… с 11 по 18 июня, Мария Николаевна с мужем гостили в Спасском у Тургенева, не подозревая о том, что писатель уже приглядывается к ним и обдумывает персонажей своей новой повести.
Мария Николаевна в то время часто спорила с Тургеневым о литературе, особенно о стихах. Как-то в Покровском они доспорились «до сердцов», до самой крайней степени. «Все стихи — выдуманные сочинения, еще хуже романов», — говорила она, несколько преувеличивая, чтобы поддразнить писателя. А Тургенев так разволновался, что стал повышать голос, громко цитировать любимейшего Фета с выкриками: «Да под таким стихом Фета ведь и Пушкин подписался бы. Понимаете ли, Пушкин! Сам Пушкин!!»
Мария Николаевна, польщенная тем, что ей удалось так разволновать писателя, рассмеялась над его горячностью, и тут вдруг он вскочил, схватил шляпу и быстро вышел с балкона в сад.
«Стойте, там ведь лестница не приделана!» — И она побежала остановить его, но только успела увидеть, что соскочил он благополучно и, приказав запрягать коляску и догонять себя, сердито подняв плечи, пошел через поле.
Мария Николаевна очень расстроилась и прождала его несколько дней, без конца гуляя по саду и надеясь, что он вернется, чтобы извиниться за свое поведение.
Мысленно она перебирала все слова, сказанные ему, и жалела о них. Кто знает этих писателей, кто знает, что может ранить их до глубины души… Заслышав малейший шум, она подбегала к окну, но нет, Тургенев не приезжал. И когда она уже была близка к отчаянию, когда ей стало казаться, что эта его обида стала лишь предлогом, чтобы
не ездить больше к ним, Тургенев вдруг появился в их доме, взволнованный и радостный.
— Да почему вы так долго не показывались? — спросила она, заглядывая ему в улыбающееся лицо.
— А видите ли, это была хитрость. Никогда так не пишется, как «в сердцах», никогда так прилежно не работаешь, как озлобившись. Я почувствовал тогда это настроение и поскорее ушел… Мне надо было написать одну вещицу. Вот я и написал.
А в сентябре в письме из Франции он упомянул Марии Николаевне «об этой вещице», уже изданной:
«11 сентября 1856. Куртавнель (около Парижа).
<…>Прочтите в октябрьской книжке “Современника” мою повесть “Фауст” — и скажите Ваше мнение. Напишите мне письмо побольше, обо всем, что придет Вам в голову; а я даю Вам слово, что отвечу аккуратно. Рука Ваша, я надеюсь, пришла в совершенно нормальное положение? Видаете ли Вы дядю и его семейство?<…>».
Разумеется, она внимательно прочла «Фауста»! Вера Николаевна — героиня повести — даже внешне походила на нее, а споры с Тургеневым о «выдуманных сочинениях» звучали в разговорах героев. Только в жизни Тургенев читал Марии не «Фауста», а «Евгения Онегина».
Больше о жизни Марии Николаевны Толстой вы сможете узнать из книги Дарьи Еремеевой
«Сестра гения. Путь жизни Марии Толстой».#интересно