«Вот-вот взойдут цветы алея
на ребрах, у ключиц, на голове…»

Ребята, привет! У меня завтра будет презентация дебютного романа «Побеги» в книжном магаизне «Пархоменко» в Москве. Приходите! Снова обещают снег, но что нам до него!

10 апреля, 19:30. Улица Татарская, 14.

«Иногда ей казалось, что на плечи мальчиков ложатся все человеческие грехи, чтобы остальные люди могли притвориться и сделать вид, что мир, которые они сотворили, тоже невиновен — мир, где этим мальчикам совсем не достает любви».

Посмотрела вечером раннюю короткометражку Дэвида Линча «Бабушка» (1970), и она срифмовалсь для меня с книгой, которую сейчас читаю. Это роман Лидии Юкнавич «Потрясение», где есть линия про спасение мальчиков, дабы они не стали чудовищами. В линчевской «Бабушке» тоже есть мальчик, но его никто не спасает. Жестокие родители общаются с сыном исключительно гавкающими первобытными криками и часто его бьют. Сам мальчик — бледный неухоженный ребенок, похожий на мертвеца. Его детские фантазии, выраженные здесь в виде анимационных вставок, такие же мрачные, как окружающий мир. И все-таки, даже не зная никакой любви, он сажает в почву семечко, а потом трепетно ухаживает за уродливым колючим корнеплодом, из которого, кажется, ничего хорошего произрасти не может. Но благодаря нежной заботе и душевной доброте ребенка из склизкого чрева появляется пожилая женщина в туфлях и платье. Мальчик выращивает себе любящую бабушку.

Мой любимый момент — когда бабушка и внук трогают друг друга, изучая. Это похоже на игру. Их любовь похожа на игру, где нет строгих правил (достаточно, чтобы каждый понимал происходящее примерно схожим образом), а неопределенность становится условием совместной открытости новому.

Хотя мальчик сажает зернышко прямо в кровати — символ сна, хочется верить, что бабушка, если и не существовала на самом деле, стала воплощением чего-то хорошего, что с ним действительно произошло. Что это не просто мечта, и он сохранит это воспоминание, и оно не позволит ему превратиться в чудовище.

#коротыш

SILUETA' Series, Ana Mendieta

Вау! Как писательница я вошла в список The Blueprint 100. Каждый год экспертный совет голосует за новые перспективные имена в литературе, музыке, фотографии, кино и других креативных сферах, и я очень благодарна Евгении Некрасовой и Юлии Вронской, которые, как я думаю, назвали меня (точно я не знаю, но мне в любом случае, есть за что благодарить этих женщин). И отдельное спасибо за прекрасный текст о моих «Побегах». Очень согласна с тем, что женская проза сейчас — рупор социальной критики современной России, но и чувствую большую ответственность.

Так или иначе, то ли еще будет.

Пользуясь случаем, напомню, что купить «Побеги» можно на маркетплейсах (дешевле всего сейчас на WB) и в книжных магазинах, а в эту субботу я буду рассказывать о книге в Калининграде на фестивале дорогого издательства «Поляндрия NoAge».

#TheBlueprint100

С праздником, дорогие. Пусть никто и ничто не останавливает вас на пути к счастью и величию.

Запоздало про Оскар. Мне нравится, что победила «Анора» и Майки Мэдисон, и я удивлена количеством хейта в адрес обоих. Мне кажется, причина в том, что фильм и Майки «недостаточно великие» что ли. У всех же есть понимание, каким должен быть «фильм на Оскар». Историческая остросоциальная драма, с музыкой Циммера, с камерой Любецкий, желательно трехчасовая — ну вы поняли. А тут оказывается, что лучшим может стать совсем другое кино. И это здорово. Это заставляет задуматься о том, что вообще такое «хорошее кино».

Да и не только кино. В литературе (как минимум русскоязычной) те же споры.

И здесь мне хочется процититровать крайне экспрессивный фрагмент из замечательной книжки «Девочки против бога» Енню Вал:
«…я училась — сначала в Осло, а потом в Новой Англии. На этих занятиях мы узнаем, что «Гражданин Кейн» — лучший фильм в мире, а после него идут все произведения Тарковского и Бергмана. Мы не узнаем об основах. Мы узнаем, что быть примитивным и рисовать слишком толстой кистью — плохо. Точнее, мы вообще не узнаем, что такое толстая кисть. <...> Когда в киностудии я три раза подряд слышу, как преподаватель превозносит визуальный мотив «пластикового пакета, кружащегося на ветру» из «шедевра» «Красота по-американски», я чувствую, как кисить ненависти двигается в горле, и мечтаю, что мой рот откроется и все толстое и черное польется наружу, не чтобы опустошить меня, а чтобы закрасить весь экран черным…»

По итогам Берлинале-2025 заочно приглянулся дебютный фильм норвежки Эмили Блихфельдт «Den stygge stesøsteren» («Уродливая сводная сестра» в буквальном переводе).

Интерпретируя сказку о Золушке как историю о недостижимых стандартах красоты, режиссерка помещает в центр повествования ее «уродливую сводную сестру» Эльвиру и рассказывает уже не сказку, а боди-хоррорную притчу о глубоком отвращении к себе и о жертвах, на которые готова пойти девочка-подросток, чтобы стать красивой. Сломать нос, чтобы придать ему нужную форму, вшить в веки густые ресницы и проглотить яйцо ленточного червя, чтобы похудеть. Наконец, подрезать ноги, чтобы влезть в хрустальную туфельку и завоевать принца — как в оригинальной сказке братьев Гримм! Обещают сказочный визуал с гипнотической дымкой и саундтрек в стиле 1980-х, придающий истории вневременной характер.

До Берлинале фильм заявил о себе на «Санденсе», а @inoekino обещают показать его на большом экране и нам — очень жду.

Мне дико нравится идея давать голос второстепенным персонажам, часто это позволяет посмотреть на привычную историю совершенно по-новому. Есть роман, написанный от лица Греты — сестры Грегора Замзы из «Превращения» Кафки (надеюсь, мне это не приснилось, потому, что откуда-то я об этом знаю, но подтверждений найти не могу), а Алина Моисеева, авторка книги «Балконы: почему они у нас такие» под редакцией Оксаны Васякиной сейчас работает над интерпретацией романа Андре Бретона «Надя», пересказывая его от лица собственно Нади. Очень круто!

Шершни (2022–...; сериал Showtime)

Одержав победу на местных соревнованиях, школьницы-футболистки летят на чемпионат страны, но самолет падает в бескрайних лесах Онтарио. Там выжившие девочки и три мальчика проведут полтора года, а потом некоторые будут спасены: история разворачивается в двух временных пластах — в 1996, когда произошла катастрофа, и 25 лет спустя (очень люблю этот ход, потому что можно посмотреть, кто кем стал).

Конечно, тут сразу напрашивается сравнение с «Повелителем мух», и шоураннеры, супруги Эшли Лайл и Барт Никерсон, в самом деле вдохновлялись этим классическим текстом о том, как быстро люди теряют человечность, едва с них спадает налет цивилизации. Началось с того, что Лайл прочитала новость о готовившейся экранизации романа Голдинга, но с девочками вместо мальчиков, а в комментах к ней — сомнения в том, что, оказавшись в схожих условиях, девочки будут такими же жестокими. Красивая идея, но давайте-ка вспомним свои школьные годы… По итогу не ясно, что имено произошло в лесу, и это главная загадка сериала. Уже в пилоте нам показывают людей в шкурах и масках, очевидно, членов культа, и намекают на каннибализм. Вообще, по «Шершням» очень хорошо видно, насколько сильно в нас магическое мышление. Оказавшись вне цивилизации, даже убежденные рационалисты и скептики начинают ощущать какую-то силу в лесу, а главной в иерархии становится даже не та, кто умеет делать перевязки, различает ядовитые ягоды и может завалить оленя из ружья, а та, кто в силу своей тонкой душевной организации быстрее других откликается на голос природы, ее зов.

Сейчас идет второй сезон, но задумано еще три. Как и положено слоубёрнеру, история разгорается медленно, но это стоит того: здесь вам и мистика, и детектив, и уместный юмор, дабы разрядить обстановку, и боди-хоррор, и даже фолк-хоррор с явной отсылкой к «Солнцестоянию» Ари Астера, а еще суперский саундтрек.

Пока все смотрят третий сезон «Белого лотоса», я смотрю «Шершней», которые все больше напоминают «Lost». Писала про этот сериал в прошлом году, все еще рекомендую!

Литературная обозревательница Катя Март расспросила про страшное, а я и ответила 🍭

Поговорили с писательницей Ириной Костаревой, автором романа «Побеги», об эстетике страшного и не только

#надопоговорить➖16
✨Ирина Костарева, канал Умри, чудовище, умри
✨Катя Март, канал Острые страницы
✨Дизайн карточек: Арт-генератор Юлия Март

Самая светлая тьма

Собиралась написать про «Красные комнаты» — максимально дискомфортное кино про одержимую маньяком фотомодель, которое как бы выносит вердикт всеобщему увлечению тру-крайм, — но пока не срослось.

Зато наткнулась на очаровательный дебют художницы и режиссерки Дианы Галимзяновой «Самая светлая тьма» (2017). На первый взгляд перед нами нуарный детектив, причем с очень закрученным сюжетом, но это слишком упрощенное определение. Скорее это гипнотическое weird movie, в котором разные времена существуют одномоментно, а герои будто спят. (Я смотрела фильм поздно вечером, и мерцающие черно-белые образы проникли и в мои путаные сны. Не уверена, что этот эффект всегда идет в комплекте, но мне понравилось). Что еще хорошо, в отличие от традиционных нуаров, где женщина всегда лишь объект наслаждения для мужского взгляда, героини «Самой светлой тьмы» максимально субъектны и имеют полную свободу творить сюжет. Одна из них буквально пишет сценарий для компьютерной игры, в которой каждый может почувствовать себя маньяком: выбрать жертву, орудие убийства и тд.

Следом можно посмотреть пятнадцатиминутную псевдодокументалку Дианы Галимзяновой «Murder girl» (2020) — про серийную убийцу, которая ведет блог на ютубе. Нетрудно представить, какой успех в реальности мог бы иметь такой блог.

В сети появился мудборд «Субстанции». Тут и «Сатурн, пожирающий своего сына» Гойи, и «Красота по-американски», и жареная курочка, и много чего еще – всего 90 страниц! Красота

В сети появился мудборд «Субстанции». Тут и «Сатурн, пожирающий своего сына» Гойи, и «Красота по-американски», и жареная курочка, и много чего еще – всего 90 страниц! Люблю, когда все так намешано.

Присутствие (2024; реж. Стивен Содерберг)

В «Присутствии» Стивена Содерберга, которое сейчас идет в кино, тронули три вещи. Во-первых, мысль о том, что в травме мы становимся более чуткими к потустороннему и вообще, то есть более живыми, а не наоборот. Во-вторых, неплохо воплощенное на экране чувство ненужности от неспособности повлиять на события, нереализованная потребность предотвратить что-то страшное — неизбежное и неведомое одновременно. И, в-третьих, умилительная привычка призрака, от чьего лица ведется повествование, прятаться в шкафу в минуты страха и отчаяния. Не знаю, сделано ли это специально, как отсылка ко всем фильмам, в которых ребенок убеждает маму, что «в шкафу кто-то есть», но вышло мило. В остальном фильм хорошо бы смотрелся в портфолио перспективного новичка, но за подписью Содерберга выглядит как формальное упражнение на тему возвышенного ужаса.

#обзор