Сколько раз по дороге в Звенигород проезжал мимо Дунино, столько раз и обещал себе заехать в дом-музей Михаила Пришвина. И вот решил нарочно съездить.
Не могу сказать, что перечитываю произведения Пришвина, все они остались там, в младших классах средней школы вместе с рассказами Бианки и Мамина-Сибиряка. Но с историей личной жизни Михаила Михайловича немножко знаком.
Он когда-то сошелся со смоленской крестьянкой Ефросиньей Павловной, которая сбежала в город от пьяницы-мужа - тот, напиваясь, распускал руки. Работала прачкой, потом нанялась в прислуги к Пришвину.
Пришвин был одинок, нуждался в заботе, Ефросинью Павловну пожалел - женщина хорошая, горя хлебнула.
Случилась близость.
…через деревенскую женщину я входил в природу, в народ, в русский родной язык, в слово, - записал он в дневнике.
Шли годы, появились дети, но по-настоящему близкими людьми Пришвин и Ефросинья Павловна не стали. Он все больше проводил время в московской квартире, она - на даче в Загорске. Как только оказывались рядом, непременно ссорились. Во время очередного скандала Михаил Михайлович получил удар в грудь ржаной лепешкой. Старший сын Лёва тогда побледнел и произнес: «Это ад».
Как-то в пылу ссоры Ефросинья Павловна бросит ему:
- А ты думаешь, я дура, не понимаю, что мы не пара, да уж поздно, поздно…
Понимал и Пришвин, о чем тоже написал в дневнике:
Вина моя в том, что я с нею сошелся и не бросил ее до появления детей, вообще поставил ее на положение жены, познакомил с родными, ввел в круг высший и дал почувствовать свой низ. Для нее я не мог ничего сделать, потому что всю жизнь желал другую: ее я обманывал. Но это очень тонкий обман, и я не думал, что когда-нибудь и за это придется отвечать.
Так и случилось.
Зимой 1940 года в квартире Пришвина, чтобы занять должность литературного секретаря, появится Валерия Дмитриевна. Ей тогда было 40 лет. Потомственная дворянка, она закончила гимназию в Витебске, получила философское образование. Пережила и большую любовь, и несчастливый вынужденный брак, и уход от нелюбимого мужа, и тюрьму, и три года сибирской ссылки.
Стремительность своего чувства к ней Пришвин зафиксировал в дневнике:
16 января. Устроил «смотрины» новой сотруднице. Ее зовут Валерия Дмитриевна. Посмотрели на лицо – посмотрим на работу.
22 января. Вчера была вторая встреча с новой сотрудницей. Валерия Дмитриевна. Фамилии не знаю.
25 января. Я ей признался в мечте своей, которой страшусь, прямо спросил:
– А если влюблюсь?
И она мне спокойно ответила:
– Все зависит от формы выражения и от того человека, к кому чувство направлено. Человек должен быть умный – тогда ничего страшного не будет.
Примириться с появлением в жизни Михаила Михайловича новой женщины Ефросинья Павловна не могла, жаловалась в Союз писателей, на развод не соглашалась, грозилась отравиться.
Стоя перед ней на коленях, Пришвин твердил:
- Прости, разреши!
- Боже мой! Большой человек и на коленях стоит! - рыдая, говорила Ефросинья Павловна.
- Прости, разреши, до гроба буду любить.
- Да ведь я же сама люблю тебя...
- Нет, ты больше люби, разреши, уступи!
Старший сын, заступаясь за мать, кричал:
- Ты не отец, а ты негодяй, мы не позволим так поступать с нашей матерью! Погоди, мы с тебя ордена снимем, а женку твою отнимем, через НКВД.
В конце концов, Ефросинья Павловна уступила, потребовав за свое согласие на развод дачу в Загорске и квартиру в Лаврушинском переулке. Пришвин безропотно на все согласился. Тогда-то и возникла необходимость в новом жилье.
Он мечтал об уединении и просторе, чтобы не упираться в чужие заборы, чтобы пели соловьи, чтобы была река, а вокруг обязательно лес. Такое место удалось отыскать на краю деревни Дунино. Здесь, в старом усадебном доме с восьмиугольной верандой Пришвин провел последние, самые счастливые годы своей жизни рядом с любимой Валерий Дмитриевной - Лялей, как он ее называл.
Один из трогательнейших экспонатов в доме-музее - деревянный ученический пенал, на котором уже 70-летний писатель ножичком нацарапал «Ляля и Миша».
«Миши» не станет 16 января - в день их знакомства с «Лялей».