Когда в течение одного и того же дня на конференции слушаешь доклады троих бывших студенток, которых ты учил в разные годы, и каждый из этих докладов куда солиднее и глубже, нежели твой собственный, то испытываешь смешанные чувства. С одной стороны, очень рад тому, что те, кого когда-то учил, продвинулись в своих исследованиях намного дальше, чем ты сам. А с другой, на их фоне понимаешь, что твоё время если не совсем уже закончилось, то вскоре заканчивается...

Этой весной исполняется четверть века, как появилась на свет значимая для меня книга Россия регионов: трансформация политических режимов / под ред. В.Гельмана, С.Рыженкова, М.Бри (М.: Весь мир, 2000). По этому поводу загрузил полнотекстовую версию книги в pdf на сайт университета Хельсинки https://tuhat.helsinki.fi/ws/portalfiles/portal/569927009/_.pdf где ее можно скачать (файл длинный, скачивается долго).

Сегодня книга, скорее, представляет историческую ценность. Ну а я долгие годы рассказывал студентом о ее появлении на свет под рубрикой «Как не надо проводить исследования»

Scholars можно разделить на две категории - тех, кто склонны все упрощать, и тех, кто склонны все усложнять. Вторые обычно ставят в упрек первым, что те видят мир через слишком примитивную оптику, и, не будучи готовы заменить тезис своего оппонента на более сильный, предлагают его ну хоть чем-то дополнить, усложнить, ввести дополнительные условия и/или измерения и т.д. Скорее всего, примитивность оптики пугает этих scholars тем, что примитивный тезис понятен даже не-специалистам - это обесценивает статус специалистов в их собственных глазах и тем более в глазах окружающих. В самом деле, если мир настолько примитивен и доступен пониманию условного Васи Пупкина, то кто же тогда все те люди, которые придумывают сложные схемы и концепты, излагаемые порой языком, недоступным профанам?
У тех, кто склонен все упрощать, не так много возможностей возразить своим все усложняющим оппонентам так, чтобы те могли воспринять их примитивное вИдение мира всерьез. Но с недавних пор примитивность дополнилась еще и краткостью - ее можно суммировать двумя словами: Fuck Nuance

https://kieranhealy.org/files/papers/fuck-nuance.pdf

Умер Марио Варгас Льоса. Его "Нечестивец, или праздник козла" - один из лучших романов о диктатурах, наряду c "Осенью патриарха" Маркеса. Must read и для политологов, и для всех, кто интересуется политикой. R.I.P.


http://loveread.ec/read_book.php?id=35875&p=1

Умер Марио Варгас Льоса. Его "Нечестивец, или праздник козла" - один из лучших романов о диктатурах (наряду с "Осенью патриарха" Маркеса). Must read и для политологов, и для всех, кто интересуется политикой. R.I.P. loveread.ec/read_book.php?id=35875&p=1

Итоги вчерашнего голосования на выборах в городской совет Хельсинки. Основная борьба проходила между кандидатами Коалиционной и социал-демократической партий (на карте, соответственно, обозначены синим и красным цветами). Социал-демократы в основном лидировали на окраинах (включая и мой район Каннельмяки), консерваторы - в центре. В итоге обе партии получили в совете по 21 мандату из 85, но у Коалиционной партии оказалось почти на 2800 голосов больше. Поэтому пост мэра займет кандидат от этой партии 32-летний Даниэль Сазонов (выходец из семьи репатриантов-ингерманландцев, переехавших в Финляндию из России в 1990-е годы). При этом правоцентристскому мэру предстоит сотрудничать с левым большинством в совете. 16 мандатов у зеленых, 15 мандатов - у Левого союза, партии-преемницы финских еврокоммунистов. Электоральная демократия как она есть

Голосование на муниципальных выборах в Хельсинки, апрель 2025: избирательный участок, списки кандидатов (983 кандидата на 85 мандатов в городской совет), буфет для избирателей, и избирательный бюллетень, куда надо вписать номер кандидата

В журнале Russian Politics (2025, vol.10, no.1) опубликована моя статья In Search of the Roots of Failure: Reassessing Russian Politics in the 1990s

Abstract. The ongoing discussion about Russian politics in the 1990s revolves around narratives of democratization (which seemingly ended in the 2000s under Vladimir Putin’s leadership) and neoliberal market reforms (which seemingly paved the way for the country’s authoritarian drift). However, it is time to reassess the Russian experience of the 1990s from a different perspective. In this article, I argue that the political and institutional foundations of the Russian personalist authoritarian regime were laid during the 1990s. The process of the Soviet collapse significantly contributed to Russia’s succession of the Soviet state and its reliance on various legacies of the Soviet Union in domestic politics and foreign policy. At the same time, Russia’s elites and leaders in the 1990s had little interest in building electoral democracy (which implies the possibility of losing power through electoral means) and intended to maximize their power amid major political and economic changes. They intentionally rejected political compromises, effectively used political polarization at every critical juncture of Russian politics in the 1990s and opted for the least democratic solutions. While democratization in Russia during the 1990s was sacrificed for the sake of market reforms amid a long and deep transformational recession, the authoritarian turn of the country was postponed to the future.

https://brill.com/view/journals/rupo/10/1/article-p51_3.xml

Среди тех, кто любит искать в прошлом всяческие подтверждения своих сегодняшних взглядов, распространены представления о том, что те или иные явления, однажды возникнув, обречены на то, чтобы не меняться со временем и оставаться таковыми навсегда. Это касается не только стереотипов на бытовом уровне (скажем, многие жители Питера, выросшие во времена финских «водка-туров», так и не могут поверить в то, что потребление алкоголя в Финляндии с тех пор сильно изменилось), но и более фундаментальных аспектов. Можно дискутировать, в какой мере некогда были обоснованы возникшие во времена позднего СССР представления о том, что россияне и украинцы – это «один народ». А можно поставить вопрос иначе – ведь даже если в XVIII веке британцы и американцы и представляли собой «один народ», то позднее пути национального строительства в этих странах разошлись настолько далеко, что сегодня такая мысль вряд ли кому-то придет в голову. Но слишком для многих людей «карета прошлого», в которой никуда не уедешь, остается главным, если не единственным транспортным средством для интеллектуальных путешествий. Поэтому в высказывании make ну-хоть-чего-то-там Great Again главное слово – это вовсе не great, а again.

Если Вы хотите поступать на программу PhD и ищете себе научного руководителя в том или ином вузе, то не стоит рассылать нескольким сотрудникам одного и того же факультета одно и то же стандартное обращение, даже не содержащее имени адресата, при этом не прилагая к письму содержательного обоснования возможного сотрудничества. И уж тем более не стоит рассылать такие письма одним и тем же лицам по несколько раз.

Вчера вместе с коллегами подписал с уважаемым издательством контракт на новый книжный проект, которым предстоит заниматься в ближайшие два с лишним года. Впервые на моей памяти проект независимо друг от друга оценивали шестеро разных рецензентов (обычно – два, максимум три). Но, в конечном итоге, перед нами зажгли зеленый свет…

Наибольшее раздражение у меня вызывают те люди, чей алфавит состоит всего из одной буквы, и эта буква - заглавная "Я"

35 лет спустя – фрагменты аналитической записки Ленинградской ассоциации социально-экономических наук, 30 марта 1990

«… правительству очень важно принять правильный тон по отношению к обществу: с одной стороны - готовность к диалогу, с другой стороны - никаких извинений и колебаний. Следует предусмотреть ужесточение мер по отношению к тем силам, которые покушаются на основной костяк мероприятий реформы, например, роспуск официальных профсоюзов в случае их выступления против правительственных мер, а также создание параллельных профсоюзов… Совершенно необходимы меры прямого подавления по отношению к представителям, реально не пользующегося поддержкой населения... С другой стороны, необходимо сохранять политические отдушины – плюрализм и гласность во всем, что не касается политической реформы…
Основным социально-политическим аспектом реформы является сохранение политическим руководством страны и правительством контроля над ситуацией в стране и за самим ходом реформы… Сопротивление реформе широких масс связано с необходимостью осуществления в ее ходе жестких и непопулярных мер и неизбежных издержек… местные советы с преобладанием демократов настроены в высшей мере популистски: обещания, данные избирателям в ходе предвыборной кампании, отнюдь не настраивают депутатов на поддержку жестких не популярных реформенных мероприятий. Последнее обстоятельство в значительной мере может быть отнесено и к существующим и к возникающим в стране партиям и движениям … Особое место займут стачкомы, по своей ориентации популистские организации, а по организованности и роли в экономической жизни - потенциально наиболее сильные в стране. Роль этих организаций в блокировании реформы способна превысить сопротивление всех общественных движений и властных структур вместе взятых, поэтому на время проведения реформы (или по крайней мере ее решающих этапов) потребуется чрезвычайное антизабастовочное законодательство. Демократические движения и партии, в принципе готовые поддержать реформу, окажутся в сложном положении в связи с преобладанием в связи с преобладанием на начальных этапах реформы непопулярных мер и тяжелых социально-экономических последствий.
Следует учитывать, что нынешние масштабы демократического движения существенно превышают уровень распространения демократических представлений и ценностей в массовом сознании, в том числе о демократических началах функционирования экономики. Большая часть этих движений имеет мощную популистскую поддержку, поэтому под воздействием политических трудностей, вызванных реформой, произойдет их сдвиг в сторону популизма, причем в ряде случае, не только левого, но и правого. Наиболее болезненной проблемой для демократов и одной из главных линий раскола станет необходимость выражения своего отношения к неизбежным в ходе реформы антидемократическим мерам правительства (запреты на забастовки, контроль над информацией и пр.)
Из сказанного следует как минимум два вывода. Во-первых, реформа или, по крайней мере. подготовка к ней общественного мнения должна быть начата как можно быстрее - до формирования мощной оппозиционной прессы, то есть пока контроль за основной частью mass-media остается в руках правительства (не исключено, что с этой целью придется задержать принятие законов о печати и о политических партиях). Во-вторых, в самое ближайшее время идеологам реформы из состава политического руководства страны необходимо поставить под свой контроль все центральные средства массовой информации. Следует иметь в виду, что непосредственное цензурирование публикаций и передач о реформе невозможно и даст скорее отрицательный эффект, поэтому основным рычагом управления должна быть кадровая политика.
Фундаментальным является противоречие между целями реформы (построение демократического хозяйства и общества) и средствами ее осуществления, среди которых не последнее место займут меры антидемократического характера. Данное противоречие тяжело отразится на легитимности реформы…»

Узнал, что сегодня, 28 марта – день историка. Хотя я ни разу не историк, и с исторической наукой у меня отношения непростые, но это не помешало мне опубликовать статью в журнале по историческим наукам. А совсем недавно вместе с коллегами – историками начали большой книжный проект по современной истории России… https://brill.com/view/journals/ruhi/50/1-2/article-p1_1.xml

Фрагмент дневника заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС Анатолия Черняева, 12 мая 1974 года – о разговоре между двумя помощниками Брежнева – Александровым-Агентовым и Цукановым:

«(…разговор передаю со слов Цуканова, который нам потом рассказал, что произошло).
— Георгий! Вы всю речь пишете?
— Да.
— И международный раздел?
— Да.
— А почему ты мне ничего не говоришь. Ты поступаешь нелояльно. Как можно? Ты же знаешь, что это я должен готовить. Ты действуешь, как настоящая свинья!
— Ах, раз я свинья, пошел ты на х…
И Цуканов с грохотом бросил трубку, ушел к себе.
Бовин, как и другие, присутствовавший при происшествии, откомментировал так: «Член Центральной ревизионной комиссии КПСС, помощник Генерального секретаря нашей ленинской партии назвал члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, первого помощника Генерального секретаря Центрального Комитета нашей ленинской партии свиньей, за это был послан последним на х…»»

Жаль, что современные высокопоставленные чиновники, скорее всего, не ведут дневников. Думаю, в них нашлось бы место для более заковыристых высказываний их коллег и начальников.

Российский политолог Станислав Шкель выпустил в британском издательстве Routledge свою новую книгу Elections, the Ethnic Factor and Patronal Politics in the Russian Regions Anatomy of Loyalty. Книга представляет результаты сравнительного исследования политики электоральной лояльности в пяти российских республиках (Татарстан, Башкортостан, Коми, Чувашия и Якутия), выполненного на исключительно высоком профессиональном уровне (ранние варианты отдельных глав книги публиковались в ведущих научных журналах). Эта книга – действительно значимое научное достижение автора, за которого я очень рад (и горжусь тем, что приложил руку к ее появлению на свет).

В своем интервью 2020 года Станислав сравнил себя с футболистом, который сперва играл в дворовой команде, а потом оказался в составе команды чемпионов страны, пусть и часто пребывая на скамейке запасных. Продолжая футбольную аналогию, можно сказать, что теперь Станислав успешно сыграл матч за Ливерпуль. И да, you will never walk alone!
https://www.routledge.com/Elections-the-Ethnic-Factor-and-Patronal-Politics-in-the-Russian-Regions-Anatomy-of-Loyalty/Shkel/p/book/9781032967691?srsltid=AfmBOopKzqnWseF93hyyqSe8K905j_O8Lv1jOr6m-8Iu8eSQoFlTKZYT

Сайт Re Russia опубликовал подробный и полезный материал о переделе активов российских предприятий за последние годы, включив в заголовок фразу о «чеболизации» России. Привычка многих аналитиков искать зарубежные аналоги понятна, но параллели с южнокорейским опытом в данном случае не слишком уместны. И дело даже не в том, что Росатом или Ростех во многих отношениях мало похожи на Samsung или Hyundai, а в том, что стратегия создания больших индустриальных конгломератов под контролем доверенных лиц главы государства, скорее, опирается на иные нормативные образцы, укорененные в советском прошлом. В основе этой стратегии лежит ведомственность, которая имела огромное значение в советской системе управления. Многие отраслевые министерства обладали значительным влиянием и сильной автономией по отношению к партии и правительству, и на протяжении длительного времени выстраивали свои империи со множеством предприятий, институтов и сопутствующей инфраструктурой. Тот же Росатом публично презентует себя как наследника советского Минсредмаша, которым почти три десятилетия руководил легендарный министр Ефим Славский. Да, нет больше государственных плановых заданий – на смену им пришел госзаказ. Но представления о том, что только консолидация активов в рамках единой централизованной иерархии, контролируемой на высших этажах принятия решений и возглавляемой «правильными» руководителями – это лучший рецепт корпоративного управления на все времена, похоже, неистребимы.

В поисках волшебной палочки

Недавная публикация служебной записки 1994 года, в которой американский дипломат Уэйн Мерри критиковал тогдашнюю политику в отношении России и призывал свое правительство поддерживать не экономические реформы, а демократию и верховенство права, вызвала новый всплеск дискуссий о том, как надо и как не надо было поступать три десятилетия назад. При этом все обсуждение исходит из представлений о том, что американские власти – это некие демиурги, которые по мановению своей руки были тогда способны менять направление развития России. Можно и нужно критиковать американскую политику в отношении России (и не только), но надо понимать, что она способна всего лишь дополнять внутриполитические факторы перемен в стране, а не подменять их. Трудно представить себе, что что даже если бы Клинтон внял Мерри и стал наставлять Ельцина на путь демократии и верховенства права, тот бы послушался и стал вести себя в соответствии с указаниями американского президента. Между тем, к 1994 году в России уже были заложены многие политические и институциональные основания будущего авторитарного поворота, и советы Мерри, даже будь они приняты (на самом деле, их отвергли), прямо скажем, запоздали. Поэтому дискуссия об отвергнутых policy recommendations, скорее, напоминает поиски волшебной палочки, взмахнув которой, можно ретроспективно изменить ход событий последних десятилетий. Но не стоит тешить себя неоправданными иллюзиями.

https://nsarchive.gwu.edu/briefing-book/nato-75-russia-programs/2024-12-18/long-telegram-1990s-whose-russia-it-anyway-toward

В эти дни многие вспоминают 40-летие перестройки: кто-то полон позитива (обретение свобод), кто-то – негатива (какую страну потеряли). В этих оценках, как водится, очень много личного: те, кто сами оказались бенефициарами перестройки, как правило, оценивают ее лучше, нежели те, кто воспринимают себя проигравшими от нее в том или ином отношении. Я считаю, что перестройка открыла для многих людей (хотя и далеко не для всех) новые шансы на перемены их жизней к лучшему – однако кто-то этими шансами смог успешно воспользоваться, а кто-то нет, как по объективным, так и по субъективным причинам.

Я своими новыми шансами во времена перестройки воспользовался успешно – благодаря тогдашнему активизму смог обрести полезные новые связи и контакты и затем удачно сменил профессию и род занятий. То, чем я занимался после перестройки, для меня оказалось гораздо интереснее, нежели предыдущая деятельность (инженер на станкостроительном предприятии), и открыло новые возможности для самореализации и для улучшения жизненных условий. Не случись перестройки, то все в жизни на долгие десятилетия могло бы оставаться примерно как в 1984 году, со временем становясь лишь хуже. То есть я бы сейчас, скорее всего, так и жил в родительской квартире на окраине Ленинграда, не имея возможности получить жилье по очереди, а уж тем более заработать на его приобретение. Работал бы там же и жил бы «на одну зарплату», возможно, дойдя по служебной лестнице до начальника низового подразделения, но не более того. Никакие зарубежные поездки (даже в социалистические страны) мне бы, вероятно, не светили, многие книги так бы и не прочитал по причине их недоступности. И всю жизнь, скорее всего, стоял бы в очередях за синюшными курами и за туалетной бумагой и разыгрывал на работе в лотерею продуктовые заказы с кетчупом. И да, в свои 59 лет готовился бы сегодня к вскоре предстоящему выходу на более чем скромную пенсию советского инженера…

REWRITE ВМЕСТО REVIEW?

По просьбе уважаемого издательства читаю рукопись книги, в основе которой – диссертация, недавно защищенная в уважаемом университете. Сравнивая тексты, трудно отделаться от ощущения, что автор слишком склонен к copy-paste своей диссертации, из-за чего рукопись избыточно следует канонам жанра квалификационной работы даже в мелочах (детальный обзор литературы от A до Z, подробная «история вопроса», длинные цитаты из интервью, etc.). Но от будущей книги ждешь большего, нежели подтверждения профессиональной квалификации автора, а в рукописи явно не хватает теоретических и сравнительных аргументов, выводов и обобщений, выходящих за рамки конкретного случая, добротно исследованного в диссертации.

Писать отзывы на такие тексты – задача довольно мучительная, поскольку рукопись, хотя в принципе и publishable, нуждается в серьезной доработке. А это означает, что мне необходимо кратко, четко и убедительно сформулировать предложения по концептуальным поправкам, не будучи уверенным в том, что автор сможет и захочет сделать то, что ему предлагает рецензент (не говоря уже о том, что у редактора издательства может быть свое сильное мнение, не совпадающее с мнением рецензента). И порой даже кажется, что проще и, скорее всего, лучше, было бы самому где-то за неделю переписать текст рукописи целиком от начала и до конца, возможно, даже не особо считаясь с мнением автора…

Опять двойка?

Один уважаемый университет, куда меня не то что преподавать бы не взяли, но даже и учиться (я бы не смог сдать тесты типа GRE из-за плохого английского и низкого уровня математической подготовки), пригласил меня на роль внешнего экзаменатора. Это человек, который определяет, в какой мере справедливы оценки по курсам, выставленные преподавателями, и разбирает спорные случаи. К таким случаям относятся, помимо прочего, неудовлетворительные оценки за письменные работы по курсам и за выпускные квалификационные работы: если студенты с оценками не согласны, внешние экзаменаторы выступают арбитрами и пишут свои комментарии к оценкам. Так я узнал, что в университете существует два вида неудовлетворительных оценок. Один – это просто «двойка» (плохая работа, которая не может быть зачтена, но у студентов есть право на пересдачу), а другой – это «совсем двойка» (плохая работа, не подлежащая пересдаче). Излишне говорить о том, какая картинка сразу встала перед глазами:

«Хочу сиять заставить заново величественнейшее слово «партия»

Гроссмейстер Геннадий (Генна) Сосонко, много писавший о шахматистах, оставил любопытные и несколько ироничные воспоминания о своей встрече с вдовой Капабланки Ольгой, более чем на полвека пережившей чемпиона мира. Ольга, уехавшая из России в юности во времена Гражданской войны, была совершенно не шахматным человеком, и ее рассказы о поездках на турниры и контактах со знаменитостями – шахматными и не только – главным образом затрагивали светские и бытовые аспекты. Сосонко пытался распросить ее о шахматных партиях, которые играл Капабланка, а для Ольги parties означали прежде всего вечеринки, и не более того (справедливости ради, после ее смерти архив Капабланки был передан шахматному клубу на Манхэттене). Воспроизведенный Сосонко диалог с вдовой чемпиона мира использовал одни и те же слова, но проходил на разных языках. При этом о политических партиях (которые чаще всего имеются в виду, когда говорят про parties) собеседники не говорили вообще.

На протяжении ряда лет я опубликовал немало текстов о местном самоуправлении и муниципальной политике в России. Но, похоже, впредь писать на эту тему мне не придется. Российская Государственная Дума окончательно приняла новый закон о местном самоуправлении, который окончательно сводит на нет и без того существенно урезавшуюся в последние годы муниципальную автономию. Хотя наиболее проблемное положение законопроекта – обязательный переход к одноуровневой системе местного самоуправления (только городские округа и муниципальные районы) – в итоге было несколько смягчено и отдано на усмотрение региональных властей, все остальные аспекты включения муниципалитетов в «единую систему публичной власти» остались неизменными. Помимо прочего, выборы мэров региональных столиц теперь официально отменяются повсеместно и заменяются назначением муниципальными советами по представлению губернатора. Тот, в свою очередь, сможет практически по любому поводу отправлять глав муниципалитетов в отставку (с согласия муниципального совета или без оного).

Таким образом, то местное самоуправление, которое развивалось в России со времен перестройки, по сути, окончательно ушло в прошлое. Как это прошлое способно повлиять на будущее (в случае, если и когда России предстоит новая децентрализация управления) – судить не берусь. Но не исключаю, что его судьба может оказаться сопоставимой с судьбой земства, которое осталось в восприятии наших современников неким полузабытым нормативным идеалом, возрождать который в новых условиях оказалось невозможным, да и никому не нужным. Остается лишь рассчитывать на то, что мои тексты о местном самоуправлении и муниципальной политике в России не останутся совсем уж забытыми историками…

https://eusp.org/sites/default/files/archive/pss_dep/gelman_ref_mest_vl.pdf

Job in Yerevan Center for International Education - YCIE. Feel free to share the info
Jeanne Kormina
·
Друзья, если кто-то из вас или вашего круга ищет работу в Ереване в сфере менеджемента исследований / образования и хочет работать в маленькой динамичной команде за достойную зарплату, обратите внимание на это объявление https://lnkd.in/emxQZBK3 Знание армянского на уровне родного, английского С1-С2 и русского хотя бы чуть-чуть - необходимо.
Yerevan Center For International Education hiring Executive Director in Yerevan, Armenia | LinkedIn

Не знаю, получу я в будущем шанс принять участие в свободных и справедливых выборах в России, а вот в Финляндии такой шанс мне представится уже 13 апреля. В этот день пройдут выборы в региональные и муниципальные советы (в Хельсинки городской совет выполняет функции регионального), и все те, кто проживает не менее двух лет на территории соответствующего муниципалитета, вправе принять в них участие, независимо от своего гражданства.

В городском совете Хельсинки 85 депутатов. Выборы предполагают голосование за конкретных лиц, выдвинутых от 13 партий (финская партийная система весьма фрагментирована), и выбрать из 771 кандидатур одного или одну не так легко. Теоретически в выборе «своих» кандидатов призван помочь «компас избирателя», позволяющий избирателям соотнести собственные предпочтения с позициями кандидатов по тем или иным вопросам (можно посмотреть по ссылке). Но вопросов в анкете оказалось целых тридцать шесть (они сгруппированы по шести проблемным измерениям), и далеко не по всем из них у меня есть осмысленная позиция. То есть, я, например, против принудительного отказа от мясных блюд в школьных столовых и против религиозного воспитания в школах, но не имею сильного мнения в отношении раннего начала обучения шведскому языку или восстановления ранее отмененных льготных проездных в центральных районах Хельсинки. Поэтому на ряд вопросов анкеты я отвечать не стал. В итоге выяснилось, что по разным проблемным измерениям мои предпочтения соотносятся с позициями кандидатов не слишком последовательно. По одним вопросам «моим» кандидатом оказался социал-демократ Alexandr Foy, а по другим – Terhi Koulumies и Pekka Pirkkala из Коалиционной партии. Впрочем, до 13 апреля время еще есть…

https://yle.fi/a/74-20147694

"Я случайно не помру от твоей латыни" - надгробный памятник
неизвестному лектору из университета Болоньи, 1425-1450, музей Виктории и Альберта, Лондон

Сплошь и рядом приходится наблюдать, как люди, добившиеся (часто вполне заслуженно) успехов в какой-то своей сфере, под воздействием полученного ими ранее признания начинают неоправданно претендовать на статус пророков и гуру за пределами этой сферы. Им хочется не просто дальнейшего увеличения своего признания как со стороны широкой публики, так и со стороны сильных мира сего, но и того, чтобы те воплощали в жизнь их «хотелки», выдаваемые за истины в последней инстанции. Однако превращение специалистов узкого профиля в публичных интеллектуалов часто ведет к тому, что они начинают налево и направо судить обо всем на свете от Адама до Потсдама и с легкостью в мыслях необыкновенной выдавать свои граду и миру свои мнения и рекомендации на все случаи жизни. В результате для публичных интеллектуалов главным компонентом может стать публичность, а собственно интеллектуальный вклад – второстепенным. Иногда такое позиционирование приносит публичным интеллектуалам заметные материальные и символические выгоды, но часто оно оборачивается конфузом, когда одни и те же люди длительное время занимаются не более чем загрязнением информационной среды.

В длинном «черном списке» российских (и не только) научных журналов, который составил «Диссернет», мое внимание привлек журнал с названием… «Репутациология» («журнал с грубыми нарушениями»). Вы спросите, как можно изучать создание плохих репутаций? Ну так вот и можно – прямо в ходе работы журнала, методом включенного наблюдения https://dissernet.org/magazine/reputatsiologiya

Читая некоторые тексты (академические, и не только) поневоле приходишь к выводу, что их авторам стоит платить зарплату не за то, что они их пишут и часто даже публикуют, а за то, чтобы они впредь ничего не писали и не публиковали :)

Чито поздравляет всех с началом весны и с днем кота (1 марта)

Умер десятый чемпион мира по шахматам Борис Спасский. Он был нестандартной фигурой в советском шахматном истэблишменте (отказался официально осудить невозвращенца Корчного, женился на француженке и переехал во Францию, почти сорок лет спустя вернулся в Россию, подписал антисемитское «письмо 5000», и много еще всякого-разного). Но широкую общественную известность ему принес знаменитый матч 1972 года с Фишером, где Спасский потерпел тяжелое поражение, и СССР лишился престижной мировой шахматной гегемонии. По итогам этого матча появилась одна из знаменитых песен Высоцкого – «Честь шахматной короны» https://www.youtube.com/watch?v=w8nhmIYXkaw

10 лет назад, 27 февраля 2015 года, в Москве близ Кремля был убит Борис Немцов. В память о политике разместил в открытом доступе текст главы Vladimir Gel'man, Sharon Werning Rivera, Governing Nizhny Novgorod: Boris Nemtsov as a Regional Leader, из книги Boris Nemtsov and Russian Politics: Power and Resistance (Stuttgart: ibidem-verlag, 2018), p.87-110 https://helda.helsinki.fi/server/api/core/bitstreams/5f81e94c-f075-4203-95e4-bca6c82db68f/content

Да, иногда сборники получаются вполне удачными, но происходит это далеко не всегда. Ключи к успеху обусловлены редакторскими усилиями – тщательным подбором состава авторов и систематической работой с ними и с их текстами. Проблема в том, что затраты времени и сил часто не приносят редакторам профессиональных выгод, и стимулы оказываются недостаточны, в результате чего качество edited volumes идет по нисходящей. Справедливости ради, должен сказать, что в роли автора мне порой везло на редакторов, а в роли автора я старался не иметь дело с нерадивыми и/или с не соответствующими моим требованиям авторами. Но в целом, и авторам легче писать свои тексты не для общего сборника, а как отдельные contributions, и редакторам легче писать собственные тексты, нежели редактировать чужие.

Жанр сборников научных трудов (edited volumes) переживает очевидный упадок – их число и доля в общем массиве академических книг сокращается, а сами книги все в меньшей мере пользуются спросом и вниманием читателей. Причин тому много, и коммерческих, и административных, и содержательных. Edited volumes проигрывают конкуренцию специальным выпускам научных журналов, издательствам трудно продать дорогостоящие экземпляры, а читатели не склонны приобретать разнородные сборники, в которых их зачастую интересуют один-два текста из более чем десятка.

Неоднократно побывав в роли как автора, так и редактора таких сборников, могу сказать, что многие проблемы таких книг начинаются на стадии подготовки публикации. С одной стороны, сборники порой формируются на основе текстов докладов той или иной конференции, или их композиция формируется редакторами путем персональных приглашений своих друзей и/или коллег, а то и вовсе случайных авторов (типа, для сборника нужен текст про страну NN, и редактору рекомендовали XX, много про эту страну написавшую в прошлом). Неудивительно, что при таком подходе тексты сборников по определению оказываются слишком разнородными, и свести их в нечто единое подчас затруднительно. При этом требования редакторов к авторам и их текстам зачастую ограничиваются форматом (типа 8000 слов с таким-то оформлением ссылок и библиографии), а их содержание остается на усмотрение авторов, которые порой пишут кто во что горазд, пользуясь тем, что редакторы пустили процесс на самотек. В итоге редакторы получают от авторов набор содержательно и стилистически слабо связанных друг с другом фрагментов, и испытывают мучения при написании общего введения или заключения, которое иногда выглядит как лоскутное одеяло с заплатками в виде краткого пересказа содержания отдельных текстов. Ну а если при этом кто-то из авторов срывает сроки сдачи своих текстов или присылает тексты, которые редакторов совершенно не удовлетворяют, то отцепить вагон от уходящего поезда и исключить соответствующие главы от сборника удается далеко не всем редакторам (с кем-то не хочется портить отношения, кто-то уже пообещал пригласить на конференцию через год, чьим-то аспирантам нужна принятая к публикации статья для защиты, etc.)

Но главное – редакторы edited volumes не всегда склонны заниматься собственно редактированием текстов для сборников. Чаще всего, редакторы пассивно ждут отзывов рецензентов, рассылают их авторам и просят отреагировать, и не более того (но и не менее). И то правда: коммуникации с авторами отнимают у редакторов много времени и сил, особенно если мнения авторов и редакторов сильно расходятся. Редакторы могут испортить отношения с авторами, не получив желаемого результата. Кроме того, у редакторов довольно мало рычагов воздействия на авторов, в то время как сами редакторы повязаны обязательствами не только перед издателями, но и перед авторами, которые склонны предъявлять им свои претензии (типа я сдал/а свою главу почти год назад, а сборник так и не готов). Мой собственный редакторский опыт, когда я, не считаясь с авторами, иногда совершенно произвольно сокращал и переписывал их тексты в соответствии с собственными представлениями о должном и сущем – скорее, исключение из правил (примечательно, что за все время работы я лишь однажды столкнулся с возражениями со стороны автора, чей текст я переписывал: все остальные ни разу не выразили несогласия, а некоторые так даже благодарили за то, что я выразил мысли лучше самих авторов).

Фрагмент статьи, которая сдана в печать (выйдет примерно через месяц):

«Much has been written about the causes and mechanisms of the Soviet collapse in general and about the role of elites and nationalist movements in the republics of the Soviet Union in particular. However, the launching of the process of disbanding of the Soviet Union resulted to a great degree from strategic political moves made by the leadership of the Russian Federation in 1991. Apart from a major conflict between Gorbachev and Yeltsin, these moves were driven by a rationale which can be labeled “dumping ballast overboard”. To put it simply, the Russian leadership was not interested in bearing any further major obligations to other Soviet Union republics, and intended to transfer any relevant costs onto their leaders’ shoulders. It perceived the republics of Central Asia as underdeveloped areas that acted as hopeless recipients of fiscal transfers from the budget of the Soviet Union. The republics of South Caucasus were considered a zone of instability and violence due to the rise of bloody conflicts in Nagorno-Karabakh, Abkhazia, and South Ossetia, and the Russian elites had neither the resources nor the desire to deal with these security challenges.

From this viewpoint, the idea of getting rid of toxic assets inherited by Russia from the disintegrating Soviet Union was very reasonable for Yeltsin and his entourage. It is not surprising that after the Belovezha Accords (which were ultimately a deal between the leaders of Russia and Ukraine), other Soviet Union republics were presented with a fait accompli. Meanwhile, the actual division of the assets of the former Soviet Union was most reminiscent of primordial rule, or majorat, which was typical in the past for families in a number of European countries. Like the eldest son in the family, Russia inherited most of the assets (as well as all debts) from the Soviet Union, while the other republics, like younger adult children, were forced to create their own households; the eldest son helped them only at his own discretion, if at all».

Фрагмент статьи, которая готовится к публикации (там сказано про Russian studies, но про многие другие области исследований в социальных науках можно сказать почти то же самое):

«While scholars of Russian studies attempted to cope with methodological and empirical challenges under post-2022 conditions, their efforts to conceptualize developments in Russia have faced two major traps. First is the trap of making big and sweeping generalizations of current trends and ongoing changes amid numerous uncertainties and incomplete and imperfect information. Due to these constraints, many generalizations of this kind, especially when they consider current affairs against the background of scholarly interpretations of the entirety of Russian history, risk being highly premature and insufficiently empirically grounded. Such tendencies are mostly driven not by academia as such but rather by demands made by the media of scholars, who tend to be perceived as omniscient and all-knowing gurus, if not prophets. Some scholars, in turn, are eager to play these roles, which are often incompatible with academic research. Such demands are very tempting, and some academic celebrities achieve major recognition due to their loud public claims, despite (or even thanks to) the questionable academic validity and numerous biases of these claims: in this respect, post-2022 Russian studies are not an exception…

Second, there is an ongoing spread of the disease of scholarly forecasting of the future of Russia, Ukraine, Europe, and the entire world… Such an enterprise (driven by the same media demands) is understandable but hardly productive for scholarship, and forecasting is always at risk of producing numerous wrong expectations. After all, there is no magic crystal ball in the scholar’s arsenal, and even the best and brightest research centers hardly resemble the Hogwarts School of Witchcraft and Wizardry. Although the most experienced and clever scholars hedge their bets and offer several mutually exclusive scenarios in their forecasts…, the overall diverting of scarce intellectual and material resources to making predictions about Russia is not always useful… Furthermore, scholars are often not much better in their forecasting than, say, fiction writers. In his posthumously published novel The Command Authority (2013), the bestselling American fiction author Tom Clancy correctly predicted the Russian annexation of Crimea and the military conflict between Russia and Ukraine over Donbas. No scholars had made any predictions of this kind, as the major changes came unexpectedly for many observers».

Must read – пять книг о современной российской политике на русском языке

Научных и научно-популярных книг о российской внутренней политике на русском языке выходило и выходит много, и в этом море можно просто утонуть. Мой список топ-5 must read охватывает лишь книги, вышедшие относительно недавно и охватывающие период после 1991 года. Как и все списки такого рода, мой список – субъективный и пристрастный, он отражает мое собственное видение политики (поэтому, скажем, в нем нет места книгам о массовых политических настроениях и ориентациях – я считаю массы инструментом в руках элит, и не более того (но и не менее)). Ну и моих собственных книг в нем тоже нет, разумеется. Перечень приведен в алфавитном порядке по именам авторов.

Сергей Алексашенко, Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику (Альпина паблишер, 2019) – подробный анализ политико-экономических процессов в России в 2000-2010-е годы, фокусирующийся на становлении и консолидации управленческих иерархий и их экономических последствиях. Автор демонстрирует роль авторитаризма в развитии капитализма в России, книга написана ясным и доступным языком.

Григорий Голосов, Политические режимы и трансформации (Рутения, 2024) – ясно и доступно написанная книга, объединяющая черты учебного пособия по сравнительной политологии авторитаризма со сжатым анализом траектории российской политической эволюции и перспектив дальнейшего политического развития страны. Если кто-то хочет понять закономерности российской политики, не владея базовыми знаниями, рекомендую начать с этой книги.

Тимоти Колтон, Ельцин (КоЛибри, 2013) – очень подробная и хорошо документированная политическая биография первого президента России, относительно беспристрастная, хотя и содержащая в целом позитивные оценки деятельности Ельцина. Я согласен далеко не со всеми суждениями и выводами автора, но пройти мимо этой книги при изучении российской политики после 1991 года было бы совершенно неоправданным.

Александр Кынев, Кто и как управляет регионами России: система управления и административная устойчивость российских регионов (Рутения, 2024) – наиболее подробный анализ политических процессов в российских регионах и муниципалитетах в постсоветский период. Книга содержит не только детальную хронологию событий после 1991 года, но и огромный массив фактических данных, и при этом читается довольно легко, несмотря на обширный объем.

Аркадий Любарев, Александр Кынев, Партии и выборы в современной России. Эволюция и деволюция (НЛО, 2011) / Партии и выборы в России 2008-2022. История заката (НЛО, 2024) – дилогия о становлении и упадке партий и выборов в постсоветской России, содержащая как обширный фактический материал, так и подробный анализ институциональных изменений и их политических последствий. Содержательно и стилистически напоминает эпитафию.

Нейросеть написала характеристику одного из ярких персонажей классической русской литературы (те, кто не прогуливали уроки литературы в школе, без труда узнают «Н.»). Но если в этой характеристике заменить фамилию «Н.» на фамилию Трамп, то она окажется удивительно реалистичной:

«Н. в [автор, название произведения] является одним из самых колоритных и запоминающихся персонажей. Его образ раскрывается через множество деталей и эпизодов, каждый из которых помогает читателю лучше понять его сущность.
Н. — человек, в котором сочетается невероятная активность и полная безответственность. С первых страниц он предстает перед нами как личность буйная и неугомонная, всегда готовая приняться за авантюру или спор. Его легко можно узнать по живому и подвижному лицу, которое всегда выражает живейший интерес к происходящему вокруг. Глаза его сверкают неугомонной энергией, а речь полна экспрессии и эмоциональности. Н. всегда находится в центре общественного внимания, ему свойственно устраивать шумные гулянья и собирать вокруг себя людей самых разных социальных слоев.
Одной из ярких черт Н. является его склонность к обману и преувеличению. Он не способен удержаться от того, чтобы не приукрасить любой рассказ, будь то о своих достижениях, о своих владениях или о своих знакомых. Беспрестанные выдумки и ложь стали для него не просто формой самовыражения, но и способом жизни. Эта черта характера делает его приятным компанией при поверхностном общении, но крайне ненадежным человеком в серьезных делах.
Н. также известен своей оголтелостью и неспособностью думать о последствиях. Он азартен до безумия, любит карты и всевозможные игры, не гнушается участия в дуэлях и всегда готов ввязаться в драку. Безрассудство Н. проявляется и в его отношении к своим финансовым делам. Он всеми силами показывает себя обеспеченным помещиком, но на деле его финансовое положение оставляет желать лучшего. Имения его запущены, долги растут, а хозяйством он совершенно не занимается.
Кроме того, его отношение к людям зачастую определяется не чувствами и моральными принципами, а случайными обстоятельствами. Он может быть дружелюбен и гостеприимен, но в любой момент способен изменить свое отношение, поддавшись вспышке гнева или капризу. Это делает его крайне непредсказуемым и ненадежным другом.
Тем не менее, Н. — это персонаж, который вызывает не только осуждение, но и определённую симпатию. В его буйствах и забавных выдумках кроется детская непосредственность и неподдельная страсть к жизни. В каждом его движении, в каждом слове чувствуется энергия, которая притягивает и одновременно настораживает.
В конечном итоге, Н. воплощает в себе весь спектр противоречий человеческой натуры. Он яркий пример того, как активная жизнь без целей и принципов может превратиться в хаос, доставляя окружающим массу неудобств, но при этом оставляя неизгладимое впечатление своими оригинальными и неординарными поступками. Его образ, полон динамики и жизни, является одним из ключевых и наиболее запоминающихся в галерее персонажей [имя автора], подтверждая мастерство автора в создании глубоких и многогранных характеров».

В списке литературы обычно цитируемые авторы упоминаются в алфавитном порядке. В только что вышедшей книге обнаружил свое имя между Гайдаром и Горбачевым. Если когда-нибудь соберусь писать новые тексты об СССР и России периода 1980-90-х годов, название "Между Гайдаром и Горбачевым" буквально-таки напрашивается. Но на самом деле - нет, и не только потому, что хронология была иной...

3.2. Цивилизационный выбор России в пространстве аксиологических координат: идеализм, коллективизм, моральная нормативность, независимое развитие, позитивная свобода.
3.3. Цивилизационные императивы как ядро российского цивилизационного кода: духовность, правда, патриотизм, воля, МЫ-мировоззрение.
3.4. Константы российской цивилизации: служение, человеколюбие, жертвенность, героизм, честность, справедливость, совесть, командность, семейность, полифоничность, суверенность, мессианство, единоначалие, созидание, стойкость, мобилизационность.

4. Образ будущего России
4.1. Сценарии развития России в будущем. Ожидаемые / наиболее вероятностные сценарии развития страны в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Теоретико-методологические и инструментально-технологические возможности предикативной аналитики, прогнозирования и моделирования образа будущего. Личные, семейные, карьерные и иные траектории развития российской молодежи.
4.2. Образ идеального будущего России. Политические, экономические, технологические, социальные, культурные и другие характеристики России будущего в представлениях современных россиян. Исследования образов российской власти, политических институтов и лидеров, определение доминирующих мотивов политического поведения граждан. Футурологические аспекты проектирования будущего в современной массовой культуре, медиа, литературе, кино, играх.
4.3. Россия в международной повестке. Национальные цели развития России и способы их достижения в условиях глобальных вызовов современности. Роль России в обеспечении справедливого многополярного миропорядка. Формирование коммуникационных стратегий и эффективных моделей взаимодействия с целевыми аудиториями зарубежных стран (от элит до гражданских сообществ).
4.4. Будущее России в контексте технологического развития. Научно-технический потенциал страны, формирование инновационной среды: от образования до внедрения; формирование новых моделей самореализации российской молодежи в техносфере, развитие пояса инновационных и исследовательских структур в российских вузах, цифровизация, новые производственные продукты и услуги.»

Примечательный документ – перечень тем проектов научных исследований молодых ученых в сфере общественно-политических наук, отбор которых проводят Экспертный институт социальных исследований совместно с Министерством науки и высшего образования РФ и Российской академией наук. Публикую без комментариев:

«1. Цивилизационная идентичность
1.1. Россия как цивилизация. Концептуальное обоснование развития России как государства-цивилизации. Историко-политические, пространственно-территориальные, социокультурные, социально-экономические особенности российской цивилизации. Российская цивилизация в системе мировых цивилизаций: общее и особенное. Россия и Запад. Россия и Восток.
1.2. Духовная составляющая российской цивилизации: религиозный код цивилизации России. Специфика русского православия как основания цивилизационной самобытности России в религиоведческой, культурологической, социологической и иных перспективах.Психологические особенности российского человека.
1.3. Политическая составляющая российской цивилизации. Феномен российской державности. Государственно-правовая и политической структура российского государства-цивилизации. Российская государственность: исторические и политико-культурные аспекты. Единоначалие. Сакрализация и персонификация власти.
1.4. Коллективистские установки российского общества. Ядро суверенного мировоззрения российского общества как трансисторического субъекта. Смысловые и инструментально-технологические аспекты сохранения и укрепления цивилизационной самобытности и идентичности единого российского народа.

2. Современные технологии социально-политических коммуникаций
2.1. Исследование понимания, проявления и продвижения ценности патриотизма в новых медиа и социальных сетях. Анализ влияния новых медиа и социальных сетей на формирование и трансформацию общественных представлений о патриотизме. Изучение механизма, алгоритмов и рекомендательных систем в продвижении патриотических нарративов. Репрезентация ценности патриотизма в социальных сетях среди молодежной аудитории.
2.2. Ценности гражданской активности и служения: формирование, продвижение и репрезентация в новых медиа и социальных сетях. Возможности использования инструментов и механизмов социальных сетей для повышения вовлеченности граждан в социально значимые инициативы и проекты. Использование потенциала социальных сетей по созданию и продвижению положительных образов и примеров служения и гражданской активности.
2.3. Проблемы обучения русскоязычных языковых моделей для производства контента, основанного на патриотизме и традиционных духовно-нравственных ценностях. Возможности и ограничения использования русскоязычных языковых моделей для производства патриотического контента. Современные методы и алгоритмы обучения языковых моделей. Влияние контента, созданного языковыми моделями, на психологическое восприятие патриотизма у разных групп населения. Направления развития русскоязычных языковых моделей для производства патриотического контента.
2.4. Формирование и репрезентация общероссийской гражданской идентичности и ценности патриотизма через новые коммуникативные технологии. Понятие общероссийской гражданской идентичности и ее роль в укреплении единства страны в контексте использования новых коммуникативных технологий. Анализ негативных и позитивных аспектов репрезентации ценности патриотизма в сети «Интернет». Роль новых коммуникативных технологий в патриотическом воспитании молодежи: исследование использования цифровых медиа для популяризации ценностей патриотизма и исторической памяти. Потенциал использования новых медиа для формирования гражданского самосознания и патриотических ориентаций молодежи.

3. Традиционные российские духовно-нравственные ценности
3.1. Цивилизационный код России: методология разработки и структурные элементы. Традиционные ценности как аксиологические основания российского цивилизационного кода и их восприятие в российском обществе.

довольно занятный и вполне реалистичный тайваньский мультфильм 2011 года про Путина и Медведева - заслуживает просмотра https://www.youtube.com/watch?v=DfEGb59gN7w

Случайно узнал о том, что Юрий Левада начинал свою научную карьеру как специалист по Китаю и даже, не зная китайского языка, защитил в 1955 году кандидатскую диссертацию по теме «Особенности народной демократии в Китае». В известной мере, последующие труды Левады, включая его культовую книгу «Советский простой человек», можно рассматривать как follow-up этой самой диссертации. Хорошая новость стоит в том, что если Вам кажется, что Вы недостаточно разбираетесь в какой-то научной проблематик, не владеете необходимыми знаниями, и стесняетесь своих недостатков, то вспомните Леваду – и Вы перестанете стесняться…

Меня тут попросили назвать один-единственный художественный фильм, по которому можно составить представление об обществе в позднем СССР. Не задумываясь, назвал "Гараж" Рязанова
https://www.youtube.com/watch?v=Xqsa4u00GXM

Те, кто изучают Россию (и россияне, и не-россияне), часто чрезмерно склонны ее воспринимать сквозь призму художественной литературы. Беда в том, что литературоцентричное восприятие России и мира в целом часто не дополняет научные аргументы, а подменяет их ссылками на произведения художественной литературы. Сплошь и рядом дискуссии вполне себе солидных scholars крутятся вокруг высказываний разнообразных персонажей художественной литературы от Воланда до Смердякова, не говоря уже о поэтических строках – тут тебе и "жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне ни тебе", и "любовная лодка разбилась о быт", и все, что душе угодно. Ну и, разумеется, "умом Россию не понять" является чуть ли не альфой и омегой многих из тех, кто пишет и говорит о России в самых разных аспектах.

Я специально не интересовался и мог упустить что-то важное, но мне не приходилось встречать в научных работах, посвященных, например, Франции, обилия ссылок на романы Дюма или Гюго и уж тем более использования высказываний их персонажей в качестве аргументов. Да, художественная литература иногда включена во всякого рода виньетки, обрамляющие научные тексты, и не более того (но и не менее). В целом, однако, художественная литература знает свое место, и никому не придет в голову, например, всерьез изучать роль Ришелье во французской политике XVII века, опираясь на «Трех мушкетеров».

Так что стоит согласиться с профессором из Джорджтауна, который, узнав о том, что отставной американский адмирал посоветовал для изучения российского стратегического мышления читать Гоголя, Достоевского и Булгакова, написал следующее: «Being culturally sensitive means trying humbly to get at a society’s values, norms, and self-understandings — not just via Twain or Tolstoy but also in how Russians keep their place in a queue when it looks like chaos to an outsider… In short, if you really want to know what Russians or any other people think, look up from your novel and just ask them».

https://www.washingtonpost.com/news/monkey-cage/wp/2015/06/16/how-can-you-find-out-how-russians-really-think-spoiler-not-by-reading-gogol/

К ВОПРОСУ О ПРИЧИНАХ ВОЙН

«…В конце концов разговорился и изложил свои представления о причинах войны. Таких возможных причин было, по его мнению, по крайней мере три. Может быть, они действовали все разом, а может быть преобладала какая-нибудь одна. А может быть, существовала четвертая, которая ему, Зефу, пока еще не пришла в голову. Прежде всего – экономика. Данные об экономическом положении Страны Отцов хранятся в строжайшем секрете, но каждому ясно, что положение это – дерьмовое, массаракш-и-массаракш, а когда экономика в дерьмовом состоянии, лучше всего затеять войну, что бы сразу всем заткнуть глотки. Вепрь, зубы съевший в вопросе влияния экономики на политику, предсказывал эту войну еще пять лет назад. Башни, знаете ли, башнями, а нищета нищетой. Внушать голодному человек, что он сыт, долго нельзя, не выдерживает психика, а править сумасшедшим народом – удовольствие маленькое, особенно если учесть, что умалишенные излучению не поддаются… Другая возможная причина – идеологическая. Государственная идеология в Стране Отцов построена на идее угрозы извне. Сначала это было просто вранье, придуманное для того, чтобы дисциплинировать послевоенную вольницу, потом те, кто придумал это вранье, ушли со сцены, а наследники их верят и искренне считают, что Хонти точит зубы на наши богатства. А если учесть, что Хонти – бывшая провинция старой империи, провозгласившая независимость в тяжелые времена, то ко всему добавляются еще и колониалистские идеи: вернуть гадов в лоно, предварительно строго наказав… И, наконец, возможна причина внутриполитического характера. Уже много лет идет грызня между Департаментом общественного здоровья и военными. Тут уж кто кого съест. Департамент общественного здоровья – организация жуткая и ненасытная, но если военные действия пойдут хоть сколько-нибудь успешно, господа генералы возьмут эту организацию к ногтю. Правда, если из войны ничего путного не получится, к ногтю будут взяты господа генералы, и поэтому нельзя исключить возможность, что вся эта затея есть хитроумная провокация Департамента общественного здоровья. Между прочим, на то и похоже…» (братья Стругацкие, «Обитаемый остров»)

Со времен опубликованной в далеком 1976 году книги Роберта Джервиса, считается, что одним из механизмов конвертации misperceptions в международные конфликты служат завышенные оценки противников и исходящих от них угроз и рисков (отсюда попытки «умиротворения» агрессоров etc.) Однако, для российских misperceptions в отношении «коллективного Запада», не говоря уже об Украине, до 2022 года, да и по сей день характерны, напротив, заниженные оценки противников и исходящих от них угроз и рисков. Несколько огрубляя, суть этих misperceptions суммирует знаменитая фраза Задорнова «Американцы такие тупые».

Однако важно понять истоки этих misperceptions, которые отнюдь не были характерны для российского политического класса, скажем, во времена холодной войны. Можно как угодно относиться к советским лидерам и их интеллектуальной обслуге, но потенциал своих противников они в общем и целом оценивали более-менее адекватно и к тому же умели учиться на собственных ошибках, порожденных такого рода misperceptions (типа того же Карибского кризиса). То есть, предположение о том, что шапкозакидательство якобы всегда было присуще россиянам по определению, не выглядит убедительным. Рискну предположить, что заниженные оценки «коллективного Запада» стали оборотной стороной глубокого разочарования российского политического класса в своих несостоявшихся партнерах после короткого, но бурного романа с «коллективным Западом» в период перестройки и в начале 1990-х годов. На индивидуальном уровне мы сплошь и рядом наблюдаем такого рода недооценку своих «бывших», которая зачастую не имеет под собой объективных оснований и вызвана разочарованиями, приходящими на смену завышенным ожиданиям. В свою очередь, завышенные ожидания от потенциальных партнеров и последующее разочарование в них на индивидуальном уровне накладываются на завышенные самооценки и движимые ими представления о том, что я заслуживал(а) большего, нежели получил(а) от партнеров. Увы, такого рода завышенные самооценки во многом присущи российскому политическому классу. Однако, как сказано в Евангелии, whoever exalts himself, will be humbled.

Во многих рассуждениях о России (и не только о России) присутствует допущение о том, что поскольку политический режим в стране хрупкий, то он рано или поздно обязательно рухнет в силу констелляции различных (порой случайных) факторов, как бы сам собой: этот крах, хотя и непредсказуем, рассматривается как заведомо неизбежный. В основании такого допущения лежат (для кого-то позитивные, а для кого-то негативные) ожидания того, что если в прошлом те или иные режимы в разных странах рушились в силу своей хрупкости, то нечто подобное произойдет и в будущем.

Однако хрупкость политического режима сама по себе – необходимое, но недостаточное условие для его краха. И дело не только в том, что крах, если и когда он случается, не происходит сам собой. Хрупкий политический режим может, тем не менее, оказаться вполне себе адаптивным и демонстрировать свою устойчивость по отношению к многочисленным вызовам. Ответом на вызовы может оказаться не только крах, но и самые разные другие исходы, начиная от инволюции (своего рода «сворачивания вовнутрь»), до дальнейшего наращивания своей мощи за счет принесения в жертву ряда элементов прежнего порядка (что, собственно, и произошло в России после 2022 года). Другое дело, что вызовы порой приходят откуда их не ждут, и далеко не на каждый из них находится сохраняющий режим ответ. Но делать на этом основании вывод о неизбежности краха режима – занятие более чем сомнительное.

Сегодня юбилей у Александра Кынева - действительно выдающегося российского политолога. Едва ли кто-то знает и понимает политические процессы в России в целом и в ее регионах в особенности глубже, нежели Александр, а его многочисленные книги и статьи, уверен, будут востребованы и еще через 50 лет. Александр - непростой человек, и его независимую позицию принимают отнюдь не многие. Но телеграм-канал https://t.me/alexander_kynev полезен всем, кто интересуется политикой в России и не только.
С днем рождения! Пусть в жизни будет больше поводов для оптимизма. До 120 и далее!

Обычно scholars рады, когда коллеги ссылаются на их работы. Но за последние несколько недель мне довелось прочесть несколько по-разному плохих книг, тематически близких к сфере моих научных интересов. Был очень рад, что ни один из авторов этих книг на меня ни разу не сослался :)

Продолжаю серию своих субъективных мини-рецензий на новые книги о современной российской политике и смежным темам. Книги оценены по 10-балльной шкале от 0 (хуже некуда) до 10 (шедевр навсегда).

Hannah Chapman, Dialogue with the Dictator: Authoritarian Legitimation and Information Management in Putin’s Russia (Cambridge University Press, 2024) – 7/10.

В фокусе книги – анализ технологий участия граждан в общественной и политической жизни в условиях персоналистского авторитарного режима. Чапман анализирует на российском материале, как и почему эти технологии позволяют властям обеспечивать себя информацией о запросах граждан и в то же время помогают манипулировать общественным мнением, используя различные инструменты. Механизмы учета обращений граждан, консультативные органы (типа общественных палат и советов), всевозможные «прямые линии» и т.д., создают для индивидов иллюзию участия в политике и учета их мнения властями. По итогам опросного эксперимента и работы с фокус-группами Чапман приходит к выводу о том, что манипулятивные технологии помогают властям повышать лояльность не-политизированных граждан, но не помогают удержать лояльность тех, кто относится к властям критически.

Natalia Forrat, Social Roots of Authoritarianism (Oxford University Press, 2024) – 8/10.

В свете текущих дискуссий о механизмах массовой политической поддержки российского режима и его политики гражданами страны книга заслуживает внимания читателей. Форрат делит общества в автократиях на этатистские (к которым она относит Россию или Китай) и анти-этатистские (например, Сирия или Эфиопия), в зависимости от преобладающих механизмов групповой идентичности. Соответственно, автократы используют разные механизмы и стратегии поддержания своего господства на микроуровне, опираясь на механизмы поддержания групповой лояльности, с одной стороны, и на клиентелистские сети, обеспечивающие кооптацию граждан, с другой. Этот аргумент тестируется в ходе сравнительного анализа «политических машин» в четырех регионах России (Татарстан, республика Алтай, Кемеровская и Ростовская области), по итогам которого делается вывод, что этатистские общества более управляемы автократами, нежели анти-этатистские.

Stephen Hedlund, Russia Reverts to Muscovy; What If We Simply Drop “Russia” from the Discourse? (Routledge, 2025) – 3/10.

Жанр инвектив в отношении России довольно широко распространен не только в публицистике, но и в литературе, претендующей на научный статус. Книга Хедлунда собирает вместе многие их этих инвектив под эгидой «Московии», которая, по мнению автора, по сути, не изменилась со времен Ивана Грозного – она была, есть и остается средоточием всего плохого, что только есть на белом свете. Никакому улучшению «Московия», как считает автор, не подлежит в принципе, и видит ее будущее сквозь призмы перспектив территориальной дезинтеграции страны, коллапса государства или превращения в новую Северную Корею. Сторонники концепции «русской матрицы», возможно, будут восторгаться этой книгой, но остальным читателям я бы не советовал тратить на нее свои деньги.

Olessia Kirtchik, Economic Knowledge in Crisis: Economists and the State in the Late Soviet Union (Palgrave Macmillan, 2024) – 6/10

Очень подробное описание того, как экономисты участвовали в выработке политического курса в СССР и России «от Адама до Потсдама»: со времен военного коммунизма до 1990-х и 2000-х годов. Аргумент Кирчик состоит в том, что в отсутствие профессиональной автономии экономисты были и остаются квалифицированными специалистами на службе государства, и не более того (но и не менее), и оттого по большей части «колебались вместе с линией партии». Книга полна деталей биографий и карьерных траекторий самых разных экономистов от Абалкина до Явлинского, но за многочисленными деревьями фактов почти не виден лес выводов и обобщений, и многие всплывающие на ее страницах вопросы не всегда находят убедительные ответы.

Некоторое время назад у меня спросили совета в довольно непростом вопросе. Некая девушка оказалась принята на две более-менее сходные учебные программы бакалавриата в два разных вуза в двух разных странах Европы на более-менее сходных условиях, и меня попросили оценить, какая из этих двух программ лучше. По существу дела мне сказать что-либо было сложно: учебная программа тематически – не вполне то, в чем я разбираюсь, рейтингов именно такого рода программ нет, а рейтинги вузов в целом в данном конкретном случае не слишком полезны. Ну и про саму девушку я тоже ничего не знаю. Однако сравнение сайтов обеих программ показалось мне довольно любопытным.

Программа А – очень хороший университет, который находится не в самом известном месте, его название, что называется, не на слуху. Программа позиционирует себя, прежде всего, с точки зрения карьерных перспектив успешных выпускников (кто чего добился после ее окончания), и делает упор на высокую квалификацию преподавателей, прикладные знания и навыки, working life experience и все такое прочее.

Программа В – кампус находится в центре крупной европейской столицы, известной всем и каждому. Программа позиционирует себя, прежде всего, с точки зрения местоположения и делает упор на интересное времяпрепровождение обучающихся на ней студентов: возможности стажировок в других городах и странах, обширная культурная программа, встречи с интересными людьми, и все такое прочее.

Выглядит как два совершенно разных мира, хотя студентов А и В учат более-менее одному и тому же: что-то типа Слизерина и Гриффиндора. Однако, в роли распределяющей шляпы я выступить не взялся, заметив лишь, что сам предпочел бы вариант А варианту В (не знаю, какой вариант был выбран в итоге).

В академической жизни в сфере social science & humanities меня всегда удивлял квази-религиозный культ гуру - scholars, которых принято считать Очень Важными Фигурами и вокруг имен которых время от времени устраивают какие-то пляски с бубнами и прочее шаманство. Знакомство с трудами некоторых из этих гуру (а там более личное с ними знакомство) порой производило странное впечатление: чем сильнее было придыхание, с которым коллеги произносили их имена, тем банальнее выглядели их идеи.

Возможно, причина этих различий в восприятии гуру связана с background - мне как инженеру по образованию трудно понять культовые страсти. Мы же не возводим в ранг культовых фигур повара, придумавшего рецепт, которым мы пользуемся, или Гейтса и Цукерберга (скорее, наоборот, сплошь и рядом критикуем их за косяки Windows или Facebook). Но, скорее всего, дело в ином: мне самому - самоучке и аутсайдеру - статус культового персонажа не грозит (и слава Богу!) и оттого мне трудно понять тех, кто в ходе ритуальных плясок мечтает занять место гуру или, по крайней мере, устроиться к гуру в помощники...

Мы с Чито поздравляем всех бывших, нынешних и будущих студентов и студенток и всех Татьян с Татьяниным днем! И напоминаем, что наш учебный онлайн-курс Political Changes in Post-Soviet Eurasia на базе Ереванского центра международного образования начинается 4 февраля, и на него можно успеть записаться. Подробности здесь https://yerevancenter.org/political-changes-in-post-soviet-eurasia/

Кто хочет попасть в Сингапур, попадает в Камерун?

Когда-то была популярно высказывание том, что Северная Корея не существует, а ее придумали лишь для того, чтобы собрать воедино все плохое, что может существовать в реальном мире политики и экономики. Возможно, что и Сингапур тоже придумали – для того, чтобы собрать воедино все хорошее, что может существовать в воображаемом мире политики и экономики. Тут тебе и длительный устойчивый экономический рост, и высокое качество государственного управления, ну и, конечно же, священный грааль авторитаризма. Правда, Сингапур в силу ряда причин по всем параметром – outlier, и его «историю успеха» повторить и близко никому не удавалось. Но стремление обосновать те или иные движимые special interests политические решения ссылками на передовой опыт имманентно присуще экспертам на службе государства (не только российского). Что ж, «никогда такого не было, и вдруг опять»: теперь оплату труда российских чиновников предлагается реформировать по «сингапурской» модели, для чего надо всего-навсего изменить порядок начисления премий и критерии оценки чиновников. Ну а обоснование этого подхода – в цитате:

«При всех многочисленных различиях между странами имеется и то, что объединяет современную Россию и Сингапур. Так, в частности, в обеих странах наблюдается несменяемость власти (одно лицо в течение продолжительного времени является лидером нации) в условиях де-факто однопартийной системы»

На самом деле, под эти характеристики попадают не только Россия и Сингапур, но и, скажем, Камерун, где одно и то же лицо находится у власти с 1982 года, и одна и та же партия обладает парламентским супер-большинством на протяжении вот уже более двух десятилетий. Между тем, по качеству государственного управления – нравится это кому-то или нет – Россия куда ближе к Камеруну, нежели к Сингапуру (по данным Всемирного банка, по трем из шести параметров программы WGI Россия в 2023 году опережала Камерун, а по трем - наоборот). Но почему-то на опыт Камеруна экспертам ссылаться неохота, а зря. Те, кто хотят, всего-навсего изменив порядок начисления премий и критерии оценки чиновников, попасть в Сингапур, скорее всего, попадают в Камерун…


https://www.rbc.ru/economics/24/01/2025/6792672c9a79474b82fe77cf

На amazon.com рекламируется книга Alexander Pushkin goes to the elections in Russia, ее автор – неизвестный мне Anatoly S. Karpov. Аннотация и обложка книги выглядят интригующе:

“This work tells the story of the election of a new Russian President after years of dictatorial rule. The participants in these events are the special services of Russia and the United States, the diasporas of Russian-speaking Americans, and the administrations of the presidents of Russia and the United States. Alexander Sergeevich Pushkin, a Russian-U.S. citizen, is proposed as a candidate. Russia is squeezed by the Western world in the grip of various sanctions. In the country is ripening dissatisfaction with the policy of the authorities. The candidate himself is forced to take part as a contender in the elections. He has commercial interests in developing his high-tech business in Russia, which can be solved using the administrative resources of the authorities. The US presidential administration is interested in Russia coming under the influence of US democratic ideas. As a former Soviet scientist, Pushkin wants to popularize the role of Russian science and education in the country and the world. The election campaign is a good move to promote and popularize Russia's image in the world. Also he wanted to take part in elections and become a competitor, many years standing at the helm of power dictator. The dictator is tired of power and secretly would like to leave his throne. But remembering the history of Russia, he realizes that he cannot leave the throne so easily. At the heart of this narrative is the stochastic movement of individual fragments of life stories from one time space to another. As a result, a new picture of existence is created that defies logical description. Any coincidence of names and places of action should be considered accidental and unintentional. The whole story may be a product of the author's unhealthy imagination and fantasy. The statements and opinions presented in the manuscript do not reflect the author's own socio-political position”.

https://www.amazon.com/Alexander-Pushkin-goes-elections-Russia/dp/B0DPNF344P/

Всякий раз, подписывая многочисленные рекомендательные письма на различные конкурсы, стараюсь не забывать о том, что я сам не являюсь образцом побед в конкурентных отборах. Меня дважды принимали на работу безо всяких конкурсов, три моих успешных статьи были опубликованы в ведущем журнале безо всяких peer reviews, а директор известного издательства своей волей одобрил мой book proposal, не дожидаясь отзывов рецензентов. По мне, получилось не так чтобы плохо, но у тех, кого на работу не приняли, и чьи статьи и книги не публиковали, наверное, мнение на этот счет совершенно иное. Успокаиваю себя тем, что и Пушкина приняли в Лицей "по блату" :)