успехов, заслуг и прочей красоты.

Встречая зависть другого, очень важно найти еще одного другого, а лучше нескольких, которым можно пожаловаться на эту неожиданную встречу, которые могут тут поддержать, которым затем можно даже похвастаться. Всем человекам очень важно иметь одного, но лучше нескольких человекам, с которыми можно разделить свои радости и свой успех, а можно грустности и неудачи.

Всем нам важно иметь рядом с собой тех, кто способен проделать это внутреннюю работу по трансформации зависти во что-то ценное.

Потому что нет никакой надежды на то, что вокруг меня в достаточном количестве будут такие невероятные святые люди, у которых никогда-никогда не появится даже маленькой-маленькой зависти. Да и сама я не святая, поэтому что? Поэтому внутреннюю работу никто не отменял.

А еще очень помогает уметь любоваться. И собой. И другими. Сложно и любоваться, и завидовать одновременно. Поэтому любоваться очень помогает.

И тут я вам похвастаюсь — работа моя гештальт-терапевтом, супервизором, преподавателем тоебует развивать в себе этот навык любоваться другими: смотреть благожелательно и радоваться и успехам, не присваивая их себе.

Потому что успех моего клиента — это успех моего клиента, а мой успех в том, что я за него тут порадовалась.

#неудобные_эмоции
#зависть

Спасибо вам за ответы!
Читаю и обнаруживаю, как уникально и многогранно может раскрываться каждое из этих понятий.

Я в них слышу, что я скорее что-то делаю сама.
Сама останавливаю или удерживаю себя, если мы говорим о контроле.
Или сама создаю условия для себя, если мы говорим о регуляции.

Но это только мое видение, спасибо, что поделились своим.

Что вы слышите в словах «самоконтроль» и «саморегуляция»?

Скорее «контроль себя» и «регулирование себя»?

Или «самостоятельный контроль» и «самостоятельная регуляция»?

Скорее «себя» или « я сам»?

Или что-то среднее или даже совсем другое?

Это не тест. Правильного ответа нет.
Мне любопытно.

Вина в терапии

Вина возникает в отношениях.
А где еще ей возникать?

Не просто в контакте с другим, а в отношениях, то есть там, где присутствует какая-то, хоть сколько-то времени длящаяся связь с этим другим. Конечно, такими переживаниями являются и стыд, и зависть, и ревность. Когда мы встречаем другого, незнакомого нам, такого, с которым у нас нет никаких отношений, пускай даже виртуальных, пускай даже только в нашей голове, в его присутствии мы скорее испытаем страх или злость, чем вину или стыд, или станем ему завидовать.

Вина возникает в отношениях рядом с кем-то, кто нам важен. Хоть чуть-чуть. Переживанию вины сопутствует и другой опыт — осознание причиненного вреда, раскаяние, прощение, восстановление отношений. И очень часто к нам в терапию приходят люди, которым в этом месте больно, которым необходимо получить этот опыт.

Иногда клиенту необходимо, чтобы перед ним извинились.
И тогда должна возникнуть ситуация, в которой терапевт накосячит. На самом деле накосячит. Если и терапевт, и клиент очень добросовестные, хорошо работают, то эта ситуация может долго не возникать.

А потом случится.

Может быть, терапевт проспит сессию, назовёт клиента не его именем, или не очень аккуратно сформулирует свою интервенцию.
Но… сказать «извини» можно только в ответ на претензию от клиента.
То есть для того, чтобы получить опыт, когда у тебя просят прощения, перед этим, нужно сформулировать свою претензию, а значит, заметить свое неудобство, сказать о своей злости.

А терапевту, в свою очередь, для того, чтобы сказать «извини», нужно испытать раскаяние. Нужно заметить, что, правда, он, возможно, был не очень аккуратен здесь и сейчас. Что может быть в другой ситуации, с другим клиентом. Это было бы окей. И даже с этим клиентом это могло быть окей. Но прямо сейчас это не так.

И можно сказать «извини».

А ещё для этого терапевту придётся встретиться со своим несовершенством, своей неидеальностью, принять и признать тот факт, что он может ошибаться.
И, может быть, именно этого опыта не хватает клиенту, чтобы кто-то другой рядом с ним заметил, что причинил ему ущерб, отозвался на претензию, извинился и признал, что может ошибаться.
И тогда клиент может получить не только опыт, когда перед ним извинились, но и опыт, когда он прощает.

Но может быть и другая ситуация — даже с этим же клиентом — ему нужен не только опыт, когда перед ним извиняются, и он прощает, но и опыт, когда он сам оказывается тем, кто говорит «прости меня».

То есть в терапии должна возникнуть какая-то такая ситуация, в которой в свою очередь накосячит клиент.

А у терапевта должно хватить устойчивости клиенту об этом сказать.
А у терапевта должно хватить устойчивости заметить свою уязвимость, заметить свое несовершенство, заметить, что клиент может причинить ему боль, ну или хотя бы дискомфорт.
И найти в себе силы клиенту об этом сказать — предъявить ему претензию.

И, может быть, эта претензия станет приглашением к тому, чтобы клиент получил новый опыт — извинился. Без унижения и наказания. Или без чего-то еще, что раньше присутствовало в его опыте, когда он ошибался или когда ему предъявляли претензии.

“Просто извини, я, кажется, ошибся и был неправ”

А терапевт может дать в этом месте своему клиенту опыт, когда его простили. Простили, но не наказали. Простили, но не унизили. Просто простили.

Но всего это может и не произойти в терапии, в ней может произойти что-то другое. Не так важно что именно, как важно то, чтобы оно было осознано.

Разносторонне и глубокое исследование этого переживания можно найти в книге Виталя Сонькина«Вина — самое человеческое переживание». И не только в терапевтическом контексте.
А меня продолжает зачаровывать размышления о вине и других переживаниях именно в терапии — каких ситуациях они могут возникнуть и как с ними можно обойтись.

#неудобные_эмоции
#вина

Всё бывает впервые

Не в смысле всё бывает — это точно не так. Но точно у всего есть начало. Если не в философском смысле, то в субъективном опыте.

И как-то так получилось, что вот это первое обладает ценностью уже только потому что оно первое — до этого оно не случалось, а после начнет случаться.

Когда-то я написала, что первая татуировка, как первый секс. И то, и другое бывает впервые.

А еще впервые бывает терапевтическая сессия.

Сначала та, где я клиент. В кабинете, а за окном январь и Москва, в руках мятый платочек, ничего понятно, но я этого долго ждала. Почти как в кино.

Потом на учебе. Сначала та, где я клиент, а потом та, где терапевт.
А потом на интенсиве — почти по взрослому, полноценная сессия на 50 минут и супервизор приходит через раз, а значит, как-то сама терапирую.

А потом первая сессия, за которую мне заплатили деньги. Клиент сам меня нашел, напросился на сессию, даже цену сам назначил (а вот это было первый и последний раз), но во время сессии мы оба работали. Вспоминаю и улыбаюсь.

А потом первая сессия, когда думаешь — «Я делаю что-то не то…», а потом та, где клиент говорит — «Ты делаешь что-то не то!». Да, и такое бывает в первый, но не в последний раз.

А потом первая сессия в качестве супервизора. Сначала на интенсиве. Интенсив, вообще, хорошее место для первого раза. А потом уже и с супервизантами, которые рассказывают про своих клиентов. А потом первая сессия на супервизорской группе в качестве ее ведущей. Очень нравится.

Но самая моя любимая первая сессия сейчас — это сессия на группе, где я преподаватель. Этот опыт оказался обескураживающе ценным. Есть я и клиент, и все другие студенты, и мой соведущий тоже есть. Но главное — другие студенты и осознание того, что эта сессия не только для того, кто на ней клиент, но и для всех тех, кто наблюдает.
И возможно, для кого-то из них это первая гештальтисткая сессия.
Очень трогательно. Очень ценно.
Словно тогда со мной случилось что-то очень верное, что должно было случится.

Забавно, что за несколько дней до этого я поняла, что давно не работала в кругу, и надо бы найти возможность поработать , например, на группе во Франции. Но эта возможность нашла меня раньше.

У меня больше никогда не будет первой сессии как у преподавателя. Потому что она уже случилась.

Контент к 1 апреля. Не всё так серьезно.

Мы такие разные и не такие разные

«В парных отношения важны симметричность и взаимное дополнение.

Симметричность взглядов, интересов, ценностей позволяет приблизиться, создать совместность, но если её слишком много, то есть опасность излишней конкуренции за власть в паре и сравнения.

Взаимное дополнение способствует дифференцированию и разделению: ты делаешь это, а я то, каждый своё.
Но если этого слишком много, то нет пространства для встречи и общности, такой союз разваливается.

Поэтому нужно и то, и другое»

Из лекции Ж.-М. Робина на семинаре в марте 2025 г.

И мои размышления.
Влюбленность начинается с симметричности, но брак многие века был про взаимное дополнение. Половое разделение труда в быту было вопросом выживания, а не личного выбора.

Бабушка рассказывала как-то, как дед чуть не отрубил себе палец, пока колол дрова. Вот только жили они в тот момент пусть и в частном доме, но в большом городе. Она была авиатехником, а он - инженером.

Сейчас ситуация изменилась.
Мы гораздо более симметричны в паре, чем были наши предки. И это в первую очередь связанно с бытовыми изменениями и вовлечением женщин в экономику, а потом уже с высокими материями.

Как следствие, и больше совместности в паре, но и большая конкуренция между супругами.

С другой стороны излишек взаимного дополнения, который мы видим в у прошлых поколений, например, приводит к более функциональным и менее эмоционально близким отношениям. И чтобы эти отношения сохранялись было нужно внешнее скрепление — как бытовое, так и социальное. Всякие эти нормы-ценности-скрепы.

Отвалилось бытовое, а оно отвалилось в больших городах-то уж точно, подтянулось и социальное.

И тут я думаю про брак своих родителей, в котором было много симметрии и какое-то перенятое от старших взаимное дополнение, которое быстро поломалось под гнетом 90-х. А в симметрии было слишком много борьбы за власть. Хотя… в начале родители очень любили друг друга.

И дальше я уже думаю про свой брак, в котором тоже много симметрии, вместе с ней и близости. А еще мы оба способны запустить робот пылесос, стиралку и посудомойку, оба способны полностью оплатить отпуск и много на что еще способны оба, то есть каждый.

Но нужны и различия, которые одновременно обеспечиваются и обеспечивают взаимное дополнение.
В чем-то мы разные, в чем-то мы можем помочь друг другу, в чем-то мы друг другу нужны и полезны, в чем-то каждый из нас может позаботиться о другом.

Оно может быть не столь фиксированным, как сто лет назад — ты за скотиной смотришь, а я в поле… хотя все в поле тогда были. Но оно должно присутствовать.

Я, например, большая фантазерка. И мне очень важно услышать от мужа: «Аня, все будет хорошо, а если нет, то мы справимся». И мы как-то справляемся.

И продолжим справляться. Но теперь я еще знаю про симметрию и взаимное дополнение. И вы знаете.

Забыла вчера добавить фото к тексту.
Это Жан-Мари Робин и наша переводчица Алена. Он читает, пока мы делаем упражнение.

О свободе
В терапии и не только.

Возвращаюсь домой после очередной своей учебы во Франции, пишу этот текст в самолете.

Где-то в самом начале этих двух модулей, посвященный переносу и контр-переносу, параллельным процессам и резонансу в супервизии, Жан-Мари Робин говорил о свободе в воспитания ребенка, каким важным это является именно для него. А закончил этот семинар он, отмечая, что в нашей группе стало больше свободы проявляться, что-то вместе создавать, как-то вместе быть.

И я размышляю о свободе в терапии, в супервизии и жизни.

Например, мы можем смотреть на перенос и контр-перенос, резонанс и параллельные процессы как на способы получения большего знания о ситуации.
И так посмотрим, и эдак повертим, и такое заметим.
И супервизор на то и супервизор, чтобы больше видеть и больше рассматривать.

А можем смотреть на эти же понятия как на попытку описать то, что между.
Между клиентом и терапевтом, терапевтом и супервизором, мной и тобой, между нами.

А можем как на… возможность обнаружить то, что нас обуславливает, то, что ограничивает нашу свободу.
Свободу как подвижность, как возможность выбирать, как способность творить.

Если это перенос, то это будет отсылать нас к семейной системе и детскому опыту.
Каким образом мы и сейчас организуем себя и структурирует мир вокруг себя, взаимодействуя с ним? Насколько мы осознаем или не осознаем то, как именно делаем это?

Например, мои сиблинговые отношения, которые резко усложнились, когда мне было 12 из-за того, что двоюродные брат и сестра стали частью нашей семейной системы, очень влияют на меня как супервизора. Но почти не влияют на меня как терапевта и преподавателя.
И мне тут осознавать и осознавать. Но в основном все-таки про маму, а не про сестру.

Или резонанс.
Что во мне рождает то, что сейчас происходит с супервизантом или клиентом, чем я резонирую на его рассказ?
Способна ли я это заметить и как-то так обойтись с возникающими у меня чувствами, ощущениями, образами, чтобы это способствовало развитию вот этого другого рядом со мной? Или все это останется просто моим реагированием на происходящее?

Или параллельные процессы.
Магическая штучка, проявление мастерства супервизора в обнаружении сходства между тем, что и как рассказывает супервизант о клиенте, как проявляется здесь и сейчас в супервизии, и что это о нем самом.

Но… но… во-первых, они есть не только в супервизии. В терапии они тоже есть — мы обнаруживаем сходство между тем, как клиент строит терапевтические отношения и строит отношения в принципе.

А во-вторых, находить сходства — это наша человеческая фича и баг. В данном случае мы просто умело и красиво ею пользуемся.

Но и тут мы обнаруживаем эти параллельные процессы не для того, чтобы сказать — ну, вот тут похоже на то, как было в детстве — и успокоиться.

А чтобы осознать это сходство.
Осознать, лучше его рассмотреть, найти различия, найти то, что за этой похожестью кроется, от какой новизны мы в ней прячемся.

На семинаре мы также размышляли о курице и яйце, точнее…

Осознание приводит к изменениям или изменения к осознаниям?

Гештальт-подход верит, что осознание.

Осознание чего-то позволяет нам поступить как-то иначе. Не обязательно глобально, резко и сразу.

Может быть, совсем немного. Но это уже будет немного новым.

Чуть мягче. Или чуть резче. Чуть яснее.
Не оценка, а описание.
Не требование, а просьба.
Не изоляция, а обращение к другому.
Не утверждение, а хоть немного вопрос…

В в этом хоть немного изменении и есть творчество, и есть поиск, и есть свобода.

Вот про это и есть терапия и супервизия в гешташьт-подходе.

#супервизор_из_Бордо

Сегодня с коллегами за обедом мы говорили о том, что не нравимся себе на фото. Нет, даже не так. Мы говорили о том, что человек имеет право не испытывать удовольствия, глядя на свои фотографии, даже если окружающие убеждают его, что он огонь и вообще.

И вовсе не обязательно как-то над этим работать и не обязательно срочно бежать с этим к терапевту.

Мне, например, нужно какое-то время — от нескольких часов до нескольких лет — для того, чтобы начать нравится себе на очень классных своих фото-портретах.
А кто-то нравится себе в зеркале или только на селфи, но его видение себя не совпадает с тем, как его видят другие и отражают это на снимках.

А с другой стороны за этим, вероятно, стоит какая-то история дефицита благожелательного отражения со стороны окружающих тогда, когда это было очень важно. Например, в подростковом возрасте.
Мне точно в 15 лет хотелось услышать от папы, что я красивая, а не «ну, ты же у нас не урод».
И тут долго можно говорить о том, как непросто и отцам, и матерям рядом с их растущими и расцветающими детьми.

Но пост не об этом.

Он о том, что у каждого из нас могут быть свои причины так или иначе относится к своим портретам.

И мы можем себе не нравиться.
И даже можем на себя злиться.

Просто все это не повод относиться к себе плохо. Все это не повод гнобить, а не любить себя. Все это не повод относиться к себе без сострадания и не пытаться понять себя и себе помочь.

Если посвятить себя тому, чтобы не допускать Черных лебедей, чтобы близко они не подходили даже.

Утончая свое восприятие настолько, чтобы замечать их еще на подлете, отличать от ворон, коршунов и тем более голубей, а вместе с этим и все оттенки серого и лебединого, то… то…

Можно не заметить как подкрадется самый большой и неожиданный Черный лебедь — жизнь, прожитая в попытке избежать встречи с ним.
Целая человеческая жизнь…

Закончился мой отпуск и началось очередное обучение. Точнее начнется завтра — я в деревушке под Бордо, где живет Жан-Мари Робин. Завтра приступим к исследованию переноса и контр-переноса какими они могут быть в гештальтисткой супервизии.

Я вспоминаю, семинар на почти аналогичную тему, который проводил Жан-Мари для нас в Грузии почти три года назад.

Тогда он говорил о том, что для гештальтиста перенос — это, в первую очередь, перенос опыта из прошлой ситуации в актуальную. Перенос, не осознаваемый, перенос, скрадывающий новизну происходящего здесь и сейчас и заставляющей проявляться, как там и тогда.

Перенос — это некий паттерн, некая схема. Какую именно систему я попытаюсь создать по отношению к тебе, но которая сформировалась не с тобой и не про тебя?

В след за психоаналитиками мы говорим о материнском или отцовском переносе на терапевта, но есть другие. (Это уже не с семинара в Грузии)
И гештальт-терапевт кажется кем-то вроде врача, или учителя, или старшей сестры, или начальника даже… и мы начинаем обращаться с ним или проявляться рядом с ним, как вот с кем-то из этих.

Врач — он лечит, если я к нему хожу, значит, я болею, надо следовать его предписаниям, чтобы выздороветь.
Если гештальт-терапевт кажется врачом, то кто я рядом с ним? Пациент? И что со мной? Какой-то недуг? Какие лекарства мне принимать?

А если учитель?
А какие, кстати, отношения у людей с учителями? Разные ведь. Какой я ученик? Послушный или дерзкий? Отличник или двоечник?

А если старшая сестра (брат)?
Раздражает или защищает? А если, например, защищает, то от кого — от сверстников или от родителей?
Строгая или заботливая?
И какая будет терапия, если терапевт напоминает старшего сиблинга? Какая-то точно будет особенно тогда, когда это удастся заметить и осознать.

А я сейчас занимаюсь тем, что переношу опыт прошлого семинара и свои прошлые размышления на семинар новый, который начнется только завтра.

Мы неизменно будем переносить прошлый опыт на наши новые обстоятельства. Это естественно.
Главное не упустить новое за этим прежним. Потому что каждая новая ситуация все равно новая, даже и особенно если очень напоминает какую-то старую.

#супервизор_из_Бордо

ТЫ МЕНЯ НЕ ПОНИМАЕШЬ

Клиент говорит: "Ты меня не понимаешь".
Но это не значит, что я не пытаюсь тебя сейчас понять. Наш жизненный опыт различается, наша манера изложения мыслей различается. Я прилагаю усилия к тому, чтобы ты не остался непонятным, к тому, чтобы мы смогли встретиться.

Клиент говорит: "Ты меня не понимаешь".
Но это не значит, что у меня не возникло две и более гипотезы того, что на самом деле сейчас происходит, что именно ты имеешь в виду, что именно пытаешься до меня донести. У меня больше одной гипотезы, и именно поэтому я переспрашиваю, уточняю.

Клиент говорит: "Ты меня не понимаешь".
И действительно, возможно, я сейчас активно не понимаю тебя, своего клиента. Это осознанно выбранная позиция — не понимать, но для того, чтобы ты лучше понял себя.

Пожалуй, один из самых важных навыков, который развивается в ходе терапевтической практики, это не понимать, то есть не додумывать. Говоря на нашем языке, не проецировать своё, опираясь на то, что было услышано. Не заполнять прорехи смысла своими додумываниями, а прояснять их, собирать информацию, собирать знания, собирать опыт. Именно это позволит создать цельную картину ситуации, именно это позволит состояться контакту.

А вовсе не то самое понимание, то есть додумывание, которое так ценится в бытовых отношениях, и оно там уместно, но не в терапии.

Сейчас будет каминг-аут, наверное…

Я не осилила «Бегущую с волками». Ну, не смогла я, не смогла. Даже не помню, где лет 12 назад мое внимание просто выключилось и… я взялась за что-то другое. Тогда я читала больше, чем сейчас, кстати.

И «Путь художника» в начале мне очень зашел, но дочитан не был. Хотя творческие свидания, страницы и группа поддержки навсегда со мной.

И теперь совсем по жести.
Мне очень тяжело читать работы Перлза нашего. Относительно легко пошли «Гештальт-семинары», но там в основном расшифровки того, что он говорил, а не то, что он писал.

В подростковом возрасте я читала любовные романы в мягких обложках. У моей мамы их был целый шкаф. Но не только их — всю школьную программу и фантастику тоже читала. Просто я много читала.
И да все эти бриджертоны (и они, оказывается, были в том шкафу) написаны именно для девочек подростков. Лет в 17 меня прям отпустило.

Что еще?
На английском я читаю с гугл-транслейтом. Иначе — быстро устаю и начинаю лениться. Вот.
Думаю, хватит пока признаний.

А вообще, публично признаваться в чем-то порой прикольно. Можно узнать, что ты такой не один. Или наоборот, обнаружить свою уникальность.

Может, тоже совершите литературный каминг аут в комментариях?

Аутоагрессия — это форма избегания контакта с окружающим миром. И все эти бесконечные самопознания и самосовершенствования, лучшие версии себя, выдавливания из себя раба и прочее прочее туда же.
Вместо того, чтобы что-то изменить в мире вокруг проще, безопаснее, привычнее зайти на еще один виток претензий к себе или улучшайзинга любого рода.

Проще потому что сам себе хоть чуть-чуть подчиняешься, а еще потому что, когда знаешь как правильно и себе это втираешь, то не чувствуешь себя растерянным, бессильным и незнающим. Незнающим, что делать-то с этим миром… который мало того, что большой и непонятный, так еще и окружающий.

Но прежде чем заходить на очередной виток… стоп. Так получилось. Получилось так, что пришлось вырасти в среде, достучаться до которой было не проще, чем до небес, и в доступе был только ты сам.

Аутоагрессия и все ее конвенциональные формы — это избегание встречи с тем, что не я сам, но от него, как и от себя, все равно не убежишь.

А с другой стороны…
Аутоагрессия — это темный брат близнец саморефлексии. И уж лучше с ними обоими, чем совсем без них

Вот есть автомобили или компьютеры, а есть комнатные растения.

Если в компьютере что-то поломалось, то это надо найти и устранить. И в машине также. Чем точнее обнаружена не исправность, те выше шансы на успех ее исправить.
У людей тоже так бывает. Когда они оказываются на столе у хирурга, например.

А есть комнатные растения.
И если они вдруг они начинают жухнуть, желтеть, сбрасывать листья, то мы не ищем в них неполадку, а изучаем, что изменилось в среде вокруг них: может, слишком сухой воздух, или темно, или кот использует горшок, как горшок…

Короче, люди больше похожи на растения, как и все живые организмы.
И люди не очень похожи на механизмы, но почему-то забывают об этом.

Не забывайте поливать цветы. И о себе заботиться не забывайте.

Разлюбила февраль еще до того, как это стало мейнстримом

В воскресенье было 20 лет, как нет в живых моей матери. В конце января — 12 лет, как умер отец.

Собственно, это моя основная февральская рамка трагичных событий, в которую укладываются все остальные.

Я несколько дней собиралась с силами, чтобы написать этот пост. И не находила их. Да и сейчас их нет. Потому что это очень горький текст, чтобы его написать нужны не силы.

И горькая ирония в этом названии. Мне было окей с тем, что февраль в моем окружении ненавижу только я. А теперь не только.

Пишу это и вспоминаю похороны родителей. А еще ежегодные встречи-поминки. Сначала только в конце февраля. А потом и в конце января.
А потом я перестала их устраивать/ на них ездить. Не помню уже повода, как-то оно наполовину само, наполовину по моему умыслу прекратилось.

Потом были годы, когда я обязательно уезжала зимой, а лучше именно в феврале, куда-то где тепло, где не так тяжело пережить февраль. А бывали годы, когда я переживала его с трудом.

На прошлой неделе у нас был модуль по травматичному опыту с Маей Ван Зельст во Французском гештальт институте, и о том, что было там, я не написала еще ничего. Хотя было много важного и интересного.

Но февраль снова для меня словно одна большая травма. Даже если было много важного интересного.

И в этом году я просто хочу уже его пережить.
Другие месяцы не лучше февраля.

Но именно в этом году февраль снаружи и февраль внутри.

Даже снег в Ереване выпал.

Всё нарциссическое привлекает внимание и хорошо продается.

Кликбейтно, получилось? Так и задумывалось. Потому что стоит в название текста или видео, курса или марафона о психологии и психотерапии добавить слово «нарциссический» и его производные, как число просмотров, лайков, подписок, покупок растет.

При этом это не то, чтобы наоциссический феномен. Тут правда много вопросов и сомнений. Может, это что-то из истерического поля, с коим связаны тренды, мода и соц сети.
Этот текст не об этом.

Он, во-первых, о том, что уж очень этот термин «нарциссизм» привлекает внимание, но каково при этом его содержание каждый раз приходится уточнять. Я не знаю более растиражированного и размытого психологического понятия.

А во-вторых, этот текст о ставшем популярным понятии «нарциссическая травма».
И нарцисс ли я, раз нахожу у себя такую травму?
Или стану ли им если ее кому-то нанесу.

Нарцисс — это цветочек такой. Вот это точно известно. Красивый, скоро бабушки у метро будут продавать.

Когда мы говорим о травмирующем опыте, мы говорим не только о самом событии, но и о его последствиях, а еще о том, чему нанесен урон или где проходит разлом.

А он проходит по одному или нескольким из этих трех векторов:

— Нарушение самовосприятия, чувства себя.
Это обычно и называют нарциссической травмой.

— Нарушение в ощущении безопасности, устойчивости этого мира, среды.
Это можно было бы назвать шизоидной травмой, но продается нарциссическая.

— Нарушение в непрерывности опыта. Жизнь вдруг разделилась на до и после, или нарушается непрерывность привязанности, человек то очень теплый и его даже много, то исчезает.
Это можно было бы назвать пограничной травмой, но почему-то говорят именно о нарциссической.

Травмирующий разлом по идентичности может случится с любым человеком, независимо от выраженности у него нарциссических черт.
И наоборот, у человека даже с очень ярким нарциссическим радикалом может произойти нарушение восприятия устойчивости мира или непрерывности опыта.

И вывод типа.
Нарциссическое хорошо продается, но не очень помогает работать.
Какой реальный опыт находится за тем, что можно назвать нарциссической травмой или еще как-то, предстоит исследовать в терапии, обнаруживая, какая поддержка необходима, восстанавливая чувствительность, подвижность, а также способность опираться и устанавливать контакт.

За терминами всегда есть содержание. И оно всегда интереснее.

Ко дню всех влюбленных пост напоминание

Здоровые отношения — это социальный конструкт (вы не поверите, но здоровье тоже социальный конструкт).

Конструкт — это не что-то плохое, ненастоящее, ложное. Почти все социальное, с чем мы встречаемся — это социальные конструкты. Социальные статусы, роли, институты, многие понятия. Такие как, например, молодость. Не было его еще недавно, был брачный возраст и хватит, хотя людям всегда бывало 18-30 лет.

И отношение к отношениям, что мы так называем, что в них должно и не должно и вот это все — это социальный конструкт, который в каждом социуме конструируется в соответсвии с теми условиями и потребностями, которые есть у людей в нем. А затем закрепляется в нормах и языке, начинает восприниматься как что-то объективное и передается в процессе социализации.

Деревня XVI — это одни условия среды потребности ее жителей, современный город — совсем другие.
Тогда партнерство строилось на необходимость полового разделения труда, чтобы выжить. Грубо говоря, один кашу варит, а другой воду носит, один дрова рубит, а другой за скотиной смотрит, один пашет и сеет, а другой работников рожает и выкармливает. И так далее. И в таких условиях (почти) налаженный быт (почти) без голода — это здоровые отношения.

А современные горожане разделяет не столько бытовые тяготы (даже не сложности), а скорее экзистенциальные.

Одна из них, свойственная именно современности заключается в том, что сегодня у человеков есть беспрецедентное количество жизненных сценариев. И их становится больше.

Мне это нравится.
Но у этого есть и оборотная сторона: большее вариантов жить — это больше вариантов жить, и какой вариант правильный — непонятно.

И нам к этом нужно приспособиться, а не пытаться тот самый правильный или как теперь говорят «здоровый».

К сожалению, у каждого он свой.

Да, раньше проще было.
Женщина рожает и больше проводит времени дома с детьми, значит, ее задача взять на себя все, что в доме. Мужчина не рожает и физически сильнее, значит, ему — то, что снаружи, в поле, в лесу, в пруду и речке. Или еще где.
Но это не правильное распределение обязанностей, а оптимальное.

А сейчас оно не является единственным оптимальным, хотя кому-то подходит.

А какой подойдет мне или вам — не понятно? Жизненный уклад и социум сильно изменились, даже за те сорок лет, что я живу свою жизнь, люди пытаются цепляться за то, как было, как надо, как сказал модный психолог или просветленный гуру, но…

Я думаю, что здоровые отношения это не отношения выстроенные по каким-то правилам. У каждого поколения они свои, разнятся от страны к стране, от терапевтического подхода к терапевтическому подходу… и вообще…

Я думаю, что это отношения, в которых всем здорово, или здорово. Разное ударение можно поставить.

А если это не так, то это не повод называть такие отношения или людей, состоящих в них, не здоровыми.

Это повод для сочувствия к этим людям.

Почти всем нам бывало нездорово и неудовлетворительно в отношениях (крестьянам из моего примера выше — 100% бывало).
Такое случается.

Универсальной формулы здоровых отношений нет и быть не может, но есть миллиарды людей, которые как-то пытаются быть и жить вместе в условиях, когда так много хочется и так много можется, но так много непонятно.
Когда нужно жить, а не выживать.
В выживании так мало выбора, а в жизни — много.

Любви нам!
К жизни этой не простой и друг к другу♥️

Если вы сожалеете о тех действиях и поступках, которые совершали ранее, то у меня для вас три хорошие новости.

Первая — вы развиваетесь.
Поздравляю вас!
Оглядываться назад и испытывать стыд или вину — это нормально. Это свидетельствует о том, что вы ушли далеко вперёд по сравнению с собой прошлым. И то, что когда-то казалось вам нормальным или даже очень классным, возможно, сейчас вызывают у вас другие переживания, и вы даёте этому другую оценку.

Вы растёте и развиваетесь, и сейчас уже можете посмотреть на это как-то иначе.

Когда мне было лет 8, я вдруг нашла свои рисунки, которые нарисовала за пару лет до этого. Я смотрела на них и удивлялась тому, что находила из красивыми — я это точно помнила. Конечно, восьмилетний ребёнок рисует лучше, чем он же шестилетний, просто потому что он растёт.

Вторая новость еще более замечательная — те дела, поступки, еще что-то, что вы творили когда-то, и теперь у вас это вызывает сожаление, стыд или вину, в вашей жизни уже… случились.

Вы получили какой-то важный, ценный опыт. И, возможно, вам больше не понадобится снова его получать.

Более того, вы оцениваете эти поступки как кринж, именно потому что сейчас у вас есть этот опыт.
И, повторюсь, он у вас уже есть, а значит, вам опять не придётся наступать на эти грабли.

И третья новость. Я думаю, самая лучшая из всех.
То, что вы сейчас смотрите назад и как-то негативно, с сожалением оцениваете какие-то свои прошлые действия, говорит о том, что прямо сейчас вы производите переоценку своих ценностей.

Раз вы её производите, значит, вам зачем-то это нужно.

Вам это нужно, скорее всего, не для того, чтобы загнобить себя прошлого, а для того, чтобы сделать шаг к себе будущему.

Возможно, вы сейчас стоите на пороге какого-то нового жизненного этапа. И для того, чтобы двинуться в него, вы и производите эту самую переоценку ценностей, совершая которую, вы смотрите назад и несколько сожалеете о том, что что-то когда-то делали.

Но переоценку ценностей мы делаем не для прошлого, мы ее делаем для будущего.
Поэтому посмотрели назад, поудивлялись тому, каким вы были, поугарали над собой и обратили свой взор в будущее:
- Зачем я провожу эту переоценку ценностей?
- К каким новым горизонтам, каким новым смыслом я сейчас стремлюсь?
- К чему я готовлюсь?

Жизнь со своими планами

За прошедшие 7 дней я провела 18 часов групп. И это такой кайф, — я вам скажу.
Групповой формат — это то, с чего я начинала, но потом меня «затянули» индивидуальные сессии. И было время, когда я думала, что ведение терапевтических групп — это не для меня. Хотя у меня специализация именно на эту тему. Когда-то я думала, что работа на себя не для меня. Хаха!
Что ж у жизни на меня свои планы, хорошо, что они у нас с ней часто совпадают. Но не всегда.

Мне очень нравится эта мысль, что у жизни на нас свои планы. Она, например, помогает видеть не неудачу, а изменившуюся ситуацию, в которой не находится места прежним целям, но появляются новые возможности, которых я пока еще не обнаружила.

И мне очень не нравится мысль, что у жизни на нас свои планы, особенно когда я строи свои и они одновременно значимые и рисковые.

И да после очередного крушения планов, вызванного каким-нибудь социальным или природным катаклизмом, неожиданной хворью, внеплановым отключение интернета в половине города, или… или.. Короче, вмешательства бывают и глобальные, и крохотные, а планы — и глобальные, и крохотные — от них ломаются. Короче, после этого сложно, очень сложно бывает снова начать мечтать или планировать, то есть конструировать своё будущее.

А надо.

Потому что если кто-то другой его за меня сконструирует, то оно мне точно не понравится, а если я при всех всех возможных неизвестных хоть чуть-чуть сама полежу в сторону того, что хочу, то есть шанс. То шанс есть. Что я останусь довольна.

И да, супервизорская группа «О сексуальности», курс «Тот, кто пишет» тоже, и первая ступень в МИГ стартовала (на нее еще можно записаться), а еще зреет совместный с Лидией Лаврукович проект и еще парочка.
И кажется, мне надо купить большой монитор, чтобы с большим комфортом вести онлайн группы.

Меня тут спросили, что почитать про нарциссический опыт?

И обычно тем, кто только начинает свои психологические исследования, я рекомендую «Хрупких людей» Юлии Пирумовой.

Но сегодня у меня появилось два новых ответа:

• О нарциссической депрессии с аутоагрессией можно почитать в «Онегине»

• А вот о человеке с нарциссическим опытом, манипулирующим другими ради власти, значимости и избегания пустоты — «Герой нашего времени»

Муж мой тут вдруг говорит мне: «А почему среди тех, кто изучает психологию, такой перекос в сторону женщин. Больше женщин посещают терапевтов, а затем идут на них учиться?»

Ну… какая-то доля смысла в этом есть.

Но… (тут Аня надевает на нос круглые очки Знайки, обращается к своей социологической субличности и начинает занудную лекцию)

Но… в бывшем СССР в целом и особенно в России существует очень давняя половая асимметрия профессий, которая объясняется даже не высотой окладов, востребованностью и уж тем более не личными склонностями, лучшими способностями или специфическими навыками.

Это половая асимметрия профессий проходит примерно по той же границей, которая разделяет физиков и лириков, технарей и гуманитариев, а также ВУЗы, в которых была военная кафедра и не было ее.

Молодые люди после школы стремились поступить в те институты, после которых им не придется служить 2 года, по крайней мои одноклассники рассуждали так. Но кроме МГУ и других университетов примерно такой же величины, военные кафедры были только в технических или естественнонаучных ВУЗах, ну, то есть не в тех, где много изучают психологию, философию, всякие науки о человеке и обществе.

Вот и случился такой перекос, и кажется, что психология — это женская профессия. И можно даже рационализировать, что мол у женщин к этому больше склонности, или денег там не заработать, а мужику семью кормить надо. Но это просто рационализация.

Но с другой стороны, я рада, что в моей любимой профессии, которую я нахожу очень востребованной и нужной, так много прекрасных женщин.

На нашей с Вадимом Ивановским группе Базового Курса обучения гештальт-терапии есть участники мужчины, но их меньше, чем женщин. Хотя когда я сама училась в МГИ у нас в группе было 50/50.
Короче, вот такие у пеня мысли про это проф асимметрию.
А если вы или кто-то из ваших друзей/знакомых, хочет учиться гештальту, но может только онлайн, то отправляйте его к нам с Вадимом, у нас пока донабор и несколько мест есть. А когда я буду вести следующую первую ступень — я пока не знаю.

Кстати, вчера наша группа стартовала. И это было хорошо☺️

И снова о завершении терапии

В понедельник была завершающая встреча супервизорского проекта «Тематические супервизии» с Ольгой Мочвчан. Это замечательный проект из 14 встреч, посвященных разным аспектам опыта, с которым мы сталкиваемся в работе.

Завершающая встреча была посвящена… завершению. Для меня случилось все несколько сумбурно. Мы встретились почти на два месяца позже запланированной изначально даты. Мне пришлось уйти за час до конца встречи, так как не получилось перенести всех клиентов. Грущу, что так вышло.

Пока я слушала лекцию Ольги мне пришла одна мысль, которой я и поделюсь с вами.

Я думаю, что терапия заканчивается тогда, когда клиент может отпустить терапевта.

Может отпустить, как отпускают костыль, за который можно больше не держаться.

Может отпустить, как отпускают мамину руку, когда игра с другими детьми становится интереснее…

Может отпустить, как отпускают идеальный образ или мечту. Да, их тоже можно отпустить.

Может отпустить, как отпускают человека, отношения с котором были ценны, но уже заканчиваются. И да, и тут тоже можно отпустить.

Отпустить, как отпускают фигуру, чтобы она растворилась в фоне, уступив место следующей.

Может отпустить, а не оттолкнуть или отвергнуть.
Может отпустить, а не держаться, собираясь, вернуться.

Может отпустить и пойти дальше. Куда бы он не шел.

Этот проект «Тематические супераизии», где я была участником группы, длился больше года. И закончился. А в субботу начинается Первая ступень, которую я веду.

Одно заканчивается, а другое начинается… и порой мы не успеваем отпустить то, что уходит, и встретить то, что уже двигается нам на встречу.

Или не можем. Опыт прошлых потерь может мешать отпускать старое. И встречать новое.

Поэтому я и думаю, что терапия заканчивается тогда, когда клиент может отпустить терапевта. Хотя, конечно, это не отменяет формальных и важных признаков завершения терапевтического процесса)

И вторая часть лекции о продвижении для гештальт-терапевтов.

На самом деле не только о продвижении, не только для гештальт и даже не только терапевтов.

Главная задача этой лекции — поддержать вас делать шаги в движении к миру и контакты с ним. Продвижение — это просто часть этого контакта. Когда мы не ждем, что нам дадут, а действуем так, чтобы нужно у нас появилось.

https://youtu.be/mVzunhtX70I?si=GOrXx05SooiHQAcs

В конце 2019 года я написала в тогда еще легкодоступном Фейсбуке, что «Не знаю» станет трендом.
Читатели мои восприняли этот мой тезис каждый по своему и очень по разному.

Я же имела в виду, что умение выдерживать неопределенность ситуации и свою растерянность будут важным и востребованным навыком.

Сейчас спустя пять лет, я могу точно сказать, что не будут, а есть.

Уметь признать «Я не знаю» и начать исследовать ситуацию , в которой оказался, а затем уже думать, что делать, а не только полагаться на то, что уже знал — все еще важно и нужно.

Ну, таки да. Я не только увидела Колизей, но и в эту субботу 1 февраля стартует наша с Вадимом Ивановским программа базового курса обучения гештальт-терапии в МИГк.
За лекции у нас отвечает Настя Колесникова, за всю групповую работу — мы с Вадимом, стандарты обучения полностью соответствуют тем, что установлены Европейской Ассоциацией Гештальт Терапии, поэтому хоть и онлайн, но всё серьезно, как у тех гештальт-институтов, где мы сами учились.
Двухдневки раз в месяц, и первые несколько — открытые, поэтому если вы надумаете получать качественное гешташьт-образование, то benvenuti!

А с Колизеем получилось, как с пирамидами Гизы.
Очень много людей, очень знакомая картинка — ничего не ёкнуло. Но вот Форум меня впечатлил. Очень. Как и Рим в целом.

Впечатляясь психотерапией, психотерапевты забывают, что не все их клиенты тоже впечатляются…

Нет. Многие впечатляются. И некоторые даже идут учиться. Кстати, ко мне все еще можно пойти поучиться на наш с Вадимом Ивановским базовый курс в МИГе.

Многие клиенты впечатляются психотерапией. Остаются в ней надолго, испытывают много интереса к себе и своей жизни и к тем исследовательским инструментам, которые есть в совместной с терапевтом работе.

Многие. Но не все.
И не потому, что им не понравилось.
Не потому, что терапевт плохо работал.
И даже не потому, что они себе не интересны.

Нет.

Их запрос выполнен и они идут дальше.
Все хорошо. Спасибо. Отлично. Я лучше себя чувствую и понимаю. Если нужно будет, я обращусь. Я буду рекомендовать тебя/вас. Спасибо!

Просто не все впечатляются психотерапией настолько, чтобы остаться в ней надолго или связать с ней свою жизнь.

Я достаточно впечатлена архитектурой, чтобы читать о ней и рассматривать в разных городах разные здания, тратя время и деньги на путешествия. Но точно не настолько, чтобы стать архитектором.

Люди разные. И это прекрасно.

Кого-то впечатляет одно, а кого-то —другое.

И да, мы оказываем услуги, достаточно востребованные, достаточно сложные и требующие включенности и креативности, осознанности и устойчивости, чувствительности и находчивости. И да, это больше, чем профессия, это призвание, которому подчиняется вся жизнь (отпуска ваших партнеров зависят от графика ваших обучений, интенсивов и конференций?), исполняя которое нельзя остаться не затронутым и нельзя не изменится.
Но… не все впечатляются психотерапией.
Есть те для кого это необходимая и желательно хорошо оказанная услуга, за которой обращаешься к профессионалу.

Мы очень впечатляемся психотерапией и иногда забываем, что для того, чтобы она состоялась, достаточно одного такого впечатлившегося.

Супервизия у чайки 🫶🏻

«Тело есть мысль, облеченная в доступную восприятию форму?..» — Р. Бах