Из всех (почему-то удивительно многочисленных) экранных историй о папах римских и в частности о смертях старых и выборах новых понтификов хочется порекомендовать замечательный фильм Нанни Моретти Habemus Papam, где последнюю из десятков своих великих ролей сыграл Мишель Пикколи. Помнится, я посмотрел этот фильм ровно во время прошлого конклава — незабываемый был опыт.

Новость о грядущем новом релизе Stereolab пробудила волну добрых воспоминаний — о первом концерте их реюниона, на котором я побывал в 2019-м, о том, как я полюбил эту группу за несколько лет до этого, о том, как летом 2017-го садился в полночное такси и во время долгого пути из центра на окраину прослушивал большую часть альбома Emperor Tomato Ketchup.

Телеграм-коллега Дима Ханчин недавно так сформулировал об их Dots and Loops: «Это предел звукового совершенства, я слышал альбомы с более крутыми мелодиями или песнями, но не с более кайфовым звуком» — и очень может быть, он прав. Пластинка 1997 года соединяет в единую переливающуюся амальгаму звуки лаунджа, психоделии, краутрока, экзотики, эмбиента, спейс-эйджа — не утомляя, а развлекая, обнимая и обволакивая.

Более ранние альбомы — проще и прямолинейнее (хотя мне нравится даже дебютный Peng!, а уж как хорош Transient…). Более поздние меня всегда впечатляли в процессе прослушивания, но западали в душу лишь частично. Главным так для меня и остался прослушанный первым Ketchup — ещё не такой совершенный по звуку, но целиком состоящий из композиций-жемчужин.

Внизу — изумительно чёткие и механические барабаны почти бессменного Энди Рэмзи, который всегда осознанно напрашивался на сравнение с Яки Либецайтом из Can: никаких лишних страстей и ужимок, только строгая сетка бита. Как и в случае с Can, барабаны кое-где (скажем, в Les Yper-Sound) записаны и обработаны в психоделическом духе, дополнительно пошатывая привычное для ушей представление об их звучании. В довесок — лаконичная и статичная бас-гитара; простота и однозначность ритм-секции (что хорошо продемонстрировано в стартовом Metronomic Underground) очень чётко обозначает рамки игры — песочницу, внутри которой существует всё остальное.

Всё остальное — это, во-первых, гитары Тима Гейна (основного автора музыки), рокера по происхождению, здесь редко вылезающего на первый план, играющего, как правило, довольно простые аккорды, скрепляющие всю остальную палитру. Во-вторых, это буйство синтезаторов и органов — так или иначе кейбордистами на альбоме были шесть человек, иногда дорожки винтажных Moog’ов и Vox’ов накладываются друг на друга в таком неимоверном количестве, что при каждом новом прослушивании можешь случайно обнаружить новую, прежде проскочившую мимо радаров. При этом клавишные фразы просты и схематичны, но, дополняя друг друга, они срастаются в замысловатые узоры — если хотите, сравните это хоть с техно, хоть с колокольным звоном, хоть со Стивом Райхом и Терри Райли.

И самый верхний слой — вокальный дуэт Летисии Садье и Мэри Хансен — нежный и парящий, чередующий французский и английский языки. Как бы зефирно ни звучали эти женские голоса, тексты песен — о нет, опять! — являют собой антикапиталистические манифесты, размышления о власти, потреблении и масскульте.

Звучание Stereolab стабильно вызывает ретрофутуристические ассоциации: в качестве видеоряда для них подходят оп-арт и мультсериал «Джетсоны». Будучи, с одной стороны, одной из essential групп 90-х, Stereolab вещают откуда-то из пространства альтернативной истории, из неслучившегося будущего, в котором рок-музыка прокачивала не гитарное своё звучание, а органно-синтезаторное. Причём не в том направлении, где появились Kraftwerk, Yellow Magic Orchestra, спейс-диско, техно и большая часть дальнейшей электроники — то есть там, где синты так или иначе обыгрывали свою роботическую сущность, — а в том, где на клавиши нажимают не вполне профессиональные, глубоко несовершенные, обуреваемые эмоциями человеческие пальцы.

Stereolab 90-х — это прежде всего именно рок, в котором гитары и клавишные поменялись местами по степени заметности в панораме звука. Будучи на первый взгляд похожими на легкомысленное ретро-новелти вроде De-Phazz, при пристальном наблюдении Stereolab обнаруживают глубину, энергию и дикость, достойную The Velvet Underground, Talking Heads и Television.

На канале Минаева вышел ютуб-док про Цоя – и это дно.

Убогая бездарная халтура gpt-нищенок.

Можете ткнуть в любой момент, вот просто куда угодно в таймкоде – скорее всего там будет в лучшем случае неточность.

Такого шлака полно, но тенденция удручает, реально плаки-плаки( Потому что, очевидно, такого позора будет только больше. Выпуски окупаются, просмотры есть, а других кипиай не будет.

Проблема в том, что это реально gpt-конвейер, с которым все сложнее спорить.

Это не ошибки, опечатки, оговорки или случайный перл неопытного автора; это именно что баг gpt-сценария, баг машинного текста, над которым дальше никто не сидел.

Например, ведущий говорит, что в работе над «Начальником Камчатки» Цою помогал Башлачев. Тут можно даже не гадать, как СашБаш, которого на момент записи альбома не знал даже Троицкий, еще до первых квартирников в столицах, без связей и вписок – как-то залетел на альбом «Кино».

Нет, просто Башлачев, как и Цой, работал в котельной под неофициальным названием «Камчатка». Либо еще проще: из-за бонус-треков к «Начальнику», добавленных к альбому в ‘90-х, где Цой поет с Башлачевым. Сетка сгенерировала плюс-минус то, что съела, а дальше – похуй.

Вот ведущий говорит, что Бугаев-Африка играл в «Ассе» персонажа по имени Банан. Это не оговорка. Он так произносит несколько раз, без тени смущения. Почему не Бананан? Потому что альбом Чернавского, с которого есть пошла песня, давшая имя персонажу, назывался «Банановые острова». Речь там явно шла про банан, значит, и героя звали Банан. Возможно, кто-то из команды Минаева даже исправил подчеркнутое красным, убрал лишний слог. Бананан же явно ошибка.

Кстати, слог. Он, как вы понимаете, должен быть выше среднего, должно быть «вкусно написано». А лучше «сочно». Чтобы эпитеты, образы, метафоры и стиль. В результате Япония в изложении ведущего стала «Поднебесной». Ну вот такие китайские подделки фразеологизмов и окказионализмы по акции.

Есть проигранные битвы с логикой типа пересказа хрестоматийной истории про ночной концерт «Кино» в Братске. Группа тогда не получила предоплату за выступление, но все равно отыграла гиг, так как фанаты пришли брать гостиницу штурмом. Такая же концовка у ведущего, но перед этим он со ссылкой на Айзеншписа утверждает, что концерт отменили, «билетов продано мало». То есть так мало, что внушительная толпа пришла громить гостиницу.

Всякие мелкие нестыковки в датах, ошибки с подписями и прочий детсад опускаю, это придирки, роскошь для этой минаевской рубрики.

Есть штука поважнее. За час с лишним, что длится это джипити-ралли, ни разу не прозвучало одно имя. Как-то так вышло, не знаю почему. Ведь как вроде важная фигура для Цоя: ориентир, соратник, друг, учитель. Кто убедил Тропилло, что «Кино» надо записывать. К кому Цой пришел перед отправкой в психушку – чтобы набраться духу и убедиться в правильности пути. С кем Цой до последнего сверялся в оценке качества песен.

Напомню команде рубрики, что его зовут Борис Гребенщиков.

Да, он иноагент, и его имя зачем-то выпиливают откуда только можно. Но вы же можете этого не делать! У вас же есть орава юристов, которые могут подсказать, что вас не расстреляют, если ведущий вдруг назовет две заветные буквы. Поставьте эту ебаную плашку (хотя и это не обязаны делать; поди докажи, что БГ – это не Борис Грызлов), упомяните все его преступления перед отечеством, но, сука, только не это онемевшее «музыкант “Аквариума”».

Три с лишним года назад, до войны, Минаев ходил к БГ брать интервью, смотрел ему в рот и лез в кадр с «большой звездой». Куда все делось?

Обосраться с командой, которая не заметила ни до съемок, ни в процессе, ни потом всех этих бананов Башлачева в Братске – ладно, проехали. Но так сливать БГ – подлость и маразм.

Возможно, шума об этом будет много — ну и я на начальной стадии вложу лепту в этот шум: Александр Морсин блестяще разносит горе-документалистов, поднимая две важные темы: безответственное использование текстогенераторов и параноидальную самоцензуру.

Тайминг так удачно сложился, что, кажется, я первым написал полноценный отзыв на новый сезон «Чёрного зеркала». Несмотря на некоторые провалы в анамнезе, я всё-таки склоняюсь к тому, что это классный проект, и продолжаю следить за ним с большим интересом и удовольствием.

Тем не менее, если судить по усредненной оценке журналистов на Metacritic, седьмой сезон — лучший за долгое время. И действительно, среди новых историй в этом альманахе трудно выделить проходную, провисающую, незапоминающуюся и затянутую; причем все они довольно разные — здесь и мелодрама, и триллер, и космические приключения, и корпоративная сатира, и письма любви-ненависти к Голливуду и видеоигровой индустрии. За исключением последней серии, которая стала сиквелом к популярному эпизоду восьмилетней давности, все остальные годятся для того, чтобы познакомиться с «Черным зеркалом» с нуля.

В этом тексте я немного больше, чем это обычно делают, навёл софиты на сценариста-шоураннера Чарли Брукера, которого рассматриваю как одного из главных своего-рода-писателей наших дней. И, наверно нужно признаться, Брукер — моя ролевая модель, наверно, самое близкое воплощение того, кем я бы хотел быть по жизни.

https://www.forbes.ru/forbeslife/534890-klassiceskij-gollivud-i-star-trek-kakim-polucilsa-novyj-sezon-cernogo-zerkala

Если верить «Кинопоиску», корейский фильм «Таксист» (2017) у русскоязычной аудитории популярнее «Таксиста» Скорсезе — оценок незначительно больше, средний балл значительно выше. На самом деле, с почти 100%-ной вероятностью это результат кинопоисковских накруток для фильма, который доступен в их же онлайн-кинотеатре. Однако я полагаю, что популярность «Таксиста» в России напрочь лишена органики.

По сюжету, основанному на реальных событиях 1980 года, простой сеульский таксист в погоне за лёгким заработком подвозит немецкого журналиста — и попадает в эпицентр антиправительственного восстания, со всей жестокостью подавленного армией. Главный герой, которого сыграл Сон Кан-хо, — приземлённый такой обыватель, для которого студенческие протесты — блажь, баловство и ересь. Тип легко узнаваемый — такими очень часто бывают, собственно, таксисты, но не только, — если не сказать «родной».

Первую треть-половину фильма он искренне козыряет солдатам и рассуждает о том, что бузотёров надо отправить в Саудовскую Аравию, но лично увидев расстрелы протестующих, меняет отношение — и помогает журналисту-разоблачителю уже искренне и благородно, не ради денег. А много лет спустя, уже в свободной и благополучной Корее, он будет вспоминать об этой истории с лёгкой улыбкой и чувством выполненного долга.

Может быть, это и натяжка, но одной из причин популярности фильма в России мне видится совпадение с утешительной для многих из нас мыслью: безразличные и аполитичные люди таковы лишь в силу того, что их ещё не ткнули носом в мерзопакостную реальность.

Увы, как это часто бывает с произведениями, основанными на исторических событиях, действительность сложнее и печальнее.

Если в фильме таксист — такой простофиля, узнающий об аморальности диктатуры благодаря заезжему репортёру и более сознательным согражданам, то его прототип был вполне осведомлённым человеком, который охотно вводил самого немца в курс дела о местных политических раскладах! И увы, изложенные в фильме события он перенёс не столь стойко — фактически спился и умер через четыре года, не доживя до падения диктатуры.

Тезисно о новинках:

• Мини-сериал Adolescence — вещь интересная, но, по-моему, переоценённая. Некоторая недосказанность, пунктирность повествования, которую нахваливают некоторые критики, меня скорее оттолкнула. Вещь, претендующая на глубокую и важную рефлексию об актуальных проблемах, только обозначает эти проблемы контурно, возлагая слишком большую ответственность на умных интерпретаторов. Что касается темы подросткового насилия на экране, я всю дорогу вспоминал американские трукрайм-ролики с каналов вроде Explore With Us, которые производят куда более леденящее и долгосрочное впечатление. С другой стороны, впрочем, очень здорово, что предметом для всеобщего обсуждения стала столь нестандартная и нешаблонная работа.

• Что пока нравится гораздо больше, так это сериал The Studio Сета Рогена и Эвана Голдберга. Со:авторы комедий разной степени бесстыдства (от Superbad до Sausage Party), они вышли из некоторого рода пике, чтобы приложить свой уже несколько повзрослевший юмор к Голливуду как таковому. Получается гимн и пасквиль киноиндустрии в принципе, густо черпающий интертекстуальных и простых человеческих связей — чего стоит всё, связанное в этом сериале с личностью Мартина Скорсезе.

• Фильм Пон Джун Хо Mickey 17 — замечательный, антигероический и всё равно героический, местами агрессивно-сатирический, местами тонкий, долго и аккуратно подводящий нас к эпичной блокбастерной развязке, а в то же время насыщенный кучей каких-то отступлений, наворотов и завихрений. Роберт Паттинсон очень хорош в этой своей дёрганости и трусливости, прямо-таки блистателен — в своей закадровой речи.

• Фильм Companion — пока самый прикольный в 2025 году, пусть это своего рода бэшка. Идеальная серия «Чёрного зеркала», которой посчастливилось не стать частью сто-пятисотого сезона «Чёрного зеркала».

• Один из наиболее обсуждаемых в музыкальном интернете альбомов — новый релиз Black Country, New Road; слушаю его прямо сейчас — пока не могу гарантировать, что этот альбом останется со мной надолго, но по гамбургскому счёту он запросто получает от меня оценку 8 из 10. Изящно, нежно, а главное — мелодично, сегодня редко хайпуют люди, которым не лень сплетать нечто интересное непосредственно из нот.

• Сразу два российских музыканта-эмигранта-тёзки — Евгений «Интурист» Горбунов и Женя Куковеров — почти одновременно подтвердили allegiance инструментальной музыке. Спору нет, музыка у них получается отличная, особенно парижский easy-listening Куковерова, но в обоих случаях жалко, что авторы надолго отказались от сочинения песен, которые у них всегда получались исключительно интересные.

Неужели я ещё ни разу не писал об альбоме L’Apprendista?!

Группу Stormy Six собрал в 1967 году миланец Франко Фаббри; изначально они играли амальгаму из англоязычного фолка, рока и психоделии — что-то в духе Byrds или даже Дилана. Во главе угла для великолепной Шестёрки был не столько звук, сколько идея — бескомпромиссно левая. Особенно после того, как к группе присоединился вокалист и поэт Умберто Фьори.

Радио в темноте и семеро рабочих,
семь стаканов поднятых за Ленина

— это из песни «Сталинград» (1975), которую можно назвать главным хитом Stormy Six. Онлайн-переводчики, ChatGPT и мои скромные познания в итальянском — конечно, телефон испорченный, но всё же позволяющий называть Фьори-поэта последователем соцреализма. Славно, должно быть, петь о Красной армии, Палестине и ленинизме где-нибудь в долине По… В 1978 году Stormy Six примут участие в первом лондонском фестивале Rock In Opposition и станут одними из основателей одноимённого сообщества европейских групп — как на подбор радикально левых и как на подбор делавших сногсшибательно замысловатую музыку.

С одной стороны, творчество Henry Cow, Univers Zero, Samla Mammas Manna и других было порождением и воплощением их крайних взглядов: на всём, что они делали, лежит отпечаток сосредоточенного интеллектуального усилия, гордого идеализма («Мы наш, мы новый мир построим») и при этом — подспудной тоски и отчаяния (никакого нового мира не будет). С другой стороны, в свои лучшие моменты RIO-группы как бы слегка приподнимались над собственным идеологическим зарядом — и делали нечто более универсальное. Такие записи, на которых левый радикализм — только оттенок, еле заметный мотив, а основное содержание — вечные проблемы справедливости, зла, смысла, судьбы, беды и надежды. L’Apprendista — один из таких альбомов.

На обложке L'Apprendista изображена деревянная механическая игра-лабиринт (Il labirinto — так называется самая длинная песня), где вместо шарика — фигурки животных. Нехитрая аллегория безвыходной социальной структуры, которой посвящена значительная часть текстов. Заглавная песня повторяет «non l'uomo, l'apprendista» — «не человек, а подмастерье» — описывая прискорбную жизнь вечно подневольного человека-игрушки, человека-детали. Титульный образ маршевой Il barbiere — цирюльник, обривающий армейских новобранцев. Всё начинается с псевдо-бодрой Buon lavoro! — саркастического пожелания «Хорошей работы!» рабоподобным заводским рабочим, а заканчивается взаправду бодрой L'orchestra dei fischietti («Оркестр свистков»), рисующей картину внезапного взрыва рутины.

Горестная полит-поэзия Фьори погружена в дивное звуковое шитьё, в основном сочинённое уже упомянутым Франко Фаббри и мультиинструменталистом Томмазо Ледди. Очевидная мишень для шуток — над записью группы с числом 6 в названии работала как минимум дюжина музыкантов, а инструментов использовали ещё в два раза больше: скрипки, мадолины, ксилофоны, саксофоны, фаготы, виолончели… Возможно, наиболее точной жанровой характеристикой L'Apprendista будет всё-таки «прогрессив-рок» — по тому, как пышно цветут и замысловато переплетаются мелодии, их можно сравнить с лучшими годами Gentle Giant, — но с поправкой, что электрогитара здесь играет роль второго плана, отсутствуют электроорганы и синтезаторы. Деревянный лабиринт на обложке откликается ещё и в том плане, что в звучании как раз преобладает акустический, «деревянный» звук. В сочетании с ним сама фонетика итальянского языка («ацца», «уо», «эре», «элла», «орри», «ченте» и прочее) навевает ассоциации с какими-то ренессансными мадригалами, баркаролами и канцонеттами.

Жаль, не осталось видеозаписей той поры — ох поглядел бы я на итальянскую левую молодёжь «свинцовых семидесятых», отплясывающих неистовую джигу-дрыгу под скрипичное пиццикато! Будучи мрачным и тревожным по содержанию, альбом львиную долю хронометража звучит бодро и радостно — если не триумфально, то по крайней мере авантюрно. Переслушиваю L’Apprendista раз за разом — и утверждаюсь во мнении, что это одна из главных жемчужин арт-рока 70-х (почти не являющаяся собственно роком).

Пилюли в мозг!

Если бы это видео вышло не сегодня, а вчера, то я бы выдал первоапрельскую шутку класса Б о том, что ухожу из YouTube-истики, потому что, ну, как же высока теперь планка!

Я никуда, конечно, не уйду (назло почти не существующим хейтерам), но серьёзно, уделите часть ближайшего свободного вечера работе Максима Селезнёва о творчестве Евы Морозовой — и чем более странной и неожиданной вам кажется тема, тем лучше. 

Видео не столько раскрывает суть вопроса, сколько демонстрирует разные способы восприятия, мышления и подачи информации — то есть делает примерно то, что мне самому хотелось бы, но нечасто удаётся.

https://youtu.be/fD0s70uREGk

Что до фильма в целом, то это, конечно, очень радостно — видеть торжество огромной страны, которую наградили за антидиктаторский фильм. Прекрасно, что уроки усвоены, а горький опыт осмыслен. Только вот в России тоже однажды сняли крепкий фильм о гнусной тирании полувековой давности. И этот фильм тоже получил «Оскар» — на улицах, кажется, не праздновали, но событие было позитивное, объединяющее. Фильм назывался «Утомлённые солнцем».

Дело в том, что Каэтану Велозу сам был узником диктатуры, а затем — в вынужденной эмиграции; альбом этот он записал в Лондоне, преимущественно на английском языке. Сам Велозу и его соратник Жилберту Жил упоминаются в фильме как культовые уехавшие деятели, звучит музыка Велозу, Os Mutantes, Тома Зе и других тропикалистов-контркультурщиков.

Таким образом, держиморда, находящий пластинку Велозу, во-первых, чётко понимает, что в этом доме слушают всяких там иноагентов и нацпредателей, а во-вторых, и мне нравится это предположение, видит на обложке человека, которого сам некоторое время назад арестовывал и допрашивал!

Наконец, сам альбом Велозу 71-го года тематически перекликается с фильмом — это песни о тоске по дому и вынужденной разлуке с близкими людьми.

В этой сценке из оскароносного бразильского фильма «Я всё ещё здесь» офицер хунты, приехавший арестовывать неугодного, просматривает семейную коллекцию пластинок. На его лице появляется своеобразная ухмылка, когда он натыкается на альбом Каэтану Велозу. Фильм основан на реальных событиях, и мы точно знаем, что дело происходит в январе 1971-го, а пластинка эта выйдет только в мае или июне. Думаю, анахронизм осознанный.

こんにちは！私の名前はスヴィアトスラフ・イワノフです。あなたがご覧になっているのは「文字・フレーム・音」です。

次号の制作は遅れていますが、大規模で興味深いものとなり、よく知られた現象に新たな視点を提供するものになると約束します。

念のため言っておきますが、今後の動画のテーマはアニメとは関係ありません。ただ、今このような画像を楽しんでいる人が多いというだけです。

Группа «Вежливый отказ» сильно впечатлила и очаровала меня 18-летнего — с первых же нот и слов, которые я услышал:

Мороз по коже,
Карты в руки,
Любовь до гроба,
Боль разлуки.
Что нам готовит
День грядущий?
Дом казенный
На кофейной гуще.

Первая мысль — оказывается, Gentle Giant есть у нас дома! Нет, сам факт существования русскоязычного арт-рока сюрпризом не был, но он представлялся мне чем-то гораздо более вольным и расхлябанным, вроде «АукцЫона». А в лице ВО обнаружился чётко срежиссированный, «инженерный» прог, хоть и не рассусоливающий песни-симфонии в духе Yes, но по ощущению действительно похожий на продукцию какой-нибудь староанглийской фабрики эльфов. Однако там, где у британцев были Чосер и Пёрселл, у «Отказа» — грубо говоря, Вертинский и обэриуты.

Коммунальный вальсок
Соседских собак.
Сказали часы
Мне последний «тик-так»

Пёстрая, но парадоксально лаконичная «Коса на камень» (1997) навсегда вошла в число моих самых любимых альбомов (где-то рядом с топ-10), остальные (особенно одноимённый и «Гуси-лебеди») — тоже абсолютно дивные. С «Отказом» и в «Отказе» работали такие личности, как композитор Павел Карманов, трубач Андрей Соловьёв, вереница художников и поэтов (немного, но ярко — Григорий Дашевский). Однако коллектив имеет свойство сжиматься до дуэта гитариста-певца Романа Суслова и басиста Дмитрия Шумилова, их песням — трансформироваться в авангардно-джазовые сюиты, а текстам — в хлебниковскую тарабарщину. Есть у ВО какая-то особая концептуальная крепкость и цельность, не дающая группе развалиться, ослабнуть, затеряться. Интеллигентность и заумь соседствует у них с чем-то непоколебимо мужественным.

Дон Кихот оркестровых ям,
Гамлет мотопехотной роты

В XXI веке ВО выдерживает благородные интервалы в 7–8 лет между релизами — так и забудешь, что новый вообще может состояться. И тут — фу-ты ну-ты! — новый, длинный, сногсшибательно авангардный альбом «Не о том речь». Это, как минимум, не просто дедовский реюнион, а вполне самоценное произведение, а как максимум — одна из самых смелых, эмоциональных, отчаянных и безумных записей, созданных в России 2020-х.

А вообще, конечно, да.

На мой скромный взгляд, сериалу Severance пошло бы на пользу, если бы его не стали продлевать — но вот, как выясняется, продлили. Не сомневаюсь, что третий сезон (которым, возможно, дело тоже не закончится) будет такой же Apple’овской усладой для глаз, да и соблазн ещё сколько-нибудь покопаться в закоулках этого мира огромен и для авторов, и для зрителей. Однако по итогам двух сезонов там сложилась вполне законченная и красивая история.

Начавшись как захватывающая, но всё же слегка лобовая сатира о корпоративной культуре, капитализме и всём таком, к концу второго сезона «Разделение» сильнее сфокусировалось на истории главного героя Марка — об утрате и попытке адаптации к ней. Если описывать схематично, то он потерял жену, не смог справиться с утратой и устроился на специфическую работу, которая помогла ему хотя бы частично превратиться в «нового» Марка, у которого нет этого груза — примерно этого 20 лет назад хотели герои «Вечного сияния чистого разума». В результате событий первого сезона основным вызовом для Марка (и старого, и нового) стала возможность вернуть любимую. Чтобы это сделать, понадобилось весьма эффектно спасать её, как заточённую в замке принцессу — последняя серия вышла, на мой вкус, невероятно зрелищной, в очередной раз подтверждая вечную мощь и гибкость этого сюжетного элемента (см. Super Mario Bros. и третий «Твин-Пикс»).

Красота финала заключается в том, что большая, социально-сатирическая история — что вообще делает компания Lumon? возможно ли её победить? кто из героев (внешних и внутренних) останется в живых? — остаётся недорассказанной, оставляя зрителя рассуждать и строить предположения. А вот личная история Марка приходит к тому, что можно считать логичной концовкой: принцессу-то он спасает, но её любовь ему уже не нужна — у него есть не только новый близкий человек, но и новая жизнь, новая личность, в офисных застенках он буквально стал «лучшей версией себя».

Если бы сериал прервался бы на этой точке, эффект его был бы схож с «Твин-Пиксом» после первых двух сезонов: ничто не разжёвано и не распутано, но парадоксы этого мира уже отлично отпечатаны на сознании зрителя. Чем сериал будет длиннее, тем меньше будет простора для предположений, тем меньше загадки, тем меньше веса у каждой эффектной сцены и у каждого твиста. Тем больше зрителей будут от всего этого уставать и отцепляться, а оставшиеся будут превращаться во всё более узкий и закрытый клуб (где тоже мало кто будет в деталях помнить весь сыр-бор). Проблемы эпической формы.

Он делает замечательные мини-фильмы на ютубе, рассказывая о всенародно любимом кино и музыке содержательно и очень уютно. Сегодня у нас в гостях Святослав Иванов — культуртрегер, блогер и журналист. Из нашей маленькой беседы вы узнаете, что за книги могут разогнать тьму вокруг читателя, какие российские кинематографисты сегодня делают настоящее искусство и кто входит в топ-1 отечественных режиссеров, чье наследие обязано пережить зомби-апокалипсис.

https://pchela.media/sviatos/

У меня сегодня день рождения, исполнилось 35! (Ставьте 😱, если думали, что меньше)

В этом месяце у меня маловато постов в телеграме, торжественно обещаю, что интересного будет побольше.

Если есть желание и возможность, поздравить меня можно платной подпиской или разовым донатом на бусти или патреоне.

Всем ☮️ и 💙!

Не хотел как-либо отдельно высказываться по неприятному информационному поводу, но для одного дела мне понадобилась информация о числе зрителей, смотревших Тарковского на советском экране. Итак, по данным «Кино-Театр.ру»:

• Иваново детство — 16,7 млн зрителей
• Андрей Рублёв — 3 млн зрителей
• Солярис — 10,5 млн зрителей
• Зеркало — 2,2 млн зрителей
• Сталкер — 4,4 млн зрителей

То есть, «Зеркало» — запутанный и экспериментальный, выпущенный малым тиражом, наименее коммерчески успешный фильм ААТ — привлекло примерно столько же зрителей, сколько самый успешный фильм Сарика Андреасяна (по данным «Кинопоиска», прошлогоднего «Онегина» посмотрели как раз 2,2 млн). «Сталкер» — в два раза, «Солярис» — почти в пять раз, «Иваново детство» — в 7,5 раз больше.

Какие угодно оговорки о разнице между советским и современным российским киносмотрением, да и о разнице эпох, не отменяют того простого факта, что «деградирующий кинематограф» (возможно, спикер хотел сказать «дегенеративный») имел внушительный спрос.

В новом выпуске «Топ-3» мы поговорили с комиком Женей Сидоровым о его любимых стендап-концертах: альтернативная комедия от общеизвестного актёра, злой двойник Сайнфелда и кладезь жизненной мудрости.

YouTube · Spotify · Яндекс · Все платформы

После этого выпуска подкаст берёт паузу недели на две. Но я обещал (сам себе) сделать 22 выпуска, значит надо опубликовать ещё семь штук — уже в апреле-мае. На этом закончится первый сезон, а дальше буду думать над форматом второго.

Первый, как мне кажется, «большой» релиз года — дебютный альбом La Brea чилийской группы Hesse Kassel. Самое простое описание — это испаноязычная версия модных англичан-сардоников последних лет (Black Country, New Road, Black Midi, Squid) — тоже хитрые гитарные инструменталы с заходами в тяжеляк, тоже сложная полиритмика, тоже мрачноватый спокен-ворд поверх. Любопытно, конечно, что такое вот пересечение прога, хардкора и поэзии потихоньку становится международной модой ревущих двадцатых.

Недавно меня попросили назвать несколько любимых фильмов, которые были важны для меня в детстве — и интересны мне до сих пор. Я поскрипел мозгами и вспомнил следующее:

• Пятый элемент. Фильм-аттракцион, который я по сей день считаю своего рода идеалом — perfect blend боевика, комедии и магического футуризма (ну какой это science fiction); превосходный блокбастер, западающий в душу благодаря некоторой доли европейской экстравагантности.

• Долина папоротников. Не слишком популярный австралийский мультфильм-полумюзикл, с которого чуть менее, чем полностью был списан «Аватар». Изумительная стартовая секция в стиле аборигенского искусства, рэпующий Робин Уильямс в роли лабораторной летучей мыши и мой самый любимый на свете злодей, злой дух Хексус, выдающий потустороннего дымящегося Синатру.

• Алиса в стране чудес. Книгу Кэрролла я прочитал уже чуть ли не в том возрасте, в котором тот её написал, а вот диснеевская экранизация 1951 года крепко запала в душу в раннем детстве и посеяла семена любви к психоделической культуре.

• Люди в чёрном. Фильм, чья, кхм, добросовестность особенно хорошо видна на фоне блокбастеров последних лет 15: чистое веселье без игр в героический пафос и подчёркивания серьёзной тематики (которая, тем не менее, там присутствует).

Но меня попросили назвать любимые фильмы детства не просто так, а с целью записать подкаст об одном из них! А если выбирать что-то одно важнейшее, то это, без раздумий, трилогия «Назад в будущее», о которой мы и поговорили с Анной Краснослободцевой и Максимом Селезнёвым в первом выпуске «Я видел проблески красоты» (YouTube, Spotify, Apple, далее везде).

Было огромным удовольствием пересматривать трилогию и обсуждать её — надеюсь, будет почти таким же удовольствием послушать получившийся разговор.

Фильм Nickel Boys часть американской прессы называет лучшим фильмом 2024-го — и у них на это есть крепкие основания. Он рассказывает одновременно трогательную и жуткую афроамериканскую историю, а снят совершенно дивно, по большей части от первого лица, при этом с использованием архивной хроники — в некоторые секунды это напоминает «Зеркало» Тарковского, но, конечно, Nickel Boys куда крепче держатся за социальную проблематику. Неверно, конечно, называть «недооценённым» фильм, номинированный на «Оскар», но из соискателей «Лучшего фильма» этот — кажется, самый малозаметный (по крайней мере, за пределами США), а зря, очень стоит посмотреть.

Несколько дней назад ушёл из жизни Билл Фэй — музыкант, о котором так однозначно и не скажешь, благосклонно с ним обошлась судьба или не очень: как пел совсем другой автор, «чего-то я не понял, я везучий или невезучий?».

Фэй выпустил два сольных альбома в начале 70-х и имел крайне низкие продажи, из-за чего в возрасте около 30 лет прервал музыкальную карьеру. Чёрт его знает, чего именно ему не хватало — он делал изящные и деликатные фолк-песни, одетые по моде тех дней в барочные и местами слегка психоделические аранжировки. Вероятно, не хватило той харизмы, что была у Дилана или Боуи, да и в своей конкретной стилистике он не был пионером — шотландец Донован делал нечто подобное уже несколько важных лет. Да и, может быть, слишком уж Фэй был средним — не в плане качества, а вот просто без радикальности. Петь и сочинять умел, но не виртуозно; следовал моде, но не доходил до крайностей. Был человеком своего времени, но эпатировать ему было нечем. Чем-то, видимо, он был похож на коэновского Льюина Дэвиса, но с британской умеренностью вместо американского бродяжничества.

Разок в конце 70-х Билл пытался вернуться — но не удалось. Такие истории часто оканчиваются совсем печально (как в случае Ника Дрейка или Джексона С. Фрэнка), но Фэй долгие годы жил себе тихонько где-то в Лондоне и где-то уже под 60 обнаружил, что его альбомы переиздаются и находят молодую аудиторию. Как результат, он снова стал музыкантом, стал выступать и даже записывать новые альбомы, последний из которых вышел в 2020-м.

Хэппи-энд? Вроде да, но успехи Билла Фэя, как его прежние неудачи, оказались скромными, не на максималках. Как будто бы, страшно сказать, выгоднее ему было бы погибнуть 50 лет назад и прослыть проклятым поэтом, а не вот так — быть прижизненно полузабытым во второй раз.

В любом случае, первые его два альбома (Bill Fay и Time of the Last Persecution) совершенно замечательные — такие тихие, спокойные, едва заметные огоньки, греющие не сильно, но надёжно.

https://www.youtube.com/watch?v=gIIp1hQ37AI

Ещё об актуальном, но вечном. На днях впервые в сознательном возрасте я посмотрел «Челюсти». Вторая половина фильма, в которой он превращается в приключенческий триллер, кажется сегодня менее интересной, чем первая, в которой это триллер социальный. На грани гениальности все эти сценки, в которых РЯДОМ ПЛАВАЕТ ГРОМАДНАЯ ГОЛОДНАЯ АКУЛА, но всё-таки солнечный день, пляж, море — это святое, не лишать же себя таких важных радостей.

Если смотреть на это со стороны, то хорошо видно, как это нелепо и убого, но было бы высокомерно отрицать, что всем нам это так или иначе свойственно. Стартует четвёртый год абсолютного безумия, невыносимого, лютого, горячечного бреда — но чем дальше, тем более нормальной реакцией становится та или иная форма адаптации и нормализации. В общем масштабе акула всё равно съест немногих — так что можно расслабляться на пляже, а то и окунуться неподалёку от берега.

https://www.youtube.com/watch?v=AIRnHgO4MDE

Бонус: немного ужимок JLD.

Во время записи подкаста с Олегом Коронным я в очередной раз вспомнил любимейший сериал Veep, которому я при каждом удобном случае признаюсь в любви и который рекомендую к просмотру. Сейчас хочу сказать немного подробнее и с большим спойлером (скрою его форматированием).

Есть произведения, которые говорят о современной политике серьёзно и буквально, есть такие, которые говорят серьёзно и метафорически (скажем, почти одновременно с Veep закончилась убер-популярная Game of Thrones), а вот «Вице-президент» говорит буквально, но несерьёзно. При этом очень метко.

Армандо Ианнуччи взрастил этот сериал об американской политике на основе своего же The Thick of It о политике британской — но это тот редкий случай, когда я однозначно предпочитаю американский проект британскому. «Гуща событий» и даже его полнометражный спин-офф «В петле» — всё-таки зарисовки на полях, хроники такой почти башмачкинской возни, а «Вице-президент» — если не сага, то роман, рассматривающий множество граней политической судьбы, все возможные детали устройства американской и мировой политической машины. Тот идеальный случай, когда лёгкость стиля и серьёзность проблематики абсолютно не мешают друг другу.

Главная героиня — политикесса Селина Майер, которую судьба заносит на пост вице-президента, формально обладающий высоким статусом, но по сути ничего не решающий. Цель Майер понятна — всех переиграть во внутрипартийной и межпартийной борьбе (в том числе, самого инкумбента), стать президентом США и начать делать великие дела.

Наиболее очевидный комический эффект происходящего достигается за счёт полудокументального стиля, в котором повествование фокусируется на самых простых человеческих свойствах персонажей. Улыбчивые и эффектные на телеэкране, гиганты политики в жизни постоянно страдают социальной неловкостью, поносом, золотухой и какой-то кровью из носа; ситуации формата «Ельцин в Ирландии» случаются гораздо чаще, чем об этом узнаёт публика.

Однако суть Veep в постепенном раскрытии персонажа — не только же своими фирменными ужимками Джулия Луи-Драйфус взяла какое-то неприличное количество актёрских «Эмми»! — ведь в Селине Майер можно увидеть чуть ли не любого профессионального политика, по её поступкам и мотивациям можно прямо-таки изучать эту породу людей.

Кто Veep смотрел, тот в цирке не смеётся не очень-то удивляется происходящему на планете. Тут и нюансы семейных отношений, и расстановка приоритетов, и манера общения — и в особенности тот парадокс, который со всей точностью показан в концовке. В последней серии Селина Майер после многолетней борьбы таки побеждает в выборах президента США, но ради прихода к власти она жертвует вообще всем остальным — кидает ближайших соратников, окончательно портит отношения с дочерью и поступается вообще всеми гуманистическими ценностями, которые когда-либо отстаивала на словах.

Сочнейшая ирония в том, что даже самые мерзкие действия героини продиктованы чем-то вроде честолюбия. Неоднократно в течение сериала она всерьёз задумывается о legacy — о том, чтобы оставить о себе добрую память в истории страны и мира. Сделать нечто однозначно хорошее — и есть, в сущности, основная мотивация Майер. Однако путь к legacy принято преодолевать, шагая по головам, и добро получается не с кулаками даже, а с ножом за спиной.

Не надо, конечно, приравнивать их всех друг к другу — ясное дело, среди политических лидеров есть откровенные злодеи, злодеи поменбше, угрюмые конформисты, люди с остатками достоинства и даже герои, в целом достоинство сохраняющие. Да даже Селина Майер, в целом персонаж сатирический, имеет антропоморфные черты. Но что-то неимоверно точное и универсальное есть в этом портрете — сформулированном в лёгком и динамичном ситкоме точнее, чем в тяжеловесных «Карточном домике» или «Игре престолов».

Написал о байопике Пушкина с Борисовым, который по множеству причин относится к категории «ну такое»:

https://www.forbes.ru/forbeslife/531048-v-poiskah-rifmy-kakim-polucilsa-muzykal-nyj-fil-m-pro-puskina-s-uroj-borisovym

Может быть, план сработал бы, если бы это была некая вольная фантазия по мотивам пушкинианы, превращающая фрагмент его жизни в невозможное, но увлекательное жанровое приключение — чем-то подобным был сериал «Гоголь» с Александром Петровым. «Пророк» же, пусть и в вызывающем в стиле, но излагает реальные события — в сюжете нет абсолютно никакой интриги, которая могла бы подцепить зрительский интерес, нет и никакой единой темы или идеи.

В процессе записи подкаста с Олегом Кармуниным я вспомнил о придуманном мною термине cryptic wave, которого не хватает в дискурсе. Он бы пригодился для описания всего корпуса музыки, которую довольно неуклюже называют индастриалом и пост-индастриалом, хотя собственно индастриал — лишь некоторая часть большого движа, который интуитивно понимается как единый, но чью общность не так уж просто описать и зафиксировать.

И вот я как раз предлагаю называть это cryptic wave, загадочной волной, поскольку единым в Current 93, Psychic TV, Einsturzende Neubauten, Coil и Legendary Pink Dots мне видится (вернее, слышится) ощущение загадки, таинственной жути, мистерии в интервале между Линчем и Лавкравтом. На самом деле, я совсем не специалист во всех этих явлениях, интересуюсь ими латентно и спорадически, но как раз с этой дилетантской точки зрения хорошо видно, что термина таки не хватает.

Но да, послушайте подкаст с Кармуниным, он вышел крайне любопытным, местами внезапным, и очень во многом — таким-вот криптик-вэйвовым.

Ну а главная песня и альбом-2004 для меня были эти

https://www.youtube.com/watch?v=1fj4XPN_hDo

Своеобразный бонус от моего подписчика Антона Щербакова — в своё время он собрал в общую таблицу информацию о выпусках «Чартовой дюжины» с 1999 по 2012 год. Посёрфив по файлу, я в лишний раз подтвердил, что мой пик интереса к «Нашему радио» пришёлся на лето 2004 года, когда в хит-параде царствовала (не любимая мной) группа «Пилот», а главным ВЗЛОМОМ была песня из титров «Ночного дозора». Прямо вот очень хорошо помню выпуск со скриншота.

Ну и традиционно — TG-версия для тех, у кого медленно работает YouTube.

НОВОЕ ВИДЕО!

Даём бой стереотипам: нет, песни на русском языке не всегда написаны депрессивными людьми и не всегда вгоняют в депрессию слушателя. Новый выпуск БКЗ — о камеди-роке и просто весёлой рок-музыке на русском языке.

https://www.youtube.com/watch?v=RxzDogW14lk

Этот альбом я нахожу чуть ли не самой совершенной записью XXI века, хотя он едва ли попадётся даже в списках лучших за 2008 год. И это жутко несправедливо! Но спасибо хотя бы «Афише», которая в свои (и их) золотые годы неоднократно уделяла Bodies of Water заслуженное внимание (я, впрочем, добрался до них намного позже).

Альбом A Certain Feeling состоит преимущественно из 5–6 минутных песен, которым хорошо подходит словечко «номер» — потому что это действительно такие маленькие театральные спектакли со вступлением, основной частью, кульминацией и эпилогом. По жанровым рамкам это гитарно-органный инди-поп/инди-рок с намёками на госпел (посредством хорового женско-мужского пения), лёгкими оттенками африканской музыки и даже диско/фанка — но всё это сшито деликатно, без понтов и спецэффектов.

По содержанию это некоторого рода христианская (с активным использованием библейских цитат), хотя лучше сказать просто духовная музыка — о смерти и воскрешении, о страхе и мистическом откровении. Чего стоит финальная — тише и проще остальных — песня, состоящая из повторяющейся пары строчек, примерно переводящихся как «Перед нами разверзается земля, но нам не так уж страшно».

Почти в самом конце романа «Демонтаж» Арен Ванян намекает на книжку Джонатана Франзена (а нехитрый поиск показывает, что Франзен упоминается в телеграм-канале Ваняна 13 раз) — и тут всё становится на свои места: этой книгой автор старается навлечь на себя эпитет «армянский Франзен». Что весьма амбициозно, с учётом того, что сам Ф. аналогичным образом старается быть «американским Львом Толстым».

Чёрт, первый абзац получился такой, будто я собираюсь ругать «Демонтаж» — нет, я просто определяю место романа на своей воображаемой литературной карте. Я бы и сам хотел когда-нибудь сваять такую франзеновщину!

Франзен известен, прежде всего, большими романами, в которых рассматривает годовые кольца в стволе Америки и мира. Четыре-пять центральных персонажей, между которыми автор свободно переключается, обозревая турбулентный период в 5–10 лет (нередко прыгая во флешбеках и разговорах куда-нибудь лет на 30 или на 100 назад, но надолго там не задерживаясь). Стержень повествования — вынесенное в заголовок понятие, через призму которого писатель по-всякому объясняет американское общество в указанный период. Скажем, «Поправки» (если очень схематично) — это история о том, как в конце двадцатого века люди разными способами пытаются подредактировать, исправить собственные недостатки и застарелые внутренние проблемы.

Что делает Арен Ванян? Рассматривает годовые кольца Армении в её турбулентнейший из периодов длиной около 10 лет (1988–1998), нередко прыгая во флешбеках и разговорах в разные точки советского периода. Свободно переключается между четырьмя центральными персонажами, которые связаны родственными и романтическими канатами. В заголовок вынесено понятие «Демонтаж» — сперва это снос памятника Ленину с центральной площади, позже — демонтаж всего и вся (по принципу «лес рубят — щепки летят», где и лес-то рубить не стоило).

Не зная языка, очень трудно судить об армянском литературном пейзаже. Но если смотреть на вещи, переведённые на русский или написанные на русском, то выходит, что Ванян занял пустующую нишу. Обстоятельное, полемическое чтение, отражающее и обобщающее опыт последних десятилетий — помогающее чужаку вникнуть в местные перипетии и найти в них общее со своими же переживаниями. Переживаниями политическими, бытовыми, литературными и архитектурными.

(Теперь хотелось бы найти нечто более лихое и экстремальное — армянское «Чёртово колесо»)

Новый гость «Топ-3» — писатель и журналист Арен Ванян, автор прекрасного романа «Демонтаж». Поговорили о любимых книгах — и как же, скажу вам, здорово послушать романиста, говорящего о литературе!

YouTube · Spotify · Apple · Яндекс · Все платформы

С радостью демонстрирую первый выпуск «Топ-3», записанный с автором замечательной прозы (по крайней мере, которую я читал). Надеюсь, таких выпусков будет больше. А вдогонку — мой 13-месячной давности рассказ о том, что, собственно, за проза.

А второй — вот этот, о RHCP.

Вообще говоря, по причине зыбкости правил использования музыки на YouTube мне каждый раз психологически сложнее взяться за ролик именно о музыке; когда готовлю материал о чём-то киношно-телевизионном, работа идёт более бодро. Тем не менее, новое видео как раз о музыке будет, скорее всего, на следующей неделе.

Время от времени прилетают неприятные блокировки видосов из-за авторских прав. Специфика их такова, что блокируются ролики только на Россию и Беларусь, поскольку правообладатели цитируемой музыки официально не работают в этих двух странах. С ВПН эти видео, как правило, открываются — но всё же, на случай, если у вас с ним проблемы, закину сюда пару роликов, которые по этой причине полудоступны в РФ и РБ; первый — вот этот, о Кейт Буш.

А, ну и да: полбеды, что персонажи нелепо мыслят, ведь они ещё и руководствуются этими мыслями: отсюда все эти убийства старух, сжигания денег, хватания за нос. Согласно Достоевскому — и это, по-моему, очень точно, — причиной всех самых жутких действий является некоторое воспаление логики, чересчур активная, поспешная, взбалмошная работа ума.

По рабоче-творческой необходимости впервые (!) прочитал «Игрока» Достоевского. Вообще в первый раз за несколько лет обратился к русскому XIX веку — вышло гораздо легче, чем я ожидал. Заодно сформулировал, какая черта Ф. М. делает его для меня до сих пор симпатичным. Едва ли автор сам принял бы подобную формулировку, но его сверхспособность и поразительная точность — в том, как персонажи самозабвенно, старательно, иногда даже виртуозно НЕСУТ БРЕД. Лихорадочную-горячечную, сомнамбулическую-делирическую, отборную АХИНЕЮ.
Но зато я вывел одно заключение, которое, кажется, верно: действительно, в течении случайных шансов бывает хоть и не система, но как будто какой-то порядок, что, конечно, очень странно. Например, бывает, что после двенадцати средних цифр наступают двенадцать последних; два раза, положим, удар ложится на эти двенадцать последних и переходит на двенадцать первых. Упав на двенадцать первых, переходит опять на двенадцать средних, ударяет сряду три, четыре раза по средним и опять переходит на двенадцать последних, где, опять после двух раз, переходит к первым, на первых опять бьет один раз и опять переходит на три удара средних, и таким образом продолжается в течение полутора или двух часов. Один, три и два, один, три и два. Это очень забавно. Иной день или иное утро идет, например, так, что красная сменяется черною и обратно почти без всякого порядка, поминутно, так что больше двух-трех ударов сряду на красную или на черную не ложится. На другой же день или на другой вечер бывает сряду одна красная; доходит, например, больше чем до двадцати двух раз сряду и так идет непременно в продолжении некоторого времени, например, в продолжении целого дня.
Конкретно об «Игроке» хорошо известно, что Достоевский в невероятной спешке диктовал роман стенографке (что любопытно, тогда говорили именно так), своей будущей жене Анне Сниткиной. Роман нужно было закончить поскорее, каждое слово было на вес золота, так что из текста ничего толком не удалялось. Так что в значительной степени книга состоит из импровизированного авторского бормотания, вложенного в уста рассказчика и других персонажей — судя по всему, очень близко к оригиналу.
Признаюсь, я ужасно был рад этому в высшей степени мальчишескому объяснению. Мне удивительно хотелось размазывать всю эту историю как можно нелепее.
Грязная, нефильтрованная, несуразная речь моментально превратилась из бага в фичу: какими бы величественными вопросами ни задавался Ф. М., его главная фишка как раз в том, чтобы показать сбивчивость и нелепость мыслительного процесса. Вдобавок ещё более бредовые диалоги, в которых слова и идеи разных людей пытаются неуклюже бороться, как пьяные люди в надувных костюмах сумоистов.

Отдельное веселье, перекликающееся с ощущениями сегодняшнего дня: нормализация, тривиализация полного безумия. В «Игроке» Достоевский описывает Рулетенбург, куда съезжаются люди со всей Европы, верящие в собственную избранность и проматывающие огромные суммы в игральных залах. Те, у кого денег много (как правило, наследственных денег) лихо всё теряют, а те, у кого их нет, наивно надеются разбогатеть. Смотришь со стороны — ну, бред и бред, — а для персонажей это становится образом жизни, они живут внутри этого бреда и в некотором роде к нему адаптируются.

В новом выпуске «Топ-3» Максим Динкевич, музыкальный журналист, главный редактор @sadwave, вокалист группы «Мразь», организатор концертов рассказывает о своих любимых альбомах — на пересечении искренности и контркультуры.

YouTube · Spotify · Apple · Яндекс · Все платформы

У дорогого Редькина вышел ролик с топ-30 альбомов первой половины 2020-х. Я тоже люблю списки и тоже составил свой топ-30, мне не сложно! Пересечений с Колей у меня буквально полтора, но тем интереснее.

30. Lonker See — Hamza (2020)
29. Mabe Fratti — Sentir que no sabes (2024)
28. Anna Vis — Como um bicho vê (2023)
27. Susumu Hirasawa — Beacon (2021)
26. Monika Roscher Bigband — Witchy Activities and the Maple Death (2023)
25. Lankum — False Lankum (2023)
24. AC Church — Sundial Ceremony (2020)
23. Cosmo Sheldrake — Eye to the Ear (2024)
22. Daniel Rossen — You Belong There (2022)
21. Red Vox — Visions (2022)
20. Lucidvox — Мы есть (2020)
19. Fievel Is Glauque — Flaming Swords (2022)
18. The Bambir — Gzhi Harsaniq (2020)
17. KNOWER — Knower Forever (2023)
16. Danger Mouse & Black Thought — Cheat Codes (2022)
15. Интурист — Комфорт (2020)
14. Richard Dawson & Circle — Henki (2021)
13. Melt Yourself Down — Pray for Me I Don't Fit In (2022)
12. Порез на Собаке — Благая весть (2024)
11. glass beach — plastic death (2024)

Десятка для меня прям такая проверенная временем, все альбомы отлично переслушиваются целиком через многие месяцы и годы (особенно первая тройка игроков).

10. Mgzavrebi — Kamara (2023)
9. Голуби и безумные кашевары — Нора (2022)
8. San Salvador — La grande folie (2021)
7. Kate NV — Room for the Moon (2020)
6. конец солнечных дней — несколько вопросов самому себе (2024)
5. Joanna Wang — Hotel la Rut (2024)
4. Lil Ugly Mane — Volcanic Bird Enemy and the Voiced Concern (2021)
3. Little Simz — Sometimes I Might Be Introvert (2021)
2. Genesis Owusu — Smiling With No Teeth (2021)
1. Jeff Rosenstock — HELLMODE (2023)

По мотивам этого списка делаю для себя вывод, что всё-таки я в некотором роде ДЕД: одни сплошные арт-рок и арт-поп с лёгким уклоном в джаз и психоделию; по большому счёту, всё довольно ретроградно, даже единственный рэп-альбом в списке — до ужаса старомодный. Ну, с другой стороны, это подкрепляет важный для меня тезис, что музыка со временем не становится хуже, просто с возрастом люди меньше ищут себе что-то по вкусу.

Воспоминания Дэвида Линча о том, как он в 18 лет посетил первый концерт The Beatles в США.

Дорогие подписчики, спасибо вам большое за ответы на вопрос о смешных/весёлых песнях! Ваши комментарии послужили хорошим дополнительным материалом для видео, над которым я сейчас работаю (оно должно быть готово через неделю или две).

Но то были вспомогательные материалы для темы, в которую я уже сам погрузился; а сейчас я подумал, не начать ли с такого вот краудсорсинга. Поэтому прошу вас закинуть в комментарии главные для вас российские музыкальные видеоклипы. Любой год создания, любой стиль, любая причина примечательности.

Слова «соевый» и «соя» возникают при обсуждении людей определённых взглядов (якобы смешных и ошибочных), которые готовы эти взгляды отстаивать и с ними сверяться. А вот употребляют этот как бы уничижительный эпитет чаще люди без взглядов, у которых хочется спросить: «А вы сами-то за что и за кого?» — и вряд ли услышать вразумительный ответ.

Каждый раз, когда я слышу это определение, подумываю, что надо его реапроприировать и использовать себе на пользу — как когда-то это сделали со своими уничижительными эпитетами суфражистки и импрессионисты. По-хорошему, ничего обидного в этом нет: прекрасное растение, питательные продукты. Коротко и эффектно: ну да, я соя! А вы-то кто?

Нет-нет, мой канал не меняет тематику, просто вдруг вспомнил и захотел поделиться хорошей песней, которая тянет на гимн:

Я организовал побег из курятника
Подкараулил молочника, с железной трубою
Скоро вы все убедитесь на практике,
(Что во всех наших продуктах, во всех наших мыслях
Во всех наших самых добрых делах и самых благостных побуждениях
Присутствует и имеет место быть…) –
Соя
Соя
Соя
Соя

https://www.youtube.com/watch?v=urJYDQeFeBQ